Читать книгу Братство любви Николая Неплюева - А. Малышевский - Страница 33

Материалисты отрицают существование духа, приписывая материи все свойства, которые спиритуалисты признают за духом, неизменно пребывающим, в то время как материя, прах земной, вихрем переносится из одного агломерата в другой, лишь на мгновение вступая в состав данного живого организма, что подтверждают новейшие научные открытия и не отрицают самые крайние материалисты.

Вопрос о том, что подчиняется одно другому, сила материи или материя силе, и составляет основную разницу двух противоположных мировоззрений: материалистического и спиритуалистического. Материалист приписывает все жизненные явления проявлению свойств живой материи и не может допустить ни при каких обстоятельствах существования духовного начала, независимого от материи, не изменяя материализму. Не только ощущения, но и сознание, и любовь он должен признавать за свойства живой материи, постоянно возобновляемой поглощаемою нами жареной, вареной и сырой пищей. Если бы он признал в чем-либо проявление свойства пребывающего духовного Я, отделенного от вихря материи, тотчас ускользает из-под его ног самая почва материализма, и всякие рассуждения, выводы и обобщения материалистического характера теряют всякую доказательность; самая основа материалистического мировоззрения нарушена, и, приписав одно проявление активной жизни духу, нет никакого разумного основания не видеть проявления духовного начала и во всех прочих аналогичных явлениях.

Так и спиритуалист не может, не делаясь материалистом, приписать материи какое-либо из свойств живого духа. Для него материя только пассивно подчиняется физическим законам природы, но никаких активных свойств, а следовательно, и никаких потребностей, никаких желаний иметь не может. Достаточно допустить существование живой материи, хотя бы приписав материи свойство ощущать, чтобы ускользнула из-под ног сама почва спиритуализма и потеряли тотчас всякую доказательность и логичность всякие рассуждения, выводы и обобщения спиритуалистического характера.

Крайние спиритуалисты доходят до отрицания самого существования материи. Это явление может быть названо отрадным только в смысле восстановления гармонии, как явление, симметричное материализму.

Откровение научает нас признавать за истину среднее между этими двумя крайностями. Оно не отрицает существования материи, но смотрит на нее, как на безразличный прах земной, бренную оболочку, сбрасываемую духом в минуту смерти. Признавая свободу воли и неразрывно связанную с нею ответственность живого духа абсолютной истиной, краеугольным камнем христианской нравственности, нельзя допускать раздвоения человека до двух совместно в нем пребывающих живых существ, нельзя смешивать сопутствующие физические и химические явления организма со свойствами живого духа и их проявлениями.

Пусть никакой компромисс невозможен. Допустите, что ощущения не суть проявление вечного свойства вечного духа, и вы не будете иметь никакого разумного основания утверждать, что материя, способная ощущать, не способна сознавать и любить, вы логично придете к сомнению в существовании духовного Я, отдельного от материи тела.

С другой стороны, если ощущения – не свойства духа, а свойства материи тела, вся стройная система христианской нравственности рушится до основания. Действительно, что станет с христианской нравственностью, что останется от нее, если мы усомнимся в высшей правде победы любви и разума над грубою чувственностью. Предположим, что ощущения присущи не духу, а материи тела; с этой минуты человек перестает быть однородным существом, он раздваивается на два живых существа: любящий, мыслящий дух и ощущающее животное – тело. Для всякого здравомыслящего человека очевидно, что мое Я, свободное и потому ответственное, не может быть одновременно тем и другим живым существом, не превращаясь в пустую фикцию. Кто же ответственный: Я – дух, имеющий свойство любить и сознавать, или тело, имеющее свойство ощущать? Если Я – ощущающее тело, любовь и сознание мне чужды, я могу только пассивно подчиняться их воздействию; всякая активная роль в деле подчинения им единственного свойства моего, а следовательно, и единственно доступной мне области проявления личной жизни моей – жизни ощущений, чувственности – становится бессмысленным для меня самоубийством, лишенным, при отсутствии любви и сознания, всякого ореола идейности, всякого нравственного достоинства.

Если Я – любящий, сознающий дух, не способный ощущать, являюсь только сожителем ощущающего тела, мне недоступна никакая чувственность, и в самом грубом разврате не было бы ни йоты эгоизма. Сознающее Я только бесстрастно отмечало бы явления животной жизни моего сожителя, ощущающего тела. Любящее Я только и могло бы жалеть и прощать это безответственное Божье создание – ощущающее тело, лишенное способности любить и сознавать. При таких обстоятельствах борьба и победа присущих мне свойств любви и сознания над единственным источником счастья моего сожителя не только были бы лишены всякого нравственного достоинства, но даже приобрели бы характер отвратительной травли, грубого истязания и бесславного убийства невменяемого существа, вся радость и жизнь которого заключены именно в ощущениях.

Не только от христианской нравственности, но и от всего христианского мировоззрения не остается и следа.

Всякий здравомыслящий человек ясно сознает, что этого раздвоения в нем нет, что то же Я, которое способно любить и сознавать, способно и ощущать, что, следовательно, и любовь, и сознание, и ощущения – свойства того же Я, свободного более или менее сосредоточивать свое внимание на том или другом круге доступных ему жизненных явлений, свободный более или менее активно проявлять то или другое присущее ему свойство, жить преимущественно любовью, разумом или ощущениями и только потому ответственный за свое настроение и за свои поступки.

Не только в этой главе, но и вообще в настоящем труде я не задаюсь целью доказывать ложность материалистических воззрений и правду спиритуалистических. Христианин не может вступать ни в какие компромиссы с материализмом, и главною целью настоящей главы было показать верующим христианам, к какому абсурду неизбежно приведет их столь распространенное заблуждение чисто материалистического характера, по которому ощущения не считаются свойством духа и относятся к области жизни тела, не только чуждой, но даже враждебной жизни духа.

Заблуждение это отчасти зависит от преступного равнодушия в деле согласования всего склада ума с верою, причем многое остается непродуманным и несогласованным, отчасти от узкого, буквального понимания некоторых текстов писания, при полном забвении самых ясных предостережений: Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь[261]; Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит[262]; Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода[263].

Один из таких узко, буквально и потому неверно понимаемых текстов Писания встречается у того же апостола Павла, так заботливо предостерегавшего нас от увлечения буквою мертвящею: плоть желает противного духу[264]. Если мы не хотим быть кощунствующими буквоедами, мы не позволим себе обвинить апостола Павла в проповеди материализма, а поймем, что кратким словом плоть апостол обозначает многоразличные проявления жизни духа, соприкосновенные с поддержанием благосостояния организма тела, с ограждением духа от неприятных ощущений, неизбежных для воплощенного духа при всяком расстройстве сложной машины телесного организма, который сам по себе ничего не ощущает, но, при всяком нарушении стройной гармонии своих отправлений, доставляет духу неприятные или болезненные ощущения. Поймем, что кратким словом дух апостол противопоставляет области ощущений, столь тесно связанных с жизнью духа во плоти, все остальные области жизни духа, способного любить и сознавать, признавая эти области высшими сравнительно с жизнью ощущений и таким образом утверждая великую истину, что не все свойства духа равноправны и что для святой гармонии духа необходимо господство высших свойств духа над низшими.

Считать, что апостол, говоря плоть желает, признает ощущения за свойство живой материи, а не духа, было бы также неосновательно, как и сказать, понимая буквально слова книги «Бытие» о грешниках допотопных: потому что они плоть[265], что Господь Бог предписал нам исповедать материализм по отношению к грешникам.

Итак, весь человек – однородный дух, одаренный Творцом многоразличными свойствами и свободою воли, дозволяющею ему по произволу направлять энергию свою на проявление того или другого свойства духа.

В следующих главах я постараюсь доказать словами Откровения, при свете животворящего духа веры, что все свойства духа можно свести к трем категориям, что каждая из этих категорий имеет свое определенное место в стройной гармонии христианского настроения духа и что именно от взаимного их соотношения в настроении и жизни человека и зависит степень греховной дисгармонии или святой гармонии духа человеческого, ад или рай внутри нас.