Читать книгу Татуированное время - А. В. Богатырев - Страница 4

Доктор Рубинштейн откинулся в кресле. Все-таки преинтересная книжонка. «Психоз» Роберта Блоха. Этот Бейтс занимательный тип. А его фамилия – намек на место убийства. Прекрасно задумано. Автор словно играет с читателем в некую словесную игру. При этом некоторые моменты в романе повторяют более ранний рассказ писателя «Голодный дом»…

Сестра Маккартни вырвала его из размышлений. Возведя очи к портрету Фрейда над электрическим камином, доктор Рубинштейн с трудом удержался, чтобы не шлепнуть сестру по пятой точке. Не сейчас. Может, попозже, как это было у них заведено. Да, придется опять повернуть старика Зигмунда лицом к стене. Положив бумаги на стол босса, Маккартни поколыхала из кабинета.

Алоизиус Рубинштейн взял принесенные документы. Ага, это о новом пациенте. Неизвестный, который прибыл недели две назад от доктора Шафраника. Редчайший случай, можно сказать, уникальный. Пройдясь по комнате, доктор Рубинштейн посмотрел на мощеный внутренний дворик клиники через чисто вымытое окно. Никаких решеток. Его клиенты не будут смотреть на мир сквозь прутья клетки. Таково было профессиональное кредо Алоизиуса Рубинштейна. И в комнате новенького этих штук тоже не было. Новичка разместили под самой крышей, на четвертом этаже…

Рубинштейн лично пришел проведать пациента. Необыкновенное происшествие. Шафраник, с которым он был на короткой ноге, говорил, что неизвестного мужчину нашли в полях фермеры. Тот вел себя весьма причудливо… Вот тогда человека решено было привезти сюда, в «Ясени».

Немало дней ушло на оформление документов, кое-какие согласования. Но когда все было сделано, Рубинштейн не пожалел о потраченных усилиях. Он помнил первую встречу с вновь прибывшим. Тот лежал в больничной кровати, постоянно извиваясь всем телом, причем при передвижении пациент не пользовался руками. Выгибая спину, мужчина ползал по матрацу, иногда странно застывая. Сестры пытались кормить его кашей, но безуспешно. Зато когда принесли салат, клиент набросился на него с пугающей жадностью…

Отметив про себя, что надобно сказать Шульцу чтобы подмел двор, Рубинштейн продолжал вспоминать. Спустя какое-то время поведение неизвестного изменилось: теперь он принялся создавать из одеял нечто вроде домика или убежища. Он складывал простыни, сворачивал их, скручивая наподобие большого футляра. В это время он отказывался от еды, перестав даже пить…

Вчера все «работы» были завершены. Доктор Рубинштейн сквозь специальный глазок наблюдал, как неизвестный заворачивается в свои ткани на манер мумии. Алоизиус чувствовал: что-то должно произойти, нечто назревает. И вот сегодня сестра Маккартни передала ему, что в «саркофаге» наметилось движение. Похоже, пациент собирался вылезать из своего «домика» на белый свет.

Отвернувшись от окна, Рубинштейн вернулся к письменному столу. Среди перочисток и всякого хлама лежал оставленный кем-то учебник зоологии. Рассеянно полистав страницы, врач остановился на яркой картинке, изображавшей трансформацию бабочки. Толстая гусеница, изгибая спинку, деловито делала кокон, после превращалась в куколку, из которой затем вылезала ослепительная бабочка. Рубинштейн замер перед рисунком, отдельные кусочки паззла постепенно начали выстраиваться в общую картину. Когда он полностью все осознал, над его верхней губой заблестели градинки пота. Пациент наверху…

За спиной доктора Рубинштейна что-то пронеслось, стукнувшись о брусчатку мостовой. Раздались крики сестер, послышался спешный топот, завыла тревожная сирена. Алоизиус не повернулся. Он теперь горько жалел, что не установил решетки хотя бы на верхнем этаже.