Читать книгу На грани - Зейфур Рамихан - Страница 1

Рабочий день уже заканчивался, когда начальник смены подошел к Антону и сказал, что нужно пересчитать все мясо в третьем штреке.

– Нужно сделать это уже сегодня, потому что могут завезти новую партию. – добавил начальник.

– Хорошо, Станислав Юрьевич, – Антон тут же взял свою тетрадь и вышел из подсобки.

Пройдя около двадцати метров по главному коридору хранилища госрезерва, Антон остановился у большой железной двери. Щели были белыми из-за инея. Он отодвинул щеколду и потянул массивную термодверь за ручку. В лицо ударил морозный воздух – пришлось на пару секунд задержать дыхание. Антон достал из кармана тулупа шапку и перчатки, надел их; поднял воротник и вошел в темный штрек. Рука потянулась к выключателю. Гирлянда тусклых лампочек у самого потолка озарила штрек, который в конце разделялся на три морозильные камеры.

Антон вошел в первую камеру, которая была заполнена. Вдоль стен стояли металлические стеллажи, на которых лежали замерзшие туши мелкого скота. Достав из-за пазухи тетрадь и карандаш, Антон принялся за работу.

Подойдя к очередному стеллажу, Антон протянул руку к одной из туш, чтобы слегка поправить ее, но она заскользила, рухнула на бетонный пол и отскочила метра на полтора в сторону.

– Ах! – вырвалось у Антона.

Он стиснул зубы, засунул тетрадь за пазуху и наклонился к упавшей туше.

«Ну хоть не крупный скот», – подумал он и, приподняв, закинул ее обратно на стеллаж. Металлическая конструкция затряслась и с других полок попадали туши. Антон выругался и направился к ним.

В этот раз ему пришлось довольно долго провозиться. Когда на полках наконец был порядок, Антон почувствовал, как взопрел. Он расстегнул тулуп и снял шапку и немного подождал, чтоб остыть. Затем пересчитал все мясо, сделал пометки в тетради и, посмотрев довольным взглядом на стеллажи, направился к выходу.

Подойдя к двери, Антон положил руку на сваренную из арматуры ручку и приготовился вдохнуть теплый воздух основного коридора. Толкнул, но дверь не открылась.

– Опять эту дверь заело. – пробубнил он про себя и толкнул сильнее. Снаружи послышался металлический лязг. Он снова толкнул. Дверь не поддалась. Он навалился на нее плечом, но опять без результата.

Около минуты он стоял не понимая, что происходит.

– Это, наверное, шутка? – с надеждой предположил он. Снова схватился за ручку и начал трясти дверь. – Хватит придуриваться! Откройте!

Никто не ответил ему. Он продолжал трясти дверь и кричать:

– Здесь холодно! Это несмешно! Эй, там!

За дверью была тишина.

– Неужели? – в груди образовалась пустота, быстро заполняемая страхом. – Нет, нет! Такого не может быть! Не может быть!

Антон еще пару раз навалился на дверь плечом.

– Эй!

Тишина.

Он приблизил ухо к двери, стараясь не касаться ее. Ни голосов, ни смешков, ничего. Абсолютная тишина. «Неужели забыли? Нет! Такого не может быть! Не может быть! А вдруг…»

Антон повернулся и побежал в среднюю камеру. Под самым потолком на стене висели часы. 00:30.

– Не может быть. Значит все же забыли. – Ему стало тяжело дышать. – Как же так? Меня?

Колени подкосились, он отшатнулся и облокотился о стену. Взялся обеими руками за голову.

– Меня забыли, – от осознания этого голос задрожал. – Не может…

Антон поднял голову и побежал обратно к выходу, скользя по заиндевелым рельсам на полу. Ему показалось, что он недостаточно сильно толкал дверь. Добежав до двери, он пнул ее правой ногой. Послышался металлический лязг. Он закричал и ударил еще раз и еще… он не удержался: левая нога поскользнулась на рельсе, и Антон рухнул на спину. Боль пронзила поясницу. Антон закричал и закрыл глаза.

Через пару секунд он почувствовал, как челюсть начала трястись, и с каждой секундой дрожь усиливалась. Морозный воздух начал обжигать внутреннюю полость носа, так что захотелось задержать духание. Он тут же открыл глаза и медленно перевернулся со спины на живот. Уперся руками о пол и поднялся на ноги. Голова закружилась, перед глаза все поплыло, потом потемнело. Чтобы не упасть Антон наклонился и уперся руками о колени. Закрыл глаза. Тряслось уже все тело. Подбородок и губы онемели.