Читать книгу Холодное пламя Арктики - Юрий Михайлов - Страница 3

Лето напугало погодой: перевалило за макушку, а купались в реке только местные мальчишки. Дедушка Коля обещал сводить меня и Дашу на самодельный пляж: «как только, так сразу…» Я понимал его юмор, куда пойдёшь, если вода – не выше семнадцати градусов. И вот второй день – солнце, дожди прекратились сразу, к ночи затих ветер, но трава мокрая и к пляжу практически не спуститься, берег глинистый, обрывистый, едешь по нему как на коньках. Всё же решили сходить, дед выстругал палку, на больную ногу надел двойной наколенник (ещё мальчишкой разбился, играя в футбол), собрали коврики, полотенца, совки да формочки для песка (это всё для Даши), а удочки решили не брать: сделаем разведку боем, будет видно, что взять на подкормку рыбы.

Ива – от кустов до мощных деревьев – фактически спрятала берег реки, только на повороте в затон вода намыла метров сто чистейшего песка. До десяти утра там хозяйничали рыбаки, ловили на донки, блеснили судака, но как только песок прогрелся на солнце, они ушли: дети буквально бежали на излюбленное место, над рекой, – крики, визг, брызги воды во все стороны.

Мы долго не решались зайти в воду, дед помалкивал, разминал ногу, а бабушка Таня обтёрла Дашу мокрым полотенцем. Она вообще была против купания после такого холода. Наконец дед взял меня за руку, повёл к повороту в затон, где с горы нёсся быстрый родниковой поток. Зачерпнул ладонями сверкающую на солнце хрустальную воду и начал меня обтирать. От холода перехватило дыхание, но выдержал пытку: всё-таки мужчина. После этого дед сказал:

– Вот теперь иди в реку…

Фантастика! Вода казалась теплее парного молока. Я не раздумывая нырнул, проплыл метров пять под водой, потом грёб по-собачьи, осилил ещё метров десять. И никакого холода не испытывал. Но плаваю я, вообще-то, плохо, всё время занимает секция большого тенниса, в бассейн некогда сходить. Вот мы и решили с дедом удивить родителей, к концу лета показать им рекорды по дальности заплыва.

Даша так и не решилась окунуться, присела раз-другой в воду, только трусики замочила. Дед не плавал, зашёл в воду по пояс, вымыл лицо, плечи, руки, туловище. А бабушка, будто противореча себе, заплыла довольно далеко, почти до фарватерных буйков. Солнце припекало, обсохли быстро. Мы с дедом сходили на валуны, посмотрели, чем прикармливают и на что после холодов ловят рыбу. Вовсю шло тесто с подсолнечным маслом, опарыши, хотя и на червя брали окуни и плотва. Решили завтра устроить большую рыбалку, встать с восходом солнца.

На гору поднимались долго, серпантин обманывал нас своими изгибами, но так было легче идти, особенно дедушке. Я рассказывал ему о последней игре, появившейся в компьютере, вижу: слушает внимательно, а вот понимает из того, что я говорил, далеко не всё. Ну что тут сказать: его время ушло, техника сильно шагнула вперёд, он со своим стареньким ноутбуком отстал и, похоже, безнадёжно. Бабушка о чём-то разговаривала с Дашей.

Метрах в двух впереди нас из лопухов на довольно широкую дорожку выползла лягушка, которая буквально тащила полуметрового ужа, вцепившегося ей в заднюю левую лапу. Чёрный, с яркими жёлтыми пятнами сзади головы, он извивался, стараясь обхватить лягушку кольцом. Но слишком мал обжора, не рассчитал силы, пожадничал: было видно, что лягушка в пять раз больше его головы. Но добычу он не выпускал, выделывал туловищем потешные кренделя, стараясь удержать в схватке хотя бы равновесие. Не тут-то было: по ноге жертвы бежала кровь, и всё же она упорно тащила ужа к луже.

– Дедушка! – заверещала Дашка. – Что он делает? Кто это напал на бедненькую лягушку? Укусил её до крови…

Она была готова расплакаться от жалости к четвероногой жертве. Бабушка громко сказала:

– Николай, прекрати это безобразие, творящееся на глазах детей!

– Это не безобразие, – ответил дед, а сам улыбается, – это, ребятки, естественный отбор. Так устроено природой: выживает сильнейший. Но здесь явно не рассчитал свои силы уж, придётся помочь лягушке…

Он стукнул палкой по земле, рядом с туловищем ужа, но не захотела змейка отпускать вкусный обед. Тогда дедушка подцепил образованное ужом кольцо и довольно сильно швырнул его на дорогу. Лягушка оказалась на свободе, заметно приволакивая окровавленную ногу, она поползла к луже. А уж проворно скрылся в зарослях лопуха.

– Бедненькая лягушечка, – запричитала Даша, – живи спокойно. Пусть твоя ножка скорее выздоравливает…

– Твои объяснения слишком жестокие и неуместные для детей, – тихо сказала бабушка.

– Они должны знать правду, – ответил дед, – в том числе и о живой природе.

Мы все четверо подошли к луже, увидели, как лягушка сидит в воде, на её лапке уже не было крови. Дедушка сказал:

– Заживёт всё быстро, хладнокровные почти не чувствуют боли. А ящерица вообще полхвоста оставляет в руке человека, если тот вдруг ухватил её за хвост. Но отрастает он заново за несколько дней.

Эти слова успокоили Дашу, и бабушка всю дорогу до дома рассказывала ей про лягушек.

А я спросил деда: мог бы уж заглотать лягушку? Он посмотрел на меня и кивнул, сказав, что мальчишкой видел ужа ещё меньшего размера, заглотавшего в гнезде перепелиное яйцо. «Бедняга, как-то боком-боком, перекатился к ямке и залёг там, надеясь, что скорлупа скоро лопнет и растворится», – дед говорил тихо, чтобы его не слышали Даша и баба Таня.

Я понимал, что дедушка ведёт со мной взрослый разговор, честный, без вранья. Взял его за вторую, свободную от палки, руку, и мы стали догонять наших женщин.