Читать книгу Насты - Юрий Никитин - Страница 3

Василек так и не появился, на звонки отвечал, что горит на внеплановой работе, калым попался, грех терять, когда пришли трое таких лохов, таких лохов…

Мы гоняли еще часов семь, дважды останавливались перекусить в придорожных кафешках, а вечером той же компашкой собрались у Данила, у него мать ушла в ночную смену, а отца и не было, квартира двухкомнатная, обшарпанная, но нам такое нравится чем-то даже больше, есть нечто от логова разбойников, лихих бунтарей, как мы.

Его комнатка крохотная, только и помещается, что стол, три стула да кровать, а еще на стене три полки, куда складывают диски, харды и флешки.

Зяма сразу сел за стол и врубил комп, заявил, что надо заглянуть в фейсбук и насрать в коментах всем, кто попадется. Данил вытащил из ящика под столом бутылку вина, а Люська начала перебирать диски на полке, Данил хоть и качает все на халяву с торрентов, но от лазерных дисков не избавляется, говорит, что будет коллекционировать, а потом продаст за большие бабки как антиквариат.

На почетном месте у Данила старый фильм «Смоки и бандит», Данил его обожает, там полиция штатов гоняется за главным героем на роскошных полицейских машинах по дорогам штата, тот уворачивается так ловко, что десятки полицейских машин бьются лоб в лоб через каждые две-три минуты, и он снова ускользает, а еще ему помогают водилы-дальнобойщики.

Полицейские, понятно, тупые сволочи, не позволяют превышать скорость, но бандит – лихой парень, водит машину так умело, что полицейские снова и снова на полной скорости лоб в лоб о деревья, о стены, падают с моста в реку, влетают в болото и тут же тонут.

И, конечно, хеппи-энд, бандит всех победил, а тупые полицейские, из тех, что уцелели, с тоской смотрят вслед. А бандит с красоткой и чемоданом долларов уносятся в счастливую даль другого штата, где эта полиция уже не имеет власти.

Люська уселась на высокий подоконник, упершись спиной в стену, так поглядывала одним глазом на улицу, другим в нашу сторону. Ноги сперва подобрала наверх, согнув колени, так что пилотка видна во всей красе, потом одну конечность красиво вытянула во всю длину, уперев подошву в другую стену, другую оставила согнутой, красивая такая и мечтательно-загадочная.

Данил разлил вино по стаканам, себе налил в чашку, стаканов всего три, поднял свой и сказал бодро:

– Ну, за пиратов?

– За карбонариев, – сказал Зяма непонятно, он вообще часто употребляет словечки, которые не все из нас знают, хотя это преимущества теперь не дает: дядька гугль знает все, в два клика на мобильнике я отыщу любую информашку, и никто не сможет глумиться, что назапоминал больше.

– За флибустьеров, – сказал я.

– За корсаров, – поддержала Люська.

Мы чокнулись, в нашей среде нет никого и ничего популярнее, чем пиратские торренты, а группа Анонимус, что взламывает сайты и срет там на главных страницах государственных структур, – самые любимые герои, опережают всяких там бэтменов и суперменов.

Зяма только чуть помочил губы в вине, облизнулся и сказал, глядя на двигающийся кадык Данила:

– Народ безмолвствует, пока жует… или пьет.

Данил отдышался, сказал недовольно:

– Ты чего? Дебаты перед выборами смотришь?.. А мне предвыборные обещания напоминают торговлю с папуасами.

– Сам ты Миклухо-Маклай!

Люська сказала обидчиво:

– У них получается, что и погоду выбирали мы сами!

– Нужна революция, – сказал я со злостью. – Чтоб освободила нас от этой проклятой власти.

Зяма сказал хмуро:

– Все революции освобождают только рыб в аквариумах.

У меня звякнул мобильник, я выловил его из кармана, там появилась аватара злобного протоса с миниганом в щупальцах, сказал всем:

– Грекор…

Данил сказал решительно:

– Зови. Он хоть и дурак, но хороший дурак.

– Зови, – поддержал его Зяма.

Люська заулыбалась:

– Он правда клевый. Хоть и смешной.

Я включил связь, ответил на «привет, чувак!» и сказал сразу:

– Мы зависаем у Данила. Если хочешь, заходи.

– Буду через десять минут, – ответил Грекор быстро.

Он явился не через десять, это сказал для солидности, а через пять, не вошел, а почти вбежал, высокий, смуглый и черноволосый, с живыми блестящими глазами и кудрявыми волосами, в плечах еще шире Данила, а бицепсами постоянно ревниво меряются, Грекор отстает аж на два сантиметра, жуть, как жить, хотя и уверяет, что это все из-за недоразвитости трицепсов. Раньше бы сказали, что смахивает на цыгана или еврея, но теперь все подозревают кавказца или среднеазиата, хотя он страстно уверяет насчет родства с южными славянами, а они там, дескать, все черные.

Имя, правда, теперь ничего не говорит, родители все выначиваются, придумывая своим что-то необычное, из-за чего нашего Данила постоянно называют Данилой или Даниилом, он давно забодался поправлять и теперь только следит, чтобы в документах и всяких справках писали правильно, а то вообще кранты: без правильной бумажки ты букашка даже в Африке.

– Всем привет! – сказал Грекор весело. – Как жисть?

Данил ногой пихнул в его сторону табуретку.

– Нормуль. Садись. Что-то у тебя морда лица, как у зерга…

– Вчера три бутылки вина выпил, – сообщил Грекор бодро. – И ни в одном глазу! И сейчас никакого похмелья.

Мы улыбались, переглядывались, даже Люська понимающе вскинула брови и посмотрела на него особым взглядом, но никто не сказал ни слова, только прямодушный Данил спросил:

– Ты брехло или скотина?

Грекор оскорбленно вскинулся:

– Ты чего?.. Ребята, он с дуба рухнул?

Зяма, сориентировавшись быстрее других, сказал оценивающе:

– Думаю, брехло.

– А не скотина? – спросил Данил с сомнением.

– Может, и скотина, – согласился Зяма, – но меня учили видеть в человеке хорошее, а, по-моему, быть брехлом лучше, не так ли?

– А скотиной легче, – возразил Данил.

Грекор сказал обиженно и с непониманием:

– Это чего так?

– Только скотина, – пояснил Зяма и выставил перед собой растопыренную пятерню, показывая, что объясняет для доступности некоторым вообще на пальцах, – даже животное, может выпить три бутылки вина за один вечер. Так ты брехло или скотина?

Грекор застыл с открытым ртом, Данил и Зяма посмеиваются, хихикают даже, Грекор слишком уж прост, и по его роже видно, когда вдруг начинает думать то, что уже брякнул чуть раньше.

Я подумал, что Грекор может пригодиться в нашей складывающейся компашке, сказал мягко:

– Данил, ты слишком категоричен. Мы все здесь с некоторыми слабостями, даже с девиантностями, как все тонко чувствующие люди с высокой нервной организацией, прости за сложное для тебя слово. Грекор такой же, как и все мы, понял?.. В основе своей.

Данил поморщился, но смолчал, зато Грекор посмотрел на меня с великой благодарностью, и я понял, что этот теперь пойдет за мной, как верный солдат нашей великой миссии.

– Ладно, – сказал Зяма, – мне сегодняшний рейд понравился. Пощечина общественному вкусу получилась хлесткой. Маяковскому такая и не снилась!

Данил прорычал сладострастно:

– Надо повторить…

– Пусть Маяковский там в гробу завидует, – сказала Люська.

– Повторим, – согласился я. – Только на этот раз что-то иное. Мы же творческие люди? Вот и натворим.

– Обдумаем сперва или потом? – поинтересовался Зяма.

– Мы творческие, – повторил я с достоинством. – Сперва сперва, а потом… нет, не потом, а на месте тоже внесем коррективы, если сумеем что-то улучшить, мы же талантливые.

– В смысле, – уточнил Зяма, – ухудшить?

– Для системы, – согласился я. – А для нас это улучшить. Разве мы не борцы с этим миром, угнетающим человека и навязывающим ему запрограммированное поведение?

Они гордо заулыбались, расправляют плечи, в глазах гордость, мы не существа, подобные старшему поколению, что просто существуют, даже не понимая зачем, а мы ищем смысл и находим его в борьбе с системой.

Зяма сказал, загораясь:

– А что, если попробовать насрать на эскалаторе? В метро?

Данил, вечный бунтарь, но и вечный скептик, пробурчал:

– А как? Ты только штаны спустишь и присядешь, как тебя пнут под зад. И будешь катиться до самого низа!

– Все спешат, – поддержал Грекор. – Пнут потому, что наткнутся. А в правом ряду срать бесполезно – там все стоят, никто не сойдет с места, пока последняя ступенька эскалатора не уйдет в гребенку. А там говно растрясется… Когда лента снова выйдет наверх, уже и следа не будет.

– А если слева, – сказал неунывающий Зяма, – но вечером? Народу хоть и меньше, но есть! Нетерпеливые вообще бегут.

– На эскалаторе все смотрят под ноги, – напомнил Данил, – это не на улице, где смотрят по сторонам.

– Смотрят-то смотрят, – сказал Зяма, – но сейчас электроэнергию экономят, поручни видно хорошо, а внизу темень… Что скажешь, бугор?

Я подумал, сказал уклончиво:

– Попробовать можно. Хотя я и сомневаюсь… Лучше на тротуаре насрать. Пойдем впятером, надо взять длинные плащи, чтобы прикрыть, когда Зяма штаны снимет.

– Почему я?

– А кто лучше всех срет?

– Данил лучше! Он такие кучи валит!.. Не перепрыгнешь!

Я сказал примирительно:

– В данном случае важнее, кто быстрее, а не кто больше. Лучше, думаю, это делать Люське. Она во всем быстрая.

Люська блымнула глазищами с подозрением.

– Ты на что намекаешь?

Я сказал с подчеркнутым испугом:

– Люська, это же комплимент! Ты быстрая, как белка! Красивая белка!

– Ну ладно, – сказала Люська все еще с надутыми губами, – пока убивать не буду.

Данил кого-то слушал по телефону, кивал, не скоро откажется от этой привычки, наконец сказал:

– Что, с пирожками? Маринка, ты просто чудо! Приходи, мы тебя в жопу расцелуем!