Читать книгу Эмиграция и репатриация советских евреев в 1960-1970-е гг. и отражение этих процессов в прессе - А. В. Антошин - Страница 6

Недостаточную изученность русскоязычных СМИ в Израиле, как уже отмечалось выше, можно объяснить их формально большим числом. Эти издания существовали на протяжении всех этапов репатриации. Однако до сих пор не подсчитано общее число русскоязычных газет и журналов; нет и полного списка их редакторов и журналистов.

Известно, что первый русскоязычный «Бюллетень», издававшийся землячеством выходцев из Китая («Игуд Иоцей Син», как значилось на титульном листе), начал выходить еще в 1954 г. По форме это был тонкий журнал, имевший преимущественно информационное содержание (что, впрочем, не помешало ему оставаться на плаву и в начале нынешнего века). Спустя пять лет после создания «Бюллетеня» появился ежемесячный журнал «Вестник Израиля», а в 1963 г. вышел первый номер журнала «Шалом». В нем был своеобразный содержательный «винегрет», состоявший из новостных заметок, небольших по объему корреспонденций и даже теоретических статей, ставящих на обсуждение вопросы сионизма.

Все эти издания не были СМИ в привычном смысле. Массовая информация предполагает наличие социально-ориентированной тематики, без чего не может существовать никакое популярное издание, будь то газета или журнал. Такое СМИ обладает и существованием устойчивых содержательной и графической моделей, а также предполагает работу с аудиторией, без чего интерес к нему не может быть обеспечен. Названная же периодика по большей части была рассчитана лишь на выполнение определенных политических задач.143 Эта ситуация продолжалась вплоть до начала 1970-х гг., когда число «русских» в Израиле возросло, что позволило расширить разнообразие СМИ. На фоне формирования широкой читательской аудитории проявили себя более настойчивые попытки создания газетной периодики как наиболее востребованной для этих людей.

Русскоязычная пресса в Израиле с самого начала впитала в себя так называемую «гибридную культуру» (culture of hybridity), которая представляет собой единение двух и более культур, накладываемых друг на друга в процессе практической реализации.144 Это не уникальное явление в мировой практике. Схожий путь проходила в своем развитии русскоязычная периодика во многих европейских странах (Франции, Чехословакии, Германии и ряде других). Она стала там заметным явлением уже в первой половине 1920-х гг., после массовой эмиграции из советской России. С одной стороны, эта пресса не могла и подчас даже не стремилась сблизиться с местными изданиями, а с другой – с неизбежностью впитывала в себя содержательные смыслы местных культур, что накладывало отпечаток на все ее существование. Доминирующей (core domain145) для этих СМИ всегда оставалась родная культура.

Отмеченные тенденции свидетельствуют о закономерностях развития «малых» культур в рамках «большой» инородной культуры.146 В схожем положении с самого начала оказались и русскоязычные СМИ в Израиле. Они сделали значительный шаг вперед в момент нарастания волны репатриации в конце 1960-х гг. Это можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, сыграл роль приток в страну большого числа людей, которые не могли общаться на иврите; при этом им требовались источники информации, прежде всего, для развития своих культурных потребностей. Во-вторых, у подавляющего числа новых репатриантов было высшее образование, и они не могли довольствоваться лишь чтением политически ориентированной периодики, вроде названного выше журнала «Шалом». В-третьих, в числе репатриантов этой волны оказалось немало лиц творческих профессий (художников, музыкантов и т.д.) и гуманитариев, которых в принципе было трудно увлечь только такой информацией.

Сказанное предопределило активное развитие в Израиле русскоязычного информационного пространства на рубеже 1960-1970-х гг. Поначалу оно было весьма хаотичным, ввиду отсутствия у большинства людей, занятых этим делом, системных представлений о специфике массовой, и в частности журналистской, информации. Тем не менее, в стране довольно быстро оформились два основных типа периодики: общественно-политические газеты, оперативно откликавшиеся на запросы дня, и журналы литературно-философской направленности, публиковавшие не только чисто литературные тексты, но и статьи по вопросам истории, социально-политической проблематики и т. д. Если первая группа изданий была нацелена на широкую публику, заинтересованную в получении оперативной и познавательной информации как из Израиля, так и из зарубежья, то вторая группа периодики ориентировалась в большей мере на просвещенную аудиторию.

Обращает на себя внимание то, что в эти годы русскоязычная израильская пресса не стремилась ориентироваться исключительно на еврейскую тему. Характеризуя в тот период русскоязычную печать в Израиле, публицист мюнхенского издания «Страна и мир» Ш. Маркиш отмечал, что значительная ее часть не имеет прямого отношения к еврейской культуре: «Фактически это русская эмигрантская пресса, в принципе немногим отличающаяся от русских изданий в Париже, Нью-Йорке или Буэнос-Айресе».147 Такой подход можно объяснить стремлением редакций к расширению читательского спроса своей периодики и к позиционированию ее за пределами Израиля.

Еврейскими по духу были лишь отдельные издания. Среди них следует назвать журнал «Сион» (1972), начавший выходить как рупор репатриантов новой волны. Однако даже «Сион» постепенно эволюционировал к более умеренной позиции. За рамки еврейской тематики с самого начала вышел и журнал литературно-философской направленности «22», также поднимавший общественно-политические вопросы. В свою очередь аналогичный по типу журнал «Время и мы» позиционировал себя как орган «русской демократической эмиграции». Его платформа сводилась к отстаиванию прав человека на свободное получение и транслирование информации. «Время и мы» не был сосредоточен на «еврейском вопросе», однако его отличала антисоветская позиция, базировавшаяся на либеральных ценностях.

На тот момент именно журналы оказались более влиятельными источниками информации, чем газеты. Это объясняется, прежде всего, экономической составляющей. Выпуск журнала, как правило, обходится дешевле, чем газеты (если не считать современных глянцевых изданий). Число же русскоязычных читателей в 1970-е гг. было таковым, что они при всем желании не могли покрыть издержки от выпуска еженедельной, а тем более ежедневной газеты. Израильский бизнес тоже не стремился вкладываться в русскоязычную прессу, с учетом ее низкой рентабельности. В результате на этом этапе журнал литературной направленности оказался более востребованным по сравнению с другими типами периодики.

Газеты же стали активнее заявлять о себе в самом конце 1980-х – первой половине 1990-х гг., когда в Израиль потянулось огромное число новых репатриантов. Только за 1990-й год русскоязычное население в стране удвоилось, а за два последующих года утроилось.148 Вместе с тем общий образовательный уровень новых репатриантов стал все-таки ниже по сравнению с их предшественниками, что объясняется увеличением общего числа приезжавших.149 Поэтому далеко не все они нуждались в литературных журналах и обращались к СМИ лишь для получения оперативной информации. Это значительно ускорило развитие общественно-политической прессы, ставшей «автономным культурным пространством» во всем многообразии израильских СМИ.150 Русскоязычная печать «задышала» еще и потому, что вновь прибывшие значительно расширили рынок услуг. Это увеличило приток рекламы в СМИ, в том числе в русскоязычные издания, впервые получившие возможность более или менее стабильного развития.

Русскоязычная пресса в первой половине 1990-х гг. по своим количественным показателям менялась еще стремительнее, чем прежде. Так, в 1990—1993 гг. в Израиле появилось 66 новых периодических изданий. В 1998 г. распространялось уже свыше 120 русскоязычных СМИ, включавших в себя, в частности, четыре ежедневные газеты, 60 еженедельников и 43 ежемесячных журнала разной содержательной направленности. Правильно утверждать, что соотношение общего числа названных СМИ и численности русскоязычных израильтян было значительно выше, чем соотношение СМИ на иврите и количество «коренных» граждан страны. Практически все русскоязычные СМИ печатались в Израиле, что позволяет говорить о чрезвычайно динамичном развитии и местной полиграфической базы. Не случайно этот непродолжительный период называют «золотым временем» израильской массовой информации на русском языке.151

Политизация прессы, получившая развитие в 1970-1980-е гг., все более уступала место ее коммерциализации, и газета «Время» (1991), созданная на средства британского медиамагната Р. Максвелла, оказалась именно таким изданием. Сменив через год название на «Вести», оно соединило на своих страницах информационный и аналитический подходы. Другие русскоязычные газеты (например, «Наша страна» и «Новости недели») также пытались удовлетворить запросы аудитории. Они предлагали политические новости об израильской и российской жизни, интервью и расследования, перепечатанные из московской прессы, развлекательную информацию, включавшую в себя занимательные задачки и кроссворды и т. д. Эти газеты сближали огромное число наших людей, не владевших ивритом, с новыми реалиями, окружавшими их, и одновременно служили для русскоязычных граждан Израиля окном в привычный мир. «Для иммигрантов, испытывающих трудности в освоении иврита, – писала Н. Элиас, – СМИ на русском языке превратились в основной мост, связывающий их с новым окружением».152

Вместе с тем всплеск русскоязычной прессы оказался недолговечным. В 2000-е гг. ее начало активно заслонять русскоязычное телевидение, которое с каждым годом все больше перетягивало на себя рекламные бюджеты печатных СМИ. Редакции русскоязычных изданий не смогли приспособиться и к развитию современных информационных технологий. Интернет-сайты таких газет, как «Вести», «Курьер», «Новости недели» и др. все больше проигрывали по информационной наполняемости изданиям на иврите. Кроме того, число репатриантов, приезжающих в последние годы из стран бывшего СССР, снизилось по сравнению не только с 1990-ми, но и началом 2000-х гг. Их дети все чаще перестают воспринимать русский язык как необходимый, им гораздо привычнее читать на иврите. В результате они перестают быть потребителями информации, предоставляемой русскоязычными СМИ.153

Как подтверждает мировая практика, уменьшение тиражей периодики даже в самых неблагоприятных ситуациях никогда не происходит стремительно. Однако рассчитывать на всплеск интереса к русскоязычной прессе в нынешних условиях также не приходится. Вероятнее всего, она будет умирать постепенно, однако этот процесс, похоже, неизбежен.