Читать книгу Остров тринадцати приговоренных - Юлия Ефимова - Страница 2

Что такое Новый год?

В первую очередь это предвкушение чуда, когда ты готовишься, производишь всевозможные ритуалы и запасаешься новогодними атрибутами. Выбираешь любовно подарки, и душа замирает в ожидании чего-то особенного, чего-то на грани нереального, фантастического. Но неизбежно наступает утреннее разочарование: ты просыпаешься первого января и понимаешь, что ничего чудесного не произошло.

Александр всегда, с самого детства, в первый день нового года чувствовал себя обманутым. Даже подарки, заботливо оставленные родителями под елкой, казались жалкой насмешкой над его ожиданиями. Они были обычными вещами, которые можно купить в магазине, а он ждал чуда. Вот его брат совсем этого не чувствовал, он был прагматиком до мозга костей. Хоть и были они близнецами, но в душе такими разными. Брату никогда не нужно было чудо, он создавал его для себя сам, всю свою такую недолгую жизнь. Александр же всегда чего-то ждал и всегда разочаровывался. Причем с годами ожидание не прошло. Он перестал себе в этом признаваться, а просто первого января в очередной раз констатировал провал надежд.

– Вот вы замечали, Василий, как жалко смотрится вся новогодняя мишура на утро первого января? – спросил Александр своего начальника охраны. Вопрос был риторическим, поэтому Василий в силу своей военной привычки промолчал, продолжая слушать шефа. – А это все потому, – говорил тот, вглядываясь в оконную пропасть зимней ночи, – что рушатся мечты, простые человеческие мечты, а это всегда больно. Это событие даже оставляет в воздухе запах. Вот вы знаете, чем пахнет разочарование? – он вновь задал вопрос, который не требовал ответа. – Оно пахнет миндалем, как яд, – сказал Александр просто, словно говорил о вкусе пирожного. – Потому что каждое ожидание чуда после фиаско превращается в яд, который отравляет жизнь, перманентно, капля за каплей. И вот уже елка со своими блестящими украшениями не радует взгляд, а, наоборот, раздражает и невозможно пахнет миндалем.

Василий Носик, бывший боец спецподразделения, не верил, что люди меняются. Он был искренне убежден, что после двадцати лет человек – уже сформировавшаяся личность и изменить его не может ничего: ни война, ни деньги, ни слава. Эти индикаторы лишь ярче показывают сущность человека, но никак не влияют на его характер. Поэтому Василий не питал иллюзий по поводу лояльности шефа и очень осторожно вступал с ним в дискуссию, будучи наслышанным о буйном характере Александра в прошлом. Ему нужна была эта работа как воздух, работа, которая приносила большие деньги, и он не смел ее сейчас потерять.

– Ну так что у нас с планом? – шеф повернулся от окна к Василию, и его тон из философского перешел в деловой.

– Практически все решено, – уклончиво ответил начальник охраны, а по сути, правая рука. Нет, конечно, у Александра Базарова, успешного делового человека, для бизнеса были другие руки, Василий Носик же у него был для жизни. Для деликатных, так сказать, вопросов.

– Не нравится мне твой ответ, – скривился Александр и уселся в большое удобное кресло, давая понять, что готов все внимательно выслушать. – Давай по пунктам.

– Ну, начнем с вашей бывшей жены, – стал докладывать Василий по порядку, именно так, как привык, проходя службу в органах. – Она отказала, но после того, как я намекнул, что вы готовы спонсировать ее новый проект, тут же приняла предложение отметить Новый год вместе с вами.

– Ну эта продажная душа готова на все ради своей работы, – констатировал факт хозяин дома. – А что с ее братом и моим неудавшимся сыном?

– Их ради предполагаемого вашего спонсорства Маргарита обещала взять на себя, – сказал Василий виновато, словно это была его недоработка.

– Узнаю железную руку Марго. Она не только притащит их сюда, но и заставит говорить то, что она захочет, – усмехнулся зло Александр, и Василий увидел в его глазах проблеск того шефа, о котором был наслышан, того, каким он был до трагедии.

– Совершенно верно, – согласился начальник охраны с шефом. – Сандра, жена вашего сына, позже сама мне перезвонила и сказала, что они обязательно будут.

– Дальше, – скомандовал Алекс, показывая тем самым, что это обстоятельство ему неинтересно.

– Рузанна Вильмонт была менее сговорчива и очень долго отказывалась, ссылаясь на то, что у нее выставка сразу после Нового года и она вплоть до тридцать первого будет ее готовить.

– Что там у нее за выставка? – перебил его Александр, показывая, что уже устал от разговора.

– Импрессионисты, – коротко ответил Василий и торопливо добавил: – Она поставила условие, вы если вы дадите на выставку вашего Моне, тогда она согласится.

– Еще одна фанатка. Боже, ну и наградила меня судьба. Рузанна была такой с самого детства – привяжется к нам с Владом, сводите да сводите меня в Пушкинский музей. Нам всегда хотелось в парк Горького, но наши родители дружили, да и жили мы по соседству, поэтому нам она была как младшая сестра. Знаешь, я ведь и правда по малолетству думал, что мы какие-то родственники, такими были наши отношения. Однажды, стоя у очередного шедевра, она сказала, что когда вырастет, будет служить этим картинам. Представляешь, так и выразилась – «буду служить», ненормальная уже тогда была. Потом погибли ее родители, и мои удочерили Рузанну уже по-настоящему, а мы с Владом стали для нее братьями, – мысль о брате резанула сердце и больно упала в желудок. – Скажи, что будет у нее Моне. Дальше, – поторопил он помощника.

– Ваш друг Дамир согласился сразу, правда, сказал, что будет не один, а с девушкой, – словно извиняясь за него, Василий, как нашкодивший первоклассник, опустил голову.

– Бог с ней, с его шалавой, – на редкость легко согласился Александр и зажал виски. Видимо, начиналась мигрень.

– Сложнее всего с девушкой вашего брата, – продолжал докладывать Василий, видя, как шеф мучается от головных болей.

– Я так и думал. Эта журналистка-авантюристка была ему не пара, я даже не знаю, что он в ней нашел. Помутнение тогда на него накатило, что ли. Все же надеюсь, что ты решил эту небольшую проблему? – спросил Александр таким тоном, что Василий сразу же вспомнил, что бывает в этом доме с теми, кто не выполняет данное ему поручение. Поговаривали, что его предшественник был уволен именно поэтому.

– Да, – сказал начальник охраны, сам не понимая, почему его должность называется так.

Больше бы подошло название «секретарь» или «мальчик на побегушках», но, как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку. В его же случае поговорка звучала бы так: «кто платит, тот и решает, как и кого называть». Васе еще повезло, ему позволили оставить имя. Вот повару повезло намного меньше, и теперь вместо нормального имени Аркадий тот откликался на Акакия и ничего поделать с этим уже не мог. Потому как хозяин решил, что повар обязательно должен носить старорусское имя.

– Я не хочу знать, как ты это сделал, – Александр отмахнулся от своего подчиненного, как от надоевшей мухи. – Все возможные варианты мы с тобой обговорили на сто раз еще до этого. Раз все решено, можешь идти.

– Александр Сергеевич, – вздохнув, сказал Василий, переминаясь с ноги на ногу и, судя по всему, тщательно подбирая слова, – я хотел бы предостеречь вас от необдуманных поступков. Месть плохой советчик, еще ни одному человеку в мире не стало легче от нее, вы можете только повесить на свою душу такую тяжесть, что просто не вынесете.

Василий специально настаивал на личном ущербе хозяина, понимая, что для человека своя рубашка всегда ближе к телу и это может хоть как-то подействовать. Была бы его воля, он бы уже давно уволился и забыл придурь этого властного мужчины, но Василий не мог, ему очень нужны были деньги, большие деньги, поэтому он старался остановить порыв шефа осторожными убеждениями.

Но тезка великого поэта уже все решил и сворачивать с выбранного пути не собирался. Трескотня своего помощника его больше раздражала, чем заставляла задуматься.

– Я тебя услышал, – сказал он зло Василию. – Иди готовься, осталось три дня, все должно быть так, как я решил, и ни на грамм не отступай от заранее намеченного плана. Можешь так не паниковать, я тебе все объяснил и второй раз твою трепетную душу успокаивать не собираюсь.

Василий стоял молча, словно бы не веря своему работодателю.

– Или ты хочешь уволиться? – спросил Александр, усмехаясь, и увидел в глазах молодого человека огромное желание это сделать, настолько огромное, что оно уже было готово превысить нужду в больших деньгах. Поэтому шеф, не дожидаясь ответа, просто сказал: – Иди, у меня важный звонок.

Когда за Василием закрылась дверь кабинета, хозяин дома дождался, пока на другом конце Москвы возьмут трубку, и, изо всех сил изображая дружелюбие, сказал:

– Артур Игоревич, добрый вечер. Спасибо, все нормально, но мне необходимо, чтобы по нашему делу произошло ухудшение. Да, да, я помню о нашей договоренности, и после Нового года мы закроем этот проект, но сейчас мне необходимо, чтобы в нем произошло ухудшение. Спасибо, я знал, что могу на вас положиться.

За окном вновь пошел снег. В этом году его было непозволительно много для Москвы. Александр лукавил, когда говорил, что не любит Новый год. Он его ненавидел. Все самые отвратительные события в его жизни происходили именно в это время. В Новый год не стало родителей – они сгорели на даче, обнявшись в своей кровати. Как жили, любя друг друга, так и ушли вместе. Именно с того времени, потеряв родителей, два брата-студента стали отмечать Новый год обязательно вместе, и из-за молодости, а возможно, алкоголя с горечью потерь праздник всегда сопровождался неприятностями. Они словно еще больше обесценивали его. Однажды Новый год чуть не кончился еще одной трагедией. Пьяные и злые, они с Владом вышли на улицу и нашли приключений, вступив в перепалку, которая окончилась для одного из участников смертью. Сейчас Алекс даже не мог вспомнить, с чего началась та драка. Кажется, какие-то чудики, нарядившиеся в костюм Деда Мороза и Снегурочки, бросились их поздравлять, а братья, пьяные и злые, ответили агрессией. Да и вообще, дрался ли Алекс сам или просто пьяно стоял рядом? Память стерла этот факт, слишком много было выпито, а он никогда не умел пить, тем более в Новый год. Тогда для братьев могло все плохо закончиться. Хорошо, что уже были кое-какие деньги, связи и знакомства. Но самое ужасное случилось год назад – не стало Влада, не стало брата, который был смыслом жизни, единственным родным человеком. Полиция решила, что это самоубийство и он наглотался таблеток вместе с алкоголем, но Александр точно знал, что это не так. Даже то, что он сам в тот вечер попал в страшнейшую аварию, навсегда оставшись калекой с обожженным лицом и коленкой, которую теперь невозможно согнуть, мелочи по сравнению с утратой, которую не восполнить уже никогда.

Судорога пробежала по лицу Александра. Такое в последний год случалось часто, и Лия говорила, что это последствия аварии, но он точно знал, что это жажда мести. Она не дает спать, есть и жить, пока не выплеснется наружу.

– Ничего, – сказал он вслух, поглаживая дергающуюся щеку, – скоро все закончится. Подожди чуть-чуть.

И чтобы стало немного легче, Алекс достал телефон и включил видео, на котором брат, самый талантливый человек в мире, играл на гитаре и пел песню.

Странно, но в этот раз и видео не помогло, головная боль лишь усилилась. Значит, остров ждет, и кто выживет, решит только он, Алекс Базаров.

* * *

Эта книга была уже зачитана до дыр. Каждая страница, каждая запятая была знакома и близка. Но сейчас, за три дня до Нового года, она читалась особенно душевно, словно успокаивая читающего и говоря ему: не переживай, уже скоро, очень скоро каждый получит по заслугам, и богиня Тисифона, мстящая за убийство, обрушит кару на виновных. Поэтому строчки старой книжки с засаленными уголками страниц читались сегодня особенно приятно.