Читать книгу Вероника. Том 1 - А. Т. Берстень - Страница 3

С вытаращенными глазами я обернулась. Как этот мальчик, которого лично я видела впервые в жизни, мог узнать меня? Здесь, за сотни лет и сотни миров от моего родного дома!

Я сдавила мамину руку крепче. Сама не знаю почему, но быть незнакомкой в этом чужом непонятном месте мне было совсем не так страшно, как оказаться узнанной! Ведь парень пошел за мной, назвал меня по имени, и пусть Верой меня звали только домашние: родители иногда, да дед с бабушкой, мне оттого было только страннее!

Маму слова мальчишки тоже насторожили. Она нахмурилась и встала передо мной, как бы заслоняя, пытаясь защитить, но парень, будто нарочно, продолжал обращаться только ко мне:

– Да не дури, Вера! – мальчик так и стоял в дверном проёме и уходить явно не собирался. Он лишь растерянно разводил руками, будто его, и правда, всерьез задевало мое поведение. Он настаивал: – Иди сюда и расскажи, что с тобой случилось! Ну чего ты боишься? Да погляди ты, Кити тоже со мной, только она брезгует соваться в эту дыру.

Я с сомнением поглядела на маму, но она лишь пожала плечами. Эх, была не была, – подумала я, ведь, казалось, вреда эти дети нам точно причинять не собирались. Робко ступая по закиданному палками и щепками деревянному полу, я двинулась в направлении мальчишки.

Его моя капитуляция заставила с облегчением выдохнуть и даже робко улыбнуться. Когда же я подошла ближе, мальчик и вовсе присвистнул.

– Ну и видок у тебя! – выпалил он и тут же спохватился. – Нет, прости, ничего такого, просто зачем ты вырядилась в мальчишку?

Эти слова, видимо, заинтриговали его подружку, так как девочка, до сих пор в нерешительности топтавшаяся за дверью, осторожно заглянула и с любопытством уставилась на меня. Мой вид, похоже, так ее удивил, что она тут же, забыв о брезгливости, зашла внутрь.

– Батюшки, Вера! – она округлила свои хорошенькие глазки, захлопала ресницами и запричитала: – Что за наряд у тебя? Что это за странные мужские башмаки, штаны, а этот сюртучок с капюшоном? Кто такое придумал?

Мальчик хмыкнул и немного покраснел.

– Ещё и простоволосая! Матушка, если увидит тебя с распущенными волосами, грохнется в обморок. – Тут он прикрыл рот ладонью и прошептал мне как бы по секрету: – По ней, так ходить барышне с распущенными волосами – просто верх распутства!

Он захихикал, а девочка, красная, как помидор, толкнула его в бок.

– Да, что же ты говоришь, бесстыдник?! Можно подумать, что отпускать такие реплики пристало воспитанному юноше! – тут она снова повернулась ко мне. – Прости его, Вера! Мальчишки несносны! Ну, что же ты молчишь?! Расскажи уже толком, что с тобой стряслось!

Я снова посмотрела на маму и, собравшись духом, произнесла то, что в тот момент показалось мне единственным приемлемым объяснением нашего пребывания здесь:

– Да мы, похоже,… потерялись, – пролепетала я несвоим голосом и добавила: – С мамой.

Девочка невольно рассмеялась.

– Ты потерялась?! – она сделала акцент на слове "ты". – Здесь?! Да как такое возможно?! Ты ж в лавке дядюшки бываешь, пожалуй, чаще, чем в гимназии!

Мальчик же спросил о другом:

– Погоди! Ты говоришь, что потерялась с мамой. И где же она, твоя мама?

Я посмотрела на него, как на сумасшедшего, затем перевела взгляд на маму, и тут она с недоуменным выражением лица решительно вступила в разговор:

– Так, детки! Вот она я! Вы что меня не видите?

Но ребята так и продолжали, улыбаясь, и несколько недоверчиво смотреть лишь на меня, ожидая моих объяснений. Весь мамин вид, ее слова, ее недоумение, ничего этого они явно не видели! Так, словно бы ее и не было здесь вообще!

В первый момент я хотела только одного: завопить! Завизжать на весь этот склад и роскошный магазин, на весь этот странный потусторонний мир! Но в следующее мгновение, я подумала: если этот мир другой, то и правила здесь, и законы природы могут быть совсем иными! Вдруг тут так устроено, что из всех пришельцев из нашего мира здесь видны только дети? А взрослые остаются невидимыми, будто шпионами? Эта мысль меня немного успокоила, хотя мама, я видела это, не на шутку занервничала.

Мне пришлось на ходу выкручиваться:

– В том все и дело, что я не знаю, где мама! – начала выдумывать я. – Я вообще плохо понимаю, где нахожусь.

Девочка обеспокоенно нахмурилась:

– Так, может, ты головой ударилась? – я пожала плечами. – Ты свое имя хоть помнишь?

Я закатила глаза (так тяжело мне было врать этим ребятам!) и отрицательно покачала головой.

Кити всплеснула руками, совсем как взрослая тетушка, и сосредоточенно глядя мне в глаза, заговорила.

– Так, слушай! Ты – Вера Сидорова, гимназистка, мы учимся с тобой в одном классе в гимназии. Я – Кити, а это мой брат Мишель, – она указала на мальчика. – Ты живёшь, кажется, на Расстанной улице, и я полагаю, что наши родители должны быть знакомы. Как минимум, с нашим дядюшкой, здешним распорядителем ты точно в товарищах! Погоди, – Кити запнулась и беспомощно посмотрела на брата. – Как же быть-то? Что делать?!

Она вся зарумянилась от беспокойства, а я чуть рот не разинула от удивления: так вот кем они меня считают! Какой-то Верой Сидоровой, знакомой им девочкой, но точно не мной! Меня здесь вовсе не узнали, а приняли за кого-то другого, кто, судя по всему, выглядит точно, как я! От этой новости мое сердце заколотилось, и я в панике уставилась на Мишеля.

Но мальчик понял мой взгляд по-своему: мягко отодвинув сестру в сторонку, он сказал мне таким тоном, будто успокаивал ребенка:

– Вера, ты не волнуйся! Что делать, понятно! Ты поедешь с нами домой, и мы попробуем разыскать твою маму. И покажем тебя доктору! – строго добавил он. – Неизвестно, что с твоей головой, но губа, вон, точно разбита! Пойдем теперь же, у нас и сани тут рядом!

Кити уставилась на него, как на душевнобольного.

– Как она пойдет?! В таком виде?! – воскликнула она. – Нет, уж, Вера, тебе придется подождать, пока я привезу тебе пристойную одежду, а то неизвестно что начнут болтать!

Мишель на это только скривил губы, мол, не его это дело думать о таких пустяках, но спорить, тем не менее, не стал.

Кити кивнула.

– Подождёшь здесь ещё с полчасика?! – спросила она так, словно я могла отказаться. – Мы мигом!

Я кивнула, и, сжав мне ладонь напоследок, Кити выскочила за дверь. Мишель чуть помедлил, как бы показывая, что суетиться не намерен ни при каких обстоятельствах, затем, крутанувшись на каблуках, отправился за сестрой.

Когда мы с мамой вновь остались одни, мне почему-то было неловко смотреть ей в глаза. Я немного стыдилась того, что нахожу тут новых друзей, когда она невидима! Да ещё позволяю им думать, что я – это их подруга! Но заметив ее растерянный вид, я поняла, что собственная невидимость беспокоит ее сейчас больше всего, и решила рассказать ей свою версию произошедшего.

– Ты не расстраивайся, мам, – сказала я. – Здесь взрослые из нашего мира, наверное, просто не видны! Но когда вернёмся, всё будет, как раньше!

В ответ мама усмехнулась и на секунду прижала меня к себе.

– Ох, крольчонок, я и не расстраиваюсь. Главное, что теперь мне ясно, что с тобой я не пропаду, – она рассмеялась. – Ты, вон, как ловко все организовала.

Я тоже засмеялась, признаться, сейчас, когда необходимость лгать уже отпала, я и сама была довольна своей находчивостью.

Ждать нам оставалось ещё прилично, и мы решили устроиться поудобнее, хотя в этом пыльном запущенном месте это вряд ли было возможно.

Мама сняла несколько книг со стеллажей и соорудила нам что-то вроде лавки. Мы уселись прямо на книги и принялись разглядывать старинные томики, надеясь, что они скрасят нам ожидание. Однако книги здесь оказались ужасно старыми и скучными, почти все были по богословию или медицине, разобрать в этих древних справочниках ни слова не получалось.

Мама задумчиво смотрела прямо перед собой, а я, оставив попытки читать, не знала куда себя деть. Чтоб хоть немного согреться и как-то развлечь себя, я, кутаясь в куртку, принялась бродить по чулану.