Читать книгу Горбатая братия - Юрий Минович Глухих, Юрий Глухих - Страница 5

***

Ещё на первом курсе я записался сразу в две спортивные секции и умудрялся совмещать занятия тяжёлой атлетикой с тренировками в турклубе. Тренером по штанге тогда был здоровенный мужик, любимой фразой которого было: «Кто весит меньше ста килограммов, тот не мужчина». А поскольку таких тяжеловесов среди студентов не было, то и проводил он занятия с откровенно скучающим видом. Ему было глубоко плевать на наши результаты. В секцию приходили любители покачаться, но, как правило, долго не задерживались.

В первом семестре второго курса у нас сменился тренер. Пришёл лысый коротышка в очках и первым делом поинтересовался, сколько нам лет и как давно занимаемся штангой. Узнав, что мне двадцать два года, разочарованно бросил: «Старый!» И всё же новый тренер относился к своим обязанностям серьёзно и следил за исполнением своих заданий даже такими бесперспективными типами, как я. А установки тренера были не детские, и результаты не заставили себя ждать. При моём «бараньем» весе 62 килограмма я приседал (и, естественно, вставал) со штангой 120 кг на плечах, толкал 90 кг и «рвал» (поднимал в рывке) 60 кг.

На первенстве института в феврале 1985 года я занял первое место в своём весе. Но это обстоятельство в расчёт не принималось. Когда тренер узнал о ЧП на кроссе, он дал мне от ворот поворот и распрощался со мной, не моргнув глазом.

Честно говоря, серьёзные занятия в двух спортивных секциях одновременно для меня уже были в тягость. Ежедневные тренировки изматывали, а скудное студенческое питание едва покрывало потраченную энергию. Необходимо было делать выбор, и случай сделал его за меня.

В турклубе ко мне отнеслись более снисходительно, и мои скромные успехи не стали сбрасывать со счетов. Все ещё хорошо помнили, как в марте я произвел фурор на соревнованиях по «пистолетику». На очередной тренировке руководитель спортивной секции Семён Агатов объявил, что будем сдавать зачёт, и взял всех на карандаш. Суть зачёта заключалась в том, чтобы сделать как минимум двадцать пар «пистолетом». Испытуемый поднимался на скамейку, приседал и вставал на одной ноге, потом на другой, и так двадцать раз. Следует отметить, что с заданием справились далеко не все, правда, некоторые индивиды делали 30 и даже 40 пар. Сам Семён Агатов, подавая пример, под общее ликование сделал 50 пар. Но рекорд простоял недолго. Вышел Коля Алфёров и показал народу, к чему следует стремиться – 70 пар! Вот он, настоящий рекорд! Коля снисходительно улыбается, уверенный в своей победе.

Подошёл и мой черёд. «Семьдесят – это круто!» – думаю я. Меня терзают сомнения: «Смогу ли повторить?»

Начинаю не спеша, настраиваясь на долгую борьбу с самим собой. Делаю «пистолетики» ритмично, не забывая про дыхание: сажусь на вдохе, встаю на выдохе. Когда количество пар достигает пятидесяти, народ оживляется и начинает скандировать: «Пятьдесят один! Пятьдесят два! Давай, Юра! Ещё!»

Я чувствую, что смогу, и продолжаю. И вот он, ласкающий слух, восторженный вопль: «Семьдесят!» Охваченный азартом спортивной борьбы, я продолжаю приседать. Счет не прерывается: «Семьдесят один… семьдесят два…» Мне уже самому интересно, сколько я смогу. Силы ещё есть. Я с благодарностью вспоминаю свои приседания со штангой.

После восьмидесяти пар народ в изумлении притих, а Коля Алфёров сожалеет вслух, что остановился на семидесяти, правда, как-то не очень искренне. Кто-то советует: «Да хватит уже…»

Я ловлю на себе удивлённые взгляды, и это добавляет мне сил. Мышцы ног задеревенели, налившись молочной кислотой, но я продолжаю.

– Девяносто! – ласкает мой слух разноголосый хор.

Неужели до ста дотяну? Теперь уже каждое приседание для меня, как подвиг. Я стискиваю зубы…

– Девяносто восемь! Девяносто девять!! Сто!!! – восторженный рёв сотрясает стены спортзала.

Всё! Я, счастливый, спускаюсь со скамейки…

Мышцы потом неделю болели, и я ходил так, будто у меня напрочь отсутствуют коленные суставы, но главное было сделано: никто даже не пытался повторить мой рекорд.

Денис Сафонов не ставил под сомнение мою физическую подготовку, но требовал справку от врача о том, что здоровье позволяет мне участвовать в горном походе третьей категории сложности. В этом не было ничего личного, лишь суровые правила абсолютно для всех участников группы. Денис уже составил маршрут будущего путешествия и готовил заявку в маршрутно-квалификационную комиссию. МКК обязана рассмотреть заявку на соответствие установленным требованиям: установить соответствие маршрута заявленной категории, соответствие документально подтверждённого опыта руководителя и участников группы заявленной категории маршрута, проверить наличие справок о здоровье у всех участников, включая руководителя группы, и тому подобное. Если всё в норме, то МКК выписывает маршрутную книжку и выпускает группу на заявленный маршрут. В случае отсутствия справки о здоровье у кого-либо из участников МКК не имеет права утвердить его кандидатуру в составе группы. Вот почему мне позарез была нужна эта справка.

Предчувствуя нелёгкий разговор, я пошёл на поклон к спортивному врачу института Петру Ильичу Чайникову (не путать с Чайковским).

– Ба, какие люди! Минин, ты почему не предупредил меня, что переболел гриппом перед кроссом? – с порога «окатил меня холодным душем» Пётр Ильич, седой старичок в очках с козлиной бородкой. – Из-за тебя меня чуть на пенсию не выгнали!

– Да когда это было? Две недели до кросса. Я же уже был здоров! – оправдываюсь я. Но моё неубедительное блеянье его только распаляет.

– Здоров?! А кто к богу в гости ходил?! Тебя же, дурака, едва откачали! Я из-за тебя в тюрьме сидеть не хочу! – лицо старика багровеет, из глаз сыпятся искры. Видно, сильно ему досталось за выписанную справку о моей годности к забегу. Но всё же врёт подлец, клинической смерти не было. Я виновато молчу, всем своим видом выражая безоговорочное раскаяние. Терпеливо жду, когда Чайников выпустит пар своей вполне обоснованной злости.

– Чего пришёл? – медленно успокаиваясь, спрашивает врач.

– Пётр Ильич, простите ради бога! Больше не повторится…

– Ладно, чего хотел?

– Да в горы хочу в августе сходить… Подышать чистым воздухом… Дайте, пожалуйста, справку, Пётр Ильич! – сбивчиво излагаю я суть своего визита.

– Ты что меня за дурака держишь?! Ну и наглец! – глаза доктора наливаются кровью, он срывается на крик. – Пошёл вон, мерзавец!

Но я и не думаю сдаваться и тоже перехожу на повышенный тон.

– Я что, калека или заморыш какой? Мне при выписке из больницы лечащий врач сказала, что я могу ходить в горы!

– Вот пусть она и даёт справку! А ко мне через год придёшь! – свирепо отрезает Чайников.

– Пётр Ильич, родной, не губите личную жизнь! – бросаю я последний весомый аргумент, умоляюще глядя врачу прямо в очки.

Чайников хоть и вспыльчив, но добр по натуре, и вовсе не злодей.

– Причём тут личная жизнь? – несколько сбавив тон, спрашивает он.

– Да девушка моя идёт в поход, – выдавая желаемое за действительное, говорю я, – мне позарез необходимо быть с ней вместе, иначе в одну группу больше не попадём. На следующий год она уже пойдёт в «четвёрку», а у меня за год от безделья все мышцы атрофируются.

– Я так и знал, что тут «шерше ля фам», – победоносно произносит врач и с усмешкой добавляет, – мышцы за год не атрофируются, а девушка, если любит, подождёт!

– Но…

– Всё! Разговор окончен! – грубо обрывает доктор, – через год приходи.

Я выхожу из кабинета несолоно хлебавши. И всё же Чайников подал неплохую идею. Лишь бы лечащий врач не отказалась от своих слов. Я сажусь в троллейбус и еду на другой конец города, чтобы броситься ей в ноги.

На этот раз удача не отвернулась от меня. Лечащий врач оказалась на рабочем месте и, внимательно выслушав мою просьбу, любезно согласилась выписать мне справку. Минут через двадцать я, рассыпаясь в благодарностях, держал в руках, как медаль за боевые заслуги, желанную справку, правда, на латышском языке.

Денис был удовлетворён, только слегка удивился, почему справка выписана не спортивным врачом. Мне пришлось рассказать ему о своих мытарствах. Он слушал меня внимательно, и по мере приближения к счастливому финалу его лицо расплывалось в улыбке. Потом он одобрительно хлопнул своей пятернёй меня по плечу, отдавая должное моей смекалке, и похвалил за настойчивость.