Читать книгу Выборы на фоне Крыма: электоральный цикл 2016-2018 гг. и перспективы политического транзита - Юлия Михайловна Баскакова - Страница 4

Российский политический процесс в последнее десятилетие отличался необычайной пестротой. Выборы 2008 г. прошли по самому удобному для власти сценарию – избрание нового президента по рекомендации прежнего, риски общественно-политической дестабилизации были настолько слабы и неочевидны, что говорить о них считалось правилом плохого тона. Избрание Дмитрия Медведева даровало, с одной стороны, веру в устойчивость сложившейся системы власти, а с другой – понимание возможностей ее мягкой эволюции. Выборы президента в 2012 г., напротив, состоялись в атмосфере острой идейно-политической борьбы, на фоне общественного раскола, когда двум третям избирателей, объединившихся вокруг Владимира Путина, бросили вызов участники «белоленточного» движения и другие оппоненты действующей власти.

Весной 2018 г. очередные выборы президента прошли относительно спокойно и не стали ареной для развертывания глубоких общественных конфликтов. Несмотря на все попытки несистемной оппозиции бойкотировать и делегитимировать их, явка на выборы оказалась рекордной, как и уровень поддержки победителя, а количество аргументированных сообщений о нарушениях, как и общественные подозрения насчет фальсификации результатов голосования, практически обнулились. Таким образом, выборы прошли для Владимира Путина триумфально, он сам как кандидат и его команда решили все поставленные ими перед собой задачи и достойны слов уважения со стороны профессиональных политических стратегов и технологов.

Ценой такой спокойной и уверенной победы стал отказ от обсуждения острых и противоречивых перспектив социально-экономического развития страны в предвыборный период, от проблематизации текущего положения и поиска альтернативных путей его исправления. Общественные настроения стали сверхоптимистичными, ожидания от власти возросли, тогда как финансовые и экономические возможности по их реализации не только не увеличились – в ситуации углубляющегося конфликта с США и эскалации «войны санкций» они продолжают сокращаться. Сценарий «жесткой посадки», т. е. быстрого и травматичного разочарования в реальной политике властей, реализовался всего через три месяца после выборов – в виде решения о повышении пенсионного возраста и последовавшего за этим обрушения рейтингов президента, премьера, правительства и правящей партии. На смену завышенным ожиданиям, вступившим в жестокое противоречие с возможностями и планами правительства, как часто бывает, пришла депривация.

Почему В. Путин и его команда приняли решение «депроблематизировать» президентские выборы, отказавшись от серьезного и трудного диалога с оппонентами и избирателями по поводу реальных проблем и коридора возможных решений, стоящих перед нашей страной? Ведь по своему предназначению выборы должны быть точкой обострения вызревающих конфликтов, обособления и оформления новых тенденций. Как экономический кризис должен убирать с рынка неэффективные предприятия, расчищая поле для более эффективных, так и выборы должны помогать обществу избавиться от устаревших и потерявших актуальность крыльев «политического класса», сменять их на новых, более энергичных и мотивированных.

Смена власти по итогам выборов не является обязательным их элементом, обязателен учет мнения населения при формировании органов власти. Конфликты на выборах дают возможность учесть это мнение, скорректировать состав и направление политического курса. Однако длительное пребывание у власти всегда усиливает желание использовать выборы как механизм закрепления и утверждения властных полномочий за группой лиц (назовем ее правящей коалицией), игнорируя назревшие потребности в обновлении лиц и идеологии. В этом контексте выборы оцениваются через призму успешности, бесконфликтности формальной легитимации: выход проблем в публичное поле приводит к жестким, в первую очередь кадровым решениям в органах власти, так как конфликты создают риски делегитимации полученного результата.[1]

В этом контексте ключевая задача выборного процесса, решаемая властью, состоит в снижении конфликтности самого процесса, его ритуализации и формализации. Если для элит важно, насколько такие «ритуальные» выборы помогут согласовать их взаимно противоречивые интересы, то для населения в приоритете ощущение своей сопричастности, важности и проявление уважения со стороны власти. Таким образом, выборы в России, несмотря на низкую или порой вообще призрачную конкурентность, отражают изменения, происходящие как в расстановках элит, так и в настроениях и предпочтениях избирателей. Власть вынуждена реагировать на эти изменения, пытаться управлять запросами и ожиданиями населения, нивелировать остроту межэлитных противоречий. Однако новые запросы сталкиваются с сопротивлением среды, а именно сложившейся системой общественно-политических практик и отношений.

Это создает дополнительную конфликтность, проявления которой отчетливо фиксируются в последние годы. Мало кто мог предположить мощную серию протестных акций «белоленточного» движения на рубеже 2011–2012 гг.,[2] а затем «протест школоты» (по выражению Глеба Павловского; первое за многие десятилетия проявление политической активности российских подростков – участие значительного числа несовершеннолетних и первокурсников в митингах Алексея Навального) в марте 2017 г. В последние два года мы наблюдали, если будет позволено прибегнуть к геофизической терминологии, первые «выбросы лавы просыпающегося политического вулкана». Акции протеста, напоминающие такие выбросы, лучше всего свидетельствуют о глубинных, еще плохо отрефлексированных изменениях в общественном сознании.

Очевидно, причина искусственной «депроблематизации» выборов 2018 г. не только в общей установке властей на ритуализацию выборов. Крайне важен внешний аспект: в ситуации конфликта с Западом выборы должны продемонстрировать плюралистичность и демократичность режима, но одновременно – и абсолютную поддержку избирателями Владимира Путина и его политического курса. Наконец, «левопатриотическая» природа общественного запроса на быстрые и ощутимые перемены к лучшему в 2018 г. вошли в явное и острое противоречие со скудными финансовыми возможностями государства и либерально-фискальными взглядами правительственной команды Дмитрия Медведева. Это столкновение, будучи вынесенным в публичную сферу до выборов, грозило резко снизить рейтинг президента, сделав его победу значительно менее впечатляющей. В. Путин как ответственный политик и управленец также стремился избежать публичной полемики на выборах с оппонентами, исповедующими левый популизм – выиграть в такой полемике чрезвычайно трудно.

Поэтому реальные развилки социально-экономического развития на выборах не обсуждались, что дало возможность провести их не просто «штатно», но чрезвычайно успешно для властей. Увы, полученный на выборах мандат не предполагает нового витка «антинародных» реформ в духе печально памятных «лихих девяностых» или «монетизации льгот», – а именно так избиратели оценили инициативу по повышению пенсионного возраста. Умелый выборный «маневр» отнюдь не снял остроту и проблематичность социально-экономической ситуации. Наоборот, уловив и поддержав ожидания и надежды граждан на быстрые и широкомасштабные перемены к лучшему, он предопределил глубокое общественное разочарование в курсе свеженазначенного правительства. Тень от этого разочарования не могла не пасть и на сформировавшего это правительство президента.

Болезненную трансформацию, как в очередной раз показала политическая практика, можно замедлить, растянуть, отложить, но отменить и проигнорировать ее нельзя. Стремление делать это кулуарно, в режиме «спецоперации», разговаривать с обществом как с «неразумными детьми», а не со взрослыми, ограждая их от тяжелых и сложных тем, приводит только к инфантилизации политики, превращению граждан, по выражению Х. Ортеги-и-Гассета, в «маменькиных сынков», не желающих слушать аргументы и принимать тяжелые решения перед лицом сложных обстоятельств. Драма в том, что эти решения рано или поздно приходится принимать, и тогда политик платит за них своим авторитетом и репутацией. Так уже было в России в 1992–1995 гг., когда суперпопулярный Борис Ельцин, обещавший избирателям быстрый и безболезненный переход к демократии и рынку, после запуска реальных – травматичных и малоэффективных – реформ потерял не только рейтинг, но и доверие и уважение сограждан.