Читать книгу Лукавый летний лес - Абар-Ян Mila V - Страница 3

Последние минут десять мой взгляд был прикован к тонкой черной нитке, на которой, медленно поворачиваясь и поблескивая на солнце, висела свобода. Еще совсем немного – и луч света, сфокусированный линзой, упадет на нитку, она задымится и лопнет, а ключ окажется у моих ног. Растянутые кляпом челюсти, болели так, что мутилось в голове, туго затянутые браслеты на ногах, мешали стоять прямо, от чего приходилось или переминаться с ноги на ногу или сидеть, а руки, скованные за спиной, просто затекли от вынужденного бездействия.

Я ждала, сидя под деревом и не отрывая взгляд от нитки. Казалось еще чуть-чуть и я буду свободна. Вот я уже вижу светлое пятнышко и, вроде бы, легкий дымок на нитке.

Лес потемнел. Не веря своим глазам я завертела головой по сторонам. Не может быть! Весь день на небе не было ни облачка! Обещали же всю неделю ясно, никаких туч! Но вот, в самый ответственный момент солнце скрылось за небольшим косматым облаком. Если бы мой рот был свободен, лес огласился бы потоком ругательств, которые, вероятно, удивили бы даже лесоруба. Не может быть, чтобы так попасть! Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Это просто маленькое облачко, сказала я себе. Оно сдвинется секунд через тридцать, и когда я открою глаза, ключ уже будет передо мной. Почувствовав тепло на своей щеке я открыла глаза. Полянка вновь была залита солнечным светом, но тени слегка сдвинулись. Совсем чуть-чуть. Затаив дыхание подняла взгляд на ключ. Нитка была цела и ключ все так же висел в двух метрах над землей, все так же недоступный для моих рук. Может, еще не время? Надо подождать. Прислонилась плечом к стволу дерева и просидела так еще минут пятнадцать. Потом, поняв, что последняя надежда растаяла, как проклятое облачко, я завыла в кляп и повалилась на землю.

Сутки! Придется ждать еще сутки, пока планета не сделает полный оборот и солнечный свет пройдя сквозь линзу не пережжет наконец эту нитку. А дожидаясь этого я буду лежать на этой полянке, голая и скованная, меня будет мучить голод и жажда, будут есть комары, буду мерзнуть ночью, а может, и мокнуть под дождем. Зачем все это? Зачем? Чего я такого сделала, чтобы так попасть?

Конечно, я не собиралась просто так сдаваться и валяться под деревом без дела. На протяжении следующих нескольких часов я пыталась снять или сломать наручники, пробовала перешагнуть через них, чтобы переместить руки из-за спины вперед. Пыталась расстегнуть кляп, чтобы допрыгнуть до ключа и схватить его зубами. Дотянулась до лежащей рядом палки, попыталась ею сбить ключ на землю. Палка оказалась слишком короткой, а пристегнутая к дереву цепь дергала меня за ошейник, не давая мне отойти от дерева и найти палку подлиннее.

Трясти дерево я не решилась, опасаясь, что это может сдвинуть линзу, примотанную к ветке изолентой, и тогда деликатная конструкция не сработает и завтра. Усталая и измученная, я прилегла в тени дерева и задремала. Но небесное светило еще не закончило издеваться надо мной. Через час тень сдвинулась и я оказалась на солнцепеке. Это все может закончиться печально, глядя на весело болтающийся на легком ветерке ключ с тоской подумала я.

Воды рядом нет, влага покинет мое тело с последним потом, сухая кожа начинает краснеть и воспаляться, сердце все тяжелее и реже станет толкать сгустившуюся кровь. От таких тяжелых мыслей мне совсем поплохело, сил бороться уже не было. Прикрыв глаза я опустила голову на землю.

***

«Незабываемый отдых от мирской суеты в эко-сторожке отшельника» – чертыхаясь, повторял я рекламу турагенства, перелезая через очередное поваленное дерево. Я шел по темному, никогда не чищеному лесу к светлому пятну то ли опушки, то ли полянки. Когда я вчера заметил ее, было уже ближе к вечеру, пора было идти назад и я решил, что пойду посмотреть полянку на следующее утро.

Тем летом я какого-то лешего решил, мне надо пожить вдали от людей и нашел рекламу этой самой эко-сторожки.

После того, как я расписался в том, что «осведомлен и отказываюсь» мне вкратце рассказали, как все будет: Никаких карт, гаджетов, книг, ничего. Только я и природа. Хорошо хоть спать буду не на земле, а на кровати и под крышей. Свет от керосиновой лампы, еду готовить на печи. Еще меня предупредили, что выбраться оттуда без посторонней помощи не выйдет, дорог нет, просек тоже. Тропы есть, но они или в никуда, или в болото.

Затем попросили сдать в камеру хранения все, что связывает меня с цивилизацией (одежду оставили) и пригласили сесть в странный квадроцикл с широкими и мягкими колесами, который на поверку оказался болотоходом.

Выгрузив меня и еду на два месяца, инструктор уехал, строго наказав перед этим не пытаться самому вернуться на базу, сославшись на многокилометровые непроходимые болота, отделяющие лес от базы. Перед самым его отъездом я спросил, как связаться на экстренный случай. Мне показали ракетницу, если запущу, с базы увидят и приедут. Когда я поинтересовался насчет дикого зверья, они переглянулись и покровительственно похлопали по плечу. Медведей нет, а других можно не бояться, таков был примерный смысл ответов водителя и сопровождающего. Правда и он, и его помощник сами были с ружьями.

Кровати были более-менее комфортабельные. Ну и сама сторожка была двухкомнатная с парой кроватей поменьше во второй комнате, видимо для семьи с детьми. Скука была смертная. Никак не думал, что будет настолько тяжело жить в вакууме. Конечно, можно было бы пальнуть из ракетницы, но самолюбие не позволяло, будут потом всем про слабака рассказывать. Да и сам себя в конец уважать перестал бы. Поэтому спустя две недели я начал развлекать себя далекими походами в разные стороны леса, оставляя разные тайные отметины, ну прямо как скаут недоделанный.

В один из таких походов я вышел на край поляны и вздрогнул от неожиданности: под растущим на той стороне поляны деревом, на самом солнцепеке лежал человек.

Вид незнакомого человека меня попросту испугал. С природой я все еще не слился, все вокруг без устали преподносило всякие неприятные для горожанина сюрпризы типа кочек с ямками, валяющихся повсюду деревьев, цепляющегося за все кустарника, колючих сучков, да человеколюбивых насекомых, а тут еще чужак на поляне. Кто это? Чего можно от него ожидать? Вот я поприветствую его, а он как кинется на меня, да вдруг еще у него оружие?

Только я чуть успокоился, как мне снова стало не по себе, теперь уже от того, что он никак не отреагировал на громкий хруст веток под моими ногами. Нервным делом оказалось это единение с природой, скажу я вам.

Я постоял некоторое время, размышляя что мне делать, уйти или остаться. Все же решил подойти, мне показалось, что как-то нездорово выглядела его фигура, и что он может нуждаться в помощи.

Чем ближе я подходил, тем сильнее старался убедить себя, что он просто спит, потому что поза его все меньше походила на позу спящего. Стало заметно, что руки человека как-то неестественно вывернуты назад, и на них и на его лодыжках что-то тускло поблескивало. А то, что я поначалу принял за одежду телесного цвета, оказалось кожей. То есть человек был без одежды. Совсем.

Увидев, что он голый да еще и рассмотрев, что блестело на на его руках и ногах, я совсем растерялся и чуть было не дал деру подальше от этого места. Сами понимаете, большая радость наткнуться в лесу на жертву криминальных разборок или допроса силовиков с пристрастием.

Пересилив себя, я стал, осторожно ступая, двигаться к лежащему, вытягивая шею чтобы получше рассмотреть его с безопасного расстояния, ну прямо как моя кошка при виде незнакомого ей объекта.

Человек был худощав и коротко пострижен. Мне показалось, что он, пожалуй, слишком худощав для мужчины. Последние сомнения касательно пола развеялись, когда я подошел еще ближе и проявились очертания ее небольшой груди.

Под деревом лежала закованная в наручники обнаженная женщина. Неприятным холодком повеяло от черного пятна на месте рта.

К моему облегчению, пятно оказалось кляпом. Судя по бедрам и икрам стайера, ровному загару, белому лаку на руках и ногах, женщина, вряд ли была местной, они все мелкие и ширококостные, а ее длинные ноги говорили о том, что, скорее всего, рост ее был выше среднего.

Пресловутый основной инстинкт не замедлил проявиться и вид красивой обнаженной женщины вызвал естественную реакцию столь осуждаемого сейчас белого гетеросексуала. Отогнав неподобающие моменту мысли, я присел рядом с ней и попытался понять, жива ли она.

Касаться ее, чтобы пощупать пульс я не решался, вдруг она мертва? Закрытые глаза показались мне хорошим признаком, но недостаточным. А перышка, как у древних докторов, у меня не было. Попытался уловить движение ее грудной клетки, но мне это никак не удавалось. Виной тому были весьма приятные глазу и сильно отвлекающие детали, которые все время мешали мне сосредоточиться.

Тут рядом с ее аккуратненьким таким соском стал пристраиваться комар. Я попытался смахнуть наглеца, а он даже не дернулся. Деловито растопырился и стал засовывать в нее свой хобот. В обычных условиях он бы нашел свой конец под моей ладонью, но шлепать по ее груди я не решился. Терпеть такую наглость я не мог, поэтому принялся смахивать его тыльной стороной ладони, тщательно стараясь не коснуться ее груди.

Как всегда старания привели к обратному эффекту: я сидел слишком далеко от нее, смахивая комара мне пришлось сильно наклониться вперед. В конце концов я потерял равновесие и основательно так шлепнул ее, причем именно по тому месту, которое так старательно оберегал.

Он оказалась более чем живой. Я увидел ее сердитые зеленые глаза, услышал возмущенное мычание. Она резко крутнулась назад, схватила скованными за спиной руками палку и попыталась ударить ею меня, издавая при этом угрожающие звуки.

– Хотите пить? – спросил я первое, что пришло мне в голову, отскочив подальше от нее. И, еще плохо соображая после такой резкой метаморфозы, положил перед ней фляжку.

Она села, опершись спиной о дерево, и стала издавать какие-то ритмичное уханье. По выражению глаз я понял, что она смеется, а потом до меня дошло, над чем.

– Вы позволите снять с вас кляп? – опасливо спросил я. – Обещаю, я больше не буду вас касаться, только дам напиться и все. Я не нарочно вас ударил, отгонял комара, да вот попал по вашей… по вам в общем.

Она кивнула и наклонила голову.

***

Шлепок по груди выдернул меня из красного дурмана. Я мотнула головой, еще не вполне понимая, где я нахожусь и что происходит. Лес, солнце, металл наручников, кляп. Элементы картинки со щелчком сложились в моем мозгу, я вспомнила все.

Надо мной склонился какой-то человек, его рука была вытянута в моем направлении. Нет, это было неправильно. Я вскрикнула и попыталась отползти назад. Под руку попалась давешняя палка. Не знаю, как бы она помогла мне в этой ситуации, но я сжала палку в руках и неуклюже махнула ею. Это была скорее не угроза, а сообщение: «Ты здесь лишний, уходи!»

Голова плохо работала и мне понадобилось время, чтобы осмыслить, что он сказал и что положил передо мной. Да, конечно, я хотела пить. Очень хотела. Мой рот был такой пересохший, что даже слюна из-под кляпа давным-давно перестала течь. И вот она фляжка, в метре от меня. Правда, руки у меня в наручниках, во рту кляп, который мне не снять, да еще и фляжка с завинченной крышкой. Я засмеялась и обессиленно опустилась под дерево.

Я позволила ему вынуть мой кляп и протяжно застонала, когда затекшие в неестественном положении мышцы с ощутимым скрипом начали возвращать челюсть в нормальное положение. Никогда еще я не носила кляп так долго. Понятно было, что какое-то время я вряд ли смогу разборчиво говорить, но я не представляла, насколько затянется моя вынужденная немота.

Мужчина влил мне в рот несколько глотков теплой, отдающей металлом и болотом воды. Но сейчас она была для меня слаще, чем «Перье». Почти моментально я ощутила, как моя горящая кожа покрывается прохладной пленкой пота, а в голове немного проясняется.

– Что вы здесь делаете? Вам нужна помощь?

Я отрицательно помотала головой. Я знала, на что шла, осознавала риски и последствия. По крайней мере, мне так казалось. Я смогу протянуть до завтра. Показала жестом, что хочу еще воды, и он опять поднес флягу к моим потрескавшимся губам.

– А… Цепь, кляп, наручники? Вас похитили и вы от кого-то сбежали?

Я раздраженно отстранилась от фляги и прохрипела:

– Спасибо за воду, но оставьте меня. Я в порядке.

По крайней мере, я собиралась сказать именно это. На деле я не узнала свой голос и не была уверена, что мужчина меня понял.

– Вы уверены? По вашему виду не скажешь.

– Да оставьте вы меня наконец! Я в порядке! – прохрипела я как могла громче и членораздельнее.

Я знала, на что шла и я смогу протянуть до завтра. Никаких помощников мне не нужно, сама справлюсь.

– Как же я вас оставлю? Вы же в таком виде, что без посторонней помощи просто погибнете здесь!

– Мой муж заберет меня сегодня вечером, – я выразительно посмотрела на него.

***

Она так сверлила меня глазами и так настойчиво отказывалась от помощи, что я растерялся. А когда она сказала про мужа, я подумал, что мне в очередной раз «повезло» влезть со своим участием не в свое дело, и ушел с поляны. Но для очистки совести решил побродить вокруг часик другой, глядишь, дождусь прихода ее мужа и со спокойной совестью отправлюсь домой.

Отойдя метров на тридцать от края полянки, я оглянулся и увидел сквозь листву, что она как-то странно прыгает около дерева.

Когда я, стараясь быть незаметным тихонько подобрался поближе, стало видно, что девушка, все также скованная по рукам и ногам, подскакивала на одном месте старательно запрокидывая вверх голову и вытягивая губы.

Как бы неуклюже она не подпрыгивала, красиво освещенная солнцем фигура нагой женщины манила и возбуждала. Мне захотелось поближе посмотреть, как она движется в таком странном танце, и я подошел к самому краю полянки.

Внешне было похоже на какой-то обряд или ритуальный танец. Я подумал, что это какой-нибудь языческий обычай или обряд инициации в группу любителей чего-нибудь. Правда одеяния для ритуала были скудноваты и однообразны. Может быть это какой-то культ оков?

Потом она бухнулась на колени, взяла в зубы палку, кое-как встала на ноги и принялась мотать головой так, что край палки стал описывать круги. Еще немного порисовав магические фигуры, она на мгновение замерла, а потом кулем повалилась на землю.

***

Я смотрела, как он уходит и гадала, не совершила ли ошибку. Не переоценила ли свои силы, не упустила ли шанс на спасение?

Подождав минут пять после того, как он скрылся в подлеске, я с трудом встала на ноги и посмотрела на проклятый ключ. Он болтался все там же, сантиметрах в двадцати над моей головой. Так близко и одновременно слишком далеко. В отчаянии я попыталась допрыгнуть до него и схватить зубами. Но цепь, которой я была прикована к дереву, тянула меня вниз, я едва могла стоять на ногах, не то, что высоко прыгать. Конечно же, у меня ничего не вышло.

Ладно, зачем мне еще нужна голова? Я встала на колени, наклонилась к земле и сомкнула зубы на палке, которую использовала раньше. Пошатываясь и опираясь на дерево, встала, наклонила голову, скосила глаза в сторону ключа и принялась шарить дальним концом палки, намереваясь намотать на него нитку. Это требовало некоторой ловкости и настойчивости, а также ясной головы. С последним у меня сейчас были проблемы. В глазах темнело с каждой секундой. Я видела, что несколько витков нитки уже лежат поперек палки. Хватит ли этого, чтобы сорвать нитку, или она просто соскользнет и мне придется начинать заново? На второй заход мне может не хватить сил. Впрочем, даже сейчас…

***

Пару минут пять я ждал, когда она встанет и продолжит пляски. Она не шевелилась. В трансе, что-ли лежит? Подошел поближе и понял, что это не транс, а поза или сильно пьяного человека, или потерявшего сознание.

Что бы там ни было с ее мужем, надо хотя бы оттащить ее с солнца, она же скоро закоптиться, решил я и быстрым шагом направился к девушке. Она опять не реагировала шум моих шагов.

Глаза были закрыты, рот полуоткрыт, она дышала, но как-то слабовато. Или снова спала, или в отключке. Попытки разбудить или привести ее в чувство методами тряски за плечо и пошлепыванием по щекам ни к чему не привели. Я даже набрал в рот воды и прыснул ей в лицо. Не помогло.

Ну и что мне с этим всем делать? Хорошо зная о том, что тот, кто сообщит о трупе, обычно становится главным подозреваемым, самым лучшим решением было бы свалить поскорее и замести все следы.

Но я так не мог. Я же всю жизнь буду мучиться тем, что оставил ее помирать и видеть ее зеленые глаза по ночам.

Делать нечего, надо спасать, а для начала надо оттащить ее в тень.

Оказалось, что ее даже в тень не оттащить: цепь от ее ошейника была обернута вокруг дерева и застегнута на замок.

Снял с себя футболку, полил водой, прикрыл голову девушки и стал разбираться с тем, как мне отцепить от дерева. Подергал замки, не поддаются. Безуспешно попробовал разорвать цепь, засунув толстую ветку на манер рычага в просвет между цепью и стволом.

Видел в кино, как камнем цепь разбивают и стал озираться в поисках чего-нибудь подходящего и тут увидел, что рядом с той палкой, которую девушка в зубах держала, лежит ключ с привязанной к нему черной ниткой. Поднял голову и увидел примотанную к ветке лупу и болтающийся перед ней обрывок нитки. Так вот за чем она прыгала! Ключ хотела достать.

Это что, выходит благоверный сковал свою жену по рукам и ногам, пристегнул за шею к дереву, да еще подвесил ключ так высоко, чтобы ей никак было его не достать? «Высокие отношения», ничего не скажешь!

А лупа зачем? Букашек рассматривать? Тогда почему так высоко и смотрит в небо?

Ну это вообще ни в какие ворота, возмутился я догадавшись что к чему! Мало того, что этот урод лишил возможности укрыться в тени совершенно беспомощную девушку, так он задумал еще и поиздеваться над ней! Она имела призрачный шанс спастись от жары, но только если бы все сложилось бы как надо и зажигательное стекло пережгло бы нитку.

Тут я вспомнил про кляп и еще сильнее разозлился. Он еще и кляп надел на нее, чтобы нитку не перегрызла, эдакое «видит око да зуб неймет» ей устроил!!! Ну заодно чтобы крики о помощи заглушить.

А она молодец! Додумалась палкой нитку оборвать. И освободилась бы сама, если бы не выключилась от перегрева или переживаний.

А может это у них с мужем квест такой? Он ее оставил и ушел, а она сама должна до вечера выбраться.

Квест не квест, но нельзя же так над человеком издеваться! Она же вполне могла помереть тут, если бы не я.

Думая все это, я методично перебирал все замочные скважины на ее оковах. Ключ подошел только к замку на дереве!

То есть ни руки ни ноги ее мне не расцепить. Она же шагу шагнуть не может с такой короткой цепью между ног! Получается, что все эти фокусы с лупой только чтобы она в тень смогла уползти и смиренно ждала мужа своего, так что-ли?

Я так разозлился от всего этого, что решил в свою очередь поиздеваться над ее мужем. Как? Внесу-ка я коррективу в их квест и заберу девушку к себе.

Вот он придет вечером, такой строгий, но справедливый спаситель, предвкушающий ее мольбы о прощении и о спасении, а ее уже и след простыл. Пусть-ка он свой квест по поиску жены пройдет! Надеюсь надолго запомнит это приключение.

Стал прикидывать, как мне тащить ее такое красивое тело по такому некрасивому лесу, полному всякой живности. Она же мало того что она не ходячая потому что скованная и в отключке, так она еще и голая и босая. А тут кругом кусты и ветки царапучие. Из одежды же у нас на двоих одна футболка, одни штаны, одна пара кроссовок. Правда есть еще мои трусы.

Принял решение штаны и трусы ей не отдавать, она все равно их надеть не сможет, у нее ноги скованы. А футболкой могу поделиться.

Когда поднял девушку, чтобы перенести ее к дереву еще раз убедился как обманчива бывает внешность: рост выше среднего и спорт в анамнезе оказались весьма нелегкой ношей для моей хилой мускулатуры. Стало интересно, а как другие мужики своих девушек на руках носят? Не кормят их месяц перед этим, что ли? Или они месяц перед свадьбой качаются, чтобы грациозно допереть ее на руках от стен церкви до лимузина? Правда девушки обхватывают ручкой шею любимого, что смещает центр тяжести, и, по идее, должно облегчить долю несущего.

Может, она к своему несчастью попросила мужа поносить ее на руках, а он ей лечебное голодание с парилкой на солнце прописал? Да еще к дереву пристегнул, чтобы не сачковала?

Футболка короткая, она не прикрыла ни славную такую попку ни основную интимную зону, но делать нечего, пусть попка еще посверкает, пока до дома не доберемся. Опять же глаз порадует, скрасит мне тяготы несения девушки по лесу. А там найдет, чем прикрыться.

А может она нудистка и будет щеголять голышом по моему жилищу? Ой, лучше бы не надо! Мои моральные устои и так совсем пошатнулись от длительного воздержания, а тут такие соблазнительные объекты прямо передо мной. Вдруг не совладаю с собой, а она замужем…

Ну и как прикажете ее транспортировать? На руках метров сто я ее может и пронесу, а дальше? Тут я вспомнил, как мы забавлялись на военной кафедре, когда нам рассказывали про транспортировку раненых и мы по очереди таскали друг-дружку на себе. Хоть что-то пригодилось из тех времен, подумал я.

Присел я перед ней, взвалил через плечо, кряхтя встал и побрел пошатываясь к опушке.

Первое же поваленное дерево стало почти непреодолимым препятствием.

На четвертом дереве моя спина отказалась нести ее на правом плече. На седьмом дереве аналогичный сигнал от спины я получил и насчет левого плеча.

Надо взваливать на закорки, чтобы сцентровать груз относительно моего позвоночника. Тогда она будет висеть за моей спиной как рюкзак, все легче тащить. А как? Руки у нее за спиной, а надо чтобы она их вперед, передо мной свесила.

Посмотрел на нее, понял, что выход только один.

– Тысяча извинений, сеньора, – сказал я присев перед ней и раздвигая ее бедра.

Просунул я голову между ее бедер, притянул ее промежность как можно ближе к голове (уточняю для тех, кому что-то показалось: затылком пристраивался, не лицом) и встал. Теперь она висела вниз головой у меня за спиной, а ноги ее болтались впереди меня.

– Надеюсь она не придушит меня, когда очнется в таком положении, – подумал я прижимая рукой ее коленки к своей груди.

Шел я долго. Очень долго. Сколько привалов делал – не считал. Пару раз так оступался, что приходилось падать на колени, чтобы не уронить девушку на какую-нибудь суковатую ветку, что в изобилии появлялись на моем пути.

К домику мы пришли грязные, как две чушки. На пот толстым слоем налипла пыль и прочий лесной мусор. Не класть же ее на кровать такой грязной? А потом у нее же наверняка ссадины и царапины есть, надо же промыть. А как? Она же не стоит.

Ой как намаялся я одной рукой ее держать, а другой. поливать Особенно морально очень намаялся. Грязь же с потом не смывается простым поливом, ее же потереть надо… А у нее, куда не кинь взгляд, всюду холмики да впадинки с заманчивыми бугорками. Их же тоже потереть надо. Бывалый читатель может и усмехнется над этими моими переживаниями, а у меня аж голова разболелась от напряжения. Опять же, вдруг очнется, а ее «лапаю»?

Ну вот, вымыл я ее, уложил на кровать в той, второй комнате, обработал перекисью царапины и ссадины, где-то даже пластырь пришлось клеить. Смазал календулой натертые браслетами места, После всего прикрыл простынкой.

Сил не было уже даже на готовку ужина. Попил холодного чаю с галетами и лег спать.

Утром меня разбудил укоризненный окрик:

– Я же просила тебя оставить меня в покое!

Прямо передо мной, комкая скованными руками сдернутую с меня простыню, стояла высокая стройная коротко стриженая шатенка с зелеными глазами. Она была очень сердитая. Очень голая. И очень красивая!

***

Мягкая простыня ласкала мою щеку, в глаза норовило заглянуть солнце из окна, но я еще не хотела пробуждаться и держала их закрытыми. Будильника я еще не слышала, значит, можно еще поваляться. А может, мне вообще не надо сегодня идти на работу? Какой сегодня день? События вчерашнего дня ворвались в мою голову и сон улетучился. Я попыталась вскочить на кровати, но запуталась в простыне своими скованными за спиной руками и упала обратно. Черт! Как я сюда попала? Какая-то изба, деревянные оконные рамы, пакля между бревнами сруба.

Я быстренько провела инвентаризацию: руки-ноги на месте, все еще скованные. Я удивительно чистая для человека, полдня валявшегося на земле. Это может означать, что он дал себе труд помыть меня из чистого человеколюбия, но с тем же успехом он может оказаться брезгливым каннибалом. Моего рюкзака нигде не было видно, и это также можно было интерпретировать двояко: либо он его не нашел, либо предпочел спрятать от меня.

Я перевернулась на бок и кое-как слезла с непривычно высокой кровати. Осторожно переступая натертыми за сутки в кандалах ногами, я осмотрела комнату в поисках какой-нибудь шпильки или гвоздя, которыми можно было бы отпереть наручники. Ничего.

Я выглянула за дверь. Вот он, голубчик, дрыхнет без задних ног, как будто не он вчера притащил в дом незнакомую голую девчонку, которая, между прочим, могла бы оказаться кем угодно. Я окинула взглядом комнату: убогая деревенская мебель, отсутствие электропроводки, дверь в кухню, печь, дрова, плохо помытая посуда и столовые приборы, чугунки, ухваты, сковородка. У меня мелькнула мысль вооружиться хоть чем-нибудь, хоть вилкой, но я старательно ее отогнала. Если бы он хотел мне как-то навредить, у него уже было на это полно времени и возможностей.

Но я не собиралась ждать, пока он проснется. У меня была проблема, в которой он был частично виноват, и она требовала решения. Я присела, дотянулась руками до его простыни и сдернула ее.

***

– Где мой рюкзак? – резко спросила она

– А я откуда знаю? Пить хочешь?

– Да пила я уже, лопну скоро! Рюкзак там должен быть, под кустом, в ста метрах от дерева! Я его там… мой муж сказал, что он там его оставил. Там ключи.

– Не видел я никакого рюкзака, да и мне не до него было. Тебя спасать надо было!

– Я тебя об этом не просила. И сколько мне теперь в этом из-за тебя ходить придется?

– Ну, час туда, час обратно. Если найду рюкзак, вечером снимешь. Если не найду, у меня через месяц аренда заканчивается, приедут меня забирать, вызовем слесаря, он снимет.

– Через месяц? Ты с дуба рухнул?

– Халата у меня нет, но есть полотенца. Тебе дать прикрыться? – сменил я тему.

– Если тебя что-то смущает – не смотри. Главное не лапать. В комплиментах я твоих не нуждаюсь. А уж в комментариях тем более. Я сама все про себя знаю, – с вызовом ответила она.

Она легла на спину, стала елозить руками за спиной. Я с любопытством наблюдал, как она старается, пытаясь пропихнуть ступни между рук.

– Не смотреть надо, а помогать. Прижми мои колени к груди, – властно потребовала она, – Сильнее дави, не бойся.

Я надавил и ей удалось вывести руки вперед.

Закончив готовить завтрак, я вернулся в ее комнату, чтобы позвать ее поесть. Ее не было. Заглянул в другую – там тоже нет.

Опираясь на большую палку, она, делая большие скачки и время от времени приседая и постанывая, видимо от боли в сдавленных браслетами лодыжках, сноровисто продвигалась в сторону полянки ориентируясь на следы, что я оставил когда тащил ее. На спине у нее висела сделанная из полотенец котомка, в которую она сложила пару бутылок воды.

– Ну куда тебя несет? Сказал же схожу, значит схожу, – я подошел и тихонько обнял ее за плечи.

Она резко дернула плечами и замахнулась на меня палкой. И, потеряв опору, тут же свалилась на колени.

Когда же она, словно робот, стала вставать и попыталась идти дальше, я подумал, что она тронулась умом от жары. Я решил, что отпускать ее куда-то в таком состоянии было опасно.

– Ты далеко так не уйдешь, тебе надо отлежаться, ты же вчера чуть ласты не склеила от жары, – принялся я уговаривать ее. – Пошли назад, а потом сам схожу за твоим рюкзаком. Обещаю.

Я поднял ее с колен и попытался взвалить ее на закорки. Она что-то заорала и стала колотить меня по спине.

– Да что с тобой? Тебе что, в психушке прогулы ставят? Успокойся уже! Сдам я тебя муженьку твоему с рук на руки. И вы сами с ним разберетесь. Или пошли домой, или я оттащу тебя обратно и привяжу к дереву. И будешь ты жариться там до тех пор, пока муж тебя не заберет. Или санитары трупик твой обглоданный.

Тут она обмякла, я взвалил ее на себя и по второму разу поплелся к дому.

Дома я уложил ее на кровать и пошел наконец поесть. Собравшсь идти за рюкзаком, я зашел к ней в комнату. Она лежала все в той же позе.

– Отдыхай. Я скоро вернусь. Очень надеюсь, что с твоим рюкзаком.

***

В который раз я задавала себе этот вопрос: зачем? Какого хера я ввязалась в это предприятие? Нет, ну бондаж на свежем воздухе – это замечательно, но почему я не использовала банальный замок с таймером? Зачем мне понадобилось прибегать к этой сомнительной экзотике? Я прочитала про этот способ освобождения на тематическом форуме; девчонка, проверившая его на практике, утверждала, что у нее все сработало, как часы. Если выберусь отсюда, напишу сердитый комментарий.

Когда он опять ушел, я поплелась на кухню, уже почти ползком. Чертовски болели сухожилия в лодыжках. На кухне я нашарила на столе вилку с ложкой. Ручку ложки я вставила между крайними зубцами вилки и нажала на получившийся рычаг. Зубцы разогнулись в разные стороны, достаточно, чтобы я смогла отогнуть самый крайний зуб еще дальше, уперев в стол. Сидя на полу, я вставила получившуюся отмычку в скважину на ножных браслетах. Плевое дело, я проворачивала такое много раз.

Избавление от слишком тугих пут, которые отравляли жизнь больше суток – это очень приятно, почти оргазм. Но никому не рекомендую. Я радостно вскрикнула, когда кандалы упали с моих ног, и принялась растирать саднившие лодыжки.

С наручниками, однако, было сложнее. Скважина была с внутренней стороны, ключом я смогла бы их открыть, зажав его во рту, но гнутой вилкой это сделать не получалось. Ладно, это не главное. Доберусь до рюкзака, открою.

***

Рюкзак не сразу, но нашелся примерно там, где она и говорила. Когда я возвращался, вдалеке мелькнула чья-то фигура. Сначала я подумал, что это ее муж бродит, но когда подошел поближе, оказалось, что это была она.

Она медленно брела, еле переставляя ноги, на которых, к моему удивлению, уже не было кандалов. Руки ее были все еще в наручниках, ошейник все также висел у нее на шее вместе со смотанной в моток цепью.

Услышав мои шаги, она подняла глаза и остановилась.

– Отпусти меня пожалуйста, ну что ты ко мне привязался, – тихо проговорила она. Потом повернулась и пошла назад к дому. Я пошел рядом поддерживая ее под локоть.

***

Вечером я принес ей ужин, но она не притронулась к нему, попила чаю и все.

– Постой, надо поговорить, – сказала она когда я собрался уходить.

Она рассказала мне, что никакого мужа нет, что она сама заковала себя, пристегнула к дереву и приладила лупу, чтобы та пережгла нитку с ключом. Что она любитель таких занятий.

– Селф-бондаж назывется, вернешься к людям, погугли. Я делаю это без свидетелей, а тут ты заявился. Ну ладно бы помог и отвалил. А ты все не уходишь. Вот я и придумала мужа. Нет его, понимаешь, нет! Никто меня не ищет и не будет искать. Спасибо, что помог. Теперь отпусти меня на все четыре стороны.

– Ну почему ты мне не веришь? – спросила она, помолчав.

– А почему я должен тебе верить? – спросил я в ответ. – Ты настолько все запутала своей ложью, что я не знаю, где правда.

– Я нашел тебя в состоянии полной беспомощности и твоей жизни угрожала реальная опасность. Позавчера ты сказала мне, что вечером тебя заберет муж. Но вот уже вторые сутки о нем ни слуху, ни духу. Теперь же ты говоришь, что никакого мужа на самом деле нет и что ты это все это проделала с собой сама. А может ты поняла, что твой муж собирался убить тебя и захотела спасти его, сочинив небылицу. А может быть он теперь еще больше захочет тебя убить, ведь ты можешь обвинить его в попытке убийства. Я не прав?

Она упрямо вскинула голову:

– Нет, не прав! Послушай сам, что ты несешь! «Мой муж собирался меня убить, но я хочу его спасти» – ну бред же! Ты смотрел слишком много мексиканских мыльных опер. Меньше хочет убить, больше хочет убить – это как вообще? Немножко беременна? От того, что мой предполагаемый убийца меньше хотел меня убить, я что, буду меньше мертвой? Никто не собирался меня убивать. Представь на секунду, что сказанное мной сейчас – правда, и ты поймешь, что моя ложь про мужа была самым логичным и правдоподобным объяснением происходящего, чтобы ты отстал от меня и шел своей дорогой.

– При любом раскладе тебе лучше всего оставаться тут вместе со мной до выяснения всех обстоятельств твоего появления здесь.

– Как ты собираешься это выяснять, сидя в глуши без связи с внешним миром, хотелось бы знать?

***

Я не спала чуть ли не полночи, размышляя о ситуации, в которую попала.

Я хочу освободиться любой ценой. Мой уютный мир селф-бондажа нарушен, в него вторгся какой-то хмырь со своими представлениями о хорошем и плохом. Я не знаю, что будет дальше, он не объясняет, до каких пор будет держать меня на привязи. А если завтра в дом припрутся какие-нибудь лесники или охотники, или комиссия с проверкой пожарной безопасности? Каждая минута приближает меня к бесповоротной потере всей предыдущей жизни.

Я пробовала сбежать, пробовала уговорить его, все безрезультатно. Осталось попробовать еще один способ, которым женщины испокон веков добивались своего.

Мне очень не хотелось этого делать. Не то чтобы я была против секса вообще. Но во-первых, я рискую дать о себе неверное представление. Я не какая-то потаскуха, готовая лечь под первого встречного. А мне придется действовать, как таковая. Во-вторых, это будет ложь. Я не хотела нагромождать еще больше лжи, мне дорого обходится и первая. В-третьих, ситуация совершенно не располагала к сексу. Я в беде, моя голова забита планами побега, а не мужскими членами. Я сухая, как Сахара, мне даже думать о сексе не хочется. Я расстроенно застонала, прикусив кулак. До завтра мне надо развить в себе невероятные актерские способности.

***

Утром следующего дня ее будто подменили. Когда я вошел к ней в комнату, она сидела все такая же голая на кровати и тут же стала благодарить меня за спасение и все такое. То, что она не стала одеваться и резкие перемены в ее тоне показались мне слишком подозрительными, и я на всякий случай не стал отстегивать ее от кровати.

– Отдельное спасибо тебе за то, что пристегнул меня, – она с воодушевлением подергала себя за ошейник. – Видимо я вчера перегрелась и на меня что-то нашло, лунатизм наверное. Может быть, мне даже надо на всякий случай будет еще день-другой посидеть на цепи, мало ли что, вдруг я еще не совсем оправилась.

– Да, надеюсь ты не против, если я еще побуду без одежды? – с необычной для нее игривостью поинтересовалась она. – Дело в том, что когда на мне ошейник или наручники, или все сразу, мне нравится быть обнаженной.

– Правда же красиво? – спросила она, позвякав свисающей с ошейника цепочкой, которая расположилась между ее торчащих в стороны грудей и весьма недвусмысленно указывала направление на ее лобок.

Элегантно пересев к столу она с аппетитом поела мою стряпню, а потом сказала, что у нее есть ко мне дело. Затем встала, повернулась ко мне спиной и мягко ступая зашагала к кровати, демонстрируя свои крепкие бедра и круглую попку.

Немного не дойдя до кровати, она повернулась ко мне, поддернула свисающую с ошейника цепь и та заструилась вниз собираясь в кучку на полу между ее стройными загорелыми ногами. Она коснулась рукой ошейника и стала неторопливо перебирать цепь между пальцами, спускаясь все ниже и ниже. Когда ее рука дошла до пупка, она мягко ступая двинулась ко мне. Цепь с тихим звоном растянулась по полу, а потом заскользила меж ее бедер, поднимаясь все выше и выше, пока не натянулась, всеми силами стараясь не пустить дальше владелицу этих умопомрачительных бедер. Остановившись в полуметре от меня, она опустила руку пониже, ее пальчики расправили губы и цепь юркнула между ними.

Глядя прямо на меня, она чуть наклонилась вперед и принялась привставать на цыпочки, а потом медленно опускаться на пятки. Каждый раз, когда она привставала, еще сильнее натягивая цепь, в комнате раздавался тихий стон.

***

У меня был готов в голове сценарий: как повернуться, куда стать, как наклониться… Чисто механическая последовательность действий, не вызывающая у меня никакой эмоциональной реакции, кроме легкой досады. Мне не приходилось этого делать раньше, ну, по крайней мере, не с таким размахом. Одно дело флирт, заигрывание или ответ на ухаживания, и совсем другое – полномасштабная попытка соблазнения не ради секса как такового, а ради достижения какой-то отвлеченной цели. В других обстоятельствах я бы сравнила это со сценой из какого-нибудь шпионского кино и посмеялась бы над собой, но сейчас мне было не до смеха. Конечно, я улыбалась, потому что улыбка у нашего вида считается знаком открытости и дружелюбия, но это был только фасад.

Он сидел на стуле, как истукан. Пока он сидит, я не могу проникнуть в его карман. Я дотянулась до его руки и потянула на себя, приглашая встать. Он поднялся, деревянно и неловко, пытаясь скрыть эрекцию.

– Ой, какие мы стеснительные, – ляпнула я и тут же пожалела – этого не было в сценарии, я не хотела его смущать, как раз наоборот, пусть расслабится. – Ты пялишься на мою киску уже который день. По-моему, будет только честно, если я наконец увижу твой член.

Он пробормотал что-то неразборчивое, что я предпочла посчитать согласием. Мне необходимо было, чтобы его штаны висели как можно свободнее – я принялась расстегивать ремень. Он не сопротивлялся, но и не помогал мне, стоял столбом, не касаясь меня и не разговаривая. Мне даже как-то неловко было возиться с его штанами в полной тишине, но диалогов я в своем сценарии не предусмотрела, поэтому пришлось импровизировать.

– Ты ведь не девственник, а?

– Нет-нет, – ответил он и слегка подался назад.

Этого мне не надо. Я потянула его обратно ко мне за пояс.

– Хорошо, тогда вопрос номер два. Венерические болячки?

– Нет! – отпрянул он и мне опять пришлось хватать его за пояс, чтобы не убежал.

– Ладненько.

Я наконец добралась до пуговицы на штанах, расстегнула ее и потянула вниз «молнию», одновременно опускаясь на колени.

– Так, посмотрим, чем тебя снабдили родители, – я зацепила пальцами резинку трусов и спустила их вместе со штанами. Трусы по дороге зацепились за торчащий член, он дернулся вместе со своим хозяином, но я уже буквально почти держала его за яйца правой рукой. Моя левая лежала напротив кармана его штанов. Я так близко к цели…

Я представила себя со стороны: стою на коленях перед торчащим членом. До чего я дошла – готова отсосать незнакомому мужику ради освобождения. Еще пару дней назад я не могла бы поверить, что такое может быть возможным. Я подняла голову, встретилась с ним глазами и поняла, что он в это не верит и сейчас.

***

«Неужели это происходит в действительности,» – спросил я себя глядя вниз. Я много чего себе нафантазировал, с тех пор как принес ее домой, и особенно когда мыл ее, но не надеялся вообще ни на что.

Она как будто услышала меня, подняла голову, посмотрела на меня внимательным долгим взглядом. И стала не отводя глаз опускать голову.

«Наверно это неправильно… я же не ради этого ей помогал… почему неправильно, она же сама…, я ни словом не обмолвился… раз она это делает, значит ей тоже хочется… какие у нее нежные пальцы… она еще и так умеет… это она сама захотела, не я… у нее такая грудь…,» – мысли волнами накатывали и отступали, накатывали и отступали.

Потом ощущения стали настолько острыми, что я несильно сжал ее голову руками, чтобы сдержать ее движения. Она ждала не шевелясь…

– Не знаю как тебе, а мне надо отдохнуть, – она встала и направилась к кровати, изящно ступая длинными ногами.

– Извини, но спать мы будем раздельно, мы же не пара, – с непривычной мягкостью сказала она. И добавила: – Пока не пара.

«Пока»! Это многообещающее слово я повторил перед тем, как зашел пожелать ей спокойной ночи с тайной надеждой на приглашение провести ее с ней.

– Ты так устал, таская меня по лесу. А потом, мне больше по душе утренний секс. Так что набирайся сил, – проворковала она и я ушел не солоно хлебавши.

***

Драгоценный ключ я спрятала под матрасом и остаток дня тщательно притворялась смертельно уставшей – валялась на кровати, считая мух на потолке. Скука была непередаваемая словами. Даже если бы я пришла сюда добровольно, через пару дней я бы лезла на стены от тоски. Я не понимала, зачем людям надо самоизолироваться в такой глуши, так же, как они не понимали эти мои затеи со связыванием. Самое волнующее приключение здесь – это поход в туалет. Про гигиену вообще грустно молчу. Через пару дней у меня должны начаться месячные, и если я не доберусь к тому моменту до своей палатки с запасом прокладок, это будет очень печально.

Ночь в доме без электричества наступала рано. Он сделал попытку улечься в моей кровати, однако я вежливо, но настойчиво указала ему на дверь. Еще некоторое время я лежала, зажав ключ в кулаке, и слушала, как он возится в соседней комнате, готовясь ко сну. Напоследок он даже заглянул пожелать мне сладких снов, мило, но несвоевременно.

Наконец он утих. Я подождала для верности еще с полчаса и наощупь вставила ключ в скважину замка на ошейнике. Щелчок – самый радостный звук в моей жизни. Я слезла с кровати и на цыпочках прошла к своему рюкзаку, который стоял тут же в углу комнаты. Телефон, конечно, давно разрядился. Придется пошарить в доме в поисках какого-то фонаря. Я оделась, забросила на плечи рюкзак, но обуваться пока не стала – так тише шаги.

В доме стояла стигийская темень, даже дверь в его комнату мне пришлось искать наощупь. Так же наощупь, вдоль стены, я прошла в кухню. Здесь мне удалось нашарить возле печи коробку спичек, а лампу – дореволюционную керосинку – я сняла с крюка в потолке.

У порога я обулась и принялась ощупывать дверь. Я очень старалась открыть ее бесшумно, но засов все равно слегка лязгнул. Я выскользнула наружу. Ночь была не очень темная, но без лампы я все равно не смогу найти дорогу. Даже с лампой это будет очень тяжело. Как же она, блин, зажигается?

Разобравшись с лампой, я медленно и не очень уверенно зашагала в том направлении, где, как мне казалось, располагалась злосчастная поляна. Оттуда я уже смогу найти дорогу до палатки.

***

Я долго не мог заснуть, вспоминая сегодняшнее утро. Как она смотрела не меня, как двигалась, как покачивала бедрами, что она делала языком и губами… У меня давно не было женщины, а такой роскошной не было никогда. Я не понимал, что произошло, что заставило ее изменить свое отношение ко мне, и что теперь будет. Но конечно, мне хотелось верить, что теперь все будет хорошо. Что она уже почти оправилась от потрясения и скоро мне не нужно будет держать ее на цепи. Что завтра утром у нас будет секс, а может и каждое утро, пока она будет жить у меня. А если она будет в настроении, я тоже смогу сделать ей куни, или что она еще захочет… Потом мы будем вместе завтракать, а днем мы будем гулять с ней по лесу…

Я сразу не понял, что меня разбудило. Вой! До этой ночи такой вой я слышал только в кино. И это был волчий вой. Мне же говорили, что тут хищников нет! Правда, они про медведей говорили! А волки что, не хищники?

Хорошо хоть дом крепкий, запоры надежные, в дом они не сунутся. Зато мы тут как два поросенка. У меня же никакого оружия, да и стрелять я толком не умею.

Встал с кровати, натянул штаны, решил зайти к ней успокоить, вдруг тоже проснулась. А потом проверю, что у нас есть из того, чем можно днем волков отпугивать. Выходить то на улицу придется, хотя бы в туалет, но придется.

Ее кровать была пуста. На подушке лежала сложенная сердечком та самая цепь. И внизу замочек с ключом, который был у меня штанах. Был до того момента, как она их с меня сняла.

Зачем же она ночью сбежала? Дождалась бы утра. Отослала бы меня куда-нибудь и бежать. Ночью лес совсем непролазный. Ничего не стоит руки-ноги переломать. А тут еще волки. Вроде не близко воют, а где? Может, они уже ее окружили?

С этими мыслями я лихорадочно одевался и собирался. Чертыхнулся обнаружив, что она ушла с большой лампой – единственным нормальным источником света для улицы. Придется идти с той, что в комнате. Зажег все лампы и свечки, чтобы дом было видно из лесу. Тут вспомнил, что в чулане видел готовые факелы. Взял три штуки, спичек. А чем отбиваться? Охотничьего ножа нет, кухонным сам скорее порежешься. На глаза попалась ракетница. Ну хоть что-то огнестрельное. Сунул ее и ракеты в карман, в другой все три ракеты, зажег факел и за дверь.

Волки выли где-то справа. А ее куда ее понесло? На полянку наверное, небось там еще что-нибудь спрятано.

Заорал что есть мочи «Ты где?!» и пошел в сторону полянки.

***

Вот же послала мне судьба идиота! Идет и орет во все горло! Он бы еще «Кушать подано, господа волки!» вопил. Только я нашарила впадину, где спокойно пересидела бы до утра, главное чтобы ветер был не на них, так тут его вопли.

Тут он появился с факелом и с лампою в руках. Ну прямо жаркое с доставкой.

– Не ори, иди сюда, – стараясь не кричать говорю ему, когда он прекратил орать свое «Ты где».

– А, что, ты здесь, где ты? – завертелся он на одном месте

– Здесь я, иди направо… Твою-ж мать! – сзади него засветились два глаза. Потом еще два.

– Стоять! – заорала я и выскочила к нему. Тут эта дурила факел роняет. Повезло, что факел хороший, не погас. Хватаю факел, машу им в сторону, где глаза были, а там уже три пары.

– Еще факелы есть?

– Да есть! Сейчас зажгу! – и давай спичками чиркать.

– Ты смерти моей хочешь?! От факела зажигай!

Подставила факел, он свой поднес. Тут меня что-то дернуло и я резко махнула факелом назад.

Мимо промелькнула тень с клоками пламени на ней.

От немедленной смерти нас спасла лампа, что он поставил на землю, пока спички чиркал. От нашей суеты она завалилась на бок, горящий керосин плеснулся вперед и поджег сухой мох с ветками перед волками, поэтому они и не кинулись на нас, когда мы его факел разжигали.

– Вставай ко мне боком левая рука ко мне. Факел крепче держи, коли жить охота! – проорала я тыкая огнем в сторону желтых огней. – Цепляйся за мою руку!

– Да не за руку меня бери а локоть за локоть цепляй, мы не на свидании, тупица! – командую.

– Оружие есть? – с надеждой спросила я, поняв, что вокруг нас уже не три, а пять пар глаз снуют.

– Ракетница только! Только я не знаю, как она заряжается.

– Давай ее сюда!

Тут сзади меня бахает, краем глаза вижу как ракета отскакивает от дерева, пролетает у нас над головой, бьется в другое и летит вверх хлопая веселенькими искрами. На секунду стало посветлее. Вокруг нас пять волков. Передо мой трое, двое сзади. Один из троих побольше, вожак наверное.

– Хорошо стреляешь. Чуть нас не поджарил. Есть еще ракеты?

– Две осталось.

– Давай все сюда. По очереди давай.

Пока ломала ствол, чтобы ракету засунуть на меня кинулся волк. Отмахнулась, но ракету выронила.

– Вторую давай!

– А первая где?

– Да все там же! Уронила. Давай уже.

Со второй обошлось. Теперь надо вожака найти. Ага, его глаза повыше остальных, это хорошо. Если в него попаду, остальные может и отстанут.

Стала выцеливать вожака. А он гад, снует из стороны в сторону. Лишь когда махну в него факелом, тогда он назад отскакивает.

– Собралась. Мах – выстрел. Мах – выстрел. Не спешить. Одна ракета. Больше нет. – стучат в голове четкие рубленные мысли.

Мах – выстрел – вой. Есть!!!

– Теперь к дому не расцепляясь! Куда? – спрашиваю.

– Дом сзади тебя. Погоди, факел запасной забрать надо, твой скоро погаснет! – кричит он

Вовремя заметил. Глянула под ноги, вижу факел в шаге от меня.

Второй сильно разгорелся, увидела лежащего на земле волка и рядом с ним еще одного, поменьше и поизящнее что-ли. Волчица? Кинула в нее гаснущим факелом. Она закрутилась с дымящейся шкурой.

– Пошли к дому! Не быстро, не медленно, держим друг друга.