Читать книгу В паутине проклятия - А. В. Белов - Страница 2

А в это время, не далее, чем в одном дневном переходе от Монте-Роля, в крепости Орлан пир стоял горой. Вдоль стен ярко горели факелы. Жарко пылал большой, в человеческий рост камин. Вдоль П-образно расставленных столов беспрерывно сновали слуги, едва успевая наполнять кубки и подносить мясо и фрукты. Тут же, на вертелах, жарились разнообразная дичь и пара забитых кабанов. Огромный зал был наполнен чадом, пронзительным смехом девиц, грубым хохотом рыцарей, их дружным пением и хвастливыми россказнями о своих подвигах. Граф Шарль де Местр отмечал со своими вассалами начало удачной охоты.

– А не пригласить ли нам монашек из монастыря Святой Каролины? – взрыв хохота.

– Да он в корову с двух шагов не попадет!

– Я бы с этих бродяг шкуру живьем сдирал…

– Мой брат рассказывал, что видел там чудо-коней: вороной масти с огненно-красными глазами…

– Мож…Ик! Уединимся в конюшне, красотка, мм?

– Ой, да ты уже из-за стола-то не встанешь!

– Зато у меня встал…

– Добрый конь, доброе оружие – и иди себе завоевывать славу…

– Отменное вино у графа! По всему видать дорогое…

– За здоровье графа! Еще вина!

Среди всей этой вакханалии, этого лихого разгула прожигателей и одновременно хозяев жизни, был один молодой шевалье, который только делал вид, что разделяет общее настроение всей компании. Накануне утром ему удалось незаметно передать послание для одной прекрасной особы. И теперь он томительно дожидался окончания пира, чтобы встретиться с ней без свидетелей. Звали его Анри. Лет ему было немногим более двадцати. Его шелковистые русые волосы волнами ниспадали до плеч, а небесного цвета глаза придавали мягкость его мужественному лицу. Он лишь недавно был возведен в рыцари Клодом д’Юпре, сидевшим сейчас как раз по правую руку от графа.

– Мне это кажется, Анри, или из нашего кубка пью только я один? – со смехом, после очередного тоста, обратился к нему его сосед по столу и закадычный друг по жизни Жорес. В ответ Анри, также весело смеясь, похлопал его по плечу. Они сдружились еще в ту пору, когда оба были оруженосцами у д’Юпре. Соревнуясь между собой в рвении и доблести, они, тем не менее, никогда не позволяли своим заслугам затмить их дружбу.

– Признайся, верно, ты бережешь силы для какой-нибудь красотки, а? А может, – наклонившись к другу, вполголоса проговорил Жорес, – у тебя свидание с дочкой графа?

– Не говори ерунды.

– Да-а…. А соблазнительная лошадка! Ух, я бы ее оседлал!

– Ну хватит! – резко прошипел Анри и добавил уже мягче: – Смотри, как бы твоим словам не достигнуть ушей графа, а то он тебя самого оседлает.

Остатком трезвого сознания Жорес понял, что сболтнул лишнего, и его потянуло немедленно реабилитироваться:

– Я только хотел сказать, что для птички такого полета нам с тобой, мой друг, недоставало славы и почестей. Вот мессир д'Юпре, например – иное дело! Ты помнишь, как он блестяще выиграл последний турнир? Такой доблестный и отважный муж вполне достоин благоволения дочери графа.

Анри молчал, глядя на стол перед собой, и не проявлял видимого интереса к теме. А его друг глотнул еще вина, сладко отрыгнул и продолжал дальше:

– Да, граф уже стар, сыновей у него нет, а Клод д'Юпре богат и знатен…. Все просто…. Ты же сам видишь: они постоянно вместе. Граф и относится к нему как к сыну: всегда по правую руку от себя, – тут он усмехнулся и наклонился к Анри: – Я даже думаю, что если бы мессир. Однажды ночью. Случайно. Проник в покои Беатрис. То старина Шарль закрыл бы на это глаза…

Анри быстро схватил друга за ворот:

– Я не позволю тебе…

Как вдруг!

– Друзья мои! – громовым раскатом разнеслось над головами, Клод д'Юпре стоял с наполненным до краев кубком: – Я предлагаю выпить за здоровье дочери нашего уважаемого графа! За прекрасную Беатрис! Чей светлый образ всегда вдохновлял рыцарей на победы в турнирах и на поле боя! И да пошлет ей небо достойного мужа, – добавил он, уже непосредственно обращаясь к его сиятельству.

– За дочь графа! За прекрасную Беатрис! – эхом отозвалось из-за столов.

Мало-помалу пир стихал. Знатные сеньоры, приближенные де Местра, удалились в отведенные специально для них покои. А их вассалы расположились прямо в зале, где придется: кто растянулся на скамье, кто пристроился поближе к камину…. Жорес опустил голову на стол и задремал. Еще тлела местами пьяная болтовня, но вскоре и она потухнет. Слуги уже прибирали со столов.

Анри потихоньку, не привлекая внимания, покинул зал и вышел наружу. Свежая сентябрьская ночь приняла его в свои объятия. Ее первозданную тишину нарушали только приглушенные стоны сладострастия, доносившиеся из конюшен. Он мысленно возблагодарил бога за затянутое тучами небо, спустился по лестнице во внутренний двор крепости и легко слился с тенями. Все-таки необходима была осторожность: хотя даже силуэты часовых на стенах невозможно было разглядеть, но Анри знал, что они там есть. «Да и вряд ли им придет в голову высматривать что-то во внутреннем дворе», – тешил он себя мыслью. Стараясь ступать непринужденно, но бесшумно, он, наконец, достиг заветного места под окном головной башни. Теперь оставалось только ждать.

Беатрис. Это была любовь, выросшая из детской дружбы. Такая любовь не приходит вдруг, не пронзает навылет стрелой Амура, не делит жизнь на до нее и после. Она незаметно прокрадывается в детские сердца, лишая их радости первой встречи, но даря взамен чувство нерушимости союза. Они открывают ее в себе с осторожностью и любопытством, подобно Адаму и Еве, никогда не знавшим иной любви…

Внезапно Анри почувствовал, как его плеча что-то коснулось. Это был конец опускаемой из окна веревки. Он крепко ухватился за нее, уперся ногами в стену и стал осторожно подниматься. Через минуту он уже держал в объятиях свою Беатрис.

– Я боялась, что ты не сможешь придти, – радостно шептала она.

– Благодарение богу ночь сегодня просто непроглядная…. Ты распустила волосы…

– Да. Тебе так нравится?

– Очень!

– Если б меня увидел сейчас мой отец, то наверно сослал бы в монастырь. Ну и пусть. Мне все равно…. Подожди, Анри, дай я насмотрюсь на тебя, милый.

Она прижималась к нему всем телом, заглядывая в его глаза. Ее руки, словно лианы, обвивали его шею. В ее маленькой комнате было довольно тепло от вовсю пылающего камина, поэтому на ней была лишь длинная до пят ночная рубашка. Сердце Анри учащенно забилось.

– Беата, – срывающимся голосом прохрипел он, – Ты меня с ума сводишь…

– Я сама схожу с ума от желания…. Но мы должны быть сильными, Анри. Милый мой, хороший, единственный, пожалуйста, будь сильным, потому что я… не могу.

Он нежно целовал ее золотистые кудри, его руки ласково скользили по ней. И ей так хотелось, чтоб это продолжалось вечно. Но вот с мучительным вздохом он отстранил ее и, подойдя к камину, стал смотреть на огонь. А она с нежностью и тоской смотрела на него. Ей так хотелось высказать ему все свои страхи и сомнения, но она боялась, что тем самым только добавит ему лишних проблем. И Беатрис лишь в отчаянии сжала руки. Наконец, он обернулся и снова подошел к ней.

– Не стой возле окна, Беата, ночи уже прохладные.

Он нежно обнял ее и отвел к постели. Усевшись рядом, она целиком и полностью вручила себя в его объятия, ни секунды не сомневаясь в его чести и благородстве.

– Анри, ты только пообещай мне, что мы будем вместе, что ты не забудешь свою Беату.

– Обещаю, девочка моя. Как же я могу забыть мою маленькую королеву? Я никому не позволю разлучить нас.

– Отец хочет выдать меня замуж за Клода д'Юпре.

– Он сказал тебе об этом?

– Нет. Еще нет. Но это лишь вопрос времени. Я это чувствую.

Анри вспомнилась застольная болтовня Жореса о том же. «Эх, если бы не пропасть вражды между нашими отцами, то нам с Беатрис путь под венец был бы заказан», – подумал он с отчаянием.

– Я завтра же поеду к отцу, – решительно сказал он, – Я упаду перед ним на колени и буду умалять помириться с графом.

– Ты думаешь, это возможно, милый?

– Когда-то ж они были друзьями, помнишь? Вместе сражались на турнирах, вместе ездили на охоту, помогали друг другу в ведении дел. Они были плечом к плечу. Не может же это исчезнуть бесследно.

– А славное было время, – подтвердила Беатрис: – помнишь, как ты поймал для меня ежика?

– Ага. А ты долго боялась уколоться об его иголки и все просила меня переносить его с места на место.

Оба тихонько засмеялись. Внезапно за окном послышался какой-то шум, голоса…. Беатрис вздрогнула.

– Не бойся, – успокоил ее Анри: – это смена часовых.

И правда: вскоре все стихло. Некоторое время они сидели молча, прижавшись друг к другу.

– О твоем отце ходит дурная слава, Анри. Моя мама слышала, будто он продал душу дьяволу.

– Глупости! Ему просто многие завидуют.

– Но согласись, это очень странно: когда на другие земли обрушивается порча и мор, на угодьях твоего отца урожай даже выше обычного. В его город отовсюду спешат торговцы, и многие рыцари предлагают ему свою службу…

– Просто он умеет вести дела. Он ставит низкие пошлины, строит лесопилки и мельницы…. И много жертвует святой церкви. Вот господь и благоволит ему.

– Тогда почему он так одинок? Твоя мать умерла вскоре после его ссоры с моим отцом, да и тебя он оттолкнул. Он не ездит на турниры, не участвует в совместных охотах. И вместе с собой обрек на одиночество твою сестру. Богатства текут к нему рекой, но покоя ему это не приносит, и радостный смех не звучит в стенах его замка.

Анри не нашел, что ответить.

– Вот я поеду и прямо поговорю с ним об этом. Надо положить конец всем этим неясностям.

После этих слов они еще немного повздыхали, затем Анри нежно простился с Беатрис и исчез так же, как и появился.