Читать книгу Агата Кристи садится в Восточный экспресс. Серия «Загадки Агаты Кристи» - А. Владимирович - Страница 8

Агата обожала путешествия, но ненавидела море. С раннего детства, очутившись на корабле, она неизменно страдала морской болезнью, хотя рассказывает об этом с характерным для нее чувством юмора: «Хоть мы и отплывали в столь приподнятом настроении, моей, по крайней мере, радости вскоре пришел конец. Погода установилась ужасная. Все казалось чудесным на борту «Замка Килдонан» до тех пор, пока море не вступило в свои права. Бискайский залив показал худшее, на что способен. Я лежала у себя в каюте едва живая от морской болезни. В течение четырех дней я пребывала в прострации, не в силах ничего удержать в желудке. Наконец Арчи пригласил ко мне судового врача. Не думаю, чтобы доктор сколько-нибудь серьезно относился к морской болезни. Он дал мне что-то, что, по его словам, «могло помочь успокоить внутренности», но, как выяснилось, снадобье не произвело на меня никакого действия. Я продолжала стонать и чувствовать себя так, словно умираю, да и похожа я, видно, была на покойницу, потому что дама из соседней каюты, случайно увидев меня через открытую дверь, позже поинтересовалась у стюарда:

– А что, дама в каюте рядом с моей еще жива? Однажды вечером я решила серьезно поговорить с Арчи.

– Когда мы прибудем на Мадейру, – сказала я, – если буду еще жива, я сойду на берег.

– О, я думаю, тебе скоро станет лучше.

– Нет, мне уже никогда не станет лучше. Я должна сойти с корабля. Мне нужно оставаться на твердой почве.

– Но тебе все равно придется как-то вернуться в Англию, – напомнил Арчи, – даже если ты сойдешь с корабля на Мадейре.

– Не придется, – ответила я, – я останусь там навсегда3.

…

Однако к тому времени, когда мы туда прибыли, я была так слаба, что не могла и думать о том, чтобы встать с постели. Теперь я понимала, что единственный выход для меня – остаться и умереть в ближайшие день-два. Но за те пять-шесть часов, что корабль простоял на Мадейре, мне вдруг стало намного лучше. Следующее утро было ясным и солнечным, море успокоилось. Как и всякий, оправившийся после морской болезни, я стала недоумевать: что это я подняла такой шум из-за пустяков? В конце концов, ничего страшного не произошло – всего лишь морская болезнь.

Нет пропасти более глубокой, чем та, что разделяет людей на страдающих и не страдающих морской болезнью. Друг друга понять им не дано. Я так и не смогла привыкнуть к качке. Все пытались меня убедить, что неприятны лишь первые несколько дней, а потом все проходит. Это неправда. Когда бы море ни начинало волноваться, особенно при килевой качке, я заболевала. Но, начиная с того момента и до конца путешествия, погода была в основном хорошая, мне повезло»4.

О «морской болезни» она вспоминает, когда рассказывает о своей беременности: «По невежеству мне казалось, что постоянные рвоты опасны для нашего будущего ребенка – он ведь мог умереть от голода. Ничего подобного! Несмотря на то, что меня рвало до самого последнего дня, я произвела на свет здоровую девочку. <…> Все это напоминало мне девятимесячное морское путешествие – к ним я за всю жизнь так и не приспособилась»5.

Проницательные биографы заметили, что, несмотря на регулярные приступы, Агата не раз путешествовала морем. Очевидно, она считала, что страдает морской болезнью в легкой форме, о чем свидетельствует еще один отрывок из ее «Автобиографии»: «Мэдж оставалась на берегу, потому что всю жизнь страдала неизлечимой морской болезнью в тяжелой форме»6.

А потому в последние дни осени 1927 года, даже после того как она выкупила в агентстве Кука билеты до Вест-Индии и забронировала отель на побережье, чтобы всю зиму можно было провести, греясь под теплым солнцем, ее все еще одолевали сомнения. Писательницу смущало несколько моментов. Во-первых, Розалинда должна была остаться в Англии, ее ждал учебный год в школе-интернате. Агата договорилась с Карло, гувернанткой, секретарем и незаменимой помощницей, что та будет отводить и забирать девочку из школы, следить за ее здоровьем и выполнением домашних заданий. У Карло это всегда отлично получалось, и Агата без боязни оставляла с ней дочку. Для подстраховки она взяла обещание со старшей сестры Мэдж, что в случае крайней необходимости та подстрахует. Второе обстоятельство было связано с издателями, которые с напускным безразличием напоминали о сроках и необходимости сдавать следующий роман. Литературный агент Эдмунд Корк нашел отличный вариант – издательство «Уильям Коллинз и сыновья». Небольшая шотландская типография благодаря дешевым изданиям классики за сто лет превратилась в издательского гиганта. С 1917 года «Уильям Коллинз и сыновья» стали публиковать и современных авторов, в том числе популярные детективные романы. Первой книгой Агаты в новом издательстве стал роман «Убийство Роджера Экройда», принесший молодой писательнице небывалый успех. С тех пор Коллинз намекал, просил, наконец, требовал чего-то похожего.

Прошлую зиму она провела на Канарских островах с Розалиндой и Карло, пытаясь совместить отдых с работой над новым романом. Хотя «Голубой поезд» был наполовину готов, книга, по оценке писательницы, получилась «ужасно» и Агата боялась, что негативный опыт может повториться.

Наконец, третье, самое серьезное препятствие – нежелание плыть через океан, ведь это означало провести несколько дней в открытом море.

Когда до отъезда оставалась пара дней и одно формальное мероприятие – участие в общественном обеде – Агата внутренне смирилась с неизбежным и настроилась на предстоящее путешествие. Она любила готовить сама, обожала хорошо поесть и накормить гостей. А общественные обеды с обязательной переменой блюд, присутствием незнакомых людей, суетящихся слуг не вызывали у нее никаких положительных эмоций. Но в этот раз отказаться она не могла. Отправляясь на мероприятие, она не знала, что ее ждет, но догадывалась, что этот обед станет для нее рубежом, перейдя который, она очутится в другой, совсем другой жизни.

За обедом, однако, не случилось ничего экстраординарного. Хозяева посадили Агату между командором Хауи и его женой, только что прибывших с Востока, а потому наверняка не знавших о скандальном исчезновении мисс Кристи и разводе, прогремевшем на всю страну.

И действительно, командор ничего не знал или просто делал вид, что не знает, зато старательно развлекал гостей по-восточному цветистыми рассказами об Ираке, Персидском заливе и археологических раскопках в библейских странах. Говорил он громко, как настоящий американец, но несвязно, перескакивая с одной детали на другую, словно пересказывая тексты рекламных буклетов. Есть смутное подозрение, что несколько лет спустя в образе одного из своих персонажей, мосье Бука, писательница запечатлела именно командора Хауи: «…приземистый пожилой толстяк с жестким ежиком волос радостно улыбался ему…

Мосье Бук был уже на той стадии насыщения, когда тянет философствовать.

– Будь у меня талант Бальзака, – вздохнул он, – я бы обязательно описал вот это! – И он обвел рукой ресторан».…» – Не хотите ли еще вина? – предложил мосье Бук и поспешно разлил вино по бокалам. – Вы мрачно настроены, мой друг. Наверное, виновато пищеварение»7.

Его жена, сидевшая по другую сторону от Агаты, была тихой и молчаливой женщиной. Возможно, она заметила печаль в глазах соседки по столу и обратила внимание на случайную фразу Кристи: «А я всегда мечтала там побывать», когда муж перескочил на историю о раскопках Ноева ковчега в Уре. Перебивать мужа она не решилась, зато после обеда, когда мужчины отправились в хозяйский кабинет, чтобы завершить мероприятие аперитивом, она подсела к Агате и тихо сказала, что в Уре регулярно бывают туристы из Европы.

– Только туда плыть тоже морем, – печально возразила Агата.

– Можно также добраться на «Восточном экспрессе», – возразила ее собеседница.

На Агату нахлынули вспоминания детства. Паровозные гудки, облака пара, столпившиеся у входа в вагон пассажиры, стук колес, огоньки за окном. Наконец, в самый тяжелый момент жизни ей захотелось написать роман именно о путешествии на поезде8. Подобные поездки представлялись ей дорогой в неизвестность, и ей так захотелось шагнуть в эту неизвестность…

Пока Агата добиралась домой, у нее созрел план. На следующий день, спешно покончив с завтраком, Агата отправилась в агентство Кука и в буквальном смысле поставила всех на уши. До отъезда в Вест-Индию оставался день, а она настаивала на смене направления. Даже сегодня в условиях, когда большинство операций производит менеджер за компьютером, возврат билетов и отмена брони в отеле в последний день перед отъездом кажется делом почти невозможным, а в те времена, когда все надо было решать по телефону, на эти операции ушел почти весь день. Служащие агентства не понаслышке знали о капризах клиентов, но отказать не имели права. А известная писательница, пусть даже с подмоченной репутацией, была настоящей звездой. Последовала смена отеля со всеми удобствами, пляжем, бассейном и морем на поездку на Ближний Восток, где о комфорте никто не заикался даже в рекламных проспектах. Стамбул, Дамаск, Багдад – все эти восточные города со сказочными названиями были хороши только на бумаге или когда об этом рассказывает бывший военный, вернувшийся из пекла. На деле это сомнительного качества отели без горячей, а часто и без холодной воды, еда, которую стоит есть с большой осторожностью, песок в одежде и обуви, постели и тарелке и нестерпимая жара, от которой не скрыться. Но Агата была непреклонна, она хотела посетить раскопки в Уре. Служащие лишь недоуменно пожимали плечами: со звездами не спорят. Единственным плюсом этого путешествия была поездка на «Восточном экспрессе».

В своей «Автобиографии» писательница попытается объяснить свое решение необходимостью побыть наедине с собой: «Вот теперь-то и станет ясно, что я за человек». Но мне кажется, что истинный мотив заключается вовсе не в том, чтобы побыть одной, а в том, чтобы очутиться на новом месте: «… не слишком ли зависима от других, как я всегда опасалась. Я могла дать волю своей страсти к путешествиям по новым местам – какие приглянутся. Я могла в любой момент изменить любое свое решение так же, как в один день променяла Вест-Индию на Багдад».

Поездка в Вест-Индию на комфортабельном океанском лайнере, зима под солнцем на пляже лишали ее страсти к путешествиям. А может быть, ей не хватало острых ощущений, которые требовались для написания очередного бестселлера. Она уже видела и лайнер, и пляж – как уже упоминалось, прошлую зиму она вместе с Карло и Розалиндой провела на Канарских островах. А ей хотелось не комфорта, а страсти: «…будто стоишь на краю земли и смотришь вниз, на обетованную землю… землю, коей никому не дано достичь».

Масла в огонь подливали также благожелательные родственники и друзья: «Женщина, без сопровождения, на Востоке?». Но Агата была непреклонна: «Мне ни с кем, кроме себя, не нужно считаться. Посмотрим, как мне это понравится».

Сумасшествие не закончилось, даже когда она вошла в роскошное купе «Восточного экспресса». Спутницей Агаты оказалась педантичная англичанка: «Не остановитесь же вы в отеле!.. О нет, это совершенно невозможно!» Так первая поездка на «Восточном экспрессе» быстро превратилась для писательницы в невыносимое путешествие. Но она не стала меньше любить поезда, «Восточный экспресс».

Она не любила море.