Читать книгу Будь моей - Адалин Черно - Страница 9

Я приезжаю на свой второй рабочий день с хорошим настроением и как раз вовремя. Моя сменщица машет мне рукой и улыбается. Наверняка ее улыбка означает, что русские уехали, и мы теперь может вздохнуть полной грудью.

Так и есть. Кристен сообщает мне, что почти все гости съехали. Осталось несколько человек, но они вроде бы адекватны и забронировали номера после празднования дня рождения, чтобы посмотреть город.

– Сейчас загрузка небольшая, поэтому проблем нет. Сможешь спокойно со всем познакомиться, впрочем, если ты в прошлую смену выстояла, то и в эту ничего ужасного не случиться.

Я с ней соглашаюсь. В прошлый раз был ад, а сейчас полупустая гостиница. Думаю, я справлюсь. Хорошо, хоть смогу не напрягаться и увидеть больше, чем в первую смену.

– Сейчас я спешу, но мы обязательно должны с тобой встретиться за чашкой кофе и поговорить о том, как ты умудрилась заслужить увольнение в первый же день. И как тебя взяли обратно тоже хочу знать. Наверняка это потому, что начальник тоже русский. Он лоялен к своим?

– Даже очень, – я улыбаюсь. – Просто я незаменимый сотрудник и они это поняли.

– Да-да… рассказывай, – хихикает Кристен и сбегает переодеваться.

Половина дня проходит в относительном затишье. Отель понемногу заполняется, но я делаю все быстро и слаженно. Все же я сильно соскучилась по работе, несмотря на то, что проводить время с сыном мне еще не надоело.

В этом плане я очень хорошо понимаю законы, которые здесь действуют. Женщина вправе выйти на работу пораньше, нанять сыну няню или же отдать его в ясли. Для меня стало открытием то, что детские садики принимают детишек с 12 недель. Но к такому повороту я не готовилась и знала, что на новой работе смогу себе позволить оплачивать услуги няни.

Представить себе не могу, каково тем мамам, у которых нет такой возможности и остаться дома они не могут. Отдать ребенка в ясли – ответственный шаг, на который не каждая сможет решиться. Тем не менее, это правильно. За день работы мама успевает соскучиться по ребенку так сильно, что готова проводить с ним весь оставшийся вечер. Кроме того, такой закон позволяет матери построить карьеру и до момента, когда ребенок вырастет, быть самостоятельной.

От мыслей меня отвлекает Роберт. Он говорит, что я могу немного отдохнуть, а он присмотрит за ресепшн. Я благодарю его за это и со спокойной душой иду в лобби бар, беру себе кофе и выхожу на террасу полюбоваться территорией отеля. Боковым зрением замечаю женщину с ребенком, стоящую чуть поодаль, но не акцентирую на них внимание. Вдыхаю теплый воздух и просто отдыхаю с чашкой кофе в руках.

Наша работа устроена так, что во время смены у каждого из нас есть около пятнадцати минут на перерыв. Всего таких перерывов может быть не больше пяти. В один из них мы должны успеть пообедать, пока не придет другая наша смена. Мне нравится распорядок дня в отеле, подходит зарплата и здесь безумно вкусный кофе. К тому же, Богдан уже уехал, и я могу…

Додумать до конца не получается, потому что меня кто-то дергает за юбку. Я опускаю взгляд вниз и натыкаюсь на Рому, который смотрит на меня во все глаза. Несколько секунд мы завороженно рассматриваем друг друга, а затем он хватает меня за ноги чуть ниже попы и обнимает так крепко, что я едва не падаю.

– Лела…

Вот как я могу остаться неприступной, когда ребенок льнет ко мне всем телом и называет ласково “лелой”.

Конечно, я отставляю чашку с кофе на столик и обнимаю Рому в ответ. Поверить не могу, что он меня узнал. А еще в то, что Богдан мне соврал и все еще находится здесь. То есть, он никуда не уехал, хотя обещал?

– Привет, маленький, – приседаю, когда Рома от меня отлипает. – Как ты?

Пока я пытаюсь обнять Ромку сильнее, его от меня оттаскивает няня со словами “Нельзя, это чужая тетя”.

– Подождите, пожалуйста, – говорю ей. – Я не чужая… мы… мы с его отцом некоторое время были вместе и Рома меня знает.

– И что? – отвечает мне с невозмутимым видом. – Вы не входите в круг лиц, которые могут общаться с ребенком.

С этими словами, не обращая внимание на протест Ромы, она хватает его на руки и уводит, а я остаюсь стоять с открытым от шока ртом и пониманием, что эта женщина только что насильно забрала ребенка от человека, к которому он побежал с объятиями.

Я понимаю, что мой перерыв подходит к концу, однако я не могу пустить это на самотек. Прошу Роберта меня прикрыть и иду к Богдану. Я вовсе не уверена, что он сидит в отеле на своем рабочем месте, но… а вдруг? Я не могу пустить это на самотек. Не могу оставаться равнодушной, когда ребенок плачет и просится ко мне, когда требует его отпустить, а его насильно забирают только потому, что у няни или кто эта женщина есть указания не подпускать человека не из списка.

Остановившись перед приемной, вхожу внутрь. Спрашиваю у секретарши, на месте ли Богдан.

– Да, но к нему нельзя.

– Передайте, что я по личному вопросу и назовите мое имя.

– Девушка, я не стану этого делать, – отвечает она мне. – Меня попросили его не беспокоить по любому поводу.

– Я понимаю, но вам придется. Разговор касается его сына.

– Девушка, я вам повторяю.

Дальше я не слушаю. Решительно ступаю к двери и дергаю ту на себя. Когда она не поддается, стучу в нее и выкрикиваю его имя. Я не искала с ним встреч и если бы это было возможно, избежала их любой ценой, но я не могу забыть жалобный взгляд Ромки, направленный в мою сторону. Он буквально вопил мне о том, что я должна его забрать у злой тети.

– Что вы себе позволяете? – спрашивает секретарша, а в следующее мгновение дверь кабинета распахивается.

– Богдан Олегович, я пыталась объяснить, что к вам нельзя, – выдохнула секретарша на одном дыхании, а затем добавила: – Охрана уже идет.

– Отменяй охрану и садись на место, – приказал ей Богдан. – А ты иди в кабинет.

Пропустив мимо ушей его приказной тон, я прошмыгиваю мимо и уже через несколько секунд стою в просторном кабинете. Сейчас хотя бы могу его рассмотреть, потому что в прошлый мой приход сюда было совсем не до этого.

Сейчас же я жадно рассматриваю интерьер и понимаю, что он Богдану совсем не подходит. Ни это небольшое кресло, едва заметное за массивным столом, ни этот огромный ворсистый зеленый ковер, ни даже лампа на столе. Мне было трудно представить Богдана за этим столом. Он сюда не вписывался, и я не представляла, как он здесь работает. Впрочем, на поработать у него было несколько дней. Вряд ли он заметит неудобства.

Когда за моей спиной с грохотом захлопывается дверь, я вздрагиваю и оборачиваюсь. Натыкаюсь на взгляд Богдана и готовлюсь к тому, что он спросит, по какому праву я нарушила его уединение, но нет…

– Извини, что не предупредил. Рома немного приболел, и мы отложили возвращение домой на несколько дней. Как только он пойдет на поправку, мы летим домой, а ты продолжаешь работать.

От его извинений я теряю дар речи, а затем киваю, намереваясь тихо уйти, но не могу. Меня останавливают слезы его сына, который тоже мне не чужой.

– Я пришла не поэтому, – объясняю ему. – Я бы и не узнала, но встретила Рому на террасе и… он бросился ко мне с объятиями, а я не смогла удержаться и обняла его в ответ. Но мы и слова друг другу не успели сказать, как его отобрала няня. Сказала, что я не нахожусь в круге лиц, с которым Роме позволено общаться. Я понимаю, что в твоем мире так принято, но…

– Понимаешь, но все равно возмущаешься?

– Да, – киваю. – Ты бы видел, как он на меня смотрел и слышал, как плакал. Я понимаю, что не имею права, да и сама говорила, что нам лучше не видеться, но если Ромка меня вспомнил, то… позволишь мне побыть с ним хотя бы десять минут? У меня как раз перерыв будет следующий, и я бы могла.

– Исключено, – отрубает Богдан, направляясь к своему креслу.

Я же едва не стону от разочарования. Вот как… как теперь быть? Я ведь себя знаю, я не смогу спокойно работать, зная, что где-то там, возможно, плачет ребенок. А ведь он будет винить во всем не няню и не папу, а меня. За то, что тогда пропала из его жизни, и за то, что теперь не захотела встретиться.

– Я попрошу кого-нибудь тебя заменить и ты сможешь провести с Ромой столько времени, сколько захочешь. Няню я сегодня же уволю.

Пока я думала, как уговорить Богдана, он решил все проблемы одним махом.

– Может зря ты к няне так? – спрашиваю у него. – Она ведь выполняла инструкции.

– Единственная ее инструкция – смотреть за тем, чтобы мой сын чувствовал себя счастливым. То, что она себе позволила – непростительно.

Я киваю. Не мне решать судьбу его подчиненных. Я лишь соглашаюсь и благодарю его за возможность пообщаться с Ромой.

– У нас президентский люкс на последнем этаже. Рома будет рад тебя видеть.

– Я могу прямо так идти? В смысле, не нужно предупреждать никого на ресепшн?

– Иди, не переживай ни о чем. Ради своего сына я могу освободить тебя от работы.

Я киваю и благодарю Богдана еще раз, хотя меня почему-то неприятно ранят его слова о том, что все это – ради сына. С одной стороны – не ради меня же он все это делает, а с другой…

Неужели после нашей последней встречи и той искры, что пробежала, я на что-то надеялась? Так глупо!