Читать книгу Тайна в крови. Серия «Загадки Агаты Кристи» - А. Владимирович - Страница 6

Премьера «Мышеловки» состоялась в октябре 1952 года в Королевском театре Ноттинг-Хилла, хотя ее первое появление случилось за два года до этого на радио.

По просьбе королевы Марии, большой поклонницы творчества Агаты Кристи, писательница набросала небольшую радиопьесу «Три слепых мышонка» и постановка впервые прозвучала на Би-би-си в день рождения королевы-матери.

Пьесу приметил Питер Сондерс, который и предложил поставить ее в театре. Кристи одолевали сомнения, но, как и в остальных случаях, она доверилась Питеру, хотя для театральной постановки изначальный вариант подвергся значительным изменениям.

Во время премьеры Кристи перебрасывалась с Сондерсом шуточными репликами о том, насколько долго задержится пьеса на сцене. Сондерс был уверен, что пьеса продержится месяцев четырнадцать. Для того времени это был бы настоящий прорыв. Кристи предлагала ограничиться восемью. Они оба ошиблись, «Мышеловка» с успехом идет до сих пор, а Кристи, во многом благодаря этой пьесе, очутилась в списке английских драматургов на втором месте после Шекспира.

Как обычно, пока кипела работа над постановкой «Мышеловки», королева детектива не сидела на месте, в голове ее роились мысли о следующем романе.

В социальных сетях много историй о том, что Агата Кристи не умела писать. Часто рассказывают совершенно нелепые истории – в частности, что писательница болела неизвестной хворью и потому была вынуждена надиктовывать свои романы. Если бы «горе» – сочинители подобных анекдотов взглянули на горы ее рукописей, сотни черновиков, отлично сохранившихся до настоящего времени, подобные «факты» отпали бы сами собой.

Возможно, эти домыслы основаны на событиях, приключившихся с Кристи летом 1952 года, когда она работала над романами «После похорон» и «Зернышки в кармане». Лето было невероятно дождливым, за три месяца солнце появилось на небе разве недели на две, не больше. А потому она большую часть времени проводила за письменным столом, доверив работу на огороде садовникам. Из заметок мы знаем, что она очень хотела сделать себе подарок ко дню рождения (15 сентября) – закончить рукопись «Зернышек».

От беспрестанных дождей все дорожки в поместье размокли и превратились в скользкие горки. Целиком доверить уход за драгоценными овощами садовнику писательница не могла и каждое утро и вечер делала контрольный обход своих владений. И вот однажды Кристи не удержалась на ногах и рухнула на садовую дорожку. Сломанное запястье правой руки не позволяло держать ручку и даже печатать на машинке.

Ее литературный агент Эдмунд Корк, который на тот момент успел вместе с Кристи съесть не один пуд соли, нашел отличный выход из создавшегося положения. Он прислал ей диктофон, чтобы автор записывала на него свои тексты, которые затем должна была распечатать машинистка. Писательница была настоящей англичанкой, а потому ее поместье и квартиры были настоящей личной крепостью, за которой она могла укрыться от назойливых журналистов, издателей или просто туристов. Она даже не могла помыслить, что к ней на квартиру или в ее поместье будет регулярно являться машинистка, чтобы печатать под диктовку. Даже Корк в первый раз побывал в гостях у своей легендарной клиентки при довольно необычных обстоятельствах, но об этом чуть позже.

С одной стороны, Кристи была воспитанницей викторианской эпохи и к тому же консервативной англичанкой, а потому с большим подозрением относилась к любым техническим новшествам. Но с другой стороны, несмотря на солидный возраст, она была довольно энергичной женщиной. Ведь до 70 лет она сопровождала своего более молодого мужа в археологических экспедициях, в которых приходилось жить в палатках, терпеть бесконечные дожди и отсутствие горячей воды. Сюжеты роились в голове, и сидеть сложа руки она просто не могла, именно поэтому довольно быстро освоилась с новой техникой. К февралю 1953 года в издательстве уже получили распечатки надиктованных романов.

Коллинз был в восторге от «Зернышек в кармане». Особенно ему нравилось название, заимствованное из детского стишка. Справедливости ради следует сказать, что строки из этого стишка Кристи уже не раз использовала в своих сочинениях. Например, один из рассказов в сборнике «Тайна Листердейла», опубликованном в 1934 году, также получил название из этого стишка. А рассказ «Двадцать четыре черных дрозда» не просто упоминает этот стишок, но и имеет множество сюжетных сходств с романом.

Агата Кристи не боялась использовать в качестве названий для своих детективов цитаты из Шекспира, Теннисона, Блейка и даже Апокалипсиса. Возможно, именно благодаря этому названия ее романов буквально врезаются в память: «Немой свидетель», «Зло под солнцем», «Объявлено убийство», «День поминовения», «Горе невинным» и «Немезида». Подобно многим своим британским коллегам, Агата Кристи считала литературное творчество не страданием, а игрой. Одним из самых замечательных ходов или находок в этой игре стало использование детских стихов. Поразительное, можно сказать, шокирующее сочетание наивных и чистых детских стихов, противоречащих самой идее преступления и описанию преступника, совершившего убийство и затаившегося в надежде, что его никто и никогда не выследит. Подобное сочетание зла в виде преступления и безоблачного напоминания о детстве сталкивает несовместимые вещи и заставляет человека осмысливать основы его жизненного уклада, морали, этики и других накопленных знаний. Эти поразительные находки и открытия Агаты Кристи позволяют осознать проницательность и гениальную интуицию английской писательницы.

Американские издатели часто были вынуждены менять название детективов Кристи. Цензуру в этой «свободной стране» не устраивало использование библейских текстов в качестве названий для криминальных романов, повторение названий, использованных ранее или способных оскорбить чувства американцев. В связи с этим почти все романы Кристи в американской версии имеют иные заголовки.

Подобное отношение к детективам Агаты Кристи поразительно, поскольку именно в США зародился жанр «крутого» детектива, этакий сплав загадочной истории и боевика, где частный детектив во время расследования не выпускает из рук оружия, а после его расспросов остаются горы трупов. При этом цензоров буквально коробило от оригинальных названий романов Агаты Кристи, в которых писательница тщательно избегает описаний трупов или крови.

Впрочем, для тех, кто хорошо знаком с историей послевоенной литературы в США, подобные происки цензоров не покажутся удивительными. Ведь несмотря на миллионные продажи романов Микки Спиллейна и других сторонников жесткого детектива, стремление цензоров оградить благовоспитанных и религиозных американских читателей от новинок криминального жанра мало чем отличается от приемов советской цензуры. Но в США процветал капитализм, а значит, финансовая сторона вопроса была ключевой в момент принятия решения. Страдали в этой ситуации новички, чьи произведения выделялись на фоне мейнстрима, или слабозащищенные авторы, например иностранцы.

Но даже опытные и въедливые цензоры ничего не смогли возразить против названия, заимствованного из детского стишка. Агата Кристи и здесь посмеялась над бывалыми регулировщиками литературного движения: «Переварить этот детский стишок я… просто не могу»6.

Если взять финансы в качестве арбитра, то американская публика, вопреки цензуре, была в восторге от детективов Агаты Кристи. Ее романы в Америке были даже более популярны, чем в Англии. Кристи очевидно очень ценила эту незаметную отзывчивость и старалась вовсю. Например, писательница и сама была не прочь поиграть в сочинителя крутых детективов. Так, она, видимо, рассчитывала, что сцена стрельбы в Литтл-Пэддоксе из романа «Объявлено убийство» привлечет внимание именно американской аудитории, привыкшей к жестким детективам с перестрелками и погонями. Поэтому английские полицейские иронично спрашивают мисс Марпл: «Уж не считаете ли вы, что кто-то подучил его устроить пальбу в комнате, битком набитой людьми?»

А чего стоит уникальное упоминание, пожалуй единственное во всем художественном наследии Кристи, коллеги по литературному цеху. Мисс Марпл признается в том, что она читала Хэммета. Ее племянник называет основателя «крутого» детектива «одним из самых жестких нынешних писателей», озвучивая распространенное в Англии и на континенте мнение. Видно, Агата Кристи не стесняется признаться, что она отлично знает американскую детективную литературу.