Читать книгу Заклятая дружба. Секретное сотрудничество СССР и Германии в 1920-1930-е годы - Юлия Кантор - Страница 3

1923 г. явился рубежом, поставившим под сомнение романтико-милитаристские надежды советского руководства на грядущую мировую революцию. (В этом году было разгромлено упоминавшееся в § 1 гл. II Гамбургское рабочее восстание.) Началась продолжительная эпоха относительно прагматичных, но отнюдь не лишенных двойных стандартов, поисков новых векторов внешней политики СССР. Разумеется, этот поиск не мог проходить без опоры на вооруженные силы.

1 ноября 1923 г. наркомвоенмор Л. Троцкий предложил Политбюро ЦК обсудить предложенную им «схему командующих фронтами, начальников штабов и командармов»[71]. 12 ноября 1923 г., после обсуждения на Оргбюро ЦК и утверждения на Политбюро ЦК, приказом РВС СССР помощником командующего Западным фронтом был назначен И. П. Уборевич. Командующий фронтом Тухачевский в это время находился в Германии, как упоминалось, в качестве «офицера связи между РККА и рейхсвером».

Уборевич фактически превратился в командующего Западным фронтом. (8 апреля 1924 г. официально был назначен новый командующий уже не фронтом, а Западным военным округом А. И. Корк.) Тухачевский с поста командующего фронтом был официально снят 26 марта 1924 г.[72] Приказ о назначении его на должность помощника начальника Штаба РККА датирован 1 апреля 1924 г.

С 1923 г. по 1924 г. де-факто официальной геостратегической доктриной Красной Армии являлись взгляды и позиции командующего Западным фронтом, члена РВС М. Н. Тухачевского. Это были его теории «революции извне», «стратегия сокрушения», а также теория «таранной стратегии» на основе «последовательных операций».

В 1924–1925 уч. г. в Военной академии РККА впервые начались занятия на кафедре «Ведение операций». Тухачевский, являвшийся главным в Академии руководителем по стратегии, читал цикл лекций «Вопросы высшего командования», который был своего рода теоретическим обоснованием официального «Руководства для командующих армий и фронтов», утвержденного в 1925 г. наркомом по военным и морским делам М. В. Фрунзе. На его основе был также создан сборник «Армейская операция. Работа высшего командования и полевого управления»[73] с изложением сути последовательных наступательных операций, теоретических и практических вопросов их подготовки и ведения. Труд широко использовался в учебном процессе до начала 30-х гг. 26 сентября 1924 г. Тухачевского включили в состав комиссии по выработке новой организационной структуры центрального военного аппарата. Но доминантой его деятельности оставалось международное сотрудничество.

С 1924 г., будучи еще заместителем начальника генштаба, Тухачевский принимал активное участие в проведении военной реформы. В январе 1925 г., вновь вернувшись на должность командующего Западным военным округом, он стал членом комиссии по пересмотру стратегических планов государства и разработке нового положения о военно-воздушных силах. В докладной записке Реввоенсовету СССР от 15 января 1925 г. Тухачевский предложил образовать в составе Штаба РККА Управление по исследованию и использованию опыта войн, объединив в нем вопросы, связанные с военно-научной работой в Вооруженных силах. Это предложение получило одобрение, и 10 февраля Фрунзе подписал приказ о создании соответствующего управления[74].

25 апреля 1925 г. Тухачевского назначили председателем уставной подкомиссии Главной уставной комиссии, и уже 28 мая он представил Фрунзе свое заключение по наставлению «Боевая служба пехоты», отметив, что последнее содержит устаревшие положения и требует переработки «в духе новой глубокой тактики, маневренности и смелости»[75]. Затем Тухачевского включили в состав президиума Комиссии по изучению опыта Гражданской войны, а 30 ноября избрали председателем правления Объединенного военно-научного общества[76].

В конце октября 1925 г. не стало Фрунзе. Похороны прошли 3 ноября 1925 г. Член РВС Западного округа И. Телятников вспоминал: «Я входил в состав небольшой делегации Западного военного округа, прибывшей на похороны Михаила Васильевича Фрунзе. М. Н. Тухачевский тогда уже служил в Москве (в должности начальника Штаба РККА. – Ю. К.), но в почетном карауле у гроба М. В. Фрунзе он стоял вместе с нами. А вечером Михаил Николаевич пришел к нам в вагон…»[77] Именно во время этого «вагонного разговора» Тухачевский и выразил свое положительное мнение по поводу кандидатуры Г. Орджоникидзе на должность Председателя РВС СССР и наркомвоенмора[78].

Новым Председателем РВС СССР и наркомом был назначен К. Е. Ворошилов. Назначение этой фигуры означало, что одно из важнейших ведомств государства – военное отныне потеряет профессиональную самостоятельность, становясь заложником внутрипартийных интриг.

Вскоре после этого должностные обязанности начальника Штаба РККА начали постепенно, но неуклонно сужаться. В его компетенции оставалось все меньше и меньше сфер контроля, управления армейскими процессами и меньше рычагов влияния на них. Одновременно в ноябре 1925 г. из структуры Штаба РККА были выведены Инспекторат и Управление Боевой подготовки – именно те структурные элементы, за включение которых в его состав Тухачевский вел острые дискуссии в 1924 г. с оппонентами, особенно с А. И. Егоровым. Вскоре произошло фактическое изъятие из подчинения Штаба и Разведывательного Управления.

31 января 1926 г. в докладе наркому Тухачевский писал:

«Я уже докладывал Вам словесно о том, что Штаб РККА работает в таких ненормальных условиях, которые делают невозможной продуктивную работу, а также не позволяют Штабу РККА нести ту ответственность, которая на него возлагается. Основными моментами, дезорганизующими работу Штаба, являются:

а) фактическая неподчиненность Штабу РККА Разведупра и

б) проведение (оперативно-стратегических и организационных) мероприятий за восточными границами помимо Штаба РККА через секретариаты Реввоенсовета.

Такая организация, может быть, имела смысл при прежнем составе Штаба, когда ряд вопросов особо секретных ему нельзя было доверять»[79].

Выражая резкое недоумение по поводу недоверия новому составу Штаба РККА, Тухачевский заявлял:

«Штаб РККА не может вести разработки планов войны, не имея возможности углубиться в разведку возможных противников и изучить их подготовку к войне по первоисточникам. В этих условиях Штаб и, в первую очередь, его начальник, ведя нашу подготовку к войне, не может отвечать за соответствие ее предстоящим задачам… Если, например, Штаб РККА подготовит наше стратегическое развертывание ошибочно, если все преимущества перейдут на сторону противника, то мы рискуем величайшими поражениями… Естественно, всех собак будут вешать на Штаб РККА, но по существу, при настоящих условиях, он не может нести за это полной ответственности…Прошу установить подчинение Разведупра по вопросам агентуры Штабу РККА и РВС СССР на следующих основаниях:

В пределах поставленных Штабом РККА задач начальник Разведупра непосредственно подчиняется начальнику Штаба РККА как по вопросам сети агентуры, так и по личному составу.

В объеме заданий РВС СССР Начальник Разведупра непосредственно подчиняется Заместителю председателя Реввоенсовета, коим, сверх того, контролируется вся агентурная работа, в частности и работа по заданиям Штаба РККА.

Вполне понятно, что непосредственные, тесные отношения РВС с Разведупром должны сохраниться, но Штаб в области своих заданий должен действительно иметь в своем распоряжении Разведупр»[80].

В случае непринятия своих условий М. Тухачевский видел один выход: назначение «более авторитетного» начальника Штаба РККА, которому будет возможно подчинить Разведупр; организационное изъятие Разведупра из состава Штаба РККА и непосредственное его подчинение РВС. Штаб будет ограничиваться выработкой заданий; подбор более авторитетного состава Штаба РККА; изъятие из ведения Штаба РККА подготовки войны на восточных фронтах и полное сосредоточение всех этих вопросов в секретариате Наркомата обороны. В заключении доклада Тухачевский писал: «После тщательного изучения затронутых выше вопросов я должен с полным убеждением доложить о решительной невозможности продолжать работу в вышеочерченных условиях. Мы не подготовляем аппарата руководства войной, а систематически атрофируем его созданием кустарности взаимоотношений»[81].

Под руководством Тухачевского в 1925 г. был издан новый «Временный полевой устав». В пояснительной записке Тухачевский саркастически «прошелся» по тем, кто считал, что «будто бы в будущей войне нам придется драться не столько техникой, сколько превосходством своей революционной активности и классового самосознания». Техническая мощь Красной Армии должна возрастать из года в год, и «нам придется столкнуться с капиталистическими армиями не голыми руками, не с косами и с топорами в руках, а вооруженными с ног до головы, организованными, машинизированными и электрифицированными»[82]. Сторонники войны «революционной активностью» – К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный и другие – Тухачевскому это не забыли.

26 января 1926 г. Тухачевский как начальник Штаба РККА поставил перед своими подчиненными задачу исследовать один «из существеннейших вопросов нашей подготовки к войне – вопрос об определении характера предстоящей нам войны и ее начального периода, в первую очередь, конечно, на европейском театре». Он подчеркивал, что исследование проблемы должно содействовать «становлению единства взглядов на основах марксистского учения»[83].18 февраля 1926 г. из ведения Штаба РККА была изъята мобилизационная работа, а 22 июля 1926 г. – Военно-топографический отдел. Должность начштаба окончательно сделалась почетно-бессмысленной.

Летом 1926 г. РВС СССР обсудил доклад Тухачевского «Об участии НКВМ (Народный комиссариат по военным и морским делам. – Ю. К.) в составлении Большой советской энциклопедии». Решили с целью разработки и составления Военного отдела Большой советской энциклопедии образовать комиссию под председательством наркома по военным и морским делам Ворошилова. Для первого издания энциклопедии Тухачевский написал статью «Война как проблема вооруженной борьбы», в которой изложил свои взгляды на характер будущей войны и способы ее ведения, а также на развитие советского военного искусства. 15 июня 1926 г. на заседании РВС СССР он выступил с докладом «О стрелковых войсках». Основные положения этого доклада легли в основу документа о реорганизации стрелковых частей и соединений.

Основой общей геостратегической концепции стала предложенная М. Н. Тухачевским и его сторонниками «стратегия организации». Она разрабатывалась на основе итогов Первой мировой войны с учетом достижений зарубежной (в частности, немецкой) военной мысли и переносила акцент в решении оборонных и геостратегических проблем на так называемую «маневренную» организацию использования военного потенциала страны. Обращалось внимание и на органическую связь геополитического положения СССР и военно-политических целей, этим положением обусловленных[84].

Учитывая сложность «внешних» обстоятельств, в которых оказался СССР, и его внутреннее слабое экономическое состояние, техническую отсталость, по мнению одного из видных военных теоретиков, преподавателя академии им. Фрунзе, а в дореволюционном прошлом – генштабиста А. А. Свечина, для РККА было необходимо придерживаться «оборонительной доктрины», отказавшись от «стратегии сокрушения», отдать предпочтение выработке навыков оборонительной боевой подготовки.

Исходя из материально-технических возможностей РККА в 20-е гг., Свечин видел преимущества СССР в его пространственно-климатических условиях, позволяющих «истощать» возможности противника, втягивая в глубь территории страны[85]. В этом Свечин категорически оспаривал позицию Тухачевского – поборника «стратегии сокрушения».

В 1927 г., как бы отвечая на сомнения своих оппонентов относительно способности СССР вести наступательную войну по причинам экономической слабости, М. Н. Тухачевский декларировал: «Развитие производительных сил нашего Союза далеко не достигает тех размеров, которые мы видим на Западе. Но зато мы имеем то преимущество, что вся крупная промышленность объединена в руках государства и направлена по общему плану развития социалистического хозяйства»[86].

В связи с возобладавшим в советском руководстве мнением о нарастающей «военной тревоге» на западных рубежах СССР по требованию правительства начальник Штаба РККА 26 декабря 1926 г. представил доклад «Оборона Союза Советских Социалистических республик». В нем дан анализ геостратегического и геополитического положения страны и армии и сделаны весьма жесткие выводы. Основные положения этого доклада сводились Тухачевским к следующему.

Наиболее вероятные противники на западной границе имеют крупные вооруженные силы, людские ресурсы, высокую пропускную способность железных дорог. Они могут рассчитывать на материальную помощь крупных капиталистических держав. Слабым местом блока является громадная протяженность его восточных границ и сравнительно небольшая глубина территории. В случае благоприятного для блока развития боевых действий в первый период войны его силы могут значительно возрасти, что в связи с «западноевропейским тылом» может создать для Советов непреодолимую опасность. В случае разгрома силами РККА в первый же период войны хотя бы одного из звеньев блока угроза поражения будет ослаблена. Войска РККА, уступая по численности неприятельским, все же могут рассчитывать на нанесение контрударов, однако скудных материальных боевых мобилизационных запасов едва хватит даже на первый период войны. Задачи обороны СССР РККА выполнит лишь при условии высокой мобилизационной готовности вооруженных сил, железнодорожного транспорта и промышленности. Тухачевский подытоживал: «Ни Красная Армия, ни страна к войне не готовы»[87].

Особенного напряжения военно-политическая ситуация достигла к сентябрю 1927 г. Командование Красной Армии решило провести «большие маневры» в районе Одессы, мобилизуя боевые соединения Украинского военного округа и Черноморского флота. Маневры продолжались достаточно долго: с 17 по 28 сентября. Главным руководителем маневров был Тухачевский, а в качестве начальника его штаба – шеф оперативного отдела генштаба В. К. Триандофиллов. На маневрах присутствовала вся военно-политическая элита страны. Одновременно проводились маневры в Ленинградском, Белорусском и Северо-Кавказском военных округах.

Итоги были далеки от оптимистических. Советское военное руководство вынуждено было признать:

1. Соединения и части Красной Армии обнаружили отсутствие умения у войск различных родов взаимодействовать друг с другом;

2. Командирам соединений и частей недоставало смелости, решимости и инициативы в бою.

20 декабря 1927 г. М. Н. Тухачевский направил на имя народного комиссара по военным и морским делам докладную записку «О радикальном перевооружении РККА». Важен сам факт появления этой записки. Заостряя внимание на тех или иных аспектах армейских и оборонных проблем, он косвенно обращал внимание именно на виновников неподготовленности Красной Армии к войне.

Численность Вооруженных сил и их техническое снабжение составляют основу боевой мощи страны, – определял исходные проблемы и концептуальные позиции своих предложений Тухачевский, – что должно соответствовать промышленным, транспортным и прочим экономическим возможностям государства. Автор докладной считал, что «наши ресурсы» позволяют: развить массовые размеры армии, увеличить ее подвижность, повысить ее наступательные возможности.

«…Наша армия в техническом оснащении в развитии отстает от европейских армий. Следует немедленно приступить к ее полному перевооружению, – писал начальник Штаба РККА наркому. – …Необходимо совершенно по-новому подойти к задаче развития и реконструкции РККА. Поправками и надбавками в тех или иных участках строительства армии ограничиваться невозможно. Необходимо подойти к структуре РККА реконструктивно, в полном соответствии с нашими хозяйственными успехами… Рост авиационных и танковых сил правильнее всего можно определить, если исходить из производственных возможностей, а не из увеличения существующих авиа– и бронесил РККА на столько-то и столько-то процентов»[88]