Читать книгу Заражённые. Побег в неизвестность - Ада Фрей - Страница 4

В письме, написанном тете, я сказала правду по поводу того, что направляюсь к подруге. А вот в какую деревню – она не знает.

Наверное, в любой другой ситуации, я бы вряд ли направилась к ней в гости с целью задержаться. Деревня – это хорошо, но только на словах. Воздух там не такой чистый, как рассказывают. Чаще всего там преобладает запах навоза и чего-то тухлого. А дороги, которые еще век назад были идеальными, превратились в непонятно что. Передвигаться по ним на транспорте, значит заработать себе несколько ушибов и, скорее всего, смещение копчика.

Прежде, я совершенно не понимала, почему говорят, что раньше было лучше. Да и бесила меня эта фраза. Но это было до того момента, пока тётя мне не показала фильм, снятый полтора века назад. Этот фильм был любительским, ничего особенного в нем не было. Но он хорошо отображал насколько, за столь малое время, может измениться все. Оказалось, что до появления зараженных, в мире было много разных профессий. Даже очищающие воздух были. Они то как раз и занимались деревнями.

Но не это поразило меня больше всего. Меня удивил момент, где зимой дети играли на улице, когда в небе уже давным-давно горела луна. Они не боялись заболеть. Веселились, да и только. А сейчас… Грустно сейчас.

Так, что-то я немного отвлеклась.

Рози родилась и выросла в деревне Плорк. Она находится в четырех днях пешего пути от Роувера. Если на машине, то за день можно справиться, даже с учетом всех хороших и плохих дорог. Но передвигаться предпочитали, как в старину, на лошадях. Кстати, их в большом количестве начали разводить лет семьдесят назад. Купить обычную лошадь можно в любом кафе, к которому пристроен загон. Ну и на рынках еще. А вот породистых, таких, которыми лучше хвастаться, но не трогать – покупали у коллекционеров. Они же их и выводят в каких-то специальных условиях. Короче, обычная лошадь, скажу я вам, даже лучше! Покупал, покормил, подковы прочистил и все.

Одну из простых я и купила, перед тем как покинуть город. Это было два дня назад. А сейчас я уже заезжала в деревню. Время близится к ночи, а значит надо найти, если не дом Рози, то хотя бы гостиницу. Хотя, о чем это я? Гостиница в деревне? Максимум домик, где сдаются койки! Пусть без удобств, но моё тело сейчас требует кровати. Хоть какой-нибудь!

За два дня я поспала часов восемь, если не меньше. А все из-за того, что спать на свежем воздухе я не привыкла. Не годится мое тело для таких вот путешествий. Но и возмущаться не буду. Не в моём положении. Понимаю же, что такие путешествия станут неотъемлемой частью моей жизни. Особенно если я хочу, чтобы эта самая жизнь у меня была.

Искать место, где можно было бы переночевать, не пришлось, потому что…

– Мили, это ты?

Подруга стояла возле большого, но порядком потрепанного дома с красным фасадом, освещенным несколькими фонарями.

– Привет, Рози…– неуверенно сказала я, спрыгивая со своей Ули.

Подходила к подруге с дрожью в коленях и опущенным взглядом. Да, я продумала несколько вариантов, что можно ей сказать по поводу цвета глаз. Остановилась на варианте операции. Тетя врач, а значит, вопросов не возникнет.

Но сейчас, стоя перед подругой, моя уверенность в том, что вопросов не будет – пошатнулась.

– Ты чего не предупредила, что приедешь? Да и вообще, ты же хотела несколько дней отдохнуть и начать работать над открытием своего дела.

– Я поддалась спонтанному решению посмотреть мир. Так сказать, воочию увидеть, в чем нуждается наш мир и уже полностью определиться, что и для кого я буду делать. Может, все-таки начну создавать что-то своё.

 Все время пока я говорила, не отводила взгляда от своих ног. А вот подруга наоборот, прожигала во мне дыру.

– Это в твоем духе. Ты всегда поступаешь спонтанно, – при этом подруга несколько раз хмыкнула. – Так чего не предупредила? Я понимаю, решение спонтанное, но меня-то можно было поставить в известность!

Рози выглядела обиженной что-ли. Ей бы еще ножкой топнуть и все, картина маслом. Щеки надуты, руки сложены у груди и взгляд такой недовольный-недовольный.  Я видела, что она ждет от меня ответа, но что сказать – без понятия. Снова врать? Не хочется. За последние дни я столько раз это делала, что уже стыдно за себя и свой принцип – никому не врать, говорить лишь правду.

– Можно было, но я не подумала, – на выдохе сказала я.

– Ладно, я ж несерьезно возмущаюсь. Ты же знаешь, что я рада тебя видеть в любое время. Так что давай, проходи в дом. Я твою лошадь пристрою, и мы с тобой чай пить будем.

Заходить в дом без подруги не стала. Все же с её семьёй я не знакома. Неловко вот так появляться перед ними, тем более, что они даже не знали про мой приезд. Впрочем, как и сама Рози.

– Я же сказала заходить, – с небольшим упрёком прозвучало со стороны подруги. А когда я развела руками, она лишь закатила глаза. – Ох уж эти аристократы.

Она вошла первая, я следом за ней. В прихожей было достаточно светло и уютно. Обстановка сильно отличалась от привычной мне. Весь дом деревянный, на стенах встречались картины, а на полу была ковровая дорожка синего цвета.

– Мама, у нас гости! – крикнула подруга из прихожей.

Спустя несколько секунд здесь появилась женщина среднего роста. Немного пухленькая, с небольшими морщинами на лице и уставшими зелёными глазами. Одета она была в длинную бесформенную черную юбку и мужскую рубашку. А на голове была косынка, полностью скрывающая волосы.

Следом за ней появился маленький мальчик. На вид ему было не больше семи лет, но уже сейчас я могла сказать, что в будущем он будет копией Рози. Такой же рыжеволосый с карими глазами и небольшим количеством веснушек на маленьком носике. И если мама подруги смотрела с явной теплотой, то вот ее братик изучал меня. Его взгляд цеплялся за любую мелочь.

– Какие у тети интересные глаза, – выдал он спустя минуту.

Тут-то Рози обернулась и посмотрела в мои глаза. Сначала на ее лице отобразилось удивление, которое позже сменилось восхищением. Да, подруга всегда поощряла изменения во внешности с помощью пластических операций. Да чего уж там, она сама хотела в будущем изменить цвет глаз и нос. Не знаю, чем ее не устраивало своё собственное, но и отговаривать я ее не стала. Хочет, пусть делает. Её тело – её дело.

– Здравствуйте, я Мелайора. Мы с вашей…

– Да, мы знаем, что вы с ней не только подруги, но и одногруппницы, – перебил меня мальчик, на которого строго посмотрели мама с сестрой. – Не смотрите на меня так! Ты же сама нам все уши прожужжала про свою лучшую подругу!

Мальчик не стал представляться, развернулся и ушел в комнату, из которой они с мамой подруги вышли.

А он с характером! Чувствую, когда вырастет, страдать от его характера будут все. Я в этом уверена. Уж слишком он мне меня напоминает в детстве. Я так же ко всем относилась. Изучала, говорила все, что думала и никогда не сюсюкалась.

– Вы простите его. Он всегда такой. После смерти мужа он понял, что единственный мужчина в нашем доме и начал ко всем относиться с опаской.

После слов мамы Рози пришел мой черед удивленно смотреть. Не знала, что у Рози умер папа. Мне казалось, мы всегда все рассказывали друг другу. Оказывается, нет.

Мне понадобилась всего секунда, чтобы привести свое лицо в порядок. Невежливо проявлять свои эмоции – вот так открыто.

– Ох, чего это я! Меня тетей Никой зовут. А сына – Рикко. Вы проходите на кухню, я вас накормлю!

– Мам, отдохни, – заботливо сказала подруга и погладила ее по плечу. – Я сама все сделаю. И накормлю, и чаем напою!

Тетя Ника посмотрела на свою дочь с добротой. От этого неприятно сжалось сердце, а на глаза навернулись слезы. Которые я быстро попыталась смахнуть. Увы, я такого отношение к себе больше не увижу. Самого близкого для меня человека оставила с запиской.

– Пойдем на кухню. Голодная?

Я кивнула. Говорить сейчас вряд ли получится. Голос начнет дрожать и Рози сразу это заметит. Начнутся вопросы, ответить на которые я не смогу.

Рози насыпала мне картофельное пюре с мясной подливкой и поставила на стол. От еды сразу же раздался приятный аромат. Домашняя! Живот сразу же начал урчать, говоря, что бутерброды, которые я ела в течение двух дней и рядом не стояли возле домашней еды.

– Ну и горазда ты есть, подруга! Ты до этого на диете сидела?

Я кинула на неё полный возмущения взгляд! Я и диета – несовместимые вещи. Никогда не отказывала себе в желании покушать. Спасибо генам, на моей фигуре это никак не отражалось! Многие девушки в институте ненавидели меня за это. Ну а я что? Я ела жирное мясо с хлебом прямо перед ними. А если замечала, что кто-то на меня недовольно смотрит, то еще и довольно причмокивала. Стоит говорить, что после такого меня ненавидели еще больше? Думаю, нет.

Вообще, все девушки на нашем факультете стройные. Мы, если занимаемся разработкой чего-то интересного, не замечаем, как летит время. Часто забываем про сон и еду. Единственное что всегда рядом – вода. Она вливалась в нас большими количествами. Ну и кофе конечно же.

Пока я ела, Рози сделала нам чаю и села напротив меня, дожидаясь пока я доем. Золотое правило в нашей компании: «Не мешай кушать другу».

– Теперь можно и поговорить, – довольно сказала я, отставляя тарелку.

– Для начала расскажи как ты решилась на операцию? Насколько я помню, ты хоть и хорошо относишься к подобному, но в себе менять ничего не хотела. А тут на тебе!

Да я бы и сейчас не отказалась вернуть всё вспять. Только если бы это было возможно…

– Даже не знаю как рассказать, – неуверенно начала я. – Ты, наверное, не поверишь. Но мне приснился сон, – подруга заломила свою тонкую бровь. – Я стояла на каком-то поле и смотрела вдаль, а глаза у меня были вот такого аметистового цвета. Мне так понравилось! Утром уговорила тётю и она записала меня на ближайшее время к своему знакомому. Ты же знаешь тетю, в ее понимании «ближайшее» – это через полчаса.

– Да, твоя тётя – нечто. Мы это уже давно заметили, – Рози говорила с широкой улыбкой на лице. – Ну что ж, тебе очень красиво! Никогда бы не подумала, что встречу такой необычный цвет глаз.

Я бы и сама не подумала…

– Спасибо за чай и ужин! Все было очень вкусно! Ты не обидишься, если мы продолжим завтра? Я устала с дороги, да и спала мало…

– Что за глупости ты говоришь? – возмутилась подруга. – Конечно пошли! Я и сама хотела тебе предложить сегодня отдохнуть, а завтра уже нормально поговорим.

Подруга быстро помыла посуду и, взяв меня за руку, повела на второй этаж.

Честно говоря, дом снаружи выглядел куда больше, чем внутри. Я думала, на втором этаже будет как минимум три комнаты, а тут оказалась всего одна спальня и небольшая ванная.

Должна заметить, спальня тоже оказалась весьма небольшой, но очень уютной. Сразу видно, что тут живет девушка. На стенах висят всякие гирлянды, вместо одеяла ворсистый плед персикового цвета и многочисленные плакаты. Нет, на них не изображены кумиры всех девушек. Актеры, певцы там всякие, нет! Я же говорю про подругу, а значит, плакаты у нее с изображением ученых.

Странно только, что кровати у нее две. Деревянные, аккуратно заправленные свежим постельным, а на них две-три подушки.

– Слева твоя. Вода, как видишь, стоит на тумбе. Так что спускаться не надо. Вот тебе полотенце, – она положила на мою кровать небольшое махровое полотенце с мордой котика. Как мило! Наверное. – Иди умывайся, а я пока расстелю твое ложе!

Я и пошла. Взяла из сумки ночную рубашку, зубную щетку и пасту.

Ополоснувшись и приведя себя в нормальный вид, отправилась в комнату. Рози уже посапывала, при этом она улыбалась во сне. Наверное, ей снится что-то хорошее. Например, её прекрасное будущее. То, что оно таким и будет – не сомневаюсь. Она умная и хитрая, как лиса. Если поставит перед собой цель, идет к ней, огибая препятствия.

Кровать оказалась немного жестче, чем я думала, но тем лучше. Тетя всегда говорила, что моя любовь к воздушным перинам погубит мою спину. Вот сейчас бы она обрадовалась!

Зря я о ней вспомнила. Очень зря. Да и у подруги остановилась тоже зря! С тетей я попрощалась, а теперь придется попрощаться и с Рози. Да и со всеми ребятами тоже. Только мысленно.

Почему не рассказала правду хотя бы Дэвиду, ведь мы с ним лучшие друзья? Так он ненавидит, вот действительно ненавидит зараженных. Ему кажется, что человек, в котором появляются мутации, больше не человек и его нужно убить. Как-то раз я пошутила и сказала, что ему с такими рассуждениями надо было идти на инквизитора. Он не оценил. Тяжело вздохнул и сказал, что пытался, но его не взяли. Моему удивлению не было предела.

Остальные имели схожее с Дэвидом мнение. Но они хотели не убивать, а пытать, наказывать или исследовать. Жестоко? Возможно. Но у нас весь мир такой. Кто-то даже, не будучи инквизитором, самостоятельно отлавливает зараженных и убивает.

Дефектная в компании была только я. Ребята конечно об этом даже не догадывались. Всякий раз, когда наступала моя очередь рассказывать о том, как я отношусь к зараженным, я переводила тему. Не врала, но тактично избегала этого разговора. А все почему? Правильно! Мне их жаль…

Еще минут двадцать я лежала и рассуждала о друзьях, о своем будущем, которое пошло коту под хвост, и о будущем, которое ждет. На мысли, что мне нужно уходить от Рози как можно быстрее, мой мозг прекратил работать.

Снова сон.

Для меня это редкость, чтобы сны снились так часто. Раз в год, не более. А тут, за последние дни уже второй!

Во сне была снова я. И в этот раз я наблюдала картину совершенно не похожую на предыдущую. Передо мной, прямо на холодном каменном полу сидела белокурая девушка, в штанах широкого кроя и изрядно исполосованной рубашке, цвет которой остается загадкой. Слишком много крови было.

Девушка, не могу ее называть собой, слишком она другая, не внешне, нет! Такое чувство, что она внутренне стала другим человеком. Наглый взгляд, ехидная улыбочка, а от нее самой исходит ненависть. И исходит она к тому, кто сидит перед ней. Снова-таки я видела лишь силуэт, но теперь могла точно сказать, что он мужской. И мужчина довольно мускулистый.

Они о чем-то говорили, да только до меня не доносилось ни слова. Девушка начала смеяться, словно ей сказали глупость, и тут я заметила, что ее руки заведены за спину и сцеплены наручниками. Теми самыми, которые я улучшала. Иронично.

Остается надеяться, что мне не снятся вещие сны. Иначе лучше сразу же умереть. Настолько меня пугало преображение меня в девушку из сна. Конечно, я утрирую. Умирать не хочется. Но и быть пойманной – тоже.

Появился момент который немного напряг. Или много…

Пока я стою в сторонке и наблюдаю как эта пара общается, причем общаются они так, словно пытаются что-то доказать друг другу. И при этом никакого страха с моей стороны! Вот этот момент и напряг. Я в наручниках, в исполосованной рубашке, на которой кровь и при этом с улыбкой, хоть и ехидной, общаюсь с кем-то! Бред.

– Мили, вставай, – сквозь сон я услышала голос Рози.

Когда открыла глаза, по ощущениям поняла, что спала я долго.

– Слушай, а который час? – сонным голосом поинтересовалась я.

– Двенадцать, – сколько-сколько, простите? – Я специально тебя не будила. Ты же устала с дороги. Твою лошадку я уже покормила, – я говорила, как сильно я люблю подругу? Нет? Так знайте, очень сильно! – И тебе пора кушать. Вставай, умывайся и спускайся на кухню.

Так я и сделала. И уже через полчаса сидела на кухне в окружении подруги, яичницы с беконом и кружкой кофе. Вот это я понимаю доброе утро!

– Что тебе такое интересное снилось? – один вопрос со стороны подруги и горячий кофе чуть не оказался у нее на лице.

Я перевела на нее удивленный взгляд. Неужели со мной ночью что-то происходило?

– Ты ворочалась во сне сильно, – пояснила подруга, а я облегченно выдохнула. Это заметила и подруга. – Ну так что?

– Особо не помню, – я словила ее недоверчивый взгляд и добавила: – мужчина там был какой-то. А вот какой – не помню. И что мы делали – тоже.

Рози разлилась в улыбке. Естественно, ее подруга, у которой даже и отношений никаких не было, говорит, что ей снился представитель сильного пола. Я бы тоже улыбалась.

Вообще, ухажеры у меня были и я даже несколько раз целовалась. Но на что-то большее меня не тянуло. Отношения только мешают. Мне. Не могу понять, как подруги, у которых был какой-то проект, находили для своих любимых время.

Для меня в такие моменты не существовало никого и ничего. Была только я и проект. А так как проекты у меня были всегда, пусть и чаще всего неудачные, но были же, то полноценных отношений у меня не было. И я не жалею! А вот Рози…Эта девушка всегда прилипала ко мне, как банный лист к голой заднице, если видела, что кто-то на меня обратил внимание. И начинались ее размышления, как бы я с ним смотрелась, какие бы у нас получились дети и все в таком духе.

– Ну, раз тебе уже начали сниться парни, то в скором времени, надеюсь, они появятся у тебя и в жизни.

– Ага, уже очередь выстроилась перед твоим домом, – и вроде она поняла, что я пошутила, но в окно все же выглянула. Она неисправима!

– Мили, я же серьезно. Ты так старой девой останешься!

– Ой напугала, ой не могу! – и начала смеяться.

– Хватит! Давай доедай и пошли уже. Поговорим по душам.

Что-то в этой фразе мне не понравилось, но вот что именно – не поняла. Поэтому не особо спешила, пытаясь разобраться, что ждет меня во время этого разговора.

Мы сели на полу, предварительно застелив его пледом и накидав туда большое количество подушек. А еще Рози принесла лимонад и печенье.

– Рассказывай, какие у тебя планы? И почему ты молчала про отца?

И тут подругу прорвало. Она говорила, говорила и говорила. Если вкратце, то она уже устроилась в одну строительную фирму, где будет работать над техническими моментами. Освещение, кондиционирование и прочее. А вот что касается отца, тут все сложнее.

Умер он полгода назад. Остановилось сердце во сне. Не рассказала, так как не хотела ловить на себе сочувствующие взгляды. Вроде все правильно и логично, я бы на ее месте поступила бы точно так же. Но подруга начала говорить о том, что вслед за папой, плохо стало и маме. Сначала просто эмоционально, а через пару месяцев и физически. Она постарела лет на десять.  То, с чем она раньше справлялась за полчаса, теперь делает не меньше трёх. А Рикко и вовсе замкнулся в себе. По словам подруги, он теперь вообще никого к себе не подпускает. Редко разговаривает, редко улыбается, перестал вести себя так, как ведут себя семилетние мальчики. То есть, бегать, проситься на улицу, обижаться, если чего-то не получает. На все, что ему говорят у него один ответ: ʺВсё хорошоʺ. Рози была удивлена вчерашнему его поведению. Но и отметила, что за последние несколько месяцев, это самая длинная речь брата.

Тяжело им, но они справляются. Мне хотелось бы хоть как-то им помочь. Но что я могу предложить? Деньги? У них хватает, отец всю жизнь откладывал на случай, если он умрет. Да и если бы их не было, дать им их я бы не смогла. У самой в кошельке не больше тридцати золотых. Снять с личного счета не могу, сразу станет известно мое местоположение.

Помощь по дому? Это тоже вряд ли. Я банально ничего не умею. Порядок дома всегда наводили горничные, а в общежитии… Там почти у всех был творческий беспорядок. Чертежи, бумажки, конспекты и прочее. Разве что полы мыть умею.

Поддержка? Это я могу, но нужно ли это подруге? Думаю, нет. Если она не нуждалась в этом ранее, то сейчас и подавно.

Дальше пошли чисто женские разговоры. О желание привлечь к нашему делу больше девушек. А для этого нужно создать нечто такое, что их заинтересует. Вот мы и обсуждали варианты, но так ни к чему и не пришли. Мы же не виноваты, что дамы, которые нигде не учились и нигде не работают – интересуются лишь одеждой, косметикой и мужскими органами. Точнее только одним. Чуть ниже пояса который! Есть и исключения. Но их мало. А нам же нужен один прибор, который привлечет внимание всех.

– Все, давай о чем-то другом! Голова уже болеть начинает!

Рози показательно схватилась за виски и закатила глаза. Но улыбка на ее лице выдала ее с потрохами. Голова у нее не болит и даже не начинала! Она просто хочет переключиться на другую тему.

– Девочки, вы кушать будете?

Из дверного проема появилась голова тети Ники. Она скользнула по нам внимательным взглядом, чтобы убедиться, что с нами все хорошо.

– Ма, мы тут покушаем, ты не против?

– Хорошо, только посуду здесь не оставляй. Я-то тебя знаю. Оставишь под кроватью, а мне потом и наждачной бумагой не отскрести все то, что прилипло!

– Ну, мама! – подруга недовольно вскрикнула и убежала на первый этаж за едой.

Перед тем как тетя Ника закрыла дверь, я услышала ее тихое бормотание:

– А что мама? Я правду ей говорю, а она еще и возмущается…ишь какая!

Эти слова заставили меня улыбнуться. Мама у Рози такая же хорошая, как и она сама. А вслед за улыбкой появилась боль и горечь. Почему жизнь так несправедлива? Я росла без родителей, но с любимой тетей. Она же и учила меня всему. Поддерживала.

Иногда, втайне от нее, я размышляла о том, как это, расти в полноценной семье? Думала о том, что у меня могли быть младшие братья или сестры…

– Подруга, ты что, плачешь?

Я прикоснулась ладонью к щеке, и правда, по ней бежала слеза. Одна.

– Просто вы такие хорошие! Вот и не сдержалась.

Рози аккуратно поставила поднос с едой на кровать и села возле меня. А в следующий момент крепко меня обняла.

Мы просидели так минут двадцать. А потом приступили к еде. Сегодня нас кормили тушеной картошкой с мясом и сыром. Вкусно.

– Посуду не забудь! – сказала я Рози, когда мы доели.

Она моментально вспыхнула, покраснела и кинула на меня гневный взгляд, но посуду забрала и поспешила на первый этаж.

За окном уже  темнело. И организм начал требовать отдых. А ведь сегодня я ничего не делала, но устала. Очень. Может, это из-за мутации?

Когда вернулась Рози, я уже спала. Наверное, она удивилась, но будить не стала.

И знаете что? Мне снова снился сон.

Точнее продолжение предыдущего. Все та же холодная комната. Только в это раз я не сидела на полу у стены. Я сидела уже на софе, а рядом стоял небольшой столик с едой. Наручников не было. А собеседник находился напротив меня, на такой же софе.

Я настолько удивилась, что не сразу заметила одежду. Она была другая. Теперь я сидела в черных лосинах и красном топе. А на ногах были ботинки, больше похожие на военные.

Выглядела я счастливой?! Или мне кажется? Внезапно девушка начала смеяться, так заливисто, что аж облокотилась об стену спиной. Это то и развеяло все сомнения. Да, девушка во сне определенно была счастливой. Как я это поняла? Очевидно же, что по тому как именно я смеялась. Точнее как облокотилась. Так, в обычной жизни, я делала только тогда, когда была счастлива.

Картинка резко поменялась и теперь я видела брюнетку, лет двадцати, может меньше. Она стояла прямо надо мной и плакала. Даже не так. Она ревела, угрожая всему миру потопом. Еще она кричала.

И в один момент, в моей груди начало что-то полыхать. Брюнетка резко перестала разводить сырость и начала наблюдать за происходящим, а я вместе с ней.