Читать книгу Летающее море печали. Очищение - Адам Гириханович Плиев - Страница 5

Виктор привез Исаака в нужное место, а ответ на мой вопрос мне никто так и не дал.

Исаак вылез из такси, и вырвал прямо на асфальт. Его укачало. А возможно, он съел не свежую еду. Он давно не покупал еды в магазинах. Все уже протухло. Странно, что Исаак этого не заметил. Быть может, он так пренебрежительно отнесся к себе. Кто знает? Я не знаю.

После того, как наш Исаак кончил блевать, он вытер лицо рукой, посмотрел по сторонам, и увидел огромное здание перед собой. На ней была надпись, которую он не видел. Исаак сказал вслух:

– Это сюда.

Как он это понял-то?!

– Рядом больше не было зданий, Адам. Вот так и понял.

Спасибо, Исаак.

Уже после всего осознания, что Исаак прибыл в нужное место, он пошел по делам, то есть, на собеседование. Зайдя в здание, прямо у приемной, ему предложили снять верхнюю одежду, и подождать. Ждать долго не пришлось, лишь пару дней. Пару дней прошло за пять минут. То есть, ждать пару дней не пришлось, лишь пару минут. Просто Исаак вначале пошутил, что пришлось ждать пару дней. Он рассказал мне это потом. Рассказал, что пошутил. И, да, я не спросил у Исаака откуда у него деньги на костюм и какой вопрос он задает постоянно. Я не успел спросить это у Исаака. Он зашел ко мне в комнату, рассказал, что пошутил и ушел.

Попав на собеседование, Исаак было бросился разглядывать весь кабинет. Ему нравились бежевые обои. Они были легкими, и то и делали, что расслабляли Исаака. Уже вскоре сидя на собеседование, у Исаака спросили:

– Вы Исаак?

– Да. – молча ответил Исаак, который уже сидел на собеседовании и отвечал на вопросы. Не на мои вопросы, а на вопросы того, кто задавал вопросы. И даже не на свои вопросы. Он отвечал на вопросы того, кто вел собеседование, несмотря на то, что я тоже задавал вопросы и Исаак задавал вопросы, но ответа не получал ни он, ни я, только тот, кто вел собеседование. Я вот, например, спрашивал, точней, мне было интересно: как Исаак ответил молча, если молча отвечать нельзя? А другому, тому, кто задавал вопросы, (это не я, это не Исаак, а тот, кто ведет собеседование), было интересно на самом ли деле Исаак – Исаак? То есть, имя Исаак действительно принадлежит Исааку или нет?

– Я жду.

– Что, простите?

– Вы Исаак?

– Да. – ответил Исаак.

Оказывается, Исаак, действительно, ответил молча. Представьте себе. Исаак не заметил этого. Ему показалось, что он ответил вслух. Он просто ответил про себя. Вот и ответ на вопрос, который мы все задали. Точней, я задал. Надеюсь, ты не забыл, какой вопрос я имел ввиду, а, читатель? Исаак что, пьян? Исаак, надеюсь, ты не пил сегодня? Или это еда на тебя так действует? Хватит вести себя так странно, Исаак.

– Расскажите о себе, Исаак.

– Что было дальше не интересно и не правда. Потому что, ну. Ну, реально. Вот скажите: кто из вас на собеседование рассказывал о себе правду? Да Никто. Потому что вы не доверяете человеку, который смотрит на вас и думает о том, нужны ли ему вы или нет. Подумай сам, разве я не прав? Можешь не отвечать, я и сам знаю, что прав. Никто не верит человеку, которому не верит. То есть, которого не знает. Всему этому вина отсутствия доверия. Боязнь, что нас разведут, а мама ведь говорила не идти туда. Аферисты одни. Не нужно тебе это. Лучше живи дома, а я буду жаловаться, почему ты живешь дома, а не идешь работать. Ты станешь алкашом, как свой отец! Пьяницей, тюремщиком. Ты ничего не добьешься. Я люблю тебя, сынок. Или только я и Исаак попадали в такие ситуации, а вы еще не были на собеседовании? Возможно, тебе двенадцать лет, и ты решила похвастаться тем, что умеешь читать. А возможно я ошибаюсь. Во всяком случаи (й, е, я), Исаак не стал говорить о себе правду.

– Это весьма интересно и правда, Исаак, но я просил Вас рассказать о себе.

– Рассказать о себе? – удивленно переспросил Исаак.

И действительно, был весомый повод для удивления. Ведь все, что было сказано выше, оказывается, Исаак говорил вслух. Исаак все это говорил вслух, несмотря на то, что думал, что молчит. Это было странно, очень странно. Исаак был пьян.

Было непонятно и холодно.

– Вообще-то, я верю.