Читать книгу Цивилизация номер восемьдесят пять с половиной - Зачеренский - Страница 1

помня об

Аркадии Натановиче Стругацком

помня о

Борисе Натановиче Стругацком

… Ну и, конечно, о Жюле Габриэле Верне и его "Таинственном Острове", "проглоченном" автором в двенадцатилетнем возрасте с фонариком под одеялом.

…а что бы сделал ты?..

(Константин Перевозников)

Костя ̶ мой шурин – эрудит и заядлый филокартист. Его вопрос после более чем поверхностного прочтения сия повествования стал эпиграфом, чем мой родственник и прославился…

Вопрос номер два читателю от автора: а смогли бы Вы привести примеры из так называемой художественной литературы, после прочтения которых, у Вас "бегали" бы мурашки по кожному покрову?

Если "ДА" – присылайте мне на e-mail, я коллекционирую такие раритеты. Пока моя коллекция немногочисленна.

КНИГА ПЕРВАЯ

ПРОЛОГ

ЭПИЗОД 1

Надежда 31 год

Звук на низкой частоте с модуляциями.  Модуляции будут меняться в зависимости от происходящих событий, но низкий звук будет сопровождать действия во всех начальных эпизодах кроме 8-ого. Весь экран занимает фрагмент буквы "Ц" ̶ нижний хвостик. Букву заливает дождь.  Обратная трансфокация (камера движется назад), теперь видна вся буква "Ц" рядом с другими буквами: "Больница". Обратная трансфокация, теперь видна металлическая доска на стене дома, надпись: "Городская Инфекционная Больница № 2". Обратная трансфокация, теперь видно, что доска висит рядом с дверью старого здания, вокруг него деревья,  перед входом небольшая круглая асфальтовая площадь, в её центре памятник Ленину. Понятно, что камера расположена высоко. Обратная трансфокация, теперь видно само здание целиком, улица перед больницей, слева стройка. Рекомендуемое место натурной съёмки: Россия, Санкт-Петербург, Васильевский Остров, Большой проспект 85, Покровская больница (старый вход). Перемещение кадра вверх на серое дождливое небо. На его фоне с трудом угадывается некий объект неопределённой формы. Звук удара, изображение резко переводится на источник звука – молот на соседней стройке начинает заколачивать сваю. Короткий закадровый звук другого тона на фоне непрекращающегося звучания основного тона на низкой частоте, камера на дверь больницы.  Из неё выходит женщина. Стройная, невысокая, застывшее лицо, красные заплаканные глаза, в левой руке большая сумка, в ней видны игрушки, детские вещи. Идёт медленно, не замечая дождя. Из дверей выскакивает тётка в синем халате, кричит: "Женщина, зонтик забыли! ". Та не слышит, идёт дальше. Тётка её нагоняет, суёт зонтик, женщина механически его берёт,  смотрит на него недоумённо, держит его за ручку, не раскрывая, ставит перед собой, как будто он открыт. Её лицо, волосы, плечи заливает дождь. За кадром голос женщины,  говорящей с собой: – "Зачем.    Мне.    Дальше.    Жить.    Не хочу. " – Слова произносятся в ритм звуков забиваемых свай. "Какая-то банальная скарлатина… Двадцать первый век…" – Глядя только себе под, ноги она наступает на цветы на клумбе памятника, останавливается, поднимает голову, обходит монумент, идёт к выходу из больницы. – "А может, что-то ещё было, а от меня скрыли? Какая теперь разница, Никитку уже не вернёшь. За что мне такая судьба? Год назад Гриша… Нет, надо как-то жить… как я теперь буду одна, ведь у меня никого не осталось. Надо бы зайти в магазин, что-то купить поесть. Вон, напротив, через дорогу". Сходит с тротуара, проходит между припаркованными машинами, собирается поперёк переходить улицу. Слева идёт автобус.  Кадр из автобуса глазами водителя: справа из-за стоящих машин внезапно появляется пешеход, смотрящий перед собой. Водитель резко тормозит, женщина-пешеход замирает перед автобусом. Кадр глазами женщины: приближающийся автобус в двух метрах, всё ближе… Голос женщины: – "Откуда автобу..!?" Стоп-кадр: автобус в полуметре от неё. Перевод кадра на небо, висевший объект резко снижается, садится перед автобусом, становится видимым. Серый куб метра два на два на два. Его стенки пропадают, видна платформа,  на ней какое-то оборудование и два длинных цилиндра. Кадр: женщина в застывшем неестественном положении, расстояние между ней и перед автобусом стало меньше на сантиметр. Из платформы появляется существо в виде толстого полотнища полметра на метр неопределённого цвета, постоянно меняющего форму: из него "вырастают" различные манипуляторы, оно подлетает к женщине, захватывает её, укладывает на дорогу. Все манипуляции с женщиной существо выполняет очень медленно и осторожно, остальные действия быстры, но чётки и аккуратны. Появляется второе существо,  аналогичное первому, оно раскрывает один из цилиндров, достаёт из него обнажённое тело молодой женщины. Первое существо неторопливо снимает одежду и неказистое дешёвое нижнее бельё, затем тонкое кольцо и серьги с женщины, лежащей перед автобусом. Рядом с ней кладут второе тело – из цилиндра. Оба женских тела абсолютно идентичны – одно лицо, одинаковые причёски и фигуры. Существа очень быстро надевают одежду со снятой с женщины на тело – копию из цилиндра. Кадр: автобус сдвинулся ещё на сантиметр. Обнажённое тело женщины укладывается во второй цилиндр, тело, одетое в её одежду устанавливается в положение женщины так, как была женщина перед автобусом, в её руках закрепляют сумку и зонтик. Кадр: между автобусом и телом копии женщины зазор в пару сантиметров.  Существа сворачивают своё оборудование,  появляются стенки куба, он снова становится почти невидимым, взмывает вверх. Конец стоп-кадра: женщина перед автобусом. Разблокировка стоп-кадра: автобус сбивает женщину, её тело деформируется стенкой автобуса, отбрасывается вперёд, автобус, тормозя, наезжает на него передним колесом.

ЭПИЗОД 2

Сергей 40 лет

Звук на низкой частоте с модуляциями.  Весь экран занимает фрагмент буквы "Ц" – нижний хвостик. Обратная трансфокация, теперь видна вся буква "Ц" рядом с другими буквами. Можно прочитать "Циркъ Чинизелли". Обгоревшая старая афиша конца XIX-го века под снегом. Ночь, слабое освещение.  Камера на ночное небо, на фоне полной луны угадывается объект неопределённой формы. Камера вниз. Обратная трансфокация, кусок афиши лежит на пепелище рядом с другими обгоревшими предметами – старыми вещами и предметами утвари.  Обратная трансфокация, дачный участок со сгоревшим домом, у забора баня. Из бани выходит мужчина, подходит к забору, писает. Оглядывается на пепелище,  смотрит на луну, объекта на фоне Луны не замечает. Возвращается в баню, камера за ним. Интерьер бани, голая лампочка, на полу матрас с подушкой без наволочки, горящая печь, столик под клеёнкой, на столе бутылка водки, стакан, ломоть хлеба, колбаса, огурцы в банке. Рядом с банкой стоит советский латвийский радиоприёмник Spidola. Звучат позывные станции Маяк. В углу бани, сваленные в кучу, грязные предметы: старинный пистолет, икона, смятый раструб граммофона… Мужчина лет сорока – пятидесяти с чёрной окладистой бородой, лысым черепом. Не трезв. Садится, наливает водку. Голос за кадром: "Всё… всё сгорело! Двадцать пять лет по крупицам, по зёрнышку; с каждой получки откладывал, чтобы купить, обменять, выклянчить ВЕЩЬ!  Они же не понимают, что они выбрасывают! Каждый предмет ̶ это история, которую уже не вернёшь и не сделаешь такую красоту: какой был граммофон 1906 года, каминные часы 1865 года! Тарелка-репродуктор 1938 года… Эх! А всё из-за этой дуры! " Всю кварти-иру захламил! Жить невозможно!" А дачу даже не застраховал, да коллекцию же это не спасло бы! Не хочу возвращаться в город, к  этой… Буду жить в бане. Надо бы заслонку в печке проверить… а, ладно! По последней, и спать…"– С трудом поднимаясь, мужчина валится на матрас. Стоп-кадр: мужчина застывает, не опустившись на постель. В бане появляется "полотенце" из первого эпизода, раздевает мужчину, у того под штанами белые кальсоны с завязками, существо снимает с него толстую золотую цепь с массивным крестом, захватывает обнажённое тело, выносит наружу.  Кадр перед баней: знакомая по первому эпизоду платформа, второе "полотенце" извлекает из цилиндра тело идентичное вынесенному из бани, переносит его вовнутрь, надевает на него одежду мужчины и цепь. Фиксирует тело над матрасом так же, как было с телом мужчины перед стоп-кадром.  Разблокировка стоп-кадра: муляж мужчины падает на матрас. Кадр: перед баней сворачивается оборудование,  объект становится почти невидимым, исчезает.

ЭПИЗОД 3

Мария 35 лет

Звук на низкой частоте с модуляциями.  Весь экран занимает фрагмент буквы "Ц" – нижний хвостик. Изображение неустойчиво.  Обратная трансфокация, теперь видна вся буква "Ц" рядом с другими буквами. Можно прочитать: "Циклёвка". Обратная трансфокация. Кадр: заднее стекло высокого грузового фургона, автомобиль движется по многополосной дороге с интенсивным движением по второй полосе, камера движется за этой машиной, съёмка из автомобиля, следующего сзади. На стекле впереди идущего автомобиля  надпись: "Паркет, укладка, циклёвка, залачивание". Камера поднимается: над сплошным потоком машин, вдалеке виден слегка различимый объект, движущийся в том же направлении.  Обратная трансфокация. Шоссе, плотное движение, все ряды заняты. Голос за кадром: "Гады, чиновники, бюрократы!" – Кадр: салон автомобиля, едущего за грузовым фургоном с рекламой паркета. За рулём женщина, красивое, но злое лицо, на женщине платок-бандана.

– "Подумаешь, движок запорола! Ну не заметила красную лампочку, до последнего пункта-то оставалось всего пару километров! ". – Женщина – водитель пытается перестроиться в левый ряд, ведёт машину нервно: резко разгоняется, резко тормозит. Левый ряд плотно занят. – "Вы подвели всю кома-анду!  Мы не можем Вам доверя-ать!" Ленку Павлищеву взяли! А она – даже не кандидат. Ну, они с ней ещё хлебнут в своей сборной. Да пошли они все в жопу! Чего сегодня все такие тормозные?! Сворачивай, чайник, паркетник-циклёвщик долбанный! Это же магистраль! Чего тянешься, как корова!? Сейчас я тебя справа! " Женщина резко перестраивается в правый ряд, кричит:  – « Не-е-ет!!! Всё…" Стоп-кадр: перед её машиной в первой полосе в трёх метрах от её капота задняя стенка криво остановившегося грузового автомобиля, рядом с ним в метре стоит треугольник аварийной остановки. Стоп-кадр. Справа от её автомобиля и фурой появляется знакомый по первым эпизодам объект.  Происходит та же процедура замещения тел: два существа в виде полотнищ преобразуются в нечто с захватами – манипуляторами, извлекают женщину в бандане из машины, кладут тело на асфальт между автомобилями. Одно из них снимает одежду с женщины, проверяет её пальцы и мочки ушей, ювелирных украшений на ней нет кроме тонкой цепочки с крестиком. После снятия головного платка оказывается, что женщина выбрита налысо. Второе существо извлекает из цилиндра её копию – муляж, укладывает рядом. У обеих красивые спортивные тела неотличимые друг от друга. Происходит обратный процесс – одевание одежды на муляж. Копию сажают за руль, закрывают дверь машины. Кадр: между капотом автомобиля женщины и стоящей фуры двадцать сантиметров. Объект исчезает. Разблокировка стоп-кадра: машина женщины в бандане врезается в задний бампер грузовика, её тело вылетает сквозь лобовое стекло – она не была пристёгнута и её тело "размазывается" по дверцам фургона.

ЭПИЗОД 4

Фома 39 лет

Звук на низкой частоте с модуляциями.  Весь экран занимает фрагмент буквы "Ц" – нижний хвостик. Обратная трансфокация, теперь видна вся буква "Ц" рядом с другими буквами. Можно прочитать: "эвакуации". Обратная трансфокация. Вся надпись: "План эвакуации" и схема некоего помещения со стрелками. Обратная трансфокация. Шкафчики с узкими дверями; дверца, над которой висит "План" открывается, в шкафу – рабочая одежда. Мужчина начинает переодеваться в белый комбинезон. Он среднего роста, нормального телосложения, русый, на затылке слева небольшая седая прядь. Голоса на заднем плане: "Привет, Фома! Фома, доброе утро!" Мужчина, продолжая переодеваться, отвечает на приветствия. К нему подходит другой мужчина, обращается: " А мы и не знали, что ты у нас композитор… ну, иди, работай". Второй мужчина отходит. Первый закрывает шкафчик. Голос за кадром:  – " Боже мой, что я тут делаю? Думал, месяц перекантуюсь, а вышло полгода! Если бы не уехал с ребятами в экспедицию, может, и удалось бы отстоять мастерскую. Два месяца нас не  было, приехали, а вместо "Реставрации изделий прикладного искусства " – ресторан "Ленин с Нами и с Вами", причём у  этих  бандитов все бумаги в порядке, даже на паре бумажек моя подпись! Бороться бесполезно – и ресторанные "ленинцы", и менты, и чиновники – одна "семья – мафия"… Надо что-то менять, стыдно и глупо работать только ради денег, хотя то, что я делаю, людям нравится и это нужно; но я-то хочу, чтобы и мне нравилась моя работа, но здесь – конвейер, творчества – ноль! Одна отдушина – музыка. Как я был счастлив, когда по радио услышал самого себя, со своей песней! У меня будто крылья выросли, хотелось творить ещё и ещё. Этот тоже – начальник: "А мы и не знали, что ты у нас композитор, ну, иди, работай". Всё! Как будто у него работники – кто композитор, кто поэт, кто художник –  не важно – главное, чтоб план выполнялся". –  Выходит из раздевалки,  идёт по коридору, бросает взгляд в окно, на крыше соседнего дома почти неразличимый объект, он его не замечает, входит в большое помещение – цех завода.  – "Надо было в Америке остаться, но я бы там не смог – страна хорошая, но чужая".

Мужчина берёт угловую фрезу – "болгарку", руки у него немного трясутся, он подходит к заготовке оконной рамы, включает вилку в розетку.

" – На этой новой модели очень неудобно делать паз… сейчас приспособимся. Не подлезть никак…" Кадр: "болгарка" в его руках вырывается, он пытается её удержать. Стоп-кадр: в цехе появляется знакомый объект-куб из предшествующих эпизодов, повторяется процедура замены тел. Объект исчезает. Разблокировка стоп-кадра: "болгарка" полосует вращающейся фрезой шею мужчины,  фонтан крови из сонной артерии. Мужчина падает.

ЭПИЗОД 5

Изольда 30 лет

Звук на низкой частоте с модуляциями.  Весь экран занимает фрагмент буквы "Ц" – нижний хвостик. Обратная трансфокация, теперь видна вся буква "Ц" рядом с другими буквами. Можно прочитать: "Цитрамон". Обратная трансфокация. Пакетик с лекарством лежит в коробке из под обуви вместе с множеством других лекарств на столе у раковины. Обратная трансфокация. Кухня, старая мебель и устаревшее кухонное оборудование. На стене зеркало, в нём окно. Камера на зеркало: на фоне неба – знакомый объект. Обратная трансфокация. Женщина  лет тридцати, лицо без косметики, усталый взгляд,  очень красивые рыжие волосы, пытается неловко правой рукой резать овощи. Перекладывает нож в левую руку, получается не многим лучше. Голос за кадром: "Ни работы, ни мужика, ни дома. Хорошо бы родители подольше в своём Гоа проторчали! А то вернуться, совсем денег не будет, так хоть что-то от сдачи их квартиры. Угораздило же меня руку сломать, теперь не то, что флейту – поварёшку трудно держать. Врачи сказали, шансы на восстановление функций есть, но слабые. А оркестр со Славой в Австралию уехал, конечно, как же они без первой скрипки могут, а он и рад, конечно, от меня свалить. Мы ведь не расписаны, и он посчитал себя свободным. Тётка тоже недовольна, я же у него жила, теперь комнату её занимаю, за которую можно деньги получать. Удавиться хочется, полная безысходность. Рука ноет! Бессонница измучила".

Женщина откладывает нож, роётся в коробке с лекарствами, находит нужное. "Сколько принять: три, четыре, пять, шесть..?" Высыпает в ладонь не считая, добавляет ещё, потом ещё, высыпает всю горсть в рот, хватает чашку, наливает воду из-под крана, пьёт. Ставит чашку, мешком садится на пол, прислоняется к дверце, закрывает глаза.  Стоп-кадр: появляется тот же объект, повторяется операция с переодеванием и укладкой тела женщины в цилиндр. Объект  исчезает. Разблокировка стоп-кадра: муляж рыжеволосой женщины сидит на полу с мёртвым лицом.

ЭПИЗОД 6

Андрей 38 лет

Звук на низкой частоте с модуляциями.  Весь экран занимает фрагмент перевёрнутой  буквы "Ц" ̶ нижний хвостик. Обратная трансфокация, теперь видна вся перевёрнутая буква "Ц" рядом с другими буквами. Можно прочитать перевёрнутый заголовок "Царица ночных клубов" на листе бульварной газеты. Обратная трансфокация. Стандартная грязная кухня. Газета с заголовком лежит на кухонном столе, на нём водка, стаканы, закуска. За столом двое мужчин. Один лет пятидесяти, неопрятен, плешив, в майке полулежит на угловом диванчике. Он говорит собеседнику: – "Все бабы стервы и потаскухи… Я вот чего не женился?.." На этот монолог накладывается за кадром голос второго мужчины: – "Я его убью! Хлыщ, бездарность… Режиссёришка! Мнит из себя Станиславского, а сам хуже Виктюка! Зачем я так напился, я же не пью… Лариса!.." Голос за кадром принадлежит второму мужчине. Он сидит на табурете очень прямо напротив человека в майке. Его глаза закрыты, зубы стиснуты, лицо напряжено. Красив, строен, хорошо одет. Он продолжает про себя: – "Этот Вова, сосед – сволочь, ему просто не с кем было выпить, пристал на лестнице: – " Надо расслабиться! Снять стресс!". – Его визави замолкает, валится на бок, отключается. Мужчина с трудом встаёт с табурета, он сильно пьян, идёт из кухни, держась за стены, выходит на лестничную площадку. Продолжает говорить про себя: – "Сам вырубился – уснул. Хорошо, что он в том же подъезде живёт. Надо постараться доползти до своей квартиры.  Как-то у него на площадке перила по-другому…" Мужчину сильно качает, он пытается ухватиться за перила, промахивается, по инерции двигается в сторону лестничного колодца, перила низко расположены, мужчина высок, он перелетает через перила. Стоп-кадр: мужчина зависает над перилами. Снизу из лестничного колодца поднимается знакомый объект – куб, опускается на лестничною площадку, его стенки пропадают, начинается операция замены тел. Обнажённый мужчина строен, но не мускулист. После обмена тела на муляж куб приобретает стенки, становиться невидимым, исчезает.  Разблокировка стоп-кадра: мужчина падает в лестничный колодец на детскую коляску, стоящую на первом этаже.

ЭПИЗОД 7

Светлана 29 лет

Звук на низкой частоте с модуляциями.  Весь экран занимает фрагмент буквы "Ц" – нижний хвостик. Обратная трансфокация, теперь видна вся буква Ц рядом с другими буквами. Можно прочитать: "целлюлита". Обратная трансфокация. Реклама на стене: "Массаж, омоложение, лечение целлюлита, персинг" ( именно пЕрсинг). Обратная трансфокация. Интерьер салона – парикмахерской. На наружном стекле витрины можно зеркально прочесть надписи: "Салон неземной красоты", ниже большими буквами "ОЦЕОЛА". Сквозь стекло можно увидеть знакомые контуры объекта, висящего над улицей со старыми двухэтажными домами, за ними видны советские блочные постройки. Дождь. У деревянного дома напротив коза, привязанная к дереву. По щербатой улице проезжает грязная «Нива», ей навстречу лошадь с телегой с сеном. Открывается дверь, в помещение входит молодая женщина, встряхивает зонтик. Блондинка, типаж Мэрилин Монро. Одета как провинциальная проститутка. Снимает плащ, надевает передник, готовит рабочее место перед зеркалом с креслом.  Её голос за кадром: – "Они меня все ненавидят!" – У женщины приятный высокий голос, с местечковыми интонациями. – "Мало того, что Мишка от них сбежал, так Колька их тоже не устраивает: мало зарабатывает, в огороде не помогает, за скотиной не ходит! Ну, выпивает маленько, на свои же! Да он, если захочет, на своей солярке с трактора  столько может загребать! Сволочь, ушёл-таки к Нюрке; конечно, она себе шубу купила песцовую, может позволить в своём магазине". – Включает старый фен-колпак, тот не работает. – "Пропади всё пропадом! Уеду! Раньше можно было на БАМ, а сейчас куда? Чего этот фен допотопный не включается?  Крышка отвалилась, щас мы её приладим…".– Пытается пилкой для ногтей закрутить винт внутри фена. Стоп-кадр. За её спиной в помещении салона появляется тот же объект – куб. Происходит замена тел. Обнажённое тело блондинки почти идеально, но в некоторых местах немного полновато. После снятия с неё одежды существо с манипуляторами снимает с неё ювелирные украшения, все украшения в разных стилях – эклектика. Существо раскладывает золотые и серебряные кольца, цепочки, браслеты, серьги в одну линию, их оказывается много. Обратный процесс – одевание муляжа, установка копии на место женщины. Разблокировка стоп-кадра: пилка в руках женщины срывается, происходит короткое замыкание,  летят искры из фена, копия-муляж женщины падает. Объект-куб исчезает. Камера переходит на стекло витрины, трансфокация на зеркально-написанное слово "Оцеола", трансфокация на букву "Ц", буква "Ц" переворачивается, становится написанной нормально, снова перевёрнутой, начинает медленно вращаться в вертикальной плоскости, меняется фон кадра – идёт клочками туман, теперь он сплошной. Постоянно звучащий во всех эпизодах закадровый тон на низкой частоте повышается, увеличивается громкость звука, тон переходит в визг, резко обрывается, тишина. Одновременно с повышением тона и громкости звука, продолжая вращаться, увеличивается в размерах и меняет цвет и форму буква "Ц". На звуковой кульминации к букве добавляются слова как при печатание и появляется надпись:

ЦИВИЛИЗАЦИЯ № 85 С ПОЛОВИНОЙ

Звучит музыка Genesis "The Land Of Confusion".

Идут титры:

This is the time, this is the place

Сейчас самое время и место,

So we look for the future

Чтобы заглянуть в будущее,

But there's not much love to go round

Но любви на всех не хватает.

Tell me why, this is a land of confusion

Скажи мне, почему эта земля полна смятения?

This is the world we live in

Вот мир, в котором мы живем,

And these are the hands we're given

А вот руки, что нам даны.

Use them and let's start trying

Давай же пустим их в ход и попытаемся

To make it a place worth living in

Сделать это место пригодным для жизни.

ЭПИЗОД 8

На фоне тумана появляется другая надпись:

часть первая

ниже:

НОМИНАЛЬНО МЁРТВЫЕ ДУШИ

ниже:

Глава первая

Музыка становится тише, туман рассеивается, музыка затихает, вместо музыки слышен стрёкот кузнечиков, камера вертикально вниз; высоко, метров пятьдесят над прямой дорогой матово-тёмно-зелёного цвета, в центре кадра на дороге белая точка, дорога проходит по ярко-зелёному полю, местами видны невысокие деревья, справа от дороги в рощице голубой прямоугольник, ещё правее – река, дальше туман. Медленная трансфокация на белую точку. Становится видно – это обнажённый человек, мужчина, лежащий на спине. Лицо крупно, безмятежное выражение, глаза закрыты, это Фома из 4-го эпизода. Его голос за кадром:

– Тепло, но не жарко ̶ приятно. Только жестко. Нет подушки и одеяла. Подо мной что-то шершавое, похожее на асфальт. Неужели они меня положили прямо на дорогу! А если поедет машина? Пора открывать глаза… Такого неба я не видел никогда! Ощущение бесконечности, прозрачности и … ненастоящности – гиперреализм это называется. Облака тоже слишком хороши для настоящих – объёмные и перекатывающиеся, медленно меняющие свои формы. Красиво и завораживающе… Странно: небо и облака объёмные и резкие, а солнце, почти в зените, подёрнуто каким-то маревом. Однако пора узнать, что у них ещё есть кроме солнца, неба и облаков. Сажусь. На мне ничего нет. Оказывается, я действительно лежал прямо на дороге. Придурки, не могли положить на травку, вон она, рядом с обочиной, ярко-зеленая ̶ не пыльная, не придорожная, очевидно, машины здесь не ездят.

Оглядываюсь. Пейзаж довольно милый: небольшие холмы, покрытые ухоженной травой, несколько низких деревьев, неизвестного мне вида, за ними, справа от дороги какая-то акватория, речка или озеро, дальше не видно – пейзаж теряется в дымке. Слева – те же холмы, метров через семьсот пропадающие в той же дымке. Я стою на дороге без всякой разметки, но покрытие отличного качества,  без намёка на дефекты и гладкое, как зеркало.

А сама дорога… тоже пропадает в тумане, но, совершенно очевидно и явственно, она плавно поднимается вверх, как на гору. Оборачиваюсь ̶ та же картина! Как будто я стою в ложбине между двух пологих холмов, а их вершины скрыты туманом.

Интересно, это рефракция местной атмосферы или я нахожусь на дне огромной ямы? Прямо Саракш какой-то. Правда, симпатичней.

Выясню позже, когда пойду по дороге, не торчать же здесь, да и пить и есть хочется, придётся искать.

Нет, видимо, не придётся – ОНИ позаботились обо мне ̶ у дороги в траве стоит красный ящик с ручкой, похож на переносной холодильник. Открываю. Посмотрим на гостинцы. Сверху лежит лист бумаги с напечатанным тестом, под ним бутылка с минеральной водой, две банки: одна с колой, другая с пивом, плитка шоколада и коробка. Открываю коробку, в ней широкий зелёный браслет, сделанный из материала похожего на резиноподобный пластик с закреплённым поперёк стержнем длиной сантиметров 12. Всё, больше ничего нет. Беру бумагу, читаю:    "Во исполнение Ваших намерений, и заручившись Вашим согласием

(Интересно, я ни на что не соглашался!). Открываю банку "семёрки", делаю глоток, проскакивает мысль: почему я не удивился, проснувшись голым на дороге), сообщаем Вам, что Вы зачислены в группу участников эксперимента по выживанию в экстремальных условиях. Поздравляем Вас. Ответы на все интересующие Вас вопросы Вы можете получить, активировав коммуникатор, надев его на руку. Передача и приём любой информации осуществляется в письменном виде. Абонент № "0".

"Балтика" иссякла, скупердяи. Учитывая предполагаемые экстремальные условия, думаю, что это, возможно, была последняя банка пива в моей жизни. Открываю минералку: воспоминания медленно заползают в мозг. Теперь я знаю, что это был не сон. Это было со мной совсем недавно, но уже после… После чего? Последнее, что я вспомнил: я пришёл на работу, переоделся, пошёл в цех монтировать новую раму… у меня в руках "болгарка"… Вспоминаю это "после"…

Я в большой комнате: ни стен, ни потолка, ни пола не видно, хотя светло. Передо мной большой экран, на котором мелькают картинки, сменяя друг друга в быстром темпе. Это не кино, а как будто я смотрю из окна на улицу, всё объёмное и настоящее. Вдруг я понимаю – это моя жизнь: вот я в детском саду на игрушечном автомобили; вот меня принимают в пионеры в кровати ̶ я тогда болел ангиной и они пришли с барабаном и знаменем, вот я… вот я… вот я… Кадры теперь идут с нормальной скоростью: я стою с "болгаркой" на сборочном участке моего заводика и пытаюсь сделать паз в оконной раме, фреза выскакивает из рук, я пытаюсь её удержать, машинка выскальзывает, и вращающийся круг режет мою шею. Виден фонтан крови, я падаю. Я умер.

Слышу приятный мужской голос, он исходит изнутри меня. Голос подтверждает: "я умер". Мне предлагают остаться в живых, но не здесь, я не понимаю где, хочу переспросить, но не могу говорить, нечем – у меня нет головы, нет тела, но мысленно, конечно, соглашаюсь. Голос продолжает говорить так, как будто услышал меня и информирует об условиях, которые кажутся мне нелепыми, но несущественными, меня переполняет радость от того, что я буду жить.

Глава вторая

Пытаюсь осознать, что же со мной произошло . Итак, я дал согласие на участие в каком-то эксперименте. Судя по тому, что я сумел вспомнить, меня нет в живых, по крайней мере, для оставшихся на Земле. Была обещана безграничная зарплата или её эквивалент. Что это значит? Как я могу этим воспользоваться, если я умер? Но умер на Земле, а здесь ̶ не на Земле, я жив, зачем мне здесь деньги? А их замена? Ладно, пора задавать вопросы хозяевам. Встаю с ящика и замечаю за ближайшими деревьями, метрах в пятидесяти, какое-то голубоватое свечение. Иду по траве прямо на него. За деревцами ровная площадка метров десять на десять, над которой висит плотный туман голубого цвета высотой по колено. Слева от площадки идёт дорожка, которая, видимо, примыкает к магистрали, на которой я лежал. По мере приближения я слышу гул из тумана. Метров за пять до него звук становится явно угрожающим. Медленно приближаюсь, гудит всё громче и выше тоном, отступаю назад ̶ звук становится тише. Понятно: туда нельзя. Обхожу это странное озеро, иду по дорожке и , действительно, попадаю на свою знакомую дорогу, вижу вдалеке свой красный ящик. Итак, пора действовать и всё узнать. Достаю из коробки браслет ̶ сплошное, шириной около трёх сантиметров, кольцо, свободно продеваю ладонь, но как только браслет доходит до запястья, он сжимается и  охватывает руку, но не плотно, а с зазором, причём, ни в одном месте не примыкает к коже, как будто между ним и рукой воздушная подушка. Я его вообще не ощущаю. Закреплённый на браслете близко к концу стержень, оказывается расположенным вдоль руки и тоже к ней не прикасается. Тяну его к себе, пытаясь отделить от браслета ̶ сидит мёртво!  Замечаю на торце "карандаша" кнопку, нажимаю ̶ стержень у меня в руке. На противоположном его конце ̶ тоже кнопка. Нажимаю на неё, ̶ ничего не происходит. Тогда жму на обе кнопки одновременно. Стержень начинает мерцать зелёным цветом, вдоль него образуется тонкая светящаяся полоска, стержень разделяется на две продольные половинки, полоса между ними расширяется и превращается в матовую ленту, похожую на стекло. Половинки продолжают двигаться и останавливаются на расстоянии примерно двадцати сантиметров друг от друга, и вся конструкция стала жёсткой и теперь похожа на очень тонкий планшетный компьютер. Загорается экран, точно ̶ планшет-компьютер! Знакомый интерфейс с небольшим количеством иконок. Нажимаю на знак с телефонной трубкой;  8 абонентов: от 0 до 7. Моё имя под номером 4. Остальные ячейки не заполнены. Понятно, под №0 ̶ хозяева, нас всего семь человек, я ̶ первый прибывший, остальных ещё нет или они пока не активировали свои коммуникаторы.

Жму на №0, цвет экрана меняется, появляется клавиатура, над ней надпись : "введите сообщение". Замечаю значок "микрофон", нажимаю на него и говорю: " Где я нахожусь? " Мой вопрос отображается текстом на экране, под ним левее тут же появляется текст от №0: " Вы находитесь на Земле 2". Всё, никаких подробностей. Соображаю, что эти педанты будут отвечать однозначно и только конкретно на задаваемый вопрос. Начинаю бомбить их чёткими вопросами. Через полчаса я имею информацию, от которой впадаю в ступор. Надо успокоиться и переварить новости.

Кладу, вернее, пытаюсь положить "планшет" на траву, но он не кладётся! Как только я отодвигаю планшет на расстояние вытянутой руки, он вместе с рукой останавливается и дальше не двигается. Я разжимаю пальцы, планшет выскальзывает, но не падает, зависая в воздухе в полуметре от земли. Встаю с ящика, планшет поднимается вместе со мной. Отхожу назад ̶ этот иноземный гаджет, как собачка, тащится следом.

"Ага, это сделано, чтобы я его не потерял!" – Беру его в руки, нажимаю на обе кнопки ̶ планшет сворачивается и снова превращается в палочку, которую я без труда закрепляю на браслете.

  Итак, из полученной информации, я ̶ один из семи участников эксперимента: четыре женщины и трое мужчин, все русские, возраст от 29 до 40, подробностей пока нет. Да, самое главное: Земля 2 ̶ это внеземной объект, насколько он далеко от Земли ̶ не объяснили, да и в моей ситуации это не важно; и! ̶  это не планета, а искусственное сооружение, представляющее собой гигантский тор – бублик, вот в этом бублике всё и находится. Он вращается, благодаря чему на крайней внутренней поверхности этой замкнутой трубы под действием центробежной силы создаётся тяготение, близкое земному. В сечении труба не круглая, а овальная, на крайней плоской части располагается земля, над ней, соответственно, ̶ небо. Протяжённость "земной поверхности" 102 километра, ширина – 3 км. Таким образом, размер этого сооружения сопоставим с моим родным городом ̶ Петербургом, и всё это ̶ на семь человек ! Насколько я понял, в разных частях объекта климат различный: от прохладного, как у нас в марте, до тропического. Я сейчас в умеренном. Теперь самое интересное – выживание в экстремальных условиях. Эти условия заключаются в следующем:  участники располагают возможностью иметь ВСЕ, то есть любые, какие только пожелают ,материальные объекты: еду, напитки, одежду, дома, автомобили, яхты, драгоценные камни, украшения,  картины, книги ̶ ВСЁ, что захочется. Мне представляется, что цель эксперимента – выяснить, что будет делать человек в условиях, когда ему нечего желать и, соответственно, не к чему стремиться. Останется ли он homo sapiens или деградирует до абсолютного потребителя и переваривателя пищи. Хотя истинных целей хозяев мне постичь не удалось, но условия "выживания" довольно иезуитские ̶ кормить хомячка "до отвала", а потом посмотреть на то, что с ним станет. С хомяком – понятно: он сдохнет от обжорства, а с человеком? Мне тоже стало интересно это узнать, тут я разделяю любопытство "хозяев". Пытаюсь вообразить, что мне захочется после обладания ВСЕМ. Пока не представляется… Но обладать можно не только объектом, но и субъектом, а также властью, влиянием, наличием определенных личных качеств, возможно, чем-то ещё. ОНИ же предлагают безграничное владение сугубо материальными продуктами, на остальное, как я понял, ИХ юрисдикция не распространяется. Или я ошибаюсь? Вот здесь, наверное, и заключается поиск возможных различных решений и поведение участников процесса. Именно это ИМ и интересно, да и мне, по правде,  тоже. Получается, что мы (я, по крайней мере) ̶ их союзники, тем более, что деваться нам некуда. Я только сейчас осознал бесповоротность моей дальнейшей жизни, вряд ли они вернут нас домой; давая согласия на эту экспедицию, я не требовал возвращения. Ладно, дальше посмотрим. Что-то ОНИ писали про какие-то бонусы, я этот раздел не стал читать – тогда хотелось понять более насущные вещи. Сейчас, мне кажется, эта информация и есть главной; она суть эксперимента. Почитаем… Привожу в действие свой планшет, нахожу текст: " Во время проживания на "Земле 2" хомы (хомяки, что ли; нет, наверное, от homo) будут совершать различные поступки, степень их (поступков)  нравственности или безнравственности будет оцениваться Нами по относительной шкале в баллах, которые будут начисляться хомам индивидуально со знаками + или -.  Выражаться это премирование или штрафование будет в виде коррекции работоспособности мозга, то есть, чем более нравственным будет поступок, тем эффективнее  будет становиться работа мозга и, соответственно, наоборот. Процедура мозговой коррекции не затрагивает мозг самого́ индивидуума, а либо ускоряет, либо замедляет процессы деятельности мозга, однако скорость этих процессов косвенно оказывает влияние на различные его функции, как то: общий интеллект, усиление степени большинства эмоций, глубина и способность анализа внешних факторов и т.п.  Что касается оценки нравственности поступков хомов, то она (оценка) будет базироваться на исторически (для данного типа цивилизации) сложившихся императивах и носит вполне конкретный характер (хорошо ̶ плохо). Процедура начисления бонусов растянута по времени, и её инициация не будет восприниматься как одномоментная, таким образом, хомо не сможет её фиксировать".

Глава третья.

Интересные дела! С таким поощрением я ещё не сталкивался, впрочем, как и со всем, происходящим со мной сейчас. Это вам не сказки про загробную жизнь, про рай и его антипод – ад. Всё просто ̶ хочешь быть умным и наслаждаться жизнью во всей красе ̶ будь просто "хорошим человеком", а не хочешь ̶ оставайся дрянью. Хотя для некоторых это может и не являться стимулом к нравственному совершенствованию, им и так хорошо ̶ в "безнравственности". Ладно, дальше посмотрим. И на коллектив, в котором придётся зарабатывать "баллы нравственности".

Однако я проголодался. Совершенно незаметно я уничтожил сухой паёк и пора наконец-то приступать к самой приятной части этой авантюры ̶ потреблению и насыщению. Оказывается, голубое туманное озеро – это пункт выдачи материального счастья. Необходимо только сделать заказ через свой планшет. Сроки доставки разные и зависят от специфичности заказанного. Самое непритязательное можно получить практически сразу, автомобиль – от часу до нескольких суток ожидания, дом – через две недели. Ну, для начала удовлетворимся малым ̶ что-нибудь выпить и закусить! На планшете нахожу знак "тележка- корзина", жму на него, открывается меню. Очень похоже на Авито. Через пару минут мой заказ укомплектован. Не вдаваясь в детали, я выбирал "по умолчанию" ̶ просто красное сухое вино, пицца и чёрный кофе. Нажимаю "доставить", выскакивает встречный вопрос "Куда?". Болваны! Разумеется, сюда, они же сами положили меня СЮДА! Я так и пишу: "Сюда". Ответ: " Можете получить Ваш заказ на пункте выдачи заказов # 53. Время доставки 17:06". А это через сколько? У меня ведь нет часов. Рефлекторно смотрю на левую руку, на свой браслет, на котором прямо на его поверхности высвечиваются цифры 17:03. Оказывается, у меня есть часы! Предполагаю, что этот браслет не только часы, потом разберёмся.

Иду к голубой поляне, слой тумана стал немного выше и медленно пульсирует. Гула не слышно. Подхожу вплотную, туман быстро пропадает. На поляне на металлическом постаменте стоит поднос с моим заказом. Подхожу, беру за ручки поднос и медленно выхожу из  "площадки заказов". Как только я покидаю её пределы, за моей спиной снова появляется сплошной туман, и сначала тихо, потом громче начинает нарастать знакомый гул. Иду быстрее к своему ящику и соображаю, что нужно было заказать нож, вилку и стакан. И штопор! И стол и стул! И салфетки! Как много, однако, нужно, чтобы просто выпить и закусить. А ещё биотуалет: они сказали, что все отходы, включая продукты жизнедеятельности хомо, необходимо контейнезировать и оставлять на "площадках выдачи заказов". Делать нечего, снова активирую планшет и заказываю всё по списку. Подхожу к поляне со стороны дорожки и вижу висящие прямо в тумане цифры "53". Я их раньше не видел, поскольку подходил к площадке не по правилам, а сбоку по траве. Туман пропадает, передо мной мой второй заказ, значительно больший по объёму. Перетаскиваю своё первое имущество на травку, появляются туман и гул. Где бы мне расположиться поуютнее? Разумнее всего ̶ у дороги, вдруг кто поедет. Тащу своё добро к шоссе и накрываю стол. Вино чилийское, не элитное, но вполне качественное – какое я люблю. Пицца превосходная!  А штопор ̶ такой же, как был у меня, профессиональный, с двумя коленами. Не мой ли? Замечаю, что начинает смеркаться, становится прохладней, а я – идиот ̶ голый! Надо снова делать заказ; ничего особенного – штаны, футболка, кроссовки. Иду к поляне и думаю, что надо было заказать сигареты, и ощущаю, что курить мне не хочется! Не может быть! После вина и кофе?  Я курил всю жизнь и бросать не собирался. Вероятно, они поработали над моим организмом и насильственно лишили меня пусть вредной, но приятной привычки. Вдруг осознаю, что они мне и добавили кое-что: зубы! У меня не хватало двух зубов, дома собирался вставить импланты, но жалко было денег. И вот языком нащупываю обновки ̶ приятно, теперь можно улыбаться во весь рот. Нет худа без добра. Ну, это мне ещё предстоит проверить.  Думаю, и не раз. Нет, всё-таки надо покурить, я же разволновался! Заказываю пачку сигарет и зажигалку, заодно, новый контейнер для мусора,  в ранее полученный скидываю грязную посуду. Забираю новый заказ, закуриваю ̶ не противно, те же ощущения, что были прежде. Ну, может быть, позднее и брошу курить.

Что же делать дальше? Надо подумать о ночлеге, солнце садится. Нужен фонарь. Как много, оказывается нужно одному человеку! Почему-то вспомнился гражданин Диоген, отдавший мальчику чашку, последнее своё имущество.

 Глава четвёртая

Вдруг мой браслет начинает вибрировать, над цифрами часов мерцает большая цифра "2". Меня вызывает вновь прибывший! Нажимаю на мигающую цифру, раздаётся мужской голос. Причём слышу я его прямо у себя в голове:

– Привет, это Фома?

– Да, меня зовут Фома, а…

– А меня Сергей, у меня второй номер.

– Привет, я догадался, у меня высветился твой номер, давно прибыл?

– Часа два назад, осваивался, переваривал своё положение, вот, решил созвониться с коллегой по эксперименту.

– Да уж,  авантюра так авантюра, я до сих пор не могу очухаться, а ты где? Ничего, что сразу на "ты"?

– Естественно, нам ещё вместе жить и жить… если получится. Я у кормушки #15.

– Понятно, это на севере от меня.

– Как это ты определил? Получил компас?

– Нет, это условно, по земной аналогии: раз солнце садится слева от меня, то передо мной север, а нумерация пунктов, по логике, должна начинаться с севера. Судя по моему номеру 53, я нахожусь на са́мом юге, так что ты в любом случае от меня на севере, причём в какую сторону я бы ни пошёл!

– Молодец, быстро сообразил. Я правильно понял: раз длина "земли" 102 километра, а расстояние между кормушками один км, то пунктов выдачи 101? Зачем так много?

– Пути господни неисповедимы…

– Ты что, Фома, верующий?

– Нет, это фигура речи.

– Какая фигура?.. Ладно, ты говоришь, у тебя солнце садится?

– Да, и очень красивый закат.

– У меня тоже красивый закат. Это что ж получается: мы с тобой по разные стороны этого бублика, а закат у нас одинаковый?

– Не знаю, как это у них устроено, потом разберёмся. Ты спать собираешься?

– Пока не хочется, но надо. Думаю купить палатку.

– А денег хватит?

– Смешно! Скоро мы забудем, что значит это слово.

– А я хочу заказать машину-дачу, не знаю, когда они смогут её прислать, пока заказывал мелочь – это было быстро.

– Давай, попробуй. Я ещё не ужинал, потом – на боковую, спать захотелось.

– Пока, до завтра. Может, утром ещё, кто объявится.

– Спокойной ночи.

"Странно, говорили много, а важных вещей не обсудили. Ладно, потом".

Почти стемнело. Дорога стала выглядеть иначе, как будто её подсвечивают изнутри. По краям ярче. Красиво! Попытаюсь осуществить намеренное: заказать дачу на колёсах. Открываю своё "авито", делаю заявку. Получить такое авто "по умолчанию" не хочу, предложений ̶ тьма, глаза разбегаются. Придётся делать детальную спецификацию.

Через полчаса уточнений мне предлагают фургон на базе американского грузовичка: 4 спальных места, кухня, душ, туалет, холодильник, ТВ, музыка, кладовка, боковой шатёр, выносной генератор и т.д.  Если голубого цвета, то доставка через 14 часов, чёрный – два дня. Беру небесный. Заказываю палатку и спальник, бытовую мелочь, всё, кроме машины, будет готово через 20 минут.

Получаю своё добро, ставлю палатку, обустраиваюсь. Вполне, даже уютно, но не хватает мелочей – забыл подушку, надоело таскаться на поляну, а с обочины, поближе, почему-то переезжать не хочется. Ну, как-нибудь ̶ первая ночь, не баре.

Захотелось выпить, чего бы такого заказать? Кроме джина с тоником, ничего не приходит в голову, заодно заказываю и подушку.

Жизнь налаживается! Не так уж всё мрачно, о доме вспоминается как-то отстранённо. Неужели я начал воспринимать своё теперешнее положение как реальное, настоящее и, самое главное, ̶ своё будущее? Да, придётся с этим смириться. Итак, чего же я хочу? Самолёт, спортивную машину (машины!?), дом с бассейном и прислугой (а где её взять? Мои будущие друзья-хомы навряд ли согласятся чистить мой бассейн и пылесосить мой особняк), картины, ковры, бриллианты, антиквариат? Ещё придётся смириться с тем, что в этом мире у меня изменятся материальные и духовные приоритеты, и то, что было ценным и дорогим в прошлой жизни, здесь уже не будет иметь того значения. Всё, пора спать…

  Глава пятая

Жарко и душно, птички не поют, интересно, как у них тут с живностью, пока никого не видел. Вылезаю из палатки, пейзаж умилительный. Туман отодвинулся, и стало видно, что за холмами река шириной метров пятьдесят, противоположный берег скрыт туманом. Небо такое же ошеломительное!

Стенки "бублика" не видно. Трудно сравнить то, что я вижу, с каким-либо земным пейзажем ̶ некая стилизация под Ирландию (или Исландию?). Заказываю кофе с молоком и бутылку минералки. После кофе рефлекторно закуриваю. Пытаюсь понять: нравится мне это действо или нет, скорее да. Бросать решаю позже.

Я проспал почти девять часов, до получения дачи около четырёх часов. Надо чем-то заняться. Прогуляюсь-ка я до левой стенки, на запад.

Идти легко, приятно, с холма на холм. Однако метров через пятьсот туман начинает сгущаться ̶ с каждым шагом всё плотней. Причём это не водяной туман, он сухой и не осязаемый ̶ какая-то взвесь инертного газа. Метров через двадцать становится темнее, я оборачиваюсь и с трудом различаю холмы, по которым я шёл. Так можно и заблудиться! Ёжик хренов… Видно, до стенки мне сегодня не дойти, ну и чёрт с ней. До неё, вероятно, недалеко, дым, скорее всего декоративный, предназначенный для сокрытия конструктивных элементов, чтоб не портили нордический пейзаж.

Вибрация на руке – звонит Сергей.

– Проснулся, Фома? С добрым воскресным утром!

– Гутен морген, а сегодня воскресенье?

– А у нас теперь каждый день воскресенье! Ты же помер на Земле, так?

– Как ты догадался? Хотя… ты тоже покойник?

– А то! Все мы начали Новую жизнь на Новом месте с Новыми шмотками и Новыми хомами. Хом, он же Фома, инструкцию прочитал? Как жить-то думаешь? По нравственным законам или как желудок порекомендует?

– Слушай, давай не будем всуе решать глобально-моральные вопросы, тем более по заграничному, тьфу, по инопланетному телефону! Есть желание встретиться или подождём прибытия остальных хомов, они же – члены, они же – участники?

– У нас времени ̶ вечность, не будем торопиться, хотя… ты свой дом на колёсах получил?

– Часа через три обещали пригнать, а что?

– Тебе же захочется его обкатать? Давай получай, осваивай и двигай потихоньку в моём направлении, тем более что дорога тут одна и у тебя всего два направления, и оба ведут на север, ко мне. А я тебя здесь подожду, согласен?

– А что у тебя за райское место? Как на Канарах?

– Не знаю, я там не был, но здесь прекрасно! Приезжай, посмотришь.

– Ладно, уговорил. Буду выезжать, позвоню, пока.

– Жду, пока.

Глава шестая

На моём бивуаке "У обочины" ничего не изменилось, грязную посуду после вчерашнего ужина никто не помыл, постель не убрал. Видно, теперь придётся заботиться о себе самому. Я же забыл! У нас в коллективе намечаются девушки, да целых четыре штуки! На троих… проблемы обеспечены, во всех аспектах. Ладно, посмотрим… и на девушек тоже. Я поймал себя на мысли, что мне нечем заняться; совершенно не свойственное для меня состояние, дома мне постоянно не хватало времени и была куча дел. Сейчас же приходиться просто ждать, и чего?! ̶ доставки суперавто, о котором я никогда даже не мечтал, а здесь это необходимый предмет быта. Заказываю ещё кофе и долго выбираю десерт. Оказывается, можно выбрать не просто хорошую еду, а блюдо из любого земного ресторана. Перелистываю меню известных мне только по названиям ресторанов, хотя больше, конечно, совсем мне неизвестных. Да, здесь есть чем закусить! До карт вин дойти не успеваю ̶ колокольчик на браслете извещает о доставке заказа ̶ мой дом на колёсах прибыл.

Подхожу к поляне, мерцающий дым выше меня, при моём приближении он исчезает, и передо мной предстаёт сияющий голубоватым металлом красавец – мой теперешний дом. Обхожу его ̶ состояние тихого восторга… Залезаю в кабину: коробка – автомат; оглядываю роскошное торпедо, оглядываюсь ̶ проход прямо в салон, настраиваю сиденье, справа ручка разблокирования поворота сиденья ̶ удобно, нажимаю на тормозную педаль, потом на кнопку ̶ заводится сполоборота. Передо мной дорожка ̶ выезжаю по ней на шоссе к моему красному ящику и остальному скарбу. Восторг меня не покидает, я ездил на многих и разных машинах, но эта ̶ нечто особенное. В бардачке толстенная инструкция на русском(!) языке. Погружаюсь в волшебный мир американского автопрома.

  Глава седьмая

Уже десять минут не спеша еду на чудо-автомобиле по чудо-дороге под чудесную музыку Вивальди, оказывается, я сильно скучал без музыки. Благо теперь могу выбрать любую, здешняя фонотека безгранична. Пейзаж постепенно меняется, стало теплее, дорогу теперь окружают невысокие скалы и между ними какие-то хвойные деревья, но не ёлки и не сосны. Пихты? А вот что-то новенькое: впереди мост, под ним река, видимо, та же, что была у моего места прибытия. Еду медленнее, чтобы получше всё рассмотреть. И правильно делаю! Торможу, рефлекторно взглядываю в монитор заднего вида – никто не нагоняет, передо мной, пересекая дорогу, лежат два ряда камней, плотно положенных друг к другу. Не крупных, но проехать по ним нельзя. Засада! ̶ первая мысль, ещё раз смотрю назад ̶ никого, с боков ̶ чисто. Встаю в пяти метрах от гряды, готовый дать задний ход. Стою. Жду, не зная, что предпринять. Делать нечего, надо убирать этот завал, не ехать же назад из-за каких-то камней. Выхожу и вдруг слышу крик: " Мужчина? Вы один?" – кричит, судя по голосу, женщина, молодая, не агрессивная, скорее напуганная.

– Один, а что?

– А у вас нет какой-нибудь женщины? – слышу жалобный голос. Идиотский вопрос, более идиотский, чем "как пройти в библиотеку?" в такой ситуации. Голос раздаётся справа из-за большого камня, а над ним светлая макушка его обладательницы.

– А зачем вам какая-нибудь женщина, я́ Вас не устрою? – молчание, потом слышу, – я не могу выйти, у меня голова немытая, и я не накрашена. – Замолкла, продолжает тише, – и я… голая.

– Почему? – спрашиваю я, не зная, что ещё сказать, и замечаю дальше в кустах знакомый красный ящик. Всё понятно.

– А почему Вы не активировали свой браслет?

– Какой браслет?.. А, он мне не подходит, я попробовала его одеть, а он мне велик!

– Вот дура! – шёпотом говорю я.

– Что?

– Ничего! Это я себе. И что же нам делать?

– Не знаю. А у вас поесть, ничего нет? И попить.

– Сейчас, подождите! – открываю боковую дверь, хватаю что-то из холодильника, с диванчика прихватываю плед, иду к камню.

– Мужчина! Вы что хотите?! – истошный вопль из-за камня.

– Вы же просили есть и пить, и не голосите! Я положу еду и одеяло около камня и вернусь к машине, а Вы, когда сочтёте возможным, выйдете, хорошо?

– Ладно, давайте!

– Даю, – говорю я и задом передвигаюсь к дороге. Из-за камня появляется рука и начинает шарить по земле, не дотягивается, высовывается голова, смотрит в мою сторону. Вполне симпатичная голова.

– Как вам не стыдно!? – орёт голова и снова пропадает.

– А я всё равно ничего не вижу! Я дальтоник, – почему-то говорю я.

– А, ну тогда…

На четвереньках, не глядя в мою сторону, из-за камня выползает действительно голая девица, с немаленьким бюстом, который смешно покачивается. Его обладательница сначала хватает бутылки с водой и пивом, пакеты с едой, потом пытается взять плед, бутылки и пакеты падают.

– Давайте я Вам помогу! – предлагаю я. Девица взвизгивает и прячется за камень.

– Вы же сказали, что ничего не видите?! – орёт она оттуда.

– А как бы я слепым ехал на машине? Я же пошутил! Вот дура! – второй раз говорю я, уже тише.

– Ладно, я не смотрю, прихорашивайтесь! – Иду к машине обозревать противоположную обочину.

– А вас как зовут? – слышу через пару минут за спиной шамкающий голос. Оборачиваюсь. Передо мной закутанное в плед, из под которого между его складками виден живот и кусочек растительности (блондинка, натуральная, рефлекторно отмечаю я), стоит довольно милое создание с набитым ртом, в одной руке бутылка пива (как она её открыла?), в другой – огромный кусок буженины. Локтями делается попытка удержать плед. Лохматые волосы на голове приплюснуты с одного бока, ноги грязные с поджатыми пальцами.

– Что Вы сказали? – переспрашиваю я.

Блондинка дожёвывает, глотает и громко повторяет :

– Как вас зову-ут!?

– Я не глухой… и не слепой – это я уже говорил. Фома.

– Што?

– Не что, а кто. Вы никогда не слышали такого имени?

– Неа, а фамилия у вас какая?

– А Вы забыли представиться! А свою фамилию я Вам сказать не могу, я засекречен. – Опять я почему-то по-идиотски пошутил. Я давно за собой заметил, что в обществе блондинок меня тянет глупо и пошло острить.

– Светла-ана, – говорит моя собеседница, запихивает недопитую бутылку между ног, вытирает о плед освободившуюся руку и протягивает мне.

– Фома,– говорю я. Светла-а-ана смешливо фыркает и манерно пожимает мою руку.

– Ну что, поехали? – спрашиваю я.

Томная улыбка слетает с её уст, в глазах ужас.

– Куда?– выпискивает она.

– Катататься! – снова шучу я, глумливо скривив рот. Потом мне становится её жалко, ведь она, наверное, не меньше суток проторчала тут у речки, паёк скорее всего такой же, как был у меня, не зажируешь. А ещё она же вообще ничего не знает, раз не смогла включить коммуникатор.

– Ладно, Света, не сердись, всё хорошо теперь. Забирай свой браслетик и поедем на встречу с коллегой, по дороге я всё тебе объясню, ты же наверняка в неведении.

– В чём я?– спрашивает маугли. "Не из Петербурга", – думаю я.

– Неважно… Да! В машине есть душ, холодильник – бери, что хочешь, залезай и поехали.

Света радостно кивает, запихивает остатки мяса в рот, быстро жуёт, запивает пивом, в позе горниста опустошает бутылку, тихонько рыгает и размахивается, намереваясь закинуть её через дорогу. Я успеваю перехватить руку и отнимаю бутылку.

– Это безнравственный поступок! – говорю я.

– Культурный, да? – парирует Света.

– Стараюсь, чего и Вам желаю, – распахиваю перед ней дверь, Светик дёргает плечом и залезает в дом на колёсах.

– А браслет?– напоминаю я.

Она резко останавливается, пытается развернуться, ударяется рукой о стойку домика, хватается другой рукой за ушибленный локоть, плед падает и она оказывается передо мной во всей своей красе. Истошно орёт, пытаясь ладошкой прикрыть всё сразу. Я отмечаю, что прикрыть есть что, машу на неё рукой и, хохоча, бегу за её красным ящиком. Открываю его, чтобы проверить, на месте ли браслет. Ящик пуст.

– А где твой браслет?! – ору теперь я. Никого ответа. Иду с ящиком к машине. Светик уже в душе. " Быстро разобралась", – думаю я. Из-за тонкой дверцы слышны шум воды и громко поющую Свету: "…два кусочека колбаски-и-и…!".

– Да, оголодал ребёнок, – говорю я вслух и громче в дверь. – Где браслет?!

– А он там, за камнем! – из-за двери кричит Светлана.

Снова бегу назад. Видно, она тут и спала – за камнем, из-за которого выглядывала, лежат ветки, листья. На камне поменьше стоят знакомые мне банка и бутылка из набора красного ящика. В бутылку воткнуты какие-то цветочки, украшенные обёрткой от шоколадки. Над всей этой экибаной на камне висит веночек из той же местной флоры. Рядом лежат недоеденные Светочкой мои продукты. А где же браслет, вряд ли она его выкинула – вон как хозяйственно использованы даже фантики. Собираюсь возвратиться и узнать, где он, у хозяйки этого гнезда и понимаю, на ЧЁМ висит чахлый венок! – на инопланетном гаджете! В щель камня запихнут планшет-стержень, а на фиолетовом браслете висит местный цветочный головной убор. "Святая простота!" – восклицаю я. Собираю всё Светино добро, кроме цветочков, и несу в машину.

Глава восьмая

Прихожу, выбрасываю всё, кроме браслета в контейнер, захожу в дом. Наша красавица расположилась на диванчике с бокалом, рядом на столике открытая бутылка шампанского. На ней белый халат, на башке чалма тоже из белого полотенца.

– Где это ты всё взяла?– спрашиваю.

– У Вас в шкафчике.

– Надо же, я и не знал, что там такое есть.

– Вы же сами сказали, "Бери, что хочешь!" Я и захотела шампанского. А что теперь будем делать? Поедем?

– А ты знаешь, где мы находимся?

– На каком-то полигоне, на эксперименте, они так сказали…

– Они, это кто?

– Ну, которые сказали, чтобы я поехала в экспедицию, и они хорошо заплатят. Только я не поняла сколько. Сказали "тебе хватит" и что можно получить вещами. Я сказала "хорошо", а то мне совсем носить нечего, а потом – бах, и я вдруг лежу голая на дороге, мы так не договаривались.

– Ну, вы просто не поняли друг друга, сейчас всё хорошо, и мы едем знакомиться с одним интересным человеком, его зовут Сергей, фамилии я не знаю. А зачем ты спрашивала мою фамилию?

– Ну, на всякий случай, вдруг милиция будет разыскивать…

– Я тебе гарантирую, что милиция здесь никого разыскивать не будет, хотя бы потому, что здесь нет никакой милиции.

– А как же они тут живут без милиции?

– Приспособились,.. а ты не хочешь переодеться? – спрашиваю и понимаю, что этот вопрос преждевременный и напрасно я его задал – вводить сейчас её в этот невозможный и невообразимый для неё мир, в котором она случайно оказалась, жестоко, пусть сама тихонько дойдёт до того, что жизнь её никогда не станет прежней, что у неё появятся более серьёзные проблемы, чем "нечего надеть".

Сажусь за руль. Чёрт, я же забыл про эти проклятые камни; как она догадалась устроить такую засаду? Ведь мог же вообще никто не проехать… никогда.

Глава девятая

Проезжаем мост; мост как мост, река как река. Хотя нет – под мостом она узкая, потом расширяется, уходя влево, видны буруны, потом снова зеркальная поверхность. В общем ребята старались внести разнообразие в пейзаж, берега тоже разные : песочек, травка , камни, дюны, за́води,  даже камыши. Остановись в любом месте – пикник высшего класса: хочешь шашлык, хочешь купание, хочешь рыбалка (про рыбу пока не знаю ).

Маугли угомонилась, дрыхнет на диване под пледом, не снимая белого халата, чалма валяется на коврике.

Звоню Сергею.

– Ты одет?

– Во что?

– Во что-нибудь! Я везу к тебе даму; фрак, панталоны, галстук, трусы хотя бы! Она очень трепетная и боится неодетых мужчин, поскольку сама голая.

– Совсем или в трусах?

– Без трусов, но в халате! Короче, мы подъезжаем. Какой у тебя номер дома?

– Я же говорил: кормушка #15. На дороге стоит красный ящик, за ним слева – дорожка, ехай метров сто к речке, увидишь.

Местность стала другая – тропическая. Жарко. На бортовом градуснике +30. Пальмы, кактусы, скалы, песок. Вижу речку, здесь она широкая. Поворачиваю на дорожку, которая втыкается в изогнутый пляж, слева – знакомая голубая поляна с номером 15, справа – большая военная шатровая палатка, стол под навесом, несколько стульев, какой-то сундук. В речке торчит блестящая голова, вероятно, хозяина здешней фазенды. Жму на клаксон, голова медленно плывёт к берегу.

Глава десятая

Выхожу из машины, из воды появляется субтильный мужичок, лысый с головы до подошв, но с окладистой чёрной бородой, глаза – щёлочки, кривая  усмешка в бороде.

– Ну, здорово, Фома!

– Добрый день, Сергей. – Каждый из нас совершает какие-то манипуляции с верхними конечностями, не зная, расцеловаться ли, похлопать по плечу или просто пожать друг другу руки. Заканчивается приветствие неуклюжими обниманиями.

– Как доехали, без пробок ?

Этот острит без наличия блондинок. Как же он заворкует, когда увидит Светочку?

– Да, сегодня слабый трафик, я чуть не уснул за рулём, а вот пассажиры до сих пор спят.

Сергей никак не реагирует на мою блестящую остроту и не выражает желания взглянуть на спящих пассажиров, но предлагает :

– Ну что, выпьем за знакомство?

Желание выпивать на такой жаре у меня отсутствует. А вот искупаться захотелось.

– Сейчас,– говорю я и бегу к речке, стаскиваю майку, шорты и бухаюсь с разбегу в тёплую воду. Хорошо! Плыву, потом переворачиваюсь животом вверх, раскинув руки. Подумалось, что за два дня ни одной отрицательной эмоции, кроме стресса при виде засады из камней. Сергей, конечно, не симпатяга, но общаться придётся, будем кумуникабельны, добры и веселы.

Плыву к берегу – он пуст. Вытираюсь майкой, надеваю шорты, иду к шатру. Вокруг него лужа. Хлопаю по мокрой стенке шатра.

– К вам можно?

– Заходи, располагайся.

Внутри на удивление прохладно, по стенкам шатра стоят большие ящики – корыта, в них с потолка спускаются полотнища, нижним краем касающиеся воды со льдом в ящиках.

– Сам придумал! Вспомнил древнюю историю – у какого-то царя так было устроено, здорово?– из-за стола хвастается хозяин.

– Замечательно. Как часто кидаешь лёд?

– Ну… Раз в час

– Интеллектуально. А ещё чем занимаешься?

– Купаюсь… думаю, как жить дальше, а ты что, сильно работаешь?

– Ещё не успел. Ты предлагал выпить! "Надо налаживать контакт, только бы не водкой!" Сергей суетливо вскакивает из-за стоящего посередине огромного, заваленного каким-то старьём стола, запускает руку в ближайшее корыто со льдом и выуживает из него старинную бутылку водки, с белой этикеткой и горлышком, закупоренным белым же сургучом.

– Видал? Это тебе не из ближайшего гастронома продукт!  Два часа в интернете искал!

– А где ты взял интернет?

– Как где, в планшете! У тебя такой же на руке.

– Ну, я бы не назвал это интернетом, на нём все новостные сайты заканчиваются днём нашей транспортации сюда. Эта штука скорее справочник по древним сайтам.

– Вот я с такого сайта у одного коллекционера и заказал этот антиквариат – 1947 года! "Белоголовочка!"

– А у неё что, особый вкус ?

– Ты не понимаешь! Это же ещё в эсэсэре сделано, до Горбачёва!

– А, ну тогда понятно.

Сергей ловко откупорил бутылку, из завала на столе извлёк два гранёных стакана и газетный кулёк из "Правды", в котором оказались солёные огурцы и плавленый сырок "Дружба". Налил по полстакана.

– Ну, за знакомство!

Мы чокнулись, Сергей залпом осушил стакан и захрустел огурцом, я пригубил и поставил водку на стол.

–Ты что!? Язвенник?

– Нет, просто не понимаю вкуса этого напитка, а тем более радости от его применения, и я за рулём.

Сергей молча рассматривает меня выпученными глазами, забыв жевать огурец. Очнувшись, продолжил, проглотил и открыл рот, намереваясь что-то сказать, и в этот момент почти одновременно у нас обоих сработали вызовы наших браслетов. Я успел первым нажать высветившуюся цифру 1. Надрывный женский голос с плачем:

– Я не знаю, что делать!.. сама не смогу… я сломала ногу!.. как больно!

– Ты где?! – ору я.

– Не знаю… у дороги! Тут речка близко и мост.

– Номер твоей выдачи какой?!

– Восемьдесят первый!

– Сейчас приедем, звони хозяевам! Нажми ноль, они обязаны помочь, еду!

Я уже бегу к машине, кричу Сергею: – Ты со мной?!

– Да я же не доктор, чем я помогу… да эти должны… Да мне ещё уже лёд пора менять!

Я впрыгиваю в машину, хлопаю дверью, в зеркале вижу поднимающую голову Светлану. "Что случилось?" – спрашивает она охрипшим голосом. Я, газуя, разворачиваюсь и несусь к шоссе.

– Человек ногу сломал, ищи аптечку, должна быть. И палку какую-нибудь для шины.

Резко сворачиваю налево, смотрю на счётчике километраж, прибавляю 35 километров, запоминаю. Машина тяжёлая, но идёт бойко, дорога не прямая, но изгибы плавные.

– А Серёга-то ̶ сволочь! – обращаюсь к себе вслух. Потом про себя, – "Не получится у меня с ним никаких коммуникаций, я всегда избегал общения с подобными типами… теперь придётся приспосабливаться, не бить же ему морду…"

Судя по счётчику, подъезжаем. Мост поменьше Светиного, перед мостом вижу наш красный ящик, рядом лежит женщина. Подбегаю, она лежит без движения, наклоняюсь к ней, стоя на коленях, рядом бухается Света.

– Умерла? – спрашивает она шёпотом.

Беру руку, ищу пульс.

– Есть! – ровный, замедленный. Сморю на лицо – худое, скуластое, симпатичное, лицо спящего человека. Она в купальнике, смотрю на ноги – стройные, спортивные, не сломанные. "Розыгрыш?" Вспоминаю рыдающий голос по телефону – не похоже, да и зачем?

– Спит,– говорю и ощупываю ноги спящей девушки, хотя и так видно – ноги целые.

– Давай её отнесём в машину, на диван, а то чего она лежит… на дороге, – говорю я и соображаю, что это ОНИ её положили сюда, вылечили и положили за то время, пока мы ехали – минут 20, не больше. Они ещё и ноги лечат, кроме зубов! Поднимаю лёгкое тело, Света суетится рядом. Располагаемся в доме, девушка спит. Я достаю планшет,  он разворачивается.

– Ни фига себе телефончик! – восклицает Света.

– У тебя такой же. Надень.– Снимаю с крючка её фиолетовый браслет, напяливаю на её руку, браслет сжимается, Света взвизгивает, трясёт руку – гаджет на месте.

– Осваивай!

Смотрю на экран своего планшета: №0 – , №1 Надежда, №2 Сергей, №4 Фома, №7 Светлана. Каждое имя – своим цветом, Надежда красная, Сергей оранжевый, я зелёный, Светлана фиолетовая. Ага – цвета спектра, легко запомнить. Больше новеньких нет.

Глава одиннадцатая

Мы сидим в нашем доме напротив спящей Надежды. Светлана стучит по своему планшету ноготками, спрашивает:

– А как тут по межгороду позвонить?

– А кому ты собралась звонить?

– Мамашке, мы с ней поругались перед отъездом.

– Ну, она тебя простила, я гарантирую. Ей сейчас не до обид…

– Вы представляете, мне на днях приснилось, что я умерла, так явственно, как в кино.

– Это было не кино. И не сон. Вспомни, что было накануне твоего "отъезда" на полигон, вернее, что тебе приснилось?

– Ну, я была в своём салоне… меня током долбануло! Всё… Потом эти пришли, стали уговаривать поехать в экспедицию, я говорю: "Ладно, поехали". Больше ничего.

– Ты умерла, помнишь?

– Точно! Они же говорили: " Ты умерла"…– ёпаный в рот… так меня похоронили?

– Не тебя, а биологически идентичный муляж. Всё, хватит! Ты жива, здорова, бодра и весела! У тебя теперь новая интересная и богатая жизнь. Кстати, о богатстве. С помощью этой штуки, которая у тебя в руках, ты можешь "купить" всё, что захочешь. Выдача шмоток… – Я выглядываю в окно, выискивая голубое свечение с номером 81. Пока не видно.

– Выбирай обновки, а я пойду, поищу магазин.

Показываю ей, как сделать заказ, и выхожу из машины. На пригорке слева от дороги, над речкой, вижу большую синюю туристическую палатку, поднимаюсь к ней. За палаткой, метрах в пятидесяти, сквозь рощицу вижу голубой свет пункта выдачи. Рядом с палаткой стоят пластиковые стулья, стол, на нём микроволновка, электропечь, кастрюли, коробка с ложками-поварёшками. Рядом не земле провода и бензиновый электрогенератор. Вырисовывается картина происшествия – несчастного случая. Надежда, видимо, пыталась запустить генератор, дёргая за ручку стартёра на верёвке. Не удержала, ручка выскользнула, а поскольку генератор стоял на краю пригорка над обрывом у реки, она свалилась с обрыва. Хорошо, что не потеряла сознание и смогла позвонить. Да и "непотеряемость" планшета выручила. Возвращаюсь к машине, из неё доносится девичий смех. На диване рядком сидят Светлана с Надеждой, смотрят в экран планшета и обсуждают тряпки.

– Здрасте! Как самочувствие у больной? – обращаюсь к глазастенькой, улыбающейся девушке.

– Больной здоров! Меня зовут Надя.

– Фома, – я киваю головой.

– А зачем Вам столько кухонной утвари? Можно же получить готовое – любое.

– Не люблю столовскую еду, и потом я не понимаю, откуда она берётся из тумана, может он ядовитый!

– А продукты, из которых Вы собирались готовить, тоже из этого тумана, других тут видимо не растёт.

– Да, действительно, я не подумала.

– Ну, что?– обращаюсь к Свете. – Идём в магазин, а то твой халат носить уже нельзя, – показываю на испачканный подол.

– Только ещё рано, – отвечает она, – будет готово только завтра.

– Ты что, по бутикам шлялась? Попроще ничего нельзя было выбрать?

– Я ей дам сегодня, – защищает её Надя. – У меня много лишнего набрано, я на радостях нахватала, а не ношу – жарко.

Они вскакивают и бегут к палатке Надежды. Я звоню Сергею, рассказываю об её излечении. Он не удивлён:

– Я же говорил, что они её вылечат! Только быстро как-то, может, она притворилась, чтобы нас вызвать?

– Нет, не думаю.

– А она их видела?

– Не знаю, я не успел спросить.

– Слушай, а я ведь не успел на даму твою посмотреть, а теперь ты вообще с двумя. Что делать будешь?

– Ну, как-нибудь справлюсь, ладно, меня зовут, вечером созвонимся.

С пригорка девицы хором кричат: " Фама-а!" – Иду к ним.

Глава двенадцатая

Смеркается, еду на юг, к отметке #70, по светящейся дороге – очень странное ощущение, похоже на какой-то аттракцион. Смотрю назад: дорога метров на тридцать от меня темнеет, впереди светится до зоны обзора, разумно, впрочем, как и всё на Земле 2. Во время обеда с девчонками (я всё-таки уговорил Надежду заказать блюда из "Максима") позвонил новенький – Андрей – №6 и попросил приехать к нему, одного меня. Женоненавистник? Педик? Застенчивый? Скоро узнаю, я уже подъезжаю. Вокруг лес, настоящий, как у нас в псковской губернии, и холодно +12. Здесь очень быстро и резко меняются климатические зоны, как при подъёме на Тейдэ. Никак не могу вспомнить местность, по которой мы мчались к Надежде, вроде что-то пустынное. Запомнил только температуру на табло +42. Вижу на границе зоны видимости – метров 300 – на дороге чёрную точку, подъезжаю. Меня встречают. Высокий мужик в рыжем пальто и шляпе. Шмотки, видно, брал "по умолчанию" – пальтишко размера на два больше.

– Здорово, я Фома, залезай, куда ехать?

– Добрый вечер. Андрей. Направо по дорожке.

Садится спереди, пожимаем руки, ладонь у него мягкая и холодная.

– Не жарко у вас тут, а днём как, холодно было?

Он не отвечает, пожимает плечами. Слева поляна #70, рядом, в метрах десяти, оранжевая морская спасательная лодка с надувным тентом. Интересное решение, не самое глупое. Я паркуюсь рядом с лодкой. Мужик молчит, из машины не выходит. Я тоже молчу. Замечаю: его бьёт озноб.

– Ты что, заболел? Тебя колотит всего!

– Нет, это нервное… нам надо поговорить…

– Слушай, давай чаю попьём, с коньяком. " Наири", армянский, и чай хороший – "Монарх", крупнолистовой, – предлагаю я, чувствуя, что у Андрея что-то случилось. Хотя у нас у всех что-то случилось!

– Давай… – медленно произносит он.

Я разворачиваюсь на своём поворотном кресле, иду в салон, включаю чайник. Андрей повторяет мои действия, сразу же найдя ручку разблокировки кресла. – "Молодец, сообразительный", – отмечаю я.

Молчим, я готовлю чай, Андрей смотрит в окно, за которым уже ничего не видно. Достаю коньяк, лимон, сахар, рюмки. Разливаю на донышко.

– Давай, не болей!

Андрей залпом выпивает, мне показалось, даже не замечая, что выпил. Я тяну коньяк потихоньку.

– Во-от… – наконец он медленно произносит. И тут его прорывает! Он говорит сбивчиво, перескакивая на разные темы, но чётко выговаривая слова; богатая, несколько высокопарная лексика. Суть его трагедии в следующем: он актёр, жена тоже, служили в одном театре в Москве, не солисты, но и не статисты. К ним в театр пришёл молодой режиссёр ставить новую пьесу и сразу же назначил жену Андрея – Ларису на главную роль. Для самого Андрея роли в его пьесе не нашлось. Жена была на седьмом небе от счастья – первая главная роль в её карьере. Последовали другие знаки внимания со стороны режиссёра, долгие индивидуальные репетиции и так далее. Андрей страшно страдал от ревности, жену любил безумно и, наконец, устроил разборку с последующим скандалом и пощёчиной жене. Она переехала к матери, видеться они стали только в театре, она его избегала. А он страдал и умолял простить. Потом что-то случилось – он не помнит, и вот он здесь – участник какого-то идиотского эксперимента.

Как он в таком состоянии сумел разобраться с доставкой, заказать спасательную лодку и еду, позвонить мне, не понятно.  Оказывается, он сначала позвонил Сергею. Но ему не понравился голос; мой, значит, ему понравился. Во всё остальное: саму станцию, цели хозяев, остальных членов группы – он даже не пытался вникнуть. Единственное, чего он хочет добиться, ̶ это, чтобы его вернули на Землю продолжать вымаливать прощение у супруги. Довольно банальная история. Мне почему-то его не очень жалко, а вот последующая жизнь его жены (вдовы) будет невесёлой – до конца своих дней терзаться чувством вины… хотя я её не знаю, может, и выкарабкается.

Непонятно, зачем хозяевам такой участник эксперимента, у которого в башке полный погром и пофигизм ко всему, что и кто тут есть. Ему же совсем не до "насыщения" и тем более не до получения баллов за нравственные поступки. Я бы вообще его дисквалифицировал в этой игре и отправил домой! Но как он явится на свои собственные похороны? Я думаю, что Они нашими смертями закрепляют принцип невозврата, чтобы эксперимент был чистым. Отелло хренов! Что у меня за доля такая на этой базе: всех утешать и спасать! Я не знаю, что делать…

– Ты у Них спрашивал что-нибудь?

– Они перестали мне отвечать…

– Потому что наверняка ты на них орал: "Верни-ите меня, я без неё жи-ить не могу!"

Андрей молча кивает, лицо у него перекошено. Я встаю рядом со сдвижной дверью фургона, запускаю правую руку под ручку двери.

– А вот она без тебя прекрасно будет жить! Поплачет на твоих похоронах, возьмёт себя в руки, отыграет премьеру и выйдет замуж за своего режиссёра.

Последнее слово я не успеваю договорить, но успеваю резко открыть дверь – и, бросившийся на меня Андрей снарядом мимо меня вылетает в наружное пространство псковской ночи. Раздаётся сначала звук удара ладонью по мячу, потом грохот небольшого транспортного происшествия, дом слегка качается, и через пару секунд я слышу громкий смех, переходящий в хохот.  Последнее я меньше всего ожидал услышать. В проёме двери появляется ударенная моей машиной голова Отелло без шляпы. У него из глаз текут слёзы, из носа кровь, но он улыбается, закончив ржать.

– Специально подстроил? – вопрошает он.

– Я не знал, что так эффектно получится, я думал, ты завалишься в кусты и угомонишься. Я забыл про твою надувную лодку и что она может так лихо тебя отбросить на мою машину. Сильно треснулся?

– Я уже давно сильно треснулся… У тебя перекись есть? – спрашивает он, шмыгая разбитым носом. Я достаю непригодившуюся утром аптечку.

  Глава тринадцатая

Мы сидим в моём доме, ужинаем, чем бог (внеземной объект) послал. Андрей, в грязной, рваной майке с олимпийским мишкой на груди (где он так сумел извозюкаться? Наверное, бегал как лось, по чащам – охлаждал свой драматический пыл), с заклеенным пластырем лбом, совсем не похож на красавца-актёра столичного театра ̶ чавкает мясом с картошкой, как крестьянин. Ужасно хочется спать; неужели все эти события произошли сегодня, а не в течение месяца: туман у стены, радость от новой машины, Светочка, ползущая на четвереньках, Сергей с советской водкой, исцеление Надежды, обед из "Максима", торпедная атака Андрея оранжевой лодки.

Он клюёт носом в свою тарелку – умаялся трагикомик; оказывается, кроме воды и пары бананов, он ничего не заказывал. Надеюсь, ударная терапия пошла ему на пользу, и он станет нормальным членом нашего разношёрстного коллектива. Беру его под мышки, опрокидываю на диван, укрываю пледом. Сам, не раздеваясь, залезаю по лесенке в спальный отсек. "Всё-таки я молодец…" После этой духоподъёмной мысли проваливаюсь в сон.

  Глава четырнадцатая

Новый день – новые хлопоты. Андрей снова мрачен, а вчера даже рассказывал театральные байки и сам над ними смеялся. Ушёл с утра бродить по заповедным чащам, может, грибов принесёт – пожарим. Я переговорил со всеми коллегами, Надежда задружилась со Светиком, что их может общего связывать не представляю, мне они показались совсем разными. Надя – утончённая, даже трепетная, похожая на учительницу по литературе, Света – типичная провинциальная хабалка, правда, не лишённая некоторого, своеобразного обаяния. Два абсолютно разных женских типажа.

Сергей чем-то очень занят, быстро закончил разговор, наверное, ищет в чужих закромах бесценные артефакты. Я пополнил запасы продуктов и солярки. Заглянул в список абонентов – новеньких нет. Только собрался его свернуть – возникло и тут же пропало новое имя – Мария №3. Странно, проблемы со связью? Сомнительно… Через пару минут снова! Я не успеваю нажать вызов. Смотрю на экран с готовым поднятым пальцем. Входит Андрей: морда страшная, небритая, в полосках пластыря, на меня не смотрит, из карманов своего рыжего кардигана выгребает ломаные сыроежки.

– Слушай, ты случайно не радиолюбитель или, может, в компьютерах разбираешься? – спрашиваю я.

– Как ты догадался? Я вообще-то программист, матмех закончил, – оживляется Андрей. – на оборонке работал, в 25 уже начальником лаборатории стал, а в театральный поздно поступил, переростком, из-за Ларисы… На спектакль однажды случайно попал, где она играла… и влюбился. Ракеты свои бросил и как-то в Щепкинское поступил, потом – в театр, где она… – замолк, отвернулся. – А ты зачем спросил про компьютеры?

– Тут заковыка одна возникла ̶ проявился новый абонент, зовут Мария №3, но очень быстро пропала, я даже не успел нажать вызов. Вряд ли у них проблемы со связью, может, случилось что? – Вспомнил Надежду.

Андрей достаёт свой синий планшет, смотрит на экран.

– Не хватает №3 и №5, они последние?

Я киваю. – Наверное.

– Тебе не померещилось?

– Нет! Дважды мигало, в течение двух секунд.

– Дай подумать!

– А что, если у Этих спросить? – предлагаю я.

– Нет, сами найдём, может, они тоже от них хоронятся.

Он снимает пальто, садится за столик, внимательно осматривает планшет со всех сторон.

– Явно не по проводам… – бормочет он. – Пойдём другим путём… дай-ка твой прибор! – он протягивает руку. – Попробуем скомутировать. Чёрт! Не взять! – он пытается ухватить мой планшет, но его пальцы не могут дойти до его поверхности и соскальзывают. – Вот собаки не русские! Ладно, вот вам! – Андрей очень быстро начинает набирать что-то на  клавиатуре. Через десять минут кричит, – Ага! Смотри, ты здесь что-нибудь понимаешь? – Я заглядываю через его плечо, экран стал зелёным и мутным с еле различимым изображением. – У них другой диапазон видимых волн, – говорит он. На экране что-то похожее на карту, присмотревшись, я понимаю, что это наша станция. На ней много линий и знаков, похожих на пентаграммы.

– Ты что, зашёл к ним в систему?! Ты же хакер! – Восклицаю я. – А то! Давай разбираться. – Улыбаясь, отвечает Андрей.

Через двадцать минут мы выясняем, что на карте обозначены технические коммуникации, расположение всех объектов (один, на отметке #0, не похож на остальные – будто дыра в экране планшета) и все мы – пять человек в виде чётких силуэтов в разных частях карты. Я и Андрей у #70, Света и Надежда у #81, Сергей – отдельно #15. Две фигурки – не чёткие – новенькие, находятся тоже рядышком – вместе около отметки #60.

– Это рядом, едем! – кричу я, забираясь в водительское кресло. – Потом тут приберём!

Мы несёмся мимо ёлок на юг. Через пару километров лес кончился, вокруг степь. Становится теплее, снова река и ещё один мост. Сбрасываю скорость, Андрей рядом, наклонившись,  вглядывается в лобовое стекло. Проезжаем мост, по счётчику мы уже проехали #60. Выезжаем на другой берег, вокруг чахлые кусты. Съезжаем с дороги к одинокому дереву. Выходим. Здесь жарко и воздух сухой – саванна.

– Я знаю, где они, – шёпотом говорит Андрей. – Ты обходи по кустам справа, потом иди вдоль речки, я – налево. Они под мостом.

Мы начинаем обходной манёвр. Оглядываюсь на мост – из под него появляются две фигурки и бегут по мосту от нас.

– Андрей, в машину!

Завожу мотор.

– Стой, подожди ехать. Они могут испугаться и сигануть в реку, пусть добегут до того берега.

"А он – умный", – отмечаю я.

Девки на том берегу. Врубаю спортрежим, через десять секунд мы их настигаем. Андрей опускает стекло, кричит в окно: " Стойте, дуры!"

Они, неожиданно для нас, останавливаются, оборачиваются. Одна из них произносит: " Вы русские?!"

– Нет, мы инопланетяне! – опять острю я, хотя они вовсе не блондинки. Одна из них лысая, череп обмотан полоской пёстрой тряпки. Несмотря на отсутствие волос, видно сразу – красивая. Другая девица – не понятно, на её голове шапка с длинным козырьком, но, и эта очевидно – тоже вполне. Одеты они в камуфляжные штаны и майки, браслетов на них нет. А в руках у каждой… по "калашникову!!!"

– Русские мы, русские! – говорит Андрей. Мы вылезаем из машины, подходим к ним.

– А вы думали, мы кто? – спрашиваю я.

– Макуты!– отвечает лысая.

– Тон-тон?– тонким голосом уточняет Андрей.

– Это всё Машка! Нас засла-али, у нас секретная ми-иссия, – изображает вторая голос лысой.

– Девчонки! А вы выпить не хотите, за знакомство! – неожиданно для себя, вспомнив Сергея, предлагаю я.

Они переглядываются.

– Хотим! А то у нас всё кончилось,– говорит с вызовом козырькастая.

– Тогда, прошу в наш бар.– Открываю перед ними дверь салона. Во время нашей беседы лысая рассматривала мой фургон, причём смотрела на "нужные" места.

– А запарковаться! Нельзя оставлять машину на проезжей части.

"А лысая ̶ очень правильная девушка", – отмечаю я.

– Здесь очень слабый трафик, кроме этой машины на всей Земле – Земле 2 (уточняю я) нет больше ни одного транспортного средства! Пока. Подозреваю, что у Вас, обращаюсь к лысой, появится второе и не одно. Вы гонщик? Я угадал?

– Спасибо, что не "гонщица". Мария, кандидат в мастера по ралли, – протягивает руку, сначала мне, потом Андрею. Мы тоже представляемся, моё имя не вызывает недоумений.

– А я, Изольда, – представляется вторая девушка.– Можно Изи. Но только после завтрака – натощак я злая.

– А Вы сегодня завтракали? – на всякий случай уточняю я.

– Нет. Только воду пила, я ж говорю, у нас всё кончилось.

– Тогда быстрее к столу – очень хочется побыстрее назвать Вас Изи, – я снова в своей стихии – океане остроумия, хотя Изольда тоже оказалось не блондинкой, а потрясающе рыже-кудрявой, и, очаровательно улыбнувшись, подала мне свою руку для сопровождения к завтраку.

– Автоматики свои можете поставить в специальный оружейный шкаф на борту нашего лайнера – сюда.

Девушки идут за мной. Открываю шкаф рядом с душем, и нам под ноги вываливается гора бюстгальтеров, трусиков, кофточек, штанишек, чулок, каких-то ещё коробок и даже огромная соломенная шляпа. Маша и Изи отпрыгивают назад.

– Вы, что голубые? Спекулянты? Контрабандисты? – спрашивает Мария.

– Это чужое, я вам потом объясню, – лепечу я, краснея.

"Светик! Натырила у Надежды и из своих бутиков и спрятала у меня! Мещанка, тряпичница, дура!" – чертыхаюсь я про себя.

– Оружейный склад временно занят другим вооружением – локально-тактическим! А вообще, зачем вам оружие, девушки?

– Отстреливаться! – угрожающе басит Мария.

– А чего ж вы в нас не пульнули? – ехидно вопрошает Андрей.

– Так вы же безоружные были…

– Так вы пацифистки? – это я.

– Да, мы за равные права!

"Ну, перепутать пацифисток с суфражистками – небольшой грех для кандидата в мастера по ралли, она же ещё не мастер", – решил я.

Рассаживаемся, я опустошаю холодильник, Андрей, на моё удивление, с энтузиазмом мне помогает, расточая галантность. Девушки с интересом разглядывают интерьер моего дома.

– А вы, что постоянно здесь живёте? – спрашивает Изольда.

– Да. С младенчества. – Мой фонтан остроумия не затыкается.– Надо брать себя в руки, тем более, что нам предстоит многое обсудить. Ладно, не сегодня. День первый – праздничный!

Я разливаю "вдову" по бокалам, Мария недоумевает:

– А шампанское утром – разве это хорошо?

– Всё относительно, милая Маша! У нас – утро, а где-то уже ночь. Правда, далеко. Насколько далеко, я не знаю, но на всей на́шей планете сейчас утро, везде!  Это я гарантирую.

– Фома, что Вы несёте? Такого не может быть, я проходила географию и даже астрономию!

– Боюсь, милейшая Маша, что э́ту географию Вы не́ проходили. Как вы думаете, где мы находимся? – опять я вынужден открывать глаза незрячим и неведующим.

– В Африке… или в Латинской Америке, у нас же в России нет такого! – Мария делает широкий жест рукой, указуя то ли на пейзаж за окном, то ли на внутренности моего авто и строго спрашивает:

– А почему у вас нет номеров на машине?

– Я не смог встретить здесь ни одного гаишника, чтобы узнать у него адрес ближайшего местного отдела полиции для регистрации. Только не спрашивайте меня, как они тут живут без полиции, меня уже спрашивали об этом, правда, тогда вопрос касался милиции, но суть та же. Так вот, дорогие секретные агенты, вынужден ввести довольно существенную коррекцию определения нашего местопребывания, но после чокания и выпивания этого волшебного напитка, поскольку после получения ответа на него у вас, наверняка, пропадёт аппетит, и, если вы даже сможете выпить, то не почувствуете… – я болтал, оттягивая момент открытия истины этим замечательным девушкам, потому что после неё их жизнь изменится… бесповоротно.

Глава пятнадцатая

Несмотря на мои прогнозы по поводу аппетита, Маша и Изольда, внимательно слушая мою политинформацию, довольно активно подъедали мои запасы еды и спиртного. Андрей от них не отставал, что меня порадовало: девушки совершенно очевидно оказывали на него благое влияние. Изредка они втроём задавали мне вопросы, но истерик ни с кем не случилось. После моего выступления оказалось, что всё, что было на столе и в  холодильнике, уничтожено, я же был ограничен, лекторствуя, лишь стартовым бокалом шампанского.

Поблагодарив себя за предусмотрительность, я полез в кладовку (вспомнив г-жу Малаховец с её советами при внезапном появлении гостей) и достал заветную коробочку Марокканских сардин – мою усладу и гастроэстетическую слабость. А хороши они тем, что рыба сохранена в них в естественном для нее виде – с чешуёй, что и придаёт ей специфический гастрономический изыск. Прихватив бутылочку уругвайского сухого вина, я сел за опустевший стол (гости пошли прогуляться по саванне),  разломил оставшуюся от завтрака горбушку парижского багета  и приготовился вкусить деликатесов. Но не дали! Вызов от Надежды:

– Ты куда пропал? – мне стало стыдно.

– Прости, Наденька! – замотался, столько дел! Зато у меня хорошие новости! – оправдался я сразу.– Все наши в сборе!

– А наши, это кто? – сухо поинтересовалась Надежда.

– Ну, вся группа экспериментаторов… экспериментирующих… экспериментируемых… – я запутался.

– И чем вы там занимаетесь? Экспериментируете? – ехидным голоском спрашивает она.

– "А Наденька – язва!" – подумал я. – Нет, до этого не дошло, некогда было – завтракали!

Молчание. Я первым не выдерживаю:

– Надо бы встретиться! И всё обсудить!

Молчание продолжается.

– Короче, через полчаса мы выезжаем, надо ещё заехать к Андрею – убрать там у него всё, ̶ и двигаем в вашу сторону, у вас всё в порядке? Как твоя нога?

– Нога в порядке, а вот со Светой – беда! – Я напрягаюсь, ожидая неприятностей.

– Что с ней? – охрипшим голосом спрашиваю я.

– Она совсем чокнулась – её не отодрать от пункта выдачи! Бегает со своим планшетом как угорелая от поляны до моей палатки и таскает охапками всякое барахло, там уже места нет, спать негде!

– Всё, еду спасать! Через час будем! Пока!

"Светик – образцовый экспериментируемый! Когда же у неё наступит фаза пресыщения?" – думаю я, добивая сардины. – "А Надя – интересная девушка, пока непонятная, но вполне привлекательная!"

Слышу смех возвращающихся с прогулки.

– О! А мы думали он умирает от голода, переживали! – Андрей ставит на стол огромную коробку с тортом.

– Сладенького захотелось… – объясняет он. – Где тут у нас чаёк? – Хлопает дверцами шкафчика. Девушки входят, Маша пролезает на водительское кресло.

– Можно посидеть? Сто лет баранку не держала в руках! – С интересом оглядывает приборы и кнопки.

– Как жить собираетесь, граждане? – спрашиваю я у всех и вдруг вспоминаю Сергея: "Как желудок порекомендует".

– Да! Я ведь так и не понял, как вам удалось без браслетов получить оружие, одежду и еду какую-то? – вспоминаю я.

– Сейчас покажу,– говорит Мария, достаёт из рюкзака желтый браслет и две толстые палки. Прикладывает их к руке вдоль, другой рукой берёт браслет и надевает его на эту конструкцию. Тот сжимается, Маша легко отделяет стержень- планшет, помахивает им, потом вставляет его обратно и с трудом, но стягивает браслет вместе с палками.

– Лихо! Сама придумала? – спрашиваю я ошарашенный. Маша кивает.

– Я подумала, что по браслету меня могут легко найти, а есть, пить надо и защищаться чем-то. Я его ночью активировала, а потом снимала. А на следующий день пошла на разведку и нашла Изольду на дороге.

"Много у нас хитроумных: Андрей, Мария, Надя, я и Сергей, в какой-то мере", – подумалось мне. "С голоду не пропадём!"

– Ну, сейчас-то, можешь его надеть!

Мария достаёт из рюкзака ещё один браслет – голубой, протягивает Изольде.

– На! Пользуйся, дождалась.

– Она мне его не давала! Стащила сразу из моего ящика у спящего человека… Нас засеку-ут! Вообще не тро-огай! – передразнила Изольда Машу.

– Ладно, давайте собираться. Где ваша секретная база? Надо её ликвидировать. А потом и Андреевскую тоже.

– А мы уже её ликвидировали, только что, – говорит Мария.

– А это? – Я показываю на два автомата у стеночки.

– Оставим пока… на всякий случай.

Глава шестнадцатая

Едем на встречу всей группы. Пока Андрей с девушками утилизировал своё имущество, собственно, кроме его непотопляемой лодки, он не успел "нажить" другого, я позвонил Сергею, сообщил ему все новости. Он радостно сообщил о своём новом приобретении, которое он "достал" – Джип Виллис 1944 года, наверное, мечтал о нём с детства. Да, он попал в место, где осуществляются все мечты, а мне что-то так ничего и не захотелось, тревожно на душе. Дом на колёсах не был моей мечтой – скорее необходимостью в данной ситуации, хотя, конечно, я очень им доволен. За рулём Мария, сетует, что не может применить свои раллийные навыки на такой дурацкой дороге, на таком "ящике" на колёсиках. Сергей тоже выехал и должен подъехать к Надежде и Светлане, там мы все и встретимся. Что-то я волнуюсь, как мы все поладим? Уж больно мы разные. Андрей вроде пошёл на поправку, рассказывает что-то Изольде про космические корабли. Она слушает, улыбаясь, но, по-моему, ничего не понимает. Надежда обещала угостить всех борщом, а мы везём торт, про который забыли при сборах.

Вызов от Сергея.

– Ну, что, познакомился с девушками? – приветствую я его.

–Да я тут заглох, понимаешь… Бензин кончился. Я думал, бак полный, а его оказалось чуть. Ты не подвезёшь канистрочку?

– Слушай, Сергей, это уже наглость! Пункты выдачи – через каждый километр, так что в худшем случае тебе придётся протопать всего пятьсот метров!

– Да я не на дороге обсох!

– А где?

– А чёрт его знает. Я свернул – решил испытать машину на дикой местности. Здесь буераки подходящие. Я ехал, сначала пустыня была, жара жуткая, потом холмы с кустами. Сколько я по ним ехал, не представляю! Так что я даже не знаю, где я.

– Ну, мы тебя… – Я хотел сказать: "быстро найдём", вспомнив, как Андрей по карте хозяев нашёл Марию и Изольду, но почему-то осёкся и замолк и вспомнил ещё, что мы с ним ничего не говорили девушкам, как их нашли, а они не спрашивали.– Тобой восторгаемся! – закончил я. – Ты сможешь выйти на шоссе, направление запомнил?

– Вроде да.

– Тогда выходи и топай на юг, мы тебя подхватим.

Объясняю ситуацию своим спутникам, звоню Надежде – информирую её, что наш экспресс проследует без остановки мимо их станции, а потом скоро вернётся. Все не возражают. Я вспомнил место, где пустыня переходит в дюны – это недалеко.

Действительно,  довольно быстро мы встречаем горемыку, выходящего на дорогу. Сергей залезает в салон, происходит его встреча с первыми людьми на базе, не считая меня.

Глава семнадцатая

Не думал, что так закончится вечерок! А начиналось всё вполне идиллически: все перезнакомились, даже перецеловались. Мы с Андреем погрузили в мой фургон с пункта выдачи Надежды сюрприз, который заказали заранее – большой красивый тент, круглый гигантский стол, стулья, старинные столовые приборы, посуду и кучу всякой мелочи для праздничной сервировки. А также разнообразнейшие деликатесы и напитки, скопировав всё это роскошество с описания свадебного ужина герцогини и герцога Йоркских. Пришлось делать четыре ездки. Когда было всё подготовлено и расставлено и мы расселись за столом, все поняли, что на наших глазах произошло чудо – свершилось таинство любви, она самая с первого взгляда! Субъектами действа она (любовь) избрала Светлану и Сергея. Они сидели рядышком, не сводя глаз друг с друга, почти не принимая участия в общей беседе. Сначала был общий трёп, шутки, тосты. Потом стали рассказывать о себе, все посерьёзнели, вспомнив, при каких обстоятельствах каждый попал на Землю 2. У всех случились трагедии, и каждый погиб, по-разному, но бесповоротно. Надежда попала под автобус, потеряв до этого сына, а ещё раньше мужа. Сергей отравился угарным газом, а его коллекция "антиквариата" сгорела. Мария на окружной дороге врезалась в стоящую фуру, перед этим её выгнали из сборной. Я погиб от неосторожного обращения с угловой фрезой, которая перерезала мне сонную артерию. Если бы не моё депрессивное состояние, возможно, я был бы осторожнее. Изольда тоже была не в лучшем психическом состоянии – передозировка снотворного, а до этого перелом руки с потерей функций. Она играла у Спивакова на флейте и была брошена её возлюбленным. Андрей упал с пятого этажа в лестничный пролёт, а уж депрессия у него была первого разряда. Светлана погибла от удара электрическим током, поссорившись с родителями и гражданским мужем.

Потом все примолкли, замкнулись и повеселели, лишь услышав оживлённый шёпот  наших голубков. Обоюдный флирт набирал обороты и, судя по всему, приближался к кульминации. Заметив внимание к себе, парочка заявила о желании "прогуляться". Никто не возражал (кроме меня, но я промолчал, понимая, что против инстинктов не попрёшь и остановить эту стихию разбушевавшихся гормонов невозможно).

Оставшись впятером, мы стали делиться мыслями и идеями: как жить дальше в новых для каждого обстоятельствах. Надежда выразила желание просто отдохнуть: ей очень нравилось место, в котором она оказалась – оно напоминает ей Краснодарский Край, где она провела детство, замыслила вскопать здесь огород, поставить небольшой уютный домик – минимум желаний: никаких дворцов, бассейнов и феррари – и наслаждаться природой и выращиванием сельхозпродуктов. У Марии были планы помасштабнее: каждую неделю получать и испытывать новый автомобиль, составить из них автопарк- коллекцию, отбирая, с её точки зрения, лучшие. Других желаний у неё не было. Изольда, обнаружив у себя абсолютно здоровую руку, мечтала научиться играть на скрипке, потом на чём-нибудь ещё, а дальше выучить всех нас играть на других музыкальных инструментах и создать ансамбль (где мы будем гастролировать?). Её очень обрадовало, что я играю на гитаре и сочиняю музыку, после того как она об этом узнала, она даже пересела ко мне поближе. Андрей вообще ничего не хотел, ну, может быть, объехать всю нашу Землю 2 на машине, посмотреть иные края. Мария стала настойчиво рекомендовать ему различный транспорт для такой поездки, Андрей слушал и соглашался без энтузиазма со всем, что она предлагала. Чем предполагали заняться Света с Сергеем в новой жизни, мы не узнали по причине их отсутствия.

Настала моя очередь. Все в ожидании смотрели на меня. Я молчал, не зная, с чего начать. У меня не было особенных желаний, даже если бы они и были, ещё одна реализация мечты одного из нас не гарантировала бы всё наше немногочисленное общество от бед и конфликтов, которые неизбежно последуют вскоре, странно, что никто из выступавших до меня об этом даже не заикнулся. Я понимал, что то, что собирался им сказать, вызовет неприятие и, возможно, гнев большинства. Но не сказать этого я не мог. Вздохнув поглубже, я начал.

Глава восемнадцатая

– Как вы думаете, почему нас семеро? Не шесть, не восемь, не двенадцать – нечётное количество? Чтобы мы не парились, в смысле, не разбивались по парам. Наш небольшой коллектив – это некая модель земного общества в микро размере; во всю историю человечества мужчин было всегда меньше, были периоды и страны с противоположной пропорцией, но это было не типично для всей Земли в целом. Нас поместили в гиперрайские условия – живи и радуйся, но не получится! Очень скоро настанет время для создания конфликтной ситуации в нашем маленьком мире. Собственно, оно уже пришло, а вы даже не заметили. Последствия такого конфликта легко представить, вспомните примеры из мировой истории и литературы. На наших глазах был взведён часовой механизм бомбы, которая бабахнет неизбежно, если мы, оставшись впятером, не придумаем сообща способ нейтрализации этого губительного для всех нас процесса.

–Ты имеешь ввиду отколовшихся от нас и уединившихся Светлану и Сергея? Ничего страшного в том, что они понравились друг другу, я не вижу, они взрослые люди и могут поступать, как хотят. Главное, что это добровольно с обеих сторон! – поддержал влюблённых Андрей.

– А я считаю это свинством – в первый вечер взять и уйти и всех бросить,  нам же многое нужно обсудить! – горячится Надежда.

– Нагуляются и придут, проголодавшись. Я за ними смотрела – они ничего не ели, только болтали, – заметила наблюдательная Мария. Все посмотрели на их тарелки, те действительно были почти не тронуты.

Стало прохладнее и темнее.

– Прости, что мы тебя перебили, Фома, – за всех извиняется Андрей.

– Я же совсем забыл! Есть продолжение сюрприза! – Я вскочил и побежал к машине. Надежда тоже поднялась.

– Схожу за свитером, кому-нибудь что-нибудь принести тёплое? Благодаря Светику у нас огромный выбор одежды.

– Я с тобой, можно? – спросила Изольда.

– Пойдём, сама выберешь.

Подходя сзади машины к грузовому отсеку, я заглянул в салон – никого.

"Где же они укрылись, на природе уже холодно, роса выпала". Достав генератор, я покатил его к шатру. Быстро с помощью Андрея подсоединил провода. Завёл генератор, вспыхнула иллюминация, наш праздничный уголок преобразился! Все ахнули.

– Давайте так каждый день ужинать!– воскликнула, подходя, Изольда.

– Нельзя, – говорю я. – Праздники должны быть редки, дабы не сливаться с буднями, – и подумал: "Будут ли у нас общие праздники?"

– Вы там, в гардеробной, не встретили нашу парочку? – поинтересовался я.

– Нет, а у тебя в домике их нет? – спросила Надя. Я покачал головой.

– Так вот, – продолжил я лекцию. – Назовите причины возникновения конфликтов, переросших в войны!

Все стали вспоминать и перечислять: захват территорий с целью обогащения; ксенофобия как источник почти всех войн, национально-освободительные, социальные и религиозные войны. Никто не вспомнил Елену Прекрасную, а я именно её как одну из причин развязывания войны имел в виду, затевая этот диспут.

– Все войны возникали, – продолжил я, – когда кому-то одному или группе людей чего-то не хватало: еды, воды, жилья, денег, уважения, сексуальных удовольствий, свободы, справедливости, просто развлечений или кто-то посчитал себя оскорблённым в своих "чувствах". В нашей ситуации мы избавлены от появления этих мотивов. Или кто-либо из вас до сих пор верит в так называемого бога? После всего! – воскликнул я, поведя широко рукой.

– Я в церковь ходила, – тихо произнесла Маша. – А сейчас не знаю… .

– Ты что, рядом со своим гаражом храм божий построишь? И какому из богов? Сотворителю хомов?– съехидничал Андрей. Мария молчала, опустив голову.

– Начинается! – проговорил я. – Знакомый мотивчик. Типичный пример так называемого оскорбления так называемого чувства так называемого верующего. Почему я не оскорбляюсь, когда при мне упоминается хоть что-то, связанное с религией, – люди не стесняются толдычить галиматью из сказок, уверяя меня в некой истине! Да меня просто само наличие этих инфантильных дебилов в рясах оскорбляет, но я не бегу (не бежал ̶ поправился я) в суд на них жаловаться, пускай живут, как хотят, лишь бы не мешали другим. Но ужас в том, что они не просто мешают жить нормальным людям, а они убивают других, если ты не разделяешь их личный вариант версии о происхождении человека. То место, куда мы попали, наталкивает на мысль о наличие ещё одного такого варианта, не правда ли?

Глава девятнадцатая

– За две тысячи лет столько народу загублено! Ведь именно с появлением Христа началось тотальное истребление людей, иначе представлявших себе картину мира и его возникновение. Причём ни у кого из оппонентов не было и не могло быть доказательств. ВСЕ религиозные концепции построены на вымыслах и на предположениях, которые, в свою очередь, образовались у дремучих народов от страхов из-за непонимания явлений окружающей их природы в виде молний, звёзд, смены времён года и тому подобного. Кстати, о Христе: до него люди как-то очень потихоньку уничтожали себе подобных ради идеи в виде подношения богам, и я не могу вспомнить ни одной войны во имя Зевса или там Заратустры. Парадоксально, но сначала досталось самому Христу, потом  его апологетам по полной программе, зато потом инквизиторы с бородатыми портретами на майках отыгрались сполна на своих подопечных овцах, придумав, даже термин, клеймом безапелляционно награждая любого из паствы, ̶ ересь. Это было гениальное изобретение наряду с индульгенцией. А сейчас на Земле, которую мы покинули, вознесясь в мир иной, начался новый виток религиозного безумия, боюсь, более страшный по последствиям, потому что никто не знает, как его остановить…"

Все смотрели на меня, кроме Марии.

– Я отвлёкся, извините, – хотел продолжить, но Мария меня перебила:

– А почему ты нам наврал, что ты рабочий ̶ пролетарий! Вы посмотрите на него! Из него рабочий, как из меня поэтесса! – воскликнула она.

– Милая Маша, запомните и расскажите это своим детям ̶ я никогда не лгу и тем более не вру. – Стараясь говорить спокойно, я попытался продолжить:

– А что, собственно, тебя так возмутило, что ты снизошла до оскорблений?

– Вот вы слышите? – она обратилась к остальным. – Нормальный мужик – работяга так не разговаривает, а этот прикидывается простачком: "Меня болга-аркой по шее полоснуло…". – Ты хоть держал в руках эту болгарку?

– Милейшая Маша, Вы даже не сумеете представить, чего я только ни держал в руках за свою не очень долгую жизнь. Я даже работал сушильщиком опилок, у меня самая толстая в Российской Федерации трудовая книжка, и там имеется перечень профессий, коими я обладаю, и не все они предполагают применение физического труда, хотя есть среди них и те, где необходим навык работы с электрорежущим инструментом.

Мария резко встала из-за стола.

– Маша, ты куда? – окликнула её Изольда.

– Поссать!

Нас осталось четверо.

– Чего это она так? – спросила Надежда у всех.

– Фома же растолковал: затронуты чувства, самые чувствительные чувства, трогать которые нельзя, потому что их природу объяснить невозможно, – пояснил Андрей.

– Знаете, у меня пропало желание дискутировать на теологические темы, да и на остальные тоже, схожу-ка я за "Наири" ̶ британские напитки меня не впечатлили, – немножко обидевшись, сказал я.

– Вообще-то это была не дискуссия, а страстный монолог. Видно, досталось тебе от служителей культа, но в целом я с тобой согласен, а вы, девушки? – спросил Андрей у оставшихся.

– Я – да, – ответила Изольда.

– А я ещё не знаю, я никогда раньше об этом не задумывалась. Привыкла, раз церковь есть, значит, она кому-то нужна, – сказала Надя.

Я встал и пошёл в свой домик на колёсах. Внутри всё было завалено рваной упаковкой от посуды, я открыл шкафчик, достал бутылку коньяка, в которой оставалось уже немного, и обратил внимание на отсутствие оружия в углу у стенки, где оно находилось всё это время. Встав на колени, я пошарил под диваном ̶ ничего, проверил в других возможных местах ̶ оба автомата пропали…

Глава двадцатая

Прибегаю к шатру, Мария уже вернулась.

– Ваши "калашниковы" пропали и, судя по всему, "сладкая парочка" тоже, вместе с ними, – выпаливаю я. Все вскочили со своих мест.

– Зачем им оружие? Сволочи недоёбаные! – Маша в своём репертуаре.

– Надо им позвонить! – предлагает Надежда и с браслета вызывает №7. Я – №2.

– Они же не могут не слышать, значит, специально не отвечают, – говорит Изи. Мы слышим зуммеры вызовов.

– Браслеты снять или сломать очень сложно, я пробовал, да и не станут они этого делать ̶ без них останешься без всего, – говорю я.

– Если браслеты на них, мы можем узнать, где они, – предлагает Андрей.

– Как это? – спрашивает Мария. Андрей рассказывает, как мы нашли её и Изольду.

– Как они быстро спелись и сговорились, давайте все постоянно будем им звонить! – предлагает Изольда.

– Зачем? – спрашиваю я. – Если они решили покинуть нас, значит, им не нравиться наше общество. Я себя навязывать никому не намерен. – На душе у меня было горько.

– Давайте ложиться спать, утро вечера мудренее. Надя, у тебя хватит места для девочек? Или вы предпочтёте у меня на трёхспальной кровати? – обращаюсь я к Изольде и Марии.

– Спасибо, мы как-нибудь в Надиной палатке разместимся, – спокойно, на моё удивление, отвечает Мария.

– Тогда всем спокойной ночи! Ты идёшь, Андрей? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает он. – Сейчас торт доем и приду.

Глава двадцать первая

Мы с Андреем всё-таки не удержались и выяснили местонахождение беглецов – два силуэта двигались от #19 к #20. Скорее всего, они прихватили канистру бензина из ближайшего пункта и пешком отправились разыскивать Сергеев Виллис. Нашли его, заехали за новой коллекцией антиквариата к Сергею домой, и отправляются в свадебное путешествие на поиски нового места обитания ̶ для продолжения медового месяца. Нам стало даже весело, чёрт с ними! Но кошки всё равно скребли на наших душах. Потом мы обменялись впечатлениями обо всех девушках, пришли к общей мысли, что они все крайне не похожи одна на другую, каждая интересна по-своему, и завалились спать.

Утром все были не очень веселы, кроме Марии ̶ она была в каком-то радостном возбуждении, причину которого мы выяснили позже. Прикончив остатки вчерашней герцогской пирушки, мы все отправились получать новое приобретение Андрея, второе после его знаменитой лодки транспортное средство, заказанное им по совету Марии, ̶ Порше Кайен, заказ был сделан вчера утром. Она первая опробовала машину, сказала, что у той плохо настроена подвеска, и принялась мучить бортовой компьютер. Андрей сидел рядом и быстро вникал в тонкости регулировок. Я с Надей и Изольдой разбирали шатёр, перетаскивали уже ненужное нам столовое имущество на поляну для утилизации. Девушек особенно радовало, что не нужно мыть посуду и расставлять её потом по шкафам – ещё одно благо нашего положения в этом райском месте. Потом была пробная поездка всей компанией на новом автомобиле, за рулём уже был владелец этого роскошного, но удобного и проходимого по любому бездорожью авто. Всем понравилось, хотя Мария постоянно орала на бедного молчаливого Андрея, что тот неправильно держит руль, слишком вихляет, плохо видит дорогу и так далее. Вернувшись, мы расселись за столом Надежды, чтобы, наконец, отведать её борща, вчера было не до него.

Молодожёнов никто больше не хотел обсуждать и звонить им тоже. Все недоумевали, зачем они украли автоматы, не от нас же отстреливаться в случае погони? Андрей был в предвкушении поездки по заповедным местам нашей новой родины, но никому не предлагал к себе присоединиться, никто и не напрашивался. Изольда не сильно горела желанием отправиться вместе с Марией на поиски места для её гаража, но своих идей у неё не было. Сообщая об этом, она смотрела на меня, и, мне показалось, она ждала от меня какого-то предложения. Я сделал вид, что не понимаю её молчаливого намёка, и сказал, что у меня появилась одна идея – проехать по северной пустыне до объекта "0" и посмотреть, что это за дыра, которую мы обнаружили на карте хозяев. Мария была как на иголках и, наконец, призналась, что ждёт сегодняшней вечерней доставки, чего именно, не сообщила. Подозреваю, что это какой-то сумасшедший суперавтомобиль. У Надежды планы не изменились, мне показалось, что она с нетерпением ждёт, когда все разъедутся. Я пошёл готовиться к путешествию в пустыню и через час, укомплектовавшись всем необходимым, подошёл прощаться. Андрей тоже был уже готов ехать. Мы со всеми расцеловались, как вчера при встрече, даже я с Марией. Похоже, она больше на меня не сердилась, и мы поехали каждый в свою сторону: Андрей – на юг, я ̶ на север.

Глава двадцать вторая

Ну и пекло! От шоссе всего километр, а на градуснике +49, кондиционер уже не справляется, я его отключил – боюсь, не справится система охлаждения двигателя, а вставать посредине пустыни с загубленным мотором я не хочу. Медленно еду, обливаясь потом. Вокруг монотонный и монохромный пейзаж – пустыня, плоская и нудная с довольно плотным, как будто утрамбованным песком. Точное месторасположения "дыры" я не знаю, двигаюсь зигзагами – от шоссе до стенки. Наконец я её увидел – эту самую стенку – элемент конструкции нашей станции, рядом с ней нет никакого тумана, видимо, Они посчитали, что здесь он не нужен. Это нечто невообразимое! Я подошёл к ней вплотную и задрал голову, она сразу закружилась и мне стало по-животному страшно… Я скорее сел в машину, тем более что стоять на солнцепёке просто невозможно, а в машине хоть ветерок обдувает. Метров через сто чувствую, вернее, слышу: что-то изменилось! Гул покрышек стал немного другим. Еду ещё метров двадцать, звук стал прежним, разворачиваюсь, еду по своим следам, гул снова изменился. Выползаю из кабины, жара страшная, сажусь на корточки. Песок как песок, такой же плотный и горячий. Иду по следам протекторов и замечаю слабоуловимую границу: песок, на котором я стою, немного темнее, вернее, он как будто взрыхлён пузырьками воздуха, исходящими из-под земли. Иду по терминатору и прихожу к началу своего обследования. Оказалось, площадь с "другим" песком имеет форму круга, примерно пятнадцать метров. Вероятно, это и есть та самая "чёрная дыра. Ну, нашёл, ну посмотрел… Доволен? Ковыляю до машины, скорей отсюда из этой преисподни! Сейчас бы в речку! Выпиваю уже третью бутылку воды, слева вижу холмики с чахлой растительностью. Всё, пустыня кончилась. Я ехал очень узкой гребёнкой, кроме площадки с другим песком не заметить что-то на поверхности я не мог, следовательно, эта "дыра" – какой-то объект, спрятанный под поверхностью. Надо возвращаться не солоно хлебавши. Вот только куда? У меня нет никаких дальнейших планов. У каждого из моих новых друзей свои собственные, я в них не востребован. Кроме, пожалуй, Изольды. Девушка красивая, интересная, не дура, на флейте играет, со Спиваковым была знакома… Представил, мог бы я в неё влюбиться? Мог бы, но сейчас-то я не влюблён! А как же то, что я собирался им всем предложить как средство борьбы с той самой "бомбой", у которой уже запущен часовой механизм? А средство это – жить всем одной семьёй, сочетая полигамию с моногамией, матриархат с патриархатом и ещё что-нибудь, что мы бы сообща придумали. Наверное, хорошо, что я не успел эти идеи донести до девочек и мальчиков – затянула меня "божественая" тема, где я сорвался и оттянулся до того, что бедную Машу довёл почти до слёз. Хотя, плачущую, её трудно представить. Писающую ̶ да; я уже острю сам с собой ̶ плохой признак, надо что-то придумать!

Глава двадцать третья

Наконец я обрёл счастье, ̶ в климатическом смысле: +23. Как установили британские учёные, скрупулёзно изучив библию, именно такая температура должна быть в раю. Мне это подходит, ̶ всё нравятся: разнообразнейшая растительность и живописная, быстрая речка, узкая в этом месте. Тут должна быть рыба, её не может не быть. С детства не держал в руках спиннинг, и здесь захотелось поймать форель или лосося. Мой пункт #23. Я заехал по пути к #15, где жил Сергей, обнаружил там следы поспешных сборов и оставленную им какую-то крупномассивную штуковину непонятного назначения, видимо, не влезла в его Виллис. Всё там подчистил и поехал дальше на юг, где вскоре и открыл для себя это воистину райское место. Поживу здесь, в тишине и покое, предамся размышлениям, оттаю душой, поиграю на гитаре, придумаю новую песню, может, чего и надумаю.

Часть вторая

НЕ РАЙ

Глава 1

Целую неделю я блаженствую – в буквальном смысле – такого благостного состояния я не испытывал никогда. Наверное, так и надо жить: просто и незамысловато, сочинять стихи и песни, ловить рыбу, любоваться природой, слушать музыку, писать картины, смотреть хорошие фильмы и спектакли, питаться (хотел сказать "простой пищей", но это было бы неправдой – заказываю я, всё-таки, совсем не простую еду, а изысканную и разнообразную в двух и трёх-звёздных мишленовских ресторанах, хотя моя первая и последующие пойманные мной рыбины, были съедены с удовольствием). Да и со стихами всё непросто: начинаю писать о природе, о добре и зле, о любви – стандартные темы для лирики, но в процессе творчества неизбежно скатываюсь на какую-то ерунду, не имеющую ко мне уже никакого отношения. Только потом, перечитав накарябанное, соображаю, что это, мягко говоря, не актуально в моём теперешнем положении и что всякие путины с жириновскими и башат асадами, с коррупцией и беззаконием остались уже только в моём прошлом. С фильмами и спектаклями тоже непросто. Не все они воспринимаются так же, как на Земле. Даже, смотря свои любимые, ловлю себя на том, что мне это стало не очень интересно, многие тамошние проблемы и даже шутки перестали вызывать у меня соответствующие эмоции, мне бывает просто скучно. Остаётся лишь одна музыка! Милая Изольда была далеко не наивна, как мы все посчитали, когда она поделилась своим желанием сделать из нас музыкантов для ансамбля, музыка – самое абстрактное искусство, не привязанное ни к чему, она воспринимается одинаково, что на Земле, что на Земле 2. Поэтому я с настойчивостью и удовольствием осваиваю электрогитару – давнишнюю юношескую мечту, о которой я вспомнил только здесь. Попробовал заняться живописью – бросил на второй день: бессмысленно изображать местные закаты и облака, пусть и потрясающей красоты, понимая, что они тоже нарисованы, а других тем для изображения придумать не смог. Вчера напрягся и попытался вообразить, чего же я хочу. Летать? Можно вполне, простенький биплан – через три дня. Я даже уверен, что быстро разберусь в конструкции и управлении, тем более что можно заказать видеоуроки пилотирования, но без живого инструктора, понимаю, что в этом деле самообразования может не хватить для благополучной посадки и нашим невидимым друзьям снова придётся меня реанимировать, но нет гарантий многоразовости этой процедуры.

Периодически созваниваемся друг с другом, Андрей организовал даже видеоконференции, но общих тем для них становится всё меньше. Пытались связаться с беглецами, особенно на них обижена Надежда, считавшая Светлану подругой, но безуспешно: её имя пропало из списка абонентов, а Сергей не отвечает. Мы установили место их обитания – недалеко от моего первого – #39 за рекой у восточной стены, но ехать к ним в гости никто не собирается.

Сегодня у меня рыбный день, иду на рыбалку, а вечером продолжу сочинение новой композиции для флейты, электрогитары и двух голосов – хочу сделать сюрприз для Изольды. С нотной грамотой у меня не очень, поэтому пользуюсь специальной компьютерной программой – замечательная штука – сочиняешь мелодию, а компьютер делает всё остальное. Не очень честно, но для меня это выход, пока сам не научусь записывать ноты.

Выхожу из дома с удочками и слышу шум мотора ̶ звук мощного двигателя, машина явно едет в мою сторону ̶ дорога тут одна. Из-за поворота выскакивает красный Корвет. Такой мускулкар может быть только у Марии. Машина останавливается рядом со мной и из неё выходит… Изольда! Легка на помине.

– Привет, отшельник – Магомед, к тебе гора в гости пожаловала! – говорит Изи, выходя из машины. Выглядит она потрясающе – как из салона красоты.

– А как ты меня нашла? – я растерян, не ждал гостей.

– У нас не такая уж большая планета – до твоего двадцать третьего угодья всего одна дорога.

Она подходит ко мне, улыбка у неё немного смущённая, целует меня в щёчку. Я, как дурак, стою с удочками и сумкой-холодильником.

– На что ловишь? У тебя ещё один спиннинг найдётся? – продолжая улыбаться, спрашивает меня Изи.

– А! Так ты приехала рыбки половить? – говорю я, внутренне холодея, понимая, что не это цель её визита. Опустив глаза, Изольда молчит. Вскидывает ресницы и, перестав улыбаться, смотрит на меня.

– Нет… Тебя!

Меня начинает трясти мелкий озноб, я этого хотел и боялся!  Изольда снова опускает ресницы, я наконец-то выпускаю из рук своё рыболовное имущество, кладу руки на её плечи, она вздрагивает, поднимает глаза, в них капельки слёз – огромные зелёные озёра, её губы дрожат. Чтобы остановить их вибрацию, я подношу к ним свои, её губы перестают дрожать, открываются, – и я лечу в пропасть и одновременно взмываю в небо! "Половил рыбки!" – проносится идиотская мысль в моей идиотской голове…

В моём домике диванчик рассчитан на одно спальное место, но мы умудрились использовать его площадь весьма эффективно. У меня давно не было женщины, поэтому скоротечный первый обмен ласками и узнавания друг друга пришлось повторить. Изольда оказалась страстной и восхитительно громкой, мы, наверное, распугали всю рыбу – теперь придётся перекраивать моё меню на ужин.

Обнажённая Изольда выходит из душа, подходит, наклоняется, целует меня. "Спасибо… Это было восхитительно". Я тоже её благодарю, отрываюсь от её губ и иду в душ.

Случилось неизбежное, это надо признать. Я мог опасаться этого, не потому что не хотел, а просто представлял, что за этим последует череда событий, ход которых мы не сможем контролировать, если пустим на самотёк исполнение наших желаний – инстинктов, но человеческая природа взяла своё. Удастся ли нам хоть как-то урегулировать наши отношения, ведь половая пропорция в нашем коллективе не предполагает равенства пар, конечно, было бы проще, если бы нас было поровну, но и это не было бы гарантией полного спокойствия и дальнейшей счастливой жизни. Соответствующих примеров из жизни, описанных мировой литературой, миллионы. Очень не хочется становиться ещё одним драматическим прецедентом, тем более что нас всего семеро, а сейчас и того меньше ̶ С+С можно не брать в расчёт.

– Пойдём погуляем по твоим угодьям, хотя бы покажешь, где твоя речка, – предлагает Изольда.

Идём молча, но каждый чувствует: поговорить надо.

– Как там Маша? – спрашиваю я. – Построила свой гараж?

– Она только вчера закончила проект, сейчас выставляет границы будущей стройки. Она там размахнулась нешуточно: кроме ангара для своих игрушек и боксов для ремонта, будет ещё два этажа, четыре жилых комнаты, две кухни, солярий, студия для репетиций и звукозаписи – это я её попросила;  ателье с огромным окном для всяких художеств – это она сама решила, думаю, специально для тебя, ну и ещё несколько небольших помещений – на всякий случай. По дизайну – ничего особенного, но всё должно быть красиво и очень функционально.

– Я не ожидал, что ты захочешь себе такую машину, когда увидел, подумал, что Мария едет.

– А это её тачка, я попросила у неё… чтобы поехать к тебе…

– А она знает, что ты поехала ко мне?

Изольда останавливается, смотрит на меня и тихо говорит: – Это она сказала, чтобы я ехала к тебе, она же видела, что я … страдаю. "Езжай, – говорит, – и трахни его как следует ̶ чего ты мучаешься, нам теперь не до цветочков и ухаживаний со стороны этого якобы сильного пола! Нас больше, поэтому будем устанавливать матриархат."

– А как она это представляет? Я уже голову сломал ̶ ничего не могу придумать, чтобы всем было хорошо.

– А Маша тоже тебя любит, но понимает, что одна не имеет права тобой "завладеть". Она только кажется грубой и толстокожей, а на самом деле она всё понимает: что мы оказались в необычных обстоятельствах, что самое главное ̶ нам всем не перессориться и избежать "делёжки самцов". Так что придётся нам всем пересматривать свои "морально-нравственные принципы". Она и Андрея любит, по-моему, это естественно: мы все должны любить друг друга. Хотя сердцу не прикажешь ̶ я бы не смогла… с Сергеем.

"Если бы я был женщиной, я бы тоже не смог, – про себя подумал я. А на месте женщины с Андреем? А с Андреем и со мной? Славо богу, я никогда не буду женщиной, и мне не придётся решать таких задачек! Но как мужчине – придётся! Я не могу определиться в своих чувствах. То, что я сейчас испытываю к Изольде: нежность, благодарность, очевидную влюблённость появилось всего час назад! Ещё сегодня утром, вспоминая всех своих новых друзей, я никого из них не мог выделить: все они, кроме Сергея, были мне симпатичны, и эта симпатия в равной мере распространялась одинаково на всех. Я ещё подумал: "Хорошо, что мы все такие разные, видимо, наши "хозяева" подбирали группу испытуемых по принципу "несхожести" ̶ мы представляем "палитру" человеческих характеров.

Значит, Маша меня тоже любит… А я её? Определённо назвать я могу только одного человека, которого я не люблю и не испытываю никаких симпатий – это Сергей. Дался мне этот коллекционер, что-то часто я его поминаю, и что в нём нашла Света? Она, кстати, мне тоже очень симпатична ̶ проста и естественна, как природа; не вредная, не злобная, чуткая ̶ настоящая женщина! Красивая к тому же. Ну, обделил её боженька интеллектом, но если бы она не сбежала, а осталась бы с нами, я думаю, мы с Андреем сумели бы сделать из неё "человека", и девчонки бы помогли!

Маша… Она самая не стандартная из всех женщин, с которыми мне приходилась общаться ̶ самая загадочная. Я, конечно, ещё плохо её знаю, но в ней чувствуется какая-то глубина, а вот что в этом омуте..? Надеюсь, не черти. Как мне было стыдно потом, когда я пёр напролом в своём страстном монологе, обличая "всех святых"! Конечно, я эгоист: постоянно забываю, что другие люди могут относиться по-другому, в частности, ко всяким религиозным делам, и они не виноваты в том, что ещё не дошли до понимания "истины". А кто тебе сказал, что ты её постиг? А я даже не извинился перед ней… Сволочь я.

А Надя? Самый светлый человек из нас! Вот уж кто без "омутов" и двойных "днов"! У неё очень тяжёлая судьба, как проклятье. Но с ней очень легко ̶ она открытая душа…"

– У тебя кофе есть? – Спросила Изольда, я кивнул. – Я приготовлю, пойдём.

Она в моей ковбойской рубахе расставила чашки и была чертовски обворожительна. Свои роскошные огненные волосы она собрала и уложила в какой-то пучок на макушке. Я подошёл к ней сзади, обнял и поцеловал в шею и затылок.

– Садись, мне нужно сказать… – её голос слегка дрожит. – Можно я поживу в твоём домике денёк?

– Да живи хоть сто лет! Я сам хотел тебя попросить остаться. – Я ничего не подозревал.

– Нет, ты не понял. Я останусь, а ты… поедешь к Маше. Она приготовила ужин и тебя ждёт.

"Ну вот, проблема составления меню на ужин решена", – первое, что пришло мне в голову, и только через секунду до меня дошло, что́ предложила мне Изи. Я не знал, как реагировать ̶ ни одной эмоции, кроме очередной тупой остроты: "Голодным я сегодня не останусь".

– Ну… вы… даёте! – всё, что я смог изречь. Схватил чашку с кофе, выпил залпом, обжигаясь.

– Куда я задевал сигареты? – я встал и начал шарить по ящикам кухни, нашёл полупустую пачку и зажигалку.

– Пойду, покурю… – не глядя на Изольду, я вышел из домика.

Я стоял и смотрел на красивейшие облака, ими можно любоваться бесконечно. Ни одной мысли так и не появилось. Земля 2 посылает нам ещё одно испытание. Интересно, это тоже, по мысли экспериментаторов, входит в программу опытов над хомами? Плевать мне на них! Плюй не плюй, а решать что-то надо…

Я возвращаюсь в дом: Изи стоит спиной, смотрит в окно. Я подхожу, кладу руку ей на плечо, она не поворачивается, её взгляд направлен вдаль через стекло.

– Я приеду завтра… – говорю я, обещаю. Встану на зорьке, наловлю вам рыбки и приеду, а то неудобно являться к девушкам без гостинцев.

Изи поворачивается, обнимает меня и шепчет: – Всё равно я самая счастливая.

Глава 2

Конечно, зорьку я проспал и проснулся от далёкого хлопка на очень низкой частоте, даже заложило уши, как в самолёте. Вскочил, выбежал из домика, смотрю на небо ̶ с севера его голубой цвет быстро превращается в ядовито- жёлтый, и это расплывающееся грязное пятно двигается по небу в мою сторону, наползая на тусклое солнце и постепенно закрывая его. Стало заметно темнее, подул слабый, потом всё сильней и сильней ветер.

Выхватываю планшет, жму на кнопки – он не раскрывается! Индикации на браслете тоже нет… У них авария! Причём серьёзная. Бросаюсь за руль ̶ куда ехать!?

Стоп, не будем пороть горячку. Вода в реке может скоро стать отравленной ̶ хватаю пустые канистры и бегу к реке. Уровень воды стал заметно ниже. Делаю в уме инвентаризацию своих запасов: наберу воды и её будет с учётом имеющейся литров 60, солярки – полный бак, продуктов – сложно подсчитать, ну, на неделю на пятерых… нет – на семерых, какие сейчас обиды, значит, ̶ дней на пять; наверняка у Нади есть запасы и у других тоже. Будем надеяться, что недели три продержимся. Гадать, когда Они смогут устранить аварию и всё восстановить, бесполезно, но должны же хозяева нас как-то, хотя бы проинформировать! Притаскиваю воду, снова сажусь за руль. Первым делом ̶ девушки. Сначала ̶ Мария с Изольдой ̶ #84, там идёт (вероятно, уже шло) строительство супер гаража, потом ̶ Надежда. Но, скорее всего, Андрей её привезёт к остальным. Я уверен, что он тоже поедет к ним, вчера он был в районе #45 ̶ прислал красивейшие фотографии каньона; хотя он близко от наших С+С #39, но вряд ли ему захочется сейчас с ними встречаться. Таким образом, если он выехал в одно время со мной, то мы должны встретиться примерно в районе границы дюн и пустыни. Боковым зрением замечаю какое-то движение справа, резко поворачиваю голову ̶ вдалеке беззвучно, быстро, на небольшой высоте встречным курсом летит что-то неопределённой формы и размера. Через секунду пропадает в жёлтом дыму. Первый визуальный контакт: Они больше не шифруются, не до этого. Мой автодом ощутимо раскачивает боковой ветер, не перевернуло бы, на термометре +10! Так и до снега недалеко, это после +40 ̶ я проезжаю пустыню. Смотрю направо ̶ место, где я искал "дыру", и с удивлением вижу: в слоях медленно поднимающегося чёрно-жёлтого дыма проявляется надпись на русском языке огромными светящимися белыми буквами. Это ОНИ вывесили-высветили информацию для нас! "С 1-го по 31-е сего месяца будет прекращена подача горячей воды", – я и сейчас не могу удержаться от острот, идиот! Я останавливаюсь, чтобы прочесть: "Идёт устранение неполадок в энергетическом контуре. Предполагаемое время устранения всех неисправностей 192 часа. Неполадки в климатической установке будут устранены через 27 часов. Возможно понижение температуры до минусовой. Связь посредством коммуникаторов будет восстановлена через 3 часа. Каналы доставки возобновят работу через 70 часов. Вам выслан комплект необходимого оборудования, еды и одежды. Получение вышеупомянутого на основной дороге в 63 метрах от #40."

"Кто их учил такому канцелярскому языку?"– Я выдёргиваю фотокамеру из подлокотного ящика и делаю пару снимков объявления. Очевидно, то, что я видел летящим, ̶ доставка посылки.

#40 ̶ это было рядом со мной, обидно, но возвращаться не буду, я уже подъезжаю к гаражу Марии. Голубой дымовой колпак, которым ОНИ обычно накрывают строящиеся объекты, отсутствует, и теперь видны остовы будущего здания, у которого стоит машина Андрея, он сам и три фигурки наших мёрзнущих девушек. Все машут мне руками. Увидя их, я ощутил прилив нежности ко всем четверым, даже сердце защемило ̶ как же я по ним соскучился! Чтобы дальше ни произошло, моё затворничество закончилось ̶ это мои друзья. Нет, моя семья.

Глава 3

Все три девицы бросились одновременно ко мне на шею, чуть не повалили, у каждой на глазах слёзы, даже Мария всхлипывает. Думаю, и Андрею досталось не меньше.

– Как мы испугались!

– Мы одни, ничего не понимаем, потом сильный ветер!

– Фома, миленький, что же делать?!

Осторожно отдираю от себя холодные руки девушек, пожимаю руку Андрея, спрашиваю:

– У тебя запасов много?

– Не очень, у меня же нет холодильника, у Нади прихватили овощи, крупу, макароны, но не густо.

– А у нас почти ничего, сегодня собирались съездить – не успели.

Я достаю камеру, показываю им фото "объявления". Рассказываю, что видел летящий объект хозяев.

– Предложение такое: выгружаем из моего дома всё ненужное, грузим всё, что может пригодиться, и едем за посылкой к #40, потом к Сергею и Светлане ̶ они наверняка ничего не знают и сейчас в панике. Пора нам объединяться и вместе решать, что делать дальше.

Никто не возражает, и мне показалось, что все определили меня в начальники! Вот чего я всю жизнь избегал, так это командования другими людьми, жажда власти и стремление к ней у меня отсутствуют напрочь, за что меня и пилили родственники. Господи, как же это было давно! Но делать нечего ̶ кому-то ведь надо принимать решения и надеяться на поддержку остальных.

Выгружаем и погружаем, все сосредоточенны и деятельны. Спрашиваю у Андрея: – Что за дрянь жёлтая у них выползла? Ядовитая?

– Судя по тому, что она ползёт вверх и мы её не чувствуем и до сих пор живы ̶ не смертельная, насчёт радиации не знаю, поймём позже. В любом случае надо быстрее сваливать отсюда на юг.

Кое-как погрузились, едем. Стало холоднее и темнее, дорога не светится, включаю фары. Анахронизм какой-то. Я уже привык к светлой дороге, ночью ездил без света, и теперь американская оптика выглядит убого. Проезжаем #0, газового фонтана не видно: темно, лишь слабое мерцающее свечение.  Объявление висит, сообщения на нём те же с учётом истекшего времени.  Проезжаем мимо моего "райского" уголка, где ещё сегодня утром я собирался на рыбалку, а вчера… даже пот прошиб, – как я люблю Изи! И всех, всех, всех! Но сейчас – дело, чувства – потом. Проезжаем мост, перед которым Светлана устроила засаду. Скоро #40. Фары выхватывают что-то непонятное у дороги – свалка? Выходим. Рваная упаковка летает вокруг, разбросанные коробки, одежда, сваленная в кучу, поваленная канистра, под ней лужа, посередине – небольшая металлическая ячеистая платформа с двумя ящиками. Все недоуменно рассматривают разбросанные вещи.

– Надо было Серёге машинку побольше доставать, – произносит Андрей. – Тогда бы всё уволок.

Я не хочу верить, что это могли сделать наши "молодожёны", но больше некому! Наступаю ногой на что-то: коробка с яйцами, рядом по земле рассыпаны конфеты.

– Как они узнали о посылке? – спрашиваю у Андрея.

– Думаю, что они вообще ничего не знали, просто драпали от дыма на юг и случайно наткнулись на платформу. Мы проезжали заезд к их логову, метров семьсот. – Андрей показывает рукой назад.

– Надо их догнать и отобрать, это же нам прислали! – негодует Мария.

– Прислали нам всем на семерых, но то, что они захапали всё себе, – это… это… я даже не знаю, как назвать! – возмущается Изольда.

– А может быть, они вернулись к себе? – спрашивает Надежда.

– Не знаю, – говорю я, и мы с фонариками пытаемся разобраться в следах шин Виллиса.

– Давайте проедем и проверим, если их нет, значит, они поехали на юг, -предлагает Андрей. Все забираются в машину, Мария садится справа, рядом со мной.

– Может, я поведу, ты устал, весь день за рулём, а здесь просёлок – моя стихия, – предлагает она, я соглашаюсь, мы меняемся местами. Когда мы пересаживались, коснулись друг друга, вздрогнули оба, замерли, я посмотрел в глаза Маши – они были широко раскрыты… "Я тебя люблю!" – прочитал я.

Глава 4

Маша сдвигает сиденье вперёд, регулирует зеркала, пристёгивается.

– Пристегнись, – говорит мне.

– Я всегда пристёгиваюсь.

Она лихо разворачивается и через семьсот метров делает поворот направо на узкую дорожку.

– Сколько ехать до них? – кричит она Андрею.

– Километра два, – отвечает он.

Узкая, но хорошая дорога, вокруг негустой лес, который сменяется открытым пространством. Впереди на пригорке на фоне фосфорицирующего неба какое-то недостроенное сооружение, левее фары выхватывают большую палатку, стоящую чуть дальше, такую же, какая была у Сергея на #15. Дорожка плавно уходит влево. Остаётся метров тридцать до остова дома…

Лобовое стекло разлетается мелкими осколками, хлопки очереди выстрелов из автомата, лопается ещё одно стекло – левое боковое, я кричу: "На пол!" и, выгибаясь, левой рукой хватаю руль, выворачиваю его вправо, чтобы не врезаться в дерево, машина выпрыгивает с дороги и продолжает ехать уже по полю, медленно останавливаясь. Ещё одна короткая очередь в заднюю стенку фургона ̶ мне удалось уйти по дуге от лобового обстрела.  Взрыв где-то недалеко у нас за спиной. Осколки шлёпают в ту же заднюю стенку. Тишина, лишь слышно, как подвывает кто-то из девушек. Маша висит на ремне, головой уткнувшись в стойку кабины. Голова и лицо в крови. Я не могу отстегнуть ремень, плохо вижу, кровь со лба стекает на глаза. Подбегает Андрей, отстёгивает Машин ремень и пытается вытащить её из кресла.

– Разверни…, – с трудом выдавливаю я.

Андрей понимает, тянет ручку, разворачивает кресло, и Маша боком сползает на пол. Мне удаётся, наконец, отстегнуть свой ремень и развернуться. На ватных ногах поднимаюсь и тут же падаю на колени перед лежащей Машей. Над ней тоже на коленях Андрей и Надя.

– Что!? – кричу я, но из-за спазмов в горле из него вырывается только сип.

– Жива, сквозное в плечо, кровь уходит… – быстро ровным голосом произносит Надя.

Она разрывает футболку на Маше, слева под ключицей видна дыра от пули, кровь не быстро, но явственно вытекает из её тела. Она без сознания. Я наклоняюсь над ней, хочу вытереть кровь с её лица, с моего лба стекает кровь на Машину грудь и наши крови смешиваются, эта лужа на глазах расползается и стекает с её тела на пол. Я поднимаю голову, хочу спросить Надю: "Что делать?" и теряю сознание.

Глава 5

Открываю глаза: надо мной косо висящий брезент, холодно, дует, слабый свет справа, слышу тихий всхлипывающий голос, узнаю ̶ Света. Она что-то говорит, потом сморкается. Я пытаюсь сесть, голова кружится.

– Фомочка! Очнулся! – ко мне подбегает Изи, наклоняется, обнимает, что-то быстро шепчет, укладывает, садится рядом, её рука на моём плече. У меня продолжает кружиться голова, слабость во всём теле.

– Маша! Что с ней? – спрашиваю я хрипло.

– Всё хорошо! Сейчас мы всё расскажем! – Изи пытается сказать что-то ещё, но не может, хватается за горло, начинает рыдать, вскакивает и убегает. Около меня стоят Надя, Андрей и Светлана, у всех напряжённые, но пытающиеся улыбаться лица.

– Как ты? Голова болит? – спрашивает Надя. Я поднимаю руку, ощупываю голову, на ней что-то скользкое и тёплое с какой-то штукой.

– Вроде цел?.. – говорю я слабым голосом. – Где Маша?

– Её увезли, большая потеря крови… Сказали, ̶ будет жива. – Надя присаживается рядом со мной, в ногах садится Изи, и сначала она, потом все наперебой начинают рассказывать. Я слушаю, пытаюсь из их сбивчивых пересказов нарисовать общую и последовательную картину всего, что случилось, сначала со Светой и Сергеем, потом и с нами со всеми.

После побега с достопамятного ужина С+С, как я и предположил, заехали на #15, собрали Сергеевы вещи, запаслись продуктами и поехали искать какое-нибудь уединенное место, где мы бы их не нашли. Оказывается, одной из объединивших обоих ренегатов тем стала их взаимная антипатия практически ко всем остальным членам нашей группы. Обсуждая за столом шёпотом каждого, они находили в нас существенные, с их точки зрения, недостатки: кто-то заносчив и мнит из себя "учёного",  другой – нелюбезный выскочка, третья – грубая и так далее. Решение сбежать пришло к ним одновременно, и, посчитав ничем не обязанными нам, они отправились вить счастливое гнёздышко. Но счастье, по крайней мере, для Светланы, длилось не очень долго. У милого и любезного Серёжи обнаружились некоторые черты личности, склонной к деспотии и садизму. Кроме своего увлечения древностями, особенно советского периода, его больше ничего не интересовало, он впадал в ярость, если ему присылали не "тот" заказ, срывал свой гнев на Светлане, потом слёзно просил прощения, она ему всё прощала, ̶ была влюблена. Сергей затеял строительство дома, оба были увлечены сначала проектом, потом мечтами о самом доме, в ход строительства они вмешиваться не могли, всё делалось невидимыми строителями под колпаком, аналогичным голубому туману над пунктами выдачи заказов.

Светлана была погружена в мир высокой моды: заказывала, а потом что-то относила на "помойку", но значительно меньшее количество. Потом стала собирать свою коллекцию шляп, вечерних платьев и аксессуаров к ним. Их палатка превратилась в причудливый склад самых разнообразных предметов, найти в нём что-то было невозможно, что являлось ещё одной причиной скандалов. Сергей считал, что Света слишком много "покупает", и однажды, воспользовавшись её невменяемым состоянием (скорее всего, он, намеренно её напоил), срезал её браслет. Наутро она устроила скандал и пригрозила, что бросит его и придёт к нам с повинной, но не ушла ̶ было стыдно.

В день аварии они опять ругались. Услышав далёкий взрыв и обнаружив бездействие линии доставки, помирились, ̶ беда сплачивает даже таких людей. После похолодания и наползающей жёлтой тучи они решили ехать от неё на юг в надежде, что там будет безопасней. Надеялись при встрече с нами помириться и попросить у нас продуктов: своих запасов у них не было. Погрузив, что могли в Виллис и прицеп, они выехали на шоссе и сразу обнаружили платформу с посылкой. Сергей решил, что это прислали только им, Светлана предположила, что продукты и вещи на всех, поскольку тёплых вещей было много больше, чем необходимо двоим. Они опять стали ругаться. Сергей посчитал, что теперь еды ему хватит, и не желал ни с кем делиться, а она может убираться к своим друзьям. Перепалка закончилась дракой, Света потеряла сознание и очнулась только в палатке, прикованная одной рукой наручниками к реактивному двигателю от МИГ-15, стоящему вертикально у входа в их жилище ̶ гордости обладателя величайшей коллекции. Впоследствии этот монумент спасёт жизнь Светлане. Очнувшись, она увидела суетящегося Сергея, который извлекал из закромов свой арсенал. Помимо украденных автоматов, он располагал и другим оружием, главным образом времён 2-й Мировой Войны, гранатами в том числе. Всё это добро он перетаскивал в строящийся дом, готовясь к встрече "незваных гостей" ̶ нас то есть. Все призывы Светланы опомниться и убрать оружие он игнорировал и, не желая слушать  крики и мольбы, снова избил её ̶ окончательно пошёл в разнос ̶ и, прихватив коробку с патронами, исчез. Больше Светлана его не видела.

Причины его сомоподрыва никому не известны, возможно, одна из старых гранат стала дефектной и взорвалась сразу после освобождения взрывателя, может быть, он бросил гранату, а та попала в балку и отскочила, теперь это не важно. Осколки от взорвавшейся гранаты прошили стоящую рядом палатку, и если бы не авиационный двигатель, за которым на полу лежала Светлана, то неизвестно, осталась ли бы она жива.

Глава 6

После того как я отключился на полу машины рядом с Марией, командование дальнейшими действиями взяла на себя Надежда. Продолжая пытаться остановить кровь у Маши, она приказала оставшимся в строю бойцам оказать медпомощь мне. Андрей с Изольдой оказались совершенно неподготовленными медбратом и сестрой: Андрей стоял на одном колене и сжимал Машину руку, впившись глазами в её окровавленное лицо; Изольда, сидя враскаряку на полу у стенки, выла, закатив глаза. Надежда словесно, поскольку была занята, надавала им пощёчин, и только после встряски они начали вдвоём выяснять степень повреждения моего организма. У меня оказалась повреждена голова ̶ пуля прошла вскользь, содрав кожу с моего черепа, не смертельное ранение, но крови почему-то я терял много. Моя аптечка пригодилась ̶ мне промыли рану и в пятнадцать слоёв перевязали голову. С Машей было хуже. Кровотечение из подключичной вены остановить не удавалось, Надежда, отчаявшись, стала впадать в панику, готовая уже произнести сакраментальную фразу "Мы её теряем", как вдруг, как в кино, пришла помощь от наших хозяев-покровителей. Как мы выяснили позже, они зафиксировали взрыв неизвестного характера и направили туда ремонтную бригаду, взрыв ̶ от Сергеевой гранаты. Наши санитары-любители, как они рассказывали, сначала ничего не услышали, но все одновременно почувствовали приближение "чего-то", как будто кожа на всём теле стала зудеть; поляну и наш лазарет на колёсах залил яркий белый свет, и рядом с автодомом почти бесшумно опустился летательный аппарат. Я потом спрашивал, но никто, даже Андрей не мог дать описание его внешнего вида. Сразу же после посадки два существа оказались внутри нашего автодома, все не раненые непонятно как были перемещены за пределы помещения, обнаружив себя либо лежащими, либо стоящими на четвереньках на траве метрах в десяти от машины. Последнее, что они успели увидеть, ̶ летящий от нашего автодома в сторону приземлившегося аппарата цилиндр длиной с рост человека. Пребывание гостей длилось не более пяти секунд, так утверждали все очевидцы. Ни как выглядели доктора скорой помощи, ни перемещённый цилиндр с Машей внутри описать никто не мог, единственное, что запомнилось, это небольшой рост наших спасителей.

После исчезновения кареты скорой помощи все бросились к нашей машине и обнаружили отсутствие Маши и моё наличие в той же позе. Вместо накрученных бинтов на мне оказалась симпатичная розовая шапочка, плотно облегающая мой череп. От головного убора шла трубка, которая соединялась с какой-то коробкой, закреплённой у меня на плече. Рядом со мной стоял знаменитый красный ящик, в котором лежали предметы странного вида и непонятного назначения. Ещё не опомнившись от скоротечного визита наших благодетелей, Андрей вспомнил, что ему предшествовало ̶ нападение на нас. Оставив меня с Изольдой, он с Надей пошёл осматривать позиции противника.

Глава 7

Всё пространство огневой точки, откуда велась стрельба, было стерильно чистым. Никаких останков нашего бывшего коллеги Андрею с Надей найти не удалось. На полу недостроенного дома лежали покорёженные автоматы, снайперская винтовка, ящик с гранатами, коробка с патронами, разорванные тряпки. Сергей готовился к яростному сражению, находясь уже в параноидальном состоянии, видимо, не наигрался в войну в детстве. Андрей высказал предположение, что тот успел набрать столько штрафных баллов за безнравственные поступки, что окончательно деградировал и сошёл с ума. Не знаю, но несомненная связь его предшествующего поведения с финалом его жизни для меня очевидна. Нам всем абсолютно не понятно, как Они за пять секунд смогли упаковать Машу, переместить её в свой аппарат, собрать останки стрелка-коллекционера и ещё оказать мне медицинскую помощь? То ли скорость их  перемещения и действий отличаются от нашей на порядок и выше, то ли они обладают возможностью "замедлять" время? Наверное, мы этого не узнаем.

Все позабыли про Светлану, и, когда Надя, приходя в себя, вспомнила о Светочке, побежала к дырявой палатке, Андрей – за ней. Нашли они её сидящей на полу, прислонившейся  спиной к какой-то металлической штуковине. Андрей не сразу определил её, настолько она была здесь неуместна. Света уже не рыдала, она, молча, смотрела в одну точку перед собой, по её избитому лицу текли слёзы. Она была уверена, что нас всех расстрелял её бывший жених, и готовилась к встрече с ним, обдумывая, как она его убьёт. Когда она увидела нас живыми, с ней случилась истерика, и, обнимая Надю и Андрея одной рукой, она причитала и голосила не останавливаясь. Андрей пошёл искать инструмент, чтобы снять наручник со Светланы, которая не могла остановиться и уже вошла в раж, оглашая теперь всё вокруг проклятьями по известному адресу. Не найдя ничего подходящего в барахле на столе и полках в палатке, Андрей подумал, что ключ от наручников Сергей должен был положить в карман своей одежды, а рваные камуфляжную куртку и брюки он видел на месте взрыва гранаты. Вернувшись туда и порывшись в карманах куртки, разорванной в клочья, он обнаружил искомый ключ. Света была освобождена, и все кинулись к нашей машине. Во время подъёма моего спящего тела с целью перенесения его в палатку у всех, кроме Светы, заблямкали браслеты ̶ ОНИ починили связь! Уронив меня снова на пол, все стали орать от радости и отдирать свои планшеты от браслетов. Оказалось, как ОНИ и обещали, работали только коммуникаторы, значков линий доставки не было на экранах. Андрей сделал запрос о Марии, ОНИ ответили, что доставят хомо N3 в 23:17, на вопрос о Сергее был получен ответ: "Качество имеющихся биологических фрагментов хомо №2 не позволяет восстановить идентичный экземпляр". Да, с качеством у Серёги были проблемы. Никто не сожалел о невозможности его воскрешения. Со второго раза всей бригаде удалось-таки меня перенести в палатку и положить на кровать, где я и продрых ещё часа два.

Глава 8

Когда всё было рассказано и обсуждено, все почувствовали страшный голод и развили бурную деятельность для его ликвидации. Из Виллиса и прицепа, стоявших за палаткой, перетащили вожделенные продукты и вещи. Оказалось много полезного и даже вкусного. Наладив газовую плитку, Надя быстро сварила для раненого манную кашу. Я попросил поискать соевый соус, и все, не спрашивая зачем, принялись исполнять волю больного, роясь в ворохе пакетов и коробок. Когда он был найден Андреем, а каша была готова, я сказал Наде, что, кроме масла, необходимо в манную кашу добавить найденный продукт. Все замолчали и переглянулись, но спорить не стали, сочтя это капризом больного, во всех смыслах. Они не знали, насколько это вкусно! Каждая из девушек жаждала меня покормить из ложечки, возник спор, готовый перейти в конфликт. Соломоновым решением я погасил вспыхнувшее пламя раздора, заявив, что покормит меня Андрей. Дамы вмиг замолкли, а потом дружно расхохотались, я же ничего смешного в этой процедуре не усмотрел, но попросил кашу и большую ложку, сказав, что справлюсь сам.

Лёжа на кровати, поглощая деликатес, я с умилением наблюдал за дальнейшим совместным приготовлением пищи моими друзьями. Все были возбуждены и веселы, Андрей острил и расточал комплименты всем девушкам без исключений. Юные повара, нарезая морковку, помешивая что-то в кастрюле, чистя картошку, накрывая стол, сняли с меня начальственный груз и порешили без моего участия и согласия, что после обеда Андрей, Надя и Изольда отправятся на Виллисе с большей частью вещей и продуктов к гаражу Марии, где был оставлен Порше. Решили ехать через юг, чтобы избежать проезда через опасный север, завезти Надю домой с продуктами и вещами, потом забрать машину Андрея с вещами Изольды и Марии, завезти девушек снова к Наде, оставить их там, а Андрей на своём Кайене поедет снова южной трассой, заберёт больного, Светлану, оставшиеся вещи и вернётся к Наде. Доставку Марии он попросил на #81. Очень мудрёный план был вызван нежеланием оставаться в этом месте, с которым у всех связаны негативные воспоминания. Мне было сложно вникать в изощрённый логистический план, и я только молча, кивал, соглашаясь, и незаметно снова уснул.

Проснувшись в полной тишине, я увидел перед собой сидящую на стульчике у кровати Светлану. Она сидела выпрямившись, подложив под себя ладони, и смотрела на меня.

– Простите меня, пожалуйста, дорогой Фома… – тихим тонким голосом произнесла она. Я попытался сесть, но от слабости снова рухнул на подушку. Света вскочила, попыталась мне помочь, но, увидев, что я снова лёг, отступила и осталась стоять, сцепив пальцы.

– За что? И потом, хватит ко мне обращаться на Вы!

– Но Вы же такой умный, всё знаете, всех учите, я вообще думала, что Вы учитель!

– Я действительно работал учителем некоторое время, по крайней мере, так записано в моей трудовой книжке. Но это не повод мне "выкать…" Давай выпьем на брудершафт, совершим этот ритуал, а то, я чувствую, без формальностей мы застрянем.

– Давайте! Только у нас… у меня, кроме водки, ничего нет, а я не могу её пить…

– Фатальное совпадение! Я тоже! И что же нам делать? Не молоком же осквернять этот древний обычай!

– Не знаю…

– А давай, немного сократим эту процедуру и сразу перейдём ко второй части!

– Да! Это к какой?

– Чоканье, переплетение рук с бокалами мы пропустим и сразу поцелуемся.

– А разве так можно?

– Ну, я давно читал правила этикета и этот раздел, касающийся исполнения брудершафта, но точно помню, что запрета на усечённое его исполнения там нет.

– Ну… тогда… давайте…

Светлана подходит к кровати, наклоняется, но, понимая, что так поцеловать меня неудобно, присаживается рядом, кладёт руки мне на плечи и медленно приближает ко мне свои губы. Её груди касаются меня, по моему телу пробегает волна озноба, она сильнее прижимается, её губы прикасаются к моим, я тоже тянусь к ней, и вот ̶ поцелуй! Долгий и сладостный. Я уже обнимаю её, чувствую под ладонями её узкую гибкую спину, мои руки сами по себе совершают хаотические прикосновения, я пытаюсь расстегнуть что-то, Светлана уже лежит рядом, моя голова кружится с бешеной скоростью, я стараюсь от неё не отставать, какая-то мешающая одежда летит в сторону, и мы сливаемся в одно… Имя этому ̶ жизнь.

Глава 9

Такого завершения брудершафта у меня не было… И вообще мало было в моей жизни и брудершафтов, и романтических отношений с девушками. Не то что я затворник или чрезмерно застенчив, но для меня любые отношения с женщиной всегда были "серьёзными". Просто переспать, а назавтра забыть имя партнёрши, для меня было невозможно. Я всегда сначала влюблялся, ухаживал – подарки, цветы, театры, музеи, робкие поцелуи – и только потом телесные наслаждения. Что же произошло сейчас? Я точно знаю, что не был влюблён в Светлану и затеял это представление с брудершафтом исключительно как развлечение; мне нравилось выступать в роли ментора с наивной Светой, но у меня в мыслях и желаниях не было того, что случилось. А как же Изольда? Я ей изменил? А Маша, к которой я собирался сегодня ехать, и совершенно очевидно было, чем закончилась бы эта встреча? Но почему-то я не испытываю никакого раскаяния, моя душа спокойна и умиротворена, так же, как моё удовлетворённое тело. Неужели мы, и я в частности, больше организмы, чем разумные существа. В моём случае – определённо ДА! Но я же не был таким на Земле, для меня было невозможно "трахнуться" с нелюбимой женщиной! Значит… я действительно люблю и Свету, и Изольду, и Машу, и Надю. Или обстоятельства, в которые мы были насильственно погружены, нас всех так радикально поменяли?

Я, повернув голову, посмотрел на сопевшую у моего плеча Светлану. Нежность и благодарность к ней наполнили меня, я поправил её волшебные волосы, закрывавшие её прекрасное лицо в синяках. Я её люблю? Сейчас, в данный момент, я могу однозначно ответить ̶ да. Так же, как её, я люблю Машу, Изольду и Надю без сравнения степени силы этого чувства. И всё-таки… я запутался… Что будет дальше, не представляю.

Шум мотора подъезжающего автомобиля ̶ вернулся Андрей. Я расталкиваю Свету, громко шепчу ей в ухо: "Вставай, за нами приехали!" Она вскидывает голову, ничего не понимает, смотрит на меня, улыбается, тянется с поцелуем.

– Больной пошёл на поправку! Слабость прошла?– весело спрашивает входящий Андрей. Света шмыгает под одеяло.

– Да, мануально-тактильная терапия ̶ великая вещь! – бодрым голосом вещаю я.

– Собирайтесь потихоньку, я пока загружу оставшиеся вещи из твоего автодома, – говорит Андрей и выходит.

Света перелезает через меня, попутно чмокает меня в глаз и скрывается за ворохом платьев, стопкой лежащих у дальней стенки палатки. Я встаю, с удивлением замечаю, что действительно головокружение и слабость почти не ощущаются ̶ великая сила любви! Напевая «Жалобы Турка", нахожу одежду и одеваюсь, замечая, что стало немного теплее, ̶ восстанавливается работа климатической установки. Через полчаса мы готовы. Садимся со Светой на заднее сиденье, рядом с ней тюк с её любимыми платьями ̶ малая часть её гардероба ̶ и покидаем это мрачное место. Ужасно жалко мой дом на колёсах, я к нему привык и полюбил. Впереди новая жизнь. На меня внезапно накатывает волна беспокойства: как я буду разбираться со своими любимыми женщинами? Вспомнил весёлую реакцию Андрея на постельную сцену и улыбнулся.

– Ты чего смеёшься? На меня? –  у моего уха милый шёпот Светланы.

– На всех нас, – отвечаю я.

Мы несёмся по ночной дороге домой, к своим…

часть третья

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Глава 1я

В бытовых хлопотах прошли дни до окончательной ликвидации аварии. На наш вопрос о её причинах был получен довольно обширный перечень ответов, из которого даже Андрей смог понять лишь только то, что что-то взорвалось в каком-то реакторе мю-дельта чего-то там. И на том спасибо. Мы стали чаще общаться посредством переписки с нашими хозяевами, и нам показалось, что Они стали охотнее это делать ̶ душевнее что ли. Выяснилось много интересного и полезного для нас. В частности,  основное светящееся шоссе не просто дорога, а сложнейшая система, одной из функций которой является мониторинг и диагностика состояния находящихся на ней объектов. Вот почему мы, пробуждаясь после прибытия на Землю 2, а потом вылечившаяся Надежда оказывались на "асфальте", а не на травке рядом. Они следили за нашими организмами, чтобы нам было не холодно, и мы лучше адаптировались к новой среде. Линии доставки представляют собой устройства, работающие по принципу молекулярных 3D принтеров, длительность заказов обусловлена необходимостью снимать молекулярно-электронную копию с оригинала, если его нет в архиве, приходится делать запрос на Землю. Строительство домов выполняется по этому же принципу. Мы спросили, как им удалось так быстро, за считанные секунды эвакуировать Марию, подлечить меня, собрать останки стрелка-коллекционера, и так, что их никто не смог даже разглядеть? Оказалось, что во время той спасательной операции ими была применёна так называемая технология "ускоренных событий", используемая ими при замене тел на "муляжи", в случаях неминуемой гибели кандидата; именно таким образом мы все были подменены нашими биологическими двойниками за мгновения до наших смертей. Мы даже не пытались вникнуть в суть этого процесса, хотя ОНИ и разъяснили нам его на тридцати страницах. Нами было понято только, что при его применении все процессы, в которых активно участвуют объекты конкретного действия, начинают функционировать с бо́льшей, в десятки, а иногда и в сотни раз бо́льшей скоростью. Все остальные ̶ пассивные объекты ̶ продолжают функционировать с "нормальной" скоростью. Для биологических участников "ускоренных событий" существует опасность просто быть сожжёнными при малейшем движении, ведь скорость перемещения в воздухе во время этого "ускорения" иногда сравнима со скоростью падения метеорита при его вхождении в атмосферу Земли. Поэтому в случаях участия человека в качестве активного лица на нём должен быть надет специальный термокостюм. В реальном времени сторонние наблюдатели не успевают даже зафиксировать происходящее действо "ускоренных событий". По этой причине никто из нас не смог разглядеть наших спасителей, и мы до сих пор не знаем, как же ОНИ выглядят. Было много и других объяснений, касающихся устройства и функционирования базы, но понять механизмы работы большинства систем мы были не в состоянии ̶ разрыв между нашей человеческой цивилизацией и их уровнем знаний и возможностей чудовищно большой. Нам остаётся только принимать, всё как есть, и пользоваться этим.

После отъезда из продырявленной палатки мы все живём в новом доме Надежды, который был построен буквально накануне аварии.  Быстрота его постройки объяснялась тем, что Надя заказала его по готовому проекту. Хозяйка даже не успела перенести туда свои кастрюли: за ней приехал Андрей, и последующие события помешали новоселью.

Подъезжая к её дому в день исхода с поля боя, Андрей сказал нам со Светой, что все нас ждут и Маша тоже, но чтобы мы готовились к сюрпризу. Мы сгорали от нетерпения и, войдя в дом, застыли на пороге: перед нами за столом сидели Надя, Изольда и какая-то незнакомая черноволосая девушка. Её длинные прямые волосы свободно лежали на плечах, обрамляя прекрасное тонкое лицо, в котором мы, наконец, узнали знакомые черты ̶ Мария! Совершенно преображённая, новая, другая и… родная. Молча насладившись нашим потрясённым видом, наши девчонки вскочили и бросились в наши объятья. Ещё одна загадка: за полдня, проведённых Машей у наших покровителей, у неё отрасли волосы, как за три года. Я не удержался и спросил, что же мы всё это время любовались её бритым черепом? Маша сказала, что она ̶ идиотка ̶ сглазила себя. У них в сборной была традиция: перед соревнованиями стричься "налысо", а она поторопилась, хотелось быть взрослой побыстрее, дура в общем. Она ничего не помнила о визите к своим спасителям, лишь слабые воспоминания о недолгом пребывании в комнате без стен, пола и потолка перед пустым экраном.

После наспех приготовленного ужина свершилось то, что меня беспокоило и что я хотел обсудить со всеми в день побега С+С, но, поскольку мы перескочили на теологический диспут,  обсуждение темы "взведённой бомбы" не состоялось. Всё разрешилось просто и естественно. Когда девушки занимались ужином, мы с Андреем сунулись на кухню, предлагая свою помощь, но были безжалостно изгнаны. Объяснением было то, что мы им мешаем. Мы сели за стол и, крутя ложки, слышали, что на кухне идёт какое-то выяснение чего-то, не бурное, но многоголосное. Минут через десять наши хозяйки дружно вышли с тарелками и кастрюльками. Стали ужинать. В какой-то момент все замолчали, девушки поставили свои бокалы на стол, посмотрели друг на друга, одновременно поднялись и попарно подошли ко мне и Андрею. Мы с ним замерли, поняв, что сейчас должно произойти что-то важное. Маша и Изольда подошли ко мне, Светлана и Надя ̶ к Андрею, взяли наши руки, мы поднялись и наши любимые повели нас в спальни, меня ̶ в одну, Андрея ̶ в другую… Женщины оказались мудры и прозорливы, обойдясь без публичных обсуждений обустройства нашей совместной семейной жизни. Да, у нас не стандартная по общечеловеческим понятиям семья, но не уникальная в истории человечества. Любой иной вариант в нашей ситуации был бы губителен для всех нас и являлся бы рецидивом Троянской Войны.

Утром за завтраком мы все тихо сидели за большим Надиным столом. Никто не хотел разрушать удивительную атмосферу молчаливого единства нашего семейного счастья. Противоречивыми чувствами был охвачен каждый: мы вынужденно сломали нравственные стереотипы, тысячелетиями довлеющие над нашей цивилизацией и сидящие у всех нас в генах, это подсознательно беспокоило, но всепоглощающее чувство свободы и радости от того, что каждый из нас был частичкой другого и все мы семья, было сильнее этой застенчивости. Отбросив колебания "Хорошо ли я поступил?",  каждый из нас утвердился в правильности свершённого, посмотрев на родные милые лица, по-настоящему счастливых людей.

Глава 2я

Почему-то мы не отмечаем свои дни рождения, вообще не "празднуем" ничего. Вероятно,  мы настолько свыклись с невозможностью возвращения на нашу родную Землю, что происходившее и происходящее на ней воспринимается нами совсем отстранённо и чуждо. Мы живём по земному календарю, но это, скорее привычка – надо же как-то ориентироваться в событиях нашей жизни, но даты на листке календаря, который висит на Надиной кухне, перестали для нас что-то значить; ни 8-е марта, ни 1-е мая, ни, тем более 7-е ноября не воспринимаются нами как праздники. Единственное, что мы решили отметить, это Новый год. Надеемся, что это произойдёт в нашем новом доме, который мы решили построить… ещё не знаем где, вариантов много. Надо постараться успеть построить нашу новогоднюю резиденцию к концу этого года.

Сегодня, проснувшись в одиночестве в мастерской М-гаража, я вспомнил, что у меня день рождения ̶ 40 лет, возраст, который почему-то не празднуется, но, тем не менее, мне захотелось как-то его отметить, и я решил по этому поводу угостить своих домашних тортом "Прага" собственного приготовления. Это одно из немногих блюд, которое мне неплохо удавалось готовить в прошлой жизни, но без Надиной помощи, всё равно мне не обойтись. Придя домой, я обнаружил одинокую хозяйку – Надю, остальные члены семьи уже разбежались по своим делам, странно, что я никого не встретил по дороге.

– А где народ? – Спросил я у Нади.

– Пошли на речку, купаться. А ты чего притащился, проголодался в своей мастерской? Бери сам в холодильнике, мне некогда ̶ я торт готовлю.

– Это, по какому же поводу? – решаю уточнить я.

– А у меня сегодня день рождения. Вот решила вас угостить тортиком ̶ настоящим "Наполеоном".

– Ну, хоть тортики у нас разные! – я, ошеломлённый двойным совпадением, решаю уточнить. – А сегодня, какое число?

– Тринадцатое октября, – растерянно отвечает Надежда. – А что?

– Дорогая Наденька, поздравляю тебя с твоим Днём рождения! А теперь ты поздравь меня с моим Днём рождения, и по этому поводу я пришёл приготовить для вас тортик, но "Прагу"…

– Невероятное совпадение… Поздравляю тебя, дорогой Фомушка! Ты меня не разыгрываешь?

Я улыбаюсь и отрицательно раскачиваю голову. Мы подходим друг к другу, обнимаемся, шепчем: – Поздравляю, поздравляю, поздравляю … Горячая волна взаимного желания накрывает нас, я срываю с Нади передник, затем её халатик летит в сторону, с меня сыпятся пуговицы рубашки, падают джинсы, с кухонного стола улетают чашки с тарелками, и мы прямо на столе исступлённо приступаем к приготовлению потрясающего блюда ̶ "Пражского Наполеона" ̶ сладостного и жгучива одновременно.

Мы "поедаем" этот деликатес, не в силах насытиться друг другом. Ещё кусочек, вишенка, цукаты, розочка из крема, последний взлёт, одновременный апофеоз… торт съеден!

Измождённые и сытые, мы лежим на огромном кухонной столе, и вспоминаем каждую порцию этого лакомства.

– С днём рождения, любимый…

– Поздравляю тебя, милая… Мне никто никогда не дарил таких подарков на День рождения, спасибо…

– Тебе спасибо, меня тоже ТАК никогда не поздравляли… А тебе сегодня, помимо тортиков, грядёт ещё тройное поздравление, но я совершенно не ревную, наоборот, я счастлива… Ведь тебе хорошо с нами?

– Лучше быть не может, и я не ревную ̶ Андрей ведь тоже захочет тебя поздравить!

– Думаю, несомненно!.. Интересная у нас семья ̶ неземная и… самая счастливая!

Через минуту мы всё-таки сползаем со стола и начинаем ликвидацию погрома, учинённого в порыве страстей. Улыбки не сходят с наших лиц, каждая разбитая чашка вызывает смех и томные воспоминания. С теми же глупыми и счастливыми физиономиями мы, наконец-таки приступаем к приготовлению наших подарков ̶ "Наполеону" и "Праги".

Глава 3я

– Гарсон! Ещё один "Пина коладо"! Только рому поменьше! – голосом утомлённой звезды Светлана делает очередной заказ официанту. Официант – сегодня официантка – Мария, бармен сегодня ̶ Андрей, по мнению всех, лучший изготовитель коктейлей. Очерёдность исполнения работ по "обслуживанию" отдыхающих устанавливается по жребию. Сегодня не "повезло" им двоим, хотя, по-моему, Андрею очень нравится роль бармена.

После установки бассейна за Машиным гаражом мы решили устраивать "День лени" раз в две – три недели: чаще не получается, все заняты своими делами. Уже сложился определённый ритуал проведения этого праздника: рано утром Маша и я пригоняем две машины (всегда разные) из её гаража и, посадив остальных членов семьи, едем кататься. Сегодня мы наслаждаемся поездкой на Роллс-Ройсе 1957 года и Бугатти 2007-го. С самого начала мы решили, что эти редкие праздники ̶ "Дни лени" у нас будут носить некий условный "тематический" характер: накануне мы договариваемся, в костюмах какой эпохи мы будем изображать "отдыхающих": "богему" серебряного века, римских патрициев, английских аристократов или большевистскую номенклатуру. Сегодня мы с Андреем парижские художники шестидесятых годов XIX века со своими подружками и моделями – натурщицами. В багажнике Роллс-Ройса у нас этюдники и корзины с вином, сыром и фруктами. Проезжая не торопясь по узким дорожкам вдоль речки, мы ищем место для пленера и пикника поживописней. Все одеты в костюмы и платья того времени, дамы, разумеется в шляпках. Изольда, единственная из нас, кто знает французский, щебечет безумолку; что она говорит на этом восхитительном, чарующем языке никто не понимает, мне кажется, что в основном она декламирует детские стишки, но это и неважно ̶ атмосфера и настроение у всех приподнято-художественные. Останавливаемся в миленькой рощице, наши парижанки отправляют нас с Андреем накрыть полянку для завтрака и написать парочку этюдов, сами же остаются в машинах, заявив, что присоединятся к нам чуть позже ̶ у них для нас сюрприз. Заинтригованные художники отправляются со всем скарбом в рощу. Мы с Андреем успеваем расстелить пледы, разложить немудрёную снедь и застываем, заворожённые видом процессии, направляющейся к нам: грациозно и непринуждённо наши художественные спутницы ступают по травке и цветочкам своими босыми ножками, на них по-прежнему шляпки, у Светочки появился зонтик от солнца и… собственно всё! На дамах больше ничего нет… Аллюзия понятна ̶ наши жёнушки устроили полнейшее погружение в чудесный мир импрессионизма. Браве восхитительным апологеткам творчества независимых художников и свободных людей! Просто отдыхающих на природе.

Мы с Андреем делаем вид, что ничуть не удивлены, препровождаем дам к "столу", помогаем им расположиться, откупориваем вино и пьём, естественно за женщин. Становится жарко, мы просим соизволения у дам снять сюртуки, нам благосклонно позволено снять и шейные платки. Пикник продолжается! Художники-импрессионисты мужественно продолжают играть роли мэтров, игнорируя взгляды и улыбки своих пассий, демонстративно воспринимая их лишь как моделей. Андрею легче ̶ он профессиональный актёр, я же из последних сил пытаюсь "отработать" сценарий пленера "свободных" художников, модные узкие панталоны становятся безжалостно тесны до болезненности. Я вскакиваю и предлагаю коллеге прогуляться и набросать пару эскизов у живописного ручья. Коллега – Андрей охотно соглашается, мы хватаем ящики с кисточками и красками и почти бегом устремляемся к речке ̶ охладиться. Побрызгав на себя водичкой, мы кричим нашим куртизанкам, что пора уже ехать домой ̶ отдыхать и, чтобы дамы сворачивали бивуак, одевались во что-нибудь приличное и разводили пары́ наших экипажей. Слышны недовольные восклицания моделей, начавших входить в свои роли доморощенных актрис, но у нас впереди ещё целый день развлечений, наши жёны смиряются (пока) с отсутствием продолжения "банкета", все рассаживаются по машинам, и мы летим к новым развлечениям. "День Лени" продолжается.

Следующая сцена представления ̶ мы приезжаем к бассейну и делимся на "лодырей" и на обслуживающий их персонал. Первые располагают свои "утомлённые" тела рядом с бассейном и джакузи и делают заказы на напитки, закуски и музыку. С последней всегда проблемы: у всех разные музыкальные пристрастия, поэтому из динамиков раздаётся "концерт по заявкам трудящихся", составленный из очень разной музыки: после Пёрсела может звучать "Ласковый май", а за ним ̶ музыка из советских кинокомедий. Именно из-за такой "музыкальной солянки" у нас и возник первый семейный конфликт, после которого возникла необходимость учреждения некоего свода "законов" совместного проживания. Причина конфликта была в следующем: после прослушивания музыкальных произведений "концерта по заявкам трудящихся" обнаружилось, что скрипичный квартет Шостаковича (заявка от трудящегося Фомы), вызывает головную боль у некоторых других слушателей-трудящихся (у Светочки), а песнопения гражданина Лагутенко, солиста ВИА "Мумий Троль" (заявка от вышеупомянутой трудящейся Светочки) порождают зубную и желудочную у другого (трудящегося Фомы). Возник спор: являются ли упомянутые музыкальные произведения явлениями художественными или не являются таковыми, а наоборот представляют собой "полную хуйню" ( терминология второго участника культурологического диспута). В музыкально-художественную дискуссию были втянуты все, как трудящиеся, так и отдыхающие члены семьи, перемешав свои временные социальные статусы. После обливания "Пино коладой" одного из любителей "высокого" искусства и спихивания в бассейн его оппонента – ценителя народного творчества, во избежание возможных конфликтов в будущем, было принято совместное решение: всё обдумать и постановить! Продолжение празднования первого "Дня лени" проходило в бурном обсуждении кодекса "Мирного Сосуществования в условиях различных мировоззренческих и культурно-эстетических принципов". Все наорались и наоскорблялись всласть, припомнив, кто неправильно выдавливает зубную пасту? кто бросает на кровать мокрое полотенце?, кто оставляет пульт от телевизора на кресле, так, что он находится только тогда, когда ты на него садишься? кто забрасывает грязные носки под кровать? а в ответ на это ̶ кто складирует использованные прокладки там же под кроватью? (никто не признался), кто отрывает последний кусок туалетной бумаги ("Мне пальцем, что ли подтираться?!"). В общем, дебют "Дня лени" удался, устали все страшно, поодиночке разбрелись на ночлег, а наутро нашли простое и мудрое решение: в случае разногласий по любому поводу уступает тот, для кого любое действие является источником удовольствия, а преимущество имеет субъект, у которого это же самое действие вызывает дискомфорт или боль (душевную, физическую, любую!). Таким образом, в поединке Шостаковича с Лагутенко была зафиксирована ничья, и в дальнейшем они играли на разных стадионах; хочется тебе послушать скрипичное пилюканье или унывное завывание Коллинза с Кобалье ̶ надевай наушники и наслаждайся, а приспичило тебе прослушать высокохудожественное контральто товарища Басты, неси свой бумбокс в поле за речку и медитируй там. Это простое и понятное правило мы попытались применить и на другие жизненно-бытовые случаи, но практика показала, что этот принцип не является универсальным, в частности, к носкам и зубной пасте применить его не удаётся. Тем не менее, идея разрешения почти всех конфликтов была найдена и последующие "Дни лени" и другие "Дни" проходили относительно безмятежно и почти неконфликтно.

Позагорав и "отработав" роли бездельников, часа через три мы разбредаемся по "дому отдыха", и каждый занимается, чем хочет, главное условие ̶ не работать: не ковыряться в автожелезках, не писать картины и музыку, не притрагиваться к надфилям и штихелям, кастрюлям и сковородкам, не разбирать компьютеры, в общем ̶ бездельничать. Девушки занимаются усовершенствованием своих лиц и причёсок, выбором вечерних платьев и украшений, мы с Андреем бреемся и играем в шахматы, ожидая выход наших дам, чтобы сопроводить их в театр. В подвале М-гаража мы оборудовали кинозал с 3D аппаратурой, где по выбору Изольды наслаждаемся либо концертом симфонической музыки, либо оперой или балетом, реже ̶ театральной постановкой. После посещения "театра" мы снова разделяемся на "отдыхающих" и на "обслугу" и идём в "ресторан" ̶ ангар с Машиными автораритетами, временно переоборудованный в ресторанный зал с огромным столом, "фикусами" в кадках и картинами, висящими напротив автоподиума. Эклектика жуткая, но нам важна атмосфера праздника и формальной роскоши, все понимают, что это игра, и стараются быть не серьёзными и не занудными.

После ужина ̶ непременные танцы и какая-нибудь весёлая викторина или конкурс с вручением приза. "День лени" завершается совместной уборкой праздничной обстановки и транспортировкой "отдохнувших" трезвым официантом домой на микроавтобусе.

Воспоминания о  нашей жизни теперь делятся на "до аварии и после". "После" на Земле 2 всё по-прежнему: солнышко так же ласково светит, облака такие же фотогеничные, дорога ночью иллюминирует, доставка материальных объектов работает бесперебойно. Но мы стали другими! За три месяца с небольшим место, куда были отправлены наши души, стало нашим домом. Понятие ностальгии по Земле стало для каждого белее чем абстрактным, вспоминая жизнь на нашей родной планете, недоумеваешь, как можно было так нелепо жить: ходить на тяжёлую бессмысленную работу, получать за неё неадекватный эквивалент бумажками, бо́льшую их часть менять потом на отравленную еду и ядовитые напитки, одурманиваться ими, затем лицезреть движущиеся картинки в ящике, слушать из него елейные голоса, не понимая, что на тебя выливают помои, и радоваться всему этому, называя всё происходящее с тобой ̶ жизнью. Меня жалость охватывает ко всем людям, оставшимся там. Отсюда, с высоты иного мира, понимаешь бестолковость, необоснованную жестокость, глупость, эгоизм и остальные пороки человеков, бьющихся в кабале нелепых догм и законов, придуманных ими для улучшения своих жизней, а на практике всего исторического пути, являющихся лишь костылями инвалидов, ковыляющих в темноте по грязи без цели и ориентиров. Мы понимаем, что стали избранными счастливцами, воскрешёнными для проведения экспериментов над собой, но свою долю мы не выбирали ("Девочка, ты хочешь поехать на дачу или, чтобы тебе оторвали голову?"). У каждого из нас нет великой цели, но повседневная наша жизнь наполнена делами и заботами, делающими её полной и насыщенной.

Лично мне просто не хватает времени; делая что-то одно, мне одновременно хочется заниматься следующим, не потому что первое мне наскучило, а потому что жажда деятельности переполняет меня, восторг от результатов окрыляет, и жалко тратить время на сон. Но, конечно, не на то, что его предваряет! Я даже не мог раньше вообразить, что эта сфера жизнедеятельности может быть столь захватывающе интересной! Что производные банального коитуса в нашем изложении ̶ это интригующий, всепоглощающий спектакль жизни, и каждый его участник ̶ и ведущий актёр, и талантливый исполнитель.

Домик Нади, конечно, маловат, она со смехом вспоминает момент выбора проекта и сомнения: "Зачем мне такой большой дом?": две спальни, две туалетных комнаты (в которые теперь выстраиваются очереди по утрам), большая гостиная. Единственно, в чём она не ошиблась, ̶ огромная кухня со всем необходимым, наше любимое место вечерних сборов, когда все с готовностью и желанием помогают шеф-Наде-повару сотворять очередной кулинарный шедевр, не уступающий лучшим мировым аналогам. Надежда из нас ̶ самая "нормальная", её не кидает в экзотические увлечения, как некоторых из нас, кухня для неё ̶ алтарь! Лишь иногда, редко, её можно застать с пяльцами в руках, сидящей на террасе в ожидании непутёвых членов её семьи на ужин.

Однажды мы заспорили о вкусах и решили выяснить в частности, какой фрукт и сок из него самый вкусный. Перепробовав несколько десятков знакомых нам и ещё больше не знакомых, мы не смогли определить чемпиона, и я вспомнил, что летая на самолётах, мне очень нравился вкус томатного сока, именно на борту лайнера, а потом я прочитал в интернете статейку ̶ исследования британских учёных, которые выяснили, что при изменении атмосферного давления, а при подъёме самолёта на большую высоту именно это и происходит, меняется восприятие вкуса многих привычных блюд и напитков. Решено было пристроить к Надиной кухне ещё одну комнатку ̶ барокамеру. Монтаж и работы, связанные с вводом в эксплуатацию "дегустационной" барокамеры – столовой, оказались сложнее, чем мы предполагали, но наш совместный разум победил все препятствия и через неделю мы наслаждались совершенно новыми для каждого вкусами гречневых каш, шашлыков, соков и фруктов. Мы экспериментировали каждый вечер, повышая и понижая давление при каждой дегустации и составили таблицу оптимальных значений давления для каждого блюда и напитка. У нас началась новая гастрономическая жизнь. Все были довольны кроме Нади, усматривавшей в обедах и ужинах в барокамере посягательство на её кулинарное искусство.

Я потихоньку приобщил всю компанию к дегустации сыров с красным сухим вином, и не после ужина на десерт, а ̶ перед, удивляя каждый вечер открытием неизведанного ранее вкуса. Главным экспертом у нас теперь считается Светлана, которая раньше порою выбегала из кухни, когда при ней открывалась коробочка с очередным тестируемым сырным деликатесом, она не верила, что "такую вонь" можно есть. Но нам с Андреем удалось-таки втянуть её в этот волшебный гастрономический мир путём последовательного воспитания вкуса. Светлана оказалась очень восприимчива к любому делу, если удавалось её им заинтересовать. В частности, она проявила талант в таком, не свойственном для женщин деле, как изготовление ювелирных украшений. Узнав, что я в прошлом ювелир, она не поверила, пришлось заказывать комплект ювелирного оборудования и материалов, изготовить при ней пару изделий, и Света была готова! Готова к тому, чтобы самой попытаться освоить эту нелёгкую работу. Начав с примитивной бижутерии, она смогла освоить даже бриллиантовую закрепку, не говоря уже о более простых операциях. Теперь наши дамы каждую неделю получают подарки из её очаровательных мозолистых ручек. Сама она теперь каждый вечер выходит к нам, усыпанная роскошными произведениями прикладного искусства собственного исполнения, каждый раз меняя стиль ювелирного ансамбля в зависимости от образа, который пришёл ей сегодня в голову.

Света, как губка, может впитывать в себя всё. Это будет зависеть от среды, в которой она окажется. Не ударься она током, оставшись живой, она так бы и прожила свою тусклую провинциальную жизнь обыкновенной парикмахершей-хабалкой. Именно по причине этой черты её характера она так легко попала под чёрное обаяние паука Сергея. Став членом нашей семьи, Светлана преобразилась: изменилась лексика, пропали местечковые интонации, появилось желание узнавать что-то новое. Мы охотно делимся с ней и друг с другом своим опытом и знаниями, благо получать новые каждый имеет безграничную возможность. А может быть, несомненное преображение и превращение её в личность связано с получением ею призовых нравственных баллов?

Моя ювелирная мастерская (теперь скорее Светина) располагается в гараже Марии, он достаточно большой для размещения еще нескольких пунктов творческой деятельности. "М-гараж" стал похож на дворец пионеров, там есть студия звукозаписи ̶ моя и Изина вотчина (запись звука нам помогает делать Андрей), изостудия ̶ я возобновил попытки заняться живописью, избрав объектами изображения своих домашних ̶ самые притягательные цели художника. С меня сходит десять потов от чернового эскиза до последнего мазка, прежде чем я отважусь показать друзьям свою работу ̶ каторжный труд, и мне ещё учится и учится. Главная проблема в этом деле ̶ заставить объект позировать, никто не хочет, всем некогда. Пришлось идти по знакомой дорожке художника-оформителя : фотографировать человека возможно большим количеством кадров, отбирать лучшие и компилировать образ кистью на полотне. Получается несколько "суховато", но зато портретируемый доволен, что его не заставляют часами позировать.

Изольда осваивает скрипку, натаскивает меня в сольфеджио, нотной грамоте и стучанию по клавишам фортепиано. Я оказался тупым учеником, и все музыкальные премудрости даются (а чаще не даются) мне с огромным трудом. Я ведь музыкант – почти самоучка, с незаконченным средним музыкальным образованием, и учился играть на гитаре "на слух". Тем не менее, наш совместный первый альбом почти готов ̶ Андрей его "причёсывает", и через неделю ожидается его выход в (хотел пошутить: "тот") свет тиражом семь штук: шесть ̶ каждому из нас, седьмой ̶ подарочный ̶ нашим покровителям.

Кроме страстного увлечения музыкой в любых проявлениях, Изольда имеет ещё одно ̶ коллекционирование. Она его стесняется, отчасти из-за воспоминаний о Сергее, который тоже был заражён этой страстью, другая причина, как нам кажется, это предмет собирательства ̶ скульптурные миниатюры эротической тематики. Материал, из которого может быть сделана статуэтка, для Изольды не важен, это может быть кость, мрамор, оникс, золото, даже тесто, главное – ма́стерская проработка деталей, изящество и смысловая идея композиции. Я единственный, имеющий свободный доступ к экспозиции, и иногда, вооружившись Изиной большой лупой, с удовольствием любуюсь экспонатами. На прошлой неделе я увидел новые поступления, тематически не вписываемые в это собрание, ̶ две восхитительные костяные фигурки ̶ нэцкэ: мальчик со щенком и старик, рассматривающий свою лысину с помощью двух зеркал. Смена тематики? Изольда взрослеет?

А на днях я обнаружил в ящике Изольдиного стола коробку с пластилином и две фигурки ̶ мужчина и женщина, слившиеся в фантастической позе, ̶ нереально, но красиво! Детали композиции ещё не проработаны, но общее впечатление вполне гармоничное и высокохудожественное. В нашей семье появился ещё один художник.

У нас появился новый вид досуга ̶ увлечение, захватившее всех: каждый день нам доставляют одно живописное полотно, каждый раз новое, из разных земных музеев, мы располагаем его в нашей гостиной перед столом, за которым трапезничаем, и во время ужина его лицезреем. Потом происходят обсуждения впечатлений. Историческую справку об авторе, эпохе и всё, что связано с картиной, готовим по очереди, и выступление "искусствоведа" предваряет показ. Таким образом, постепенно все мы стали в разной степени экспертами в мировой живописи.

Мои поэтические потуги окончательно сошли на нет. Желание что-то написать есть, рождаются даже какие-то образы, но, видимо, для полноценной поэзии необходима некая драматическая составляющая, которая в моей теперешней жизни отсутствует. Теперь отсутствует. Взялся, я тут было за описание своей жизни на Земле 2, но через пару страниц бросил ̶ не моё это дело, литературная стезя не мой удел, нет у меня к этому таланта. Да и кто будет читать эту скукотищу!

Иногда, редко, мне доводится ночевать одному в одной из своих мастерских, когда творческий порыв не позволяет мне его прервать, и я задерживаюсь допоздна, удаётся что-то почитать, чаще ̶ это Стругацкие. Я готов перечитывать их бесконечно, каждый раз поражаясь их гению. Долго чтение не продолжается, я засыпаю, утомлённый и счастливый.

Мария, формальная хозяйка "М-гаража", этого культурно-технического комплекса, погружена в свои автожелезки и собирание коллекции, но в отличие от Светланы, тащившей всё подряд в свой гардероб и складывавшей свои экспонаты в стопку, практически ничего не выбрасывая, Маша очень дотошно испытывает каждый образец и только после тщательных испытаний, либо выставляет машину на подиум, либо закатывает его обратно на "голубую поляну" для утилизации. После отбора из, наверное, пары десятков механизмов в Машином выставочном салоне красуется всего пять машин.

Месторасположение гаража Машей было выбрано не случайно ̶  поблизости от участка пустыни с ровной и твёрдой поверхностью, где она проводит полевые испытания каждой машины. Возвращается она с них вся мокрая (температура там не бывает ниже +30) и чаще злая и ругательная. Никого из нас она не сумела заразить романтикой поющих моторов, но Андрей добровольно согласился ей изредка помогать при необходимости проведения замеров параметров и скорости.

А ещё Андрей с моим участием помогает Марии проектировать и делать чертежи совершенно нового автомобиля, который она решила построить с "нуля". Как-то я поделился с Машей некоторыми идеями, пришедшими мне в голову еще на Земле. Я так и не собрался оформить их и  запатентовать, ̶ было не до этого. Здесь же, вспомнив о своих автомобильных изобретениях, я предложил Марии попытаться воплотить их в жизнь. Поначалу она отнеслась к моим "рацпредложениям" скептически, особенно к "революционной" комбинированной педали "газ-тормоз". Моя идея была в следующем: на тормозную педаль монтируется электропедаль акселерации, она управляет оборотами двигателя ̶ нога водителя совершает те же движения, что и при управлении "газом" на обычной машине. При торможении носок ноги отводится назад, и пяткой водитель, не снимая ступни с педали, давит на тормозную педаль. Для процесса торможения это движение является более естественным, чем перестановка правой ноги сначала с "газа", а потом на "тормоз". Представьте, что вам необходимо затормозить на велосипеде без тормозов ̶ именно пятками вы и будете тормозить! Реальное время торможения автомобиля сокращается практически до нуля, ̶ нет необходимости перекладывать ногу ̶ она уже на педали тормоза, постоянно! Конечно, переучивать водителей, имеющих многолетнюю практику вождения, будет трудно, в моём случае ̶ невозможно : все водительские навыки у меня в рефлексах, но новичков обучить управлению на этой педали удастся быстрее: хочешь ехать вперёд – давишь носком, тормозить – пяткой.

Были у меня придуманы и другие новые штуки, касающиеся, в частности, бесступенчатой коробки передач на "двух конусах", а также управляемой синхронно и асинхронно поворотной задней оси ̶ для лучшей манёвренности, и ещё ряд более мелких, но вполне новаторских идей.

Подумав с месяц, Маша, добавив к моим фантазиям свои, коих у неё тоже было немало, приступила к проектированию авто. Назвала она этот проект "Фомаша"; наши, конечно обозвали его "мамашей"; она не обижается, предвкушая, как все ахнут, когда увидят воплощённую в металле "Фомашечку".

Недавно обнаружилось скрываемое от нас ещё одно увлечение Маши – фигурное катание. Рано утром она встаёт, надевает роликовые коньки с четырьмя колёсиками, как на автомобиле, и едет на них кататься на дорогу, где никто её не видит. Раз в неделю она устраивает закрытые (для нас) просмотры записей с чемпионатов мира с участием великих фигуристов. Мы опасаемся, что вскоре начнётся строительство ледового катка.