Читать книгу Экзорцист - А. Верт - Страница 2

Экзорцист первого ранга Стенет Аврелар одернул черную куртку, выдохнул и открыл высокую узкую дверь, стучать в которую было неприлично.

− Вы хотели меня видеть, ваше преосвященство? – спросил он, найдя взглядом седовласого мужчину, застывшего у окна с древним фолиантом.

− Присядь, Стен, − сказал старец, − поговорим без лишних церемоний о том, что ты просишь в своем последнем рапорте.

Стен подчинился, стараясь скрыть свое раздражение.

− Итак, ты хочешь перевестись в восточный округ в городок Ксам, в котором ты учился и служил первые годы. Другими словами, ты хочешь вернуться из столицы в глушь, из которой прибыл. Почему? Знаешь, обычно люди рвутся в столицу и держатся за свои места всеми возможными способами.

Глава ордена действительно не понимал, почему один из его лучших бойцов вдруг решил оставить столичное подразделение.

− Это нужно для физического и морального здоровья моих детей, − спокойно ответил Стен, хотя о личном говорить совсем не хотелось.

− Твоих ли детей? – внезапно спросил епископ, заставляя подчиненного оскалиться.

− Моих.

− Ты так уверен? – спросил старик, поднимая брови и занимая, наконец, место напротив, чтобы наблюдать за глазами экзорциста.

− Я так решил.

В этом ответе не было ни тени лжи. Как бы ни складывались его отношения с женой, куда бы она ни пропадала и когда бы ни возвращалась, сводя его с ума своей рыжей шевелюрой и зелеными глазами, это никак не должно было повлиять на мальчишек, которых он называл своими сыновьями. Думать о том, что он мог оказаться кому-то из них не отцом, Стен просто не хотел.

− А уверен ли ты, что в этих детях не таится ничего темного, ведь мы оба знаем, как коварны ведьмы и как легко они обманывают любые инстинкты. Можешь ли ты ручаться, что эти мальчики не несут в себе ведьмин дар?

Стен сглотнул. Слухи о том, что его супруга была не просто сложная женщина, а настоящая ведьма, призывающая в мир Тьму, заставляли мужчину внутренне содрогаться от ужаса. Верить в них он не хотел, но сердце сжималось так, что хотелось взвыть от боли, а это заставляло сомневаться. Уже двенадцать лет его жена Анне, ведьма она или нет, была его болезнью.

Только, выдыхая, он напомнил себе, что детей это не должно касаться.

− Нет, я не уверен, что в них нет ведьминых сил, − признался он честно, − но для меня они просто дети, ни в чем не виновные, а если в них что и дремлет, то на то я и экзорцист, чтобы сберечь их души.

− И даже понимая, что это могут быть совсем не твои дети, ты все равно готов отказаться от карьеры, которая ждет тебя здесь? – спросил епископ тихим вкрадчивым тоном, стараясь прочитать ответ в глазах Стена.

Он его не понимал. Стенет был тем человеком, который, по мнению самого епископа, заслуживал уважения. Он приметил его еще мальчишкой, приехавшим в столицу, за умные и глубокие глаза. Именно епископ позаботился о том, чтобы Стен остался в столице, и именно он дал безродному парню благородно звучащую фамилию Аврелар, оставив свое вмешательство абсолютной тайной для самого Стена. Теперь же, глядя на мужчину немалого сана, с силой экзорциста первого уровня, он видел затуманенные глаза, полные отчаянной боли.

Епископ хотел знать, понимает ли разум за этой пеленой мучений всю ситуацию, а главное способна ли эта душа победить Тьму, которая поспешит к ней сквозь нанесенную судьбой рану.

С высоты своего опыта он с сожалением признавал, что никого нельзя оградить и любое страдание лишь сделает человека сильнее, если он устоит.

«Устоишь ли ты? – вот что мысленно спрашивал епископ. − Не пошатнется ли твоя воля?»

Но воля крепко держала тайну истинных чувств. Оттого, сохраняя визуальное спокойствие, Стен невозмутимо ответил:

− Я служу не ради славы.

− Но что ты будешь делать там?

«Не бежишь ли ты?»

И Стен не бежал, продолжая отвечать:

− То же, что и здесь: служить на страже этого мира.

И епископ принял эту позицию, согласившись, что личная битва пройдет за закрытыми дверями, но веря, что сил этому бойцу должно хватить. Однако понимая это, он чувствовал сожаление. Огромный потенциал, который хранил в себе Стен, мог исчезнуть где-то в далеком уголке этой темной страны людей. Именно этим чувствам он дал теперь волю:

− Ты мог бы стать здесь паладином, а с годами наверняка занял бы мое место.

− Я приехал сюда лишь по вашей воле, лишь для дела, и если когда-нибудь вам будет нужна моя сила, я приеду − это мой долг, ведь я душою экзорцист, а не званием.

Епископ вздохнул. Все это было верно и правильно, и говорящий искренне верил и следовал этому. Епископу было смешно видеть подобную самоотверженность, которую он, впрочем, был готов использовать.

Он все же хотел оставить Стенета при себе, но уж слишком решителен был взгляд этого человека. Поэтому старик был готов смириться:

− Мне не изменить твоего решения, верно?

− Простите, − только и смог ответить ему на это Стен.

− Хорошо, я понимаю, и отпущу тебя, но пообещай мне две вещи.

− Какие?

− Во-первых, ты будешь верен клятве и поможешь в столице при необходимости.

Стен кивнул, понимая, что ему совсем нечего возразить.

− Во-вторых, если у тебя будут проблемы с этими мальчиками, ты обратишься за помощью ко мне или к столичному ордену!

Быстро ответить на такое было непросто. Все же Стен понимал и тревогу епископа и то, как сложно бороться с тем, что дорого, но знал, что едва ли не попробует все сделать сам. Правильно было бы соврать сейчас, но он слишком хорошо знал старого епископа, чтобы обманывать его.

− Я не могу обещать, что поступлю именно так, но даю слово, что не забуду об этом, учту и постараюсь использовать как самый верный выход.

Епископ кивнул.

− Что ж, в таком случае, со следующей декады ты − глава восточного экзархата и можешь назначить любой из наших храмов центральным.

− Глава экзархата? − пораженно переспросил Стен. − Но я ведь слишком молод для подобной должности.

− Мне все равно нужен там надежный человек, и хоть прежде не было столь молодых глав, нигде не указано, сколько лет должно быть экзорцисту на этом посту. Известно лишь, что он должен быть достоин, а ты достоин, и справишься. Даже причина твоего перевода подтверждает мою правоту.

Спорить с епископом было бы глупо, вот Стен и не стал, принимая его волю как должное. Теперь он мог вернуться в родной город, в дом своего отца, где можно будет прожить достойную, но тихую жизнь.

Именно об этом думал Стен, пытаясь правильно распорядиться месяцем до вступления в должность.

Младший сын, Артэм, подло брошенный матерью сразу после рождения, уже может и не походил на умирающего, но, родившись раньше срока, требовал много внимания. Нужно было давать ему лекарства по часам, следить за температурой и почти всегда держать на руках.

Со старшим десятилетним Лейном было еще сложнее. Замкнутый, необщительный мальчик теперь не желал выходить из дома. Для него новость о смерти матери стала настоящей трагедией. Сказать ему, что женщина просто сбежала, бросила их, оставив записку, Стен не смог. Отношения родителей никогда не были простыми, но Лейн об этом даже не догадывался. Он видел сияющую мать, подставляющую щеку под поцелуй отца, и не знал, что она уходила по ночам из дома и пропадала в темноте, а когда отец говорил, что она отправилась в соседний город на ярмарку, в действительности он просто не знал, где она находится, а потом сам покупал мальчишке «ярморочный» подарок. Лейн не знал, что все попытки выяснить отношения его мать прерывала поцелуями и просто лишала отца всякого рассудка. Ничего об этом мальчик не знал. В его мире была прекрасная мамочка, которая умерла, родив ему братика. Конечно, он не знал, что она сама выпила отвар, вызывающий роды, и, пожелав младшему сыну смерти, сбежала.

Всего этого Стен не мог сказать сыну, как и то, что было в письме, которое Ани оставила ему. Он просто старался не оставлять мальчика одного.

Лейн храбрился, старался быть сильным, и пока они готовились к переезду, натягивал улыбку, уходил от ответов, сидел часами на месте, глядя в окно, и вечерами просил рассказать о матери. Стен рассказывал, стараясь сохранить образ лучшей женщины на свете.

Последнее, о чем думал Стен, было новое назначение. Новый, крайне важный пост его не заботил, даже невзирая на то, что он не понаслышке знал о беспорядке в восточном экзархате. Все, что он сможет, он сделает, как только вступит в должность, а как именно – думать заранее Стен не видел смысла.

И вот, когда вещи были собраны и экипаж стоял у дома, Стен дождался, когда Лейн спустится вниз и, держа на руках Артэма, в последний раз осмотрел свое столичное жилье. С этими тремя комнатами в его жизни была связана целая эпоха. Здесь он поселился, приехав в столицу, недоумевая, зачем ему столько простора. Сюда он впервые привел Анне. Здесь ее впервые поцеловал. Именно здесь родился Лейн. Здесь он сделал первый шаг и сказал первое слово.

В этих комнатах Стен готовился к испытанию экзархата. Живя здесь, получил звание экзорциста, стал мужем и отцом, а заодно лжецом и, видимо, дураком.

Вся его жизнь здесь в его мыслях была связана с ней, но он больше не хотел ее ждать, не хотел знать, с кем спит его жена, и не хотел помнить, что она была жива.

Артэм несмело заплакал, даже скорее захныкал, словно поторапливая отца с прощанием, невольно напоминая о причинах всего происходящего. Все же именно Артэм убил для Стена Анне. Ведь Стенет мог простить ей любую измену, любое оскорбление, любой скандал. Он был готов принять любой ее поступок, понять любую ее блажь, но не это. «Надеюсь, это проклятое дитя умрет», − написала Анне, и это стало концом. Такое не прощают даже святые − и в это верил Стен, целуя маленького сына в лоб.

Закрыв дверь, он с удивительно легким сердцем отдал ключ смотрителю, радуясь улыбке Артэма и улыбаясь ему в ответ.