Читать книгу Человек из будущего - Юрий Никитин - Страница 10

Океанолог не понял или не захотел понимать, на глазах буквально расцвел, явно работа скучная, а тут такой подарок, можно блеснуть эрудицией, сказал с апломбом:

– Не найдется файла с картой морского дна восточного побережья?.. Или западного, если попадется первым… Да, сразу на экран. На главный. Спасибо, очень хорошее разрешение. Позвольте…

Он подошел к стене, подвигал в воздухе пальцами, увеличивая отдельные участки изображения, чувствуется опыт и знание темы, эрудированный парень, к тому же посвятивший себя изучению морского дна с удовольствием, а не потому, что кому-то надо.

Все, по-моему, тоже заметили, что океанолог свою работу любит не за жалованье, когда он сказал с апломбом:

– Беда в том, что достаточно подрыва всего одной-единственной мины, если расположить ее в зоне разломов Сан-Андреас, Сан-Габриель или Сан-Хосинто!

– Почему так? – спросил с настороженностью в голосе Сигурдсон.

Океанолог покровительственно сообщил:

– Там земная кора тонюсенькая, а магма, соединившись с океанской водой, усилит мощь взрыва в десятки раз!

Кто-то в зале отчетливо выругался. По некоторым лицам я понял, это ухватили моментально, но Сигурдсон, хоть тоже вроде бы понял, но поинтересовался больше для других:

– Что это даст?

Океанолог радостно сообщил:

– Высота цунами будет уже от полутора километров до двух! Представьте волну полнейшего разрушения, что сметет все живое и все постройки на расстояние свыше двух тысяч километров!

По некоторым лицам я понял, генералы пытаются вспомнить, сколько тысяч километров от восточного побережья до западного.

Океанолог продолжил с радостным энтузиазмом:

– Пары горячей воды возгонятся в атмосферу и тут же, охладившись, обрушатся чудовищными ливнями, что уничтожат всякую жизнь и разрушат все оставшиеся постройки в пустыне или в горах!

Генералы с мрачной яростью обратили на меня взоры. В эти мгновения показались в самом деле похожими на символ Штатов, кого-то из стервятников, вроде белоголового орлана.

Я ощутил невысказанные вопросы, покачал головой.

– Насчет разломов можно не беспокоиться. Этот проект был отвергнут. А знаете почему?

– Из свойственного Советам милосердия, – сказал Сигурдсон саркастически.

– В Советах тоже были прагматики, – напомнил я. – Это саму революцию делали романтики, как и всегда, все революции их рук дело, но романтики править не могут, а взявшие власть прагматики мыслят… э-э… прагматично.

– Закладывают мины? – спросил Сигурдсон с тяжелым сарказмом.

– Одни окружают нашу страну военными базами, – ответил я, – другие в ответ минируют побережье Штатов. Ответ адекватен!.. Именно адекватен, потому никаких закладок по разлому.

Я кивнул океанологу, тот понял насчет брошенного ему мяча и сказал уже с меньшим апломбом ученого:

– Проект мог быть отвергнут именно из-за тектонической активности, инициированной взрывом. Почти наверняка проснется Йеллоустонский вулкан. Верно я говорю?

Я кивнул.

– В точку.

Он сказал чуть бодрее:

– Обратная волна наверняка смоет Европу. Что для Советов хорошо, так это…

– Советов уже нет, – напомнил я. – Есть Россия, что вас радует меньше, я понимаю.

– Да-да, – сказал он торопливо, – это я так, по привычке. У нас многие еще так говорят.

– Отвыкайте, – посоветовал я. – Россия крепче орешек, чем были Советы. Кое-кто из вас уже понимает, почему.

– Это видим, – сказал от стола Дуайт, – так почему отказались?

Океанолог пояснил:

– С Европой смоет и весь НАТО, что для России хорошо и даже приятно, все любят подарки, однако сильно повредит и двум-трем регионам самой России. Хотя, конечно, Россия находится гораздо выше, чем Европа, та уже и сейчас кое-где ниже уровня моря.

– Спасибо, – сказал я вежливо. – Хороший и точный ответ. Как видите, руководство России даже не рассматривало такой катастрофический сценарий.

Сигурдсон, похоже, выразил мнение всего генералитета в зале, когда спросил едко:

– В самом деле не рассматривали?

– Не слишком дотошно, – уточнил я. – Одно дело, стереть с лица Соединенные Штаты, если слишком уж будут нарываться, другое дело – Европу с двумя-тремя нашими регионами… Но я не знаю, откуда такая тревога? Это же вариант на самый крайний случай! Вы же сами уверяете, что Штаты не собираются нападать на Россию? И что военные базы не будут придвигаться все ближе и ближе?

Они переглянулись, на лицах справедливое негодование. Одно дело, когда они придвигают свои военные базы с ракетно-ядерным вооружением к кому-то на границу, другое – когда кто-то приближается с ядерной дубиной в руке к их землям.

Дуайт сказал дипломатически:

– Мистер Лавроноф, вы должны нас понять. Вы хоть и прибыли совсем по другому поводу, но именно вы любезно сообщили такую страшноватую весть… потому мы никак не можем перейти к теме борьбы с международным терроризмом…

– К теме глобальных катастроф, – уточнил я. – С международным терроризмом пусть борются другие структуры, старые и ленивые.

– Но почему же…

– А где результат? – спросил я. – Вы люди военные, потому можем говорить откровенно, не так ли? Мы в России не образец поведения, понимаю… да и нет таких образцов!.. но когда находим тварей, жаждущих уничтожить человечество или хотя бы его немалую часть, то давим их самих, как тараканов. Без суда и следствия, так как насчет их судеб просто не может быть двух мнений.

Дуайт проговорил с достоинством:

– У нас правовая система. Даже для таких людей. Никто не может быть приговорен без суда и следствия.

Я покосился на генералов, они дипломатично промолчали, а я, высказывая их зажатое в кулак мнение, поинтересовался:

– А когда идет война, вы каждому солдату на той стороне предъявляете обвинение по суду?..

Генералы посмотрели на меня с интересом, а Дуайт сказал мрачно:

– То война…

– С террором идет война, – отрезал я и покосился на генералов, вроде бы начинаю набирать очки. – Беспощадная!.. Тем более с замышляющим уничтожать нас целыми странами.

Сигурдсон сидит с каменным лицом, молчит, как две рыбы об лед, но чувствую, как от него идет волна понимания.

Дуайт прислушался к зажиму на ухе, сказал с облегчением:

– Фрэнк Вачмоуг и Крис Реншоу уже прибыли. Оба возглавляют в своих городах Центры по изучению рисков глобальных катастроф!.. Сейчас они входят в лифт.

Генерал Сигурдсон произнес жирным голосом:

– Полагаю, им для обсуждения своих проблем лучше выбрать более уединенное помещение. А мы здесь пока подумаем над сложившейся ситуацией. В более репрезентивном кругу.

Дуайт повернулся ко мне.

– Мистер Лавроноф?

– Да, – ответил я. – С удовольствием.

Он посмотрел на меня хитро, мы вышли в коридор, там шепнул едва слышно:

– Хорошо я вам подыграл?

– Даже замечательно, – пробормотал я. – Я поверил, что все искренне.

– Я искренне, – ответил он с сокрушенным видом, – но умом понимаю, что на это время демократию нужно отложить.

Я смолчал, на мой взгляд, именно демократия привела наш мир к этому расцвету, но в нынешних условиях в самом деле придется ограничить в ее вольностях, а потом отложить, и, полагаю, доставать вольности из того пыльного чулана уже не придется.

Из лифта вышли двое в гражданском и одетые с некоторым бунтарством в цветные рубашки с короткими рукавами и брюки с укороченными штанинами, что не закрывают щиколоток.

Дуайт кивнул мне, я пошел с ним рядом навстречу гостям. Более рослый протянул руку Дуайту, угадав в нем старшего, потом мне.

– Фрэнк Вачмоуг, – представился он. – Что же у вас такое стряслось?.. А это существо со мной рядом Крис Реншоу. Вы не смотрите, что он такой… он вообще-то разумен.

Дуайт посмотрел на обоих, напряженное лицо чуть дрогнуло в подобии улыбки.

– Ребята, как я вижу, вас сдернули с рабочих мест и не покормили в дороге? Тогда пойдемте в зал совещаний через кафе. Здесь это близко…

– На стыке корпусов, – сказал Фрэнк, показывая, что бывал здесь, знает. – Как и везде, чтобы сэкономить площадь. Прекрасная идея! Я в самом деле готов стол сгрызть, если не принесут быстро подкормиться.

Его напарник сказал в нерешительности:

– Может, пусть нам в зал принесут кофе и бутерброды? Чтобы не терять время?

Фрэнк воскликнул:

– Ты чего? Здесь знаешь какие цыпочки ходят?.. После президентского указа насчет заполнения квоты для женщин сюда набрали с вот такими!.. Все равно из них понятно, какие работники, так хоть пусть своим видом радуют и поднимают… ну да, настроение.

Дуайт посмотрел на меня, я понял, кивнул.

– Мне добавочная чашка кофе еще никогда не мешала.

В ресторане я с ходу заказал кофе, Дуайт велел принести и ему, но, глядя, как уминают бифштексы Фрэнк и Крис, разохотился и заказал нам еще и по бутерброду с сыром.

Фрэнк ест быстро, запивает красным вином, его в очередной раз объявили полезным, как и белое, а настоящий американец всегда держит нос по ветру и соблюдает тренды, Крис пожирает медленно и безостановочно, как комбайн силос.

Мы с Дуайтом наслаждались кофе, цэрэушник тоже из тех нормальных, для кого кофе никогда не бывает много.

– Это здорово, – сказал Фрэнк с набитым ртом, – выходит, и в России начали задумываться над такими проблемами?

Я смолчал, Дуайт ответил с усмешечкой:

– Кто-то из великих вроде бы сказал, что русские долго запрягают, но потом их не остановить?

Фрэнк спросил с живейшим интересом:

– Это как?

– Русские уже запрягли, – объяснил Дуайт. – И поехали… Нам придется догонять. Но сейчас мы сами тормозим миссию, с которой прибыл доктор Лавроноф. Он прибыл по установлению контактов и обмену информацией, а тут…

Крис только зыркнул над тарелкой, а Фрэнк сразу спросил живо:

– Что-то случилось? Я заметил, все какие-то нервные…

– Странно, да? – спросил Дуайт. – Когда нервничают генералы, все страна прячется под столы. Потому их учат быть всегда спокойными и величественными.

– Зря нервничают, – ответил я успокаивающе. – Вы, как коллеги и даже соратники, поймете лучше. Я имею в виду: мне коллеги, не генералам.

Фрэнк кивнул.

– Да, это точнее. Соратники.

– Принимаю уточнение, – сказал вяло Крис. – Вообще ученые… один народ и одна нация. И даже одна вера.

– В чем бы, – сказал я, – и как бы наши страны ни соперничали, сейчас у нас один враг. Стопроцентный враг как для вас, так и для нас. Разумеется, и для остального человечества, хотя оно нас интересует меньше, простите за откровенность.