Читать книгу Готы и славяне. На пути к государственности III-IVвв - А. В. Федосов - Страница 2

Первые упоминания о готах мы находим в работах Плиния Старшего и Клавдия Птолемея, затем емкие характеристики жизни германских племен у Тацита. «Гетика» Иордана, «Римская история» Аммиана Марцеллина, работы Прокопия Кесарийского и Исидора Севильского, перевод Библии в IV в. н. э. на готский язык Вульфилой и т. д. – все это заставило историков и лингвистов обратить на них особое внимание. Однако обилие письменных источников не привело к выработке единого или хотя бы общего подхода к готской истории. Наоборот, до сих пор как среди отечественных, так и среди зарубежных авторов существовали и существуют разногласия по вопросам первоначальной родины готов и их переселения в Северное Причерноморье. Нет единства в вопросах разделения готской общности: тервинги-везеготы, гревтунги-остроготы, крымские готы, «малые» готы, готы-трапезиты или тетракситы и т. д. Не определена их роль в запуске механизма так называемого Великого переселения народов и их влияние на процессы формирования государственности в Восточной Европе. Не определены и уровни развития готских предгосударственных образований, периодически возникавших в различных районах Европы. Нет единого мнения и по вопросам возникновения и этнической принадлежности черняховской культуры[1], которую некоторые исследователи ассоциируют с готскими общественно-политическими объединениями.

Дискуссионно и расселение праславян в Восточной Европе, первые упоминания о которых обычно вне всякой логики увязывают с присутствием готов, поскольку ни письменных, ни археологических источников по истории ранних славян практически не существует[2].

Преградой в решении этих вопросов, как правило, является различный подход к трактовке письменных свидетельств. Однако немаловажное значение имеет и политическая ориентация исследователей, а также стремление их к поиску некоей «исторической новизны». Конечно, историческая новизна, если она понятно объяснена, основана на исторических документах, археологическом материале, который согласуется с источниками, в принципе определяет ценность любой научной работы, но зачастую ее поиск становится самоцелью, и мы видим иной результат. Более того, в современной научной литературе почти не встретишь критических публикаций. Особенно явно эта тенденция проявилась в последние десятилетия, в связи с распадом Советского Союза. Что касается готской проблематики, то в работах последних лет все чаще стали появляться ничем не подтвержденные, надуманные утверждения, элементы недобросовестного цитирования, а также анализ несуществующих текстов (Кассиодор, Аблавий и т. д.). Анализу же письменных первоисточников места почти уже не находится, а те, которые все же упоминаются, часто трактуются своеобразно. Некоторые отечественные историки вообще считают, что их научный потенциал исчерпан, а современные зарубежные специалисты (Великобритания, США) – что пришло время их критического переосмысления. Иными словами, научному изданию важна не историческая достоверность, а «коммерческий успех». В результате выводы, сделанные в таких работах, неточны, а в некоторых случаях абсурдны.

Археологические изыскания последних лет, к сожалению, не добавили определенности и новизны в готском вопросе, однако им зачастую придается необоснованно завышенное значение: по отдельным, иногда единичным находкам делаются выводы глобального масштаба, хотя против «фетишизации некоторых археологических категорий» предупреждал еще Б.А. Рыбаков.

Исходя из этого для объективной оценки готской истории назрела необходимость осуществить комплексный анализ всех основных письменных источников и увязать его с данными археологических исследований, а для определения уровня готских потестарных образований применить методы политической антропологии. Затем, используя историю присутствия готов на территории Европы и их взаимоотношений с Римской империей как некий индикатор, попытаться прояснить вопрос структуризации славянского мира.

Однако это не значит, что подобных попыток не проводилось ранее, поэтому без критического рассмотрения некоторых этих работ по готской проблематике, которые появились в последнее время, нам не обойтись.

Итак, основой данной работы станет рассмотрение процесса расселения готов в Восточной Европе и проблемы становления и развития их предгосударственных образований, а также определение уровня общественно-политического развития славянских объединений. Для этого необходимо прояснить следующие вопросы:

1) определить характер готских миграций из Прибалтики в Северное Причерноморье; начало и причины дробления готского ареала;

2) выяснить взаимоотношения готов с коренными племенами Восточной Европы и Римской империей;

3) определить уровень развития черняховской культуры и ее значение для объективной оценки готских потестарных образований;

4) рассмотреть язычество как основную религиозно-правовую форму готов и трансформации их правовых и религиозных взглядов;

5) определить уровень общественно-политических структур готов и славян в Северном Причерноморье на основе максимально возможного комплекса данных политантропологии;

6) провести сравнительный анализ готских потестарных образований – Готии тервингов, королевства гревтунгов и «королевства» Божа;

7) прояснить хронологию существования готских и славянских потестарных образований в Северном Причерноморье.

Однако, переходя к рассмотрению поставленных вопросов, не лишне будет дать некоторую историческую справку об условиях, в которых складывалась российская историческая наука вообще и история неких славяно-готских отношений в частности. Тем более что они были изначально искажены противостоянием итальянских, немецких и польских гуманистов, а затем и рядом отечественных политических лидеров и историков. Последствия этого противостояния Россия ощущает на себе до сих пор.

Для этого обратимся к европейской истории XV–XVI вв., так как основная масса источников, которые затрагивают темы нашего исследования, появляется именно в этот период. Российская же история начинает зарождаться значительно позже и в основном уже под влиянием сложившихся в ту эпоху идеологических установок.

Итак, обозревая всю источниковую базу по готскому вопросу, можно констатировать, что начиная с VIII в. сообщения о готах как самостоятельном народе пропадают со страниц исторических хроник. Однако с XV в. в исторической литературе вновь возникает интерес к готской истории. О них начинают сообщать как о родоначальниках многих европейских народов, которые якобы оказали существенное влияние на формирование европейских государств. Особенно настойчивы в этом были представители Севера: шведы и отчасти немцы. Астурийцы в Испании также считали себя потомками везеготов, а потому – «дворянами, вне зависимости от сословного происхождения». Чем же объясняется всплеск подобного интереса? Почему с этого времени начинается возвеличивание и восхваление готов? Действительно ли их вклад в европейскую цивилизацию был так велик? Ведь утверждалось, что они принесли в Европу высокие образцы культуры, искусства и права. Но откуда немецкие и скандинавские историки, зачинатели этих сообщений, получили эти сведения? Ведь если судить по письменным источникам и археологическим данным, к моменту своего переселения в Северное Причерноморье готы не знали даже гончарного круга, а основным вооружением в их племенах, согласно Тациту, были копья – фрамеи и дротики – заостренные и обожженные на огне палки. Получается, что пришедшие готы давали народам то, чего сами не имели, и учили народы тому, чего сами не знали. Более того, ни в одном раннем или позднем источнике нет упоминаний о какой-либо созидательной деятельности готов. Даже у готского историка Иордана, прославлявшего их деяния, мы не находим подобных сведений. Что же касается «готского права», на которое упорно указывают немецкие историки, да и не только они, то многочисленными исследованиями установлено, что все европейское, в том числе и так называемое готское, право в основном зиждется на праве римском. Показательно, что даже первый готский кодекс составлен на латыни, а не на готском языке, по римским лекалам.

Возникает вопрос: для чего была нужна подобная мифологизация и восхваление истории готов?

Дело в том, что в XIV–XVI вв. западноевропейская культура переживала эпоху Возрождения. Начало ей, как известно, было положено итальянскими гуманистами, которые объявили себя преемниками высокой культуры Греции и Рима, несмотря на вакханалию в общественной и церковной жизни Италии того периода. Политические убийства, воровство, публичные дома и лавки на содержании церковных иерархов и т. д. – все это было повседневной жизнью страны, а «слово „Италия“ в действительности не представляло никакого определенного понятия», – отмечено в очерке о Савонароле[3].

Итальянская церковь, к тому времени полностью разложившись, потерпела поражение в борьбе за господство со светскими властями, и на смену церковным догмам пришла идеология правящих классов. Но и они не были озабочены выработкой новой концепции существования государства. В связи с этим просвещенная часть итальянского общества начала поиск объединяющей идеи, которая могла бы дать людям понимание общей цели, сплотить их в нацию, способную защитить себя. Поэтому гуманисты и обратились к древней истории, надеясь, что былое величие придаст новый импульс развития обществу.

Но сразу возникал вопрос: что привело итальянское общество к такому состоянию? И ответ был найден: вина за разложение нравов была возложена на германские племена, которые в свое время разрушали Римскую империю. При этом подспудно подразумевались не только древние германцы, но и средневековые немцы, которые веками переходили Альпы, чтобы завоевать Италию. Главными же виновниками падения империи объявили готов, имя которых среди итальянских гуманистов стало прочно ассоциироваться с варварством и дикостью. Поэтому затем более ста лет история и культура немецкоязычного населения Священной Римской империи подвергались очернению. К XVI в. идеи об ответственности готов/германцев за разрушение цивилизованного римского мира достигли апогея.

Но в этот период начинает набирать силу ответное движение в среде немецких гуманистов, приведшее к развитию в Германии идей Реформации и готицизма – особого идеологического направления, приверженцы которого доказывали величие истории древних германцев вообще и готов в частности. Они и были объявлены предками немецкоязычных и скандинавских народов. Готы и германцы стали описываться как храбрые и благородные воины, молодые и здоровые народы, первыми принявшие истинную веру – христианство, противостоящие загнивающей и разлагающейся Римской империи, а идеологической базой для обоснования этих идей стали произведения Тацита и Иордана.

Работа Тацита «О происхождении германцев и местоположении Германии» («Германия») была обнаружена в 1455 г. в Херсфельдском аббатстве и опубликована в 1470-х гг. в Венеции Венделином фон Шпейером. Работа Иордана «О происхождении и деяниях гетов» («Гетика»), найденная в Вене в 1442 г. Энеем Сильвием Пикколомини, была опубликована в 1515 г. Конрадом Певтингером.

Вряд ли случайностью можно объяснить, что они были найдены на территории немецкоговорящих государств. И теперь эти работы считаются основными в изучении готских проблем и являются общепризнанными.

Однако самым важным идеологическим ходом в противостоянии немецких и итальянских гуманистов явилось переименование Священной Римской империи, которая считалась преемницей античной Римской империи, в Священную Римскую империю германской нации при императоре Максимилиане I (1512 г.). Таким образом, немцы получили «собственную» империю, в противовес империи Римской, наследниками которой считали себя итальянцы.

Затем, через столетия, когда в рамках готицизма окончательно сложился миф о величии готско-германского прошлого, в этот идейный спор втянулись сначала представители английской, а затем французской и даже американской общественной мысли. В Англии многие историки XVII–XVIII вв. стали писать о происхождении англичан или их предков англосаксов от готов[4]. А французские аристократы считали себя потомками франков, которые в конце V – начале VI в. завоевали Галлию, территорию будущей Франции[5]. На этом «праве завоевания» они основывали свое владычество над простыми французами – «третьим сословием», которое считалось потомками покоренных галло-римлян. А президент США Томас Джефферсон предложил изобразить на большой государственной печати Хенгиста и Хорсу, предводителей англосаксов, вторгшихся в Британию в середине V в. Он считал, что американцы напрямую происходят от англосаксов и унаследовали от них свои политические принципы и форму правления[6].

К XVI в. можно отнести и возникновение еще одного идейного противостояния в Европе: славяно-германского. Суть его заключалась в том, что для немецких гуманистов, как в свое время и для итальянских, было недостаточным одного возвеличивания своих народов. Возникала необходимость найти народ или народы, которые можно было бы обвинить в неспособности к нормальному развитию, и на них переложить ответственность за варварство. И такими народами стали славяне. В первую очередь – поляки и чехи, как ближайшие соседи немцев. Важно отметить, что итальянские гуманисты подобных «претензий» к славянам не имели.

Однако подобное положение не могло устроить правящие элиты этих стран. Поэтому поляки и чехи начинают лихорадочно заниматься поисками собственных корней. И находят. К примеру, польская шляхта создала миф о своем древнем сарматском происхождении, а варварами, которые еще недавно рабски терпели над собой власть татар, поляки стали именовать своих восточных соседей. Кстати, это польские историки Ян Длугош и Мацей Меховский, жившие на рубеже XV–XVI вв., впервые ввели в употребление для обозначения взаимоотношений Руси и Золотой Орды термин «иго»[7], который почти безоговорочно и безосновательно был принят впоследствии российскими историками.

Так в западноевропейской научной традиции усилиями немецких, скандинавских и части польских историков стало постепенно складываться представление о русских как об отсталом, темном и варварском народе. Эта традиция, несмотря ни на что, не изжита и по сей день. Так начинала складываться навязанная Западом история Руси. В ней утверждалась изначальная зависимость страны от неких иностранных, в частности, германских влияний, тем более что реакции на подобные утверждения из Московского государства не последовало.

В стране в то время не было даже попытки создания собственной исторической концепции. В условиях засилья церкви в Московии так и не сформировался класс просвещенных, образованных людей, которые должны были формировать идеологию государства, а также отвечать на враждебные нападки соседей. Единственной идеологией на Руси еще долгое время оставалось православие, представители которого выдвинули идею о Москве как о Третьем Риме, богоизбранности русских великих князей и их великой миссии по сохранению православной веры. Поэтому можно лишь констатировать, что российские историки в поисках своих корней опоздали лет на двести – триста. Но к этому времени идея об отсталости и варварстве русских и России уже прочно сидела в головах европейцев.

Важно также напомнить, что на начальном этапе создание концепции русской истории было отдано на откуп иностранным историкам, в первую очередь немецким. Именно они в XVIII в. и закладывали ее фундамент. Однако известно, что Г.З. Байер, Г.Ф. Миллер и А.Л. Шлёцер были воспитаны в духе готицизма, то есть традиции возвеличивания германских и скандинавских народов и их первенства по отношению к другим, в том числе и славянам. К тому же они являлись последователями норманизма XVII в., который, кстати, не изжит и по сей день.

Однако здесь нельзя и умолчать о том, что еще на рубеже XVI–XVII вв. все немецкие, шведские, польские и итальянские историографы считали, что русская княжеская династия Рюриковичей происходит из прибалтийских славян – вагров, которые иначе называются варягами. И ни о каком германо-готском влиянии на Русь в то время не было даже упоминаний. Так считали ведущие европейские историки С. Мюнстер, С. Герберштейн, Б. Латом, К. Дюре, М. Преторий, М. Стрыйковский и др.

Так что же случилось с западноевропейской историографией? Ответ прост: экспансионистская политика шведских властей требовала идеологического обоснования их претензий на районы Северной России (включая Новгород) и Прибалтику.

Более того, парадоксально, но идею происхождения русского правящего рода из неславян поддерживали и развивали еще ранее русские правители, например Иван Грозный, который в письме шведскому королю Юхану III писал: «А что писал еси о Римского царства печати, и у нас своя печать от прародителей наших, а и римская печать нам не дико: мы от Августа Кесаря родством ведемся»[8]. Что это – историческая правда или высокомерие царя? В том же письме читаем: «А что ты написал по-нашему самодержьства писму о великом государи самодержце Георгии-Ярославе, и мы потому так писали, что в прежних хрониках и летописцех писано, что с великим государем самодержцем Георгием-Ярославом на многих битвах бывали варяги, а варяги – немцы, и коли его слушали, ино то его были…»[9]

Царь, не стесняясь, обосновывал свою легитимность для Востока – родством с ордынскими ханами, для Запада – от Августа род ведем, для своих – чуть ли не от Иисуса, ни разу не упомянув Рюрика. Откуда Иван Грозный мог позаимствовать эти сведения? Ясно, что не из работ историков. Скорее всего, от западноевропейских специалистов, которые во множестве приезжали в Московию. Возможно, от них он получил и какую-то информацию о готах, иначе чем объяснить сообщения западноевропейских дипломатов и путешественников о том, что московиты считают, что их предки когда-то вместе с готами брали Рим[10]. Не исключено, что идея о былой зависимости варягов-«немцев» от русских и связь русских с готами стала идеологическим обоснованием Ливонской войны 1558–1583 гг. В этом случае Иван IV мог претендовать на эти земли как наследник готов и потомок Ярослава. Подобная мифологизация собственной истории и высокомерие царя очень дорого обходились стране. Сожжение Москвы в 1571 г. Девлет-Гиреем, его отречение в 1575 г. напрямую были связаны с утверждениями и политикой царя и теми отношениями, которые сложились у Московии с Крымским ханством. Ведь Чингизиды традиционно считали Русь своим улусом.

Возвращаясь же к вопросу о совместных походах славян и готов на Рим, можно констатировать, что этим фактам нет подтверждения ни в археологических материалах, ни в письменных источниках, хотя Прокопий Кесарийский в своих сообщениях упоминает славян и готов то в качестве противников, то в качестве союзников Рима. Однако о каких-либо их союзнических отношениях речи в них нет.

В дальнейшем некоторые отечественные историки в XVIIIXIX вв. внесли свою лепту в развитие норманизма и готицизма.

Чего только стоила созданная в XIX в. А.С. Будиловичем теория о «готском происхождении» Руси! Он полагал, что на территории племени полян когда-то существовала готская земля под названием Ros-Gotlandia. Можно ли согласиться с этой точкой зрения, когда никаких свидетельств этому нет? Единственным, кто видит в X в. германцев на территории Киевской Руси, – это Лев Диакон, который называет так древлян[11]. Других сообщений подобного рода не существует.

Приверженцем «готской теории» был также А.А. Куник, который производил название «русь» от готского hrodh – «слава» (отсюда определение черноморских готов как хредготов). Это слово, по его мнению, входило в состав имени Рюрик (Hrуdhrekr) и первоначально обозначало династию, а потом было перенесено на страну, где эта династия правила[12]. Еще дальше продвинулся В. Васильевский, признавая готами существовавший в IX в. в Причерноморье народ Rhos[13].

Впоследствии «готская теория» в конце XIX в. была опровергнута Ф.А. Брауном в его работе «Разыскания в области гото-славянских отношений».

Надо отметить, что вопросами взаимоотношений готов и славян занимались многие историки: Д.И. Иловайский, И.Е. Забелин, Ф.И. Успенский, А.А. Шахматов и т. д. По их мнению, еще до прихода готов на территории будущей Руси существовала этнополитическая общность, главную роль в которой играли славяне и сарматы. Источники и археологические данные говорят о том, что пришедшие готы по-разному относились к этим народам. Иордан в «Гетике» указывает на конфликты между ними (война со спалами и война Винитария с Божем)[14]. Тацит в своей работе «Германия» указывает на большую схожесть культурно-бытовых традиций германцев и венетов[15]. По археологическим же данным наблюдается довольно мирное сосуществование готов и сарматов, и письменных сведений о каких-либо конфликтах между ними нет. Некоторые историки усматривают даже некое сарматское влияние на готов.

По Иордану, готы, пришедшие в Восточную Европу, сразу сталкиваются со славянским миром. Война готов со спала-ми, впоследствии – война Винитария с Божем указывают на присутствие в Восточной Европе славянского этноса, уже сформированного в некие потестарные образования. Авторы V–VI вв. единогласны в том, что в это время в Восточной Европе уже существовало несколько славянских племенных групп (спалы[16], венеты, анты, склавены; это подтверждает и существование киевской культуры). Исходя из этого начало формирования южного, славяно-сарматского (позднее славяно-сармато-тюркского) центра будущей Руси можно отнести к III–IV вв. Позднее на его базе будут формироваться различные потестарные образования славян: племенные союзы антов и дулебов, покоренные аварами. Упомянутая арабским географом X в. Ал-Масуди Валинана, а также восточнославянские племенные союзы (поляне, северяне и др.) и, наконец, Киевская Русь.

Северный же центр, о котором упоминает Повесть временных лет, по-видимому, формируется несколько позже в VIIVIII вв. как славяно-балто-финно-угорский.