Читать книгу Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону - А. Т. Урушадзе - Страница 2

«А нас на Руси не почитают и за пса смердящего. Отбегаем мы из того государьства Московскаго из работы вечныя, ис холопства неволнаго, от бояр и от дворян государевых, да зде прибегли и вселились в пустыне непроходней…» – так о происхождении донского казачества писал в 1642 году есаул Федор Порошин в «Повести об азовском осадном сидении Донских казаков». Писалось это вполне официально и обращено было к Земскому собору Московской Руси, у которой донцы просили помощи в неравной борьбе с турками. Стало быть, донское казачество появилось в результате бегства обездоленных и недовольных, утекавших на опасный, но свободный юг. Так, но не совсем. Историки-казаковеды на протяжении многих лет выдвигали различные теории происхождения донского казачества. Сама эта проблема превратилась в основной вопрос казаковедения, стала предметом не только научного интереса, но и идеологических спекуляций. Попробуем разобраться в разноречивости версий и весомости их аргументов.

Что не устраивало историков в «автобиографической» версии происхождения донских казаков, приведенной выше? Многое. Во-первых, было непонятно, как вчерашние беглые холопы и крестьяне стали вдруг искусными воинами, доставлявшими массу беспокойств могущественному османскому султану. Во-вторых, трудно было объяснить, почему привыкшие к земледельческому труду крестьяне вдруг забывают свой modus vivendi и живут военно-походным промыслом. В-третьих, историкам не давал покоя вопрос о том, как переселенцы смогли выжить в новых природно-климатических условиях, в окружении совсем не мирных соседей. Напомню, что Дон в те времена – территория со славой весьма зловещей, называли ее Диким полем. Здесь всегда было небезопасно. Внезапным огненным смерчем могли нагрянуть крымские татары и ногайцы. Отнимали они или жизнь, или свободу, а уцелевшим оставалось только разоренное хозяйство.

В XVIII веке российские историки пытались отыскать корни казачества в эпохе раннего Средневековья. Петровский сподвижник Василий Татищев, успевавший между основанием городов и совершенствованием уральских заводов заниматься историей, полагал, что донские казаки имели северокавказское происхождение, а точнее, были «из Черкас от Бештау». В версии Татищева прародиной казачества выступал район Пятигорья, где разворачивается действие лермонтовского «Героя нашего времени». В 1282 году, по сведениям Татищева, предки донцов переселились под Курск. Оттуда вскоре ушли на Днепр, где основали город Черкасы. С Днепра казаки переселились на Дон, «построили город Черкаской» и стали в нем жить. У Татищева донские казаки прошли долгий путь, который, вероятно, сделал их привычными к смене места обитания и закалил военные навыки.

Версию, близкую к татищевской, высказал один из первых профессиональных российских историков немец Готлиб Байер. Он так же увидел прародину казаков на Северном Кавказе и поддерживал мнение о древнем происхождении казачества. «…Казаков можно было почитать за древний народ»; они еще «в 948 году жили в нынешней Кабарде близ Кавказских гор, где они от великого князя Мстислава в Российское подданство приведены были», писал ученый немец. Байер считал казаков продуктом смешения представителей различных народов, волею судеб оказывавшихся среди сынов вольного Дона. Он отмечал, что казаки «всегда принимали россиян, поляков и других, которые у них искали прибежища».

О толерантности казаков писал и историк Петр Голубовский – автор одного из первых исследований кочевого мира на границах Древнерусского государства «Печенеги, торки и половцы до нашествия татар. История южно-русских степей IX–XIII вв.» (1884). «Обыкновенно, – повествовал Голубовский, – борьба производит ненависть ко всему, что не составляет „нашей, моей“ нации; она имеет следствием консерватизм в нравах и обычаях, не допускающий никаких уступок… Но (у казаков. – А. У.) мы этого не видим. Эта национальная терпимость, оказываемая запорожцами и донцами, есть традиция глубокой древности. Никто из них не сказал бы, почему он так смотрит на других людей не одной с ним нации, потому что эта оригинальная черта срослась с ним и, нам кажется, ведет свое начало с того времени, когда действовали предшественники запорожцев и донцов, их отцы по духу, первые организаторы казачества, бродники и берладники, в общину которых вошли и входили и тюркские, и, вероятно, всякие другие элементы». По Голубовскому, казачество выросло из бродников и берладников – русских общин, которые боролись за жизнь в Диком поле с соседями-кочевниками в XII–XIII веках.

Казаки действительно не страдали этническими стереотипами и фобиями. Во многом поэтому они стали авангардом российской колонизации. Проникая на незнакомую территорию, казаки быстро адаптировались к новой природной и социальной среде. Как отмечал неизвестный автор книги «Колонизация Кавказа и казаки» (1886), «где оснуется 10–20 казаков – они уже принимают в свою общину всех – русских крестьян и черкесов».

Некоторые теории древнего происхождения донского казачества выглядят весьма экзотично. Алексей Попов, бывший в начале XIX столетия директором училищ в Войске Донском, заявил о происхождении донских казаков от амазонок. Никаких доказательств в подтверждение своего «открытия» автор не привел. Попову покровительствовал герой Отечественной войны 1812 года атаман Матвей Платов, поэтому ученой критики директор училищ мог не опасаться.

Плодовитый историк-любитель Евграф Савельев, который в конце XIX века служил на Дону приходским учителем, попытался выявить историческую генеалогию казачества. Картина получилась масштабной. Корни казачества Савельев «откопал» в истории скифов, сарматов, гуннов, хазар, а также счел казачьими предками этрусков. Исследовательским методом Савельева стала фантазия, подкрепленная созвучиями (иногда весьма отдаленными) в названиях народов и территорий. Вот как он вывел казаков из древних ариев, следите внимательно: «Итак, арийцы, выселившиеся из Арианы, распространились по всей западной и южной Азии, восточной и южной, а потом и остальной части Европы… Военное сословие у них называлось „Ас“… Передовые отряды Асов носили название Геты, Хеты, Четы, Гайдамаки и т. п., от геть – идти вперед, в поход… Куда проникали Азы-Геты или Ас-Саки, мирным ли путем или с мечом в руках, от Индии до Италии и Испании и от дельты Нила до Скандинавии, там они, как носители древней арийской цивилизации, становились во главе правления, составляя из себя высшее благородное сословие – „конных азов“ или князей и „Азов-Саков“ или Казаков».

Поиски древнего казачества – это только одна из граней основного вопроса казаковедения. Он разрешался не только по времени образования казачьих общин, но и в тесном переплетении с противоречивой историей взаимоотношений донцов и государственной власти.