Читать книгу Дом, или День Смека - Адам Рекс - Страница 4

Это произошло в День переселения.

Нужно ли писать с большой буквы? Раньше я никогда не стала бы этого делать, но теперь День переселения вроде как национальный праздник, и все такое. Так что, думаю, придется.

В любом случае.

Короче, это был День переселения, и все посходили с ума. Ну, вы помните. Кругом царил хаос, вокруг бегали люди с фамильным фарфором и фотоальбомами, несли еду и воду, тащили своих собак и детей на руках, позабыв, что те вообще-то в состоянии идти сами. Настоящее безумие.

Помню одну даму с зеркалом, я тогда еще подумала – а зачем спасать зеркало? А потом наблюдала, как она мчится по улице, держа зеркало на вытянутых руках, будто охотится за вампирами. Я видела группу белых парней в костюмах индейцев, которые разводили костры и бросали чайные пакетики сквозь решетку в крышке канализационного люка. А еще какой-то мужчина, поднявший шахматную доску над головой, словно официант поднос, оглядывался в поисках чего-то на мостовой и орал снова и снова: «Никто не видел черного слона?!» Я помню Хэла Апокалипсис на углу у прачечной самообслуживания. Хэл – уличный проповедник, который по совместительству работал в фирме, торговавшей рыбой и крабами. Он носил двусторонний рекламный щит со стихами из Библии и грозно кричал прохожим что-нибудь типа «Конец уже близок!» или «Морепродукты за 5,99 $!». В тот день на щите красовалась лишь одна надпись: «Я же говорил», и он скорее выглядел взволнованным, чем грозным.

– Я был прав, – сообщил он, поравнявшись со мной.

– Насчет рыбы или насчет конца света? – поинтересовалась я.

Хэл плелся следом.

– Насчет того и другого. Это ведь имеет какое-то значение, да? То, что я был прав.

– Я не знаю.

– Впрочем, я не думал, что это будут пришельцы, – промямлил Хэл. – Считал, что это будут ангелы с пламенными мечами или что-то в этом духе. Слушай, а может, они и есть ангелы! В Священном Писании их довольно странно описывают. В Откровении фигурирует один ангел с тремя головами и на колесах.

– Я думаю, они просто пришельцы, Хэл, – сказала я. – Прости.

Хэл Апокалипсис остановился, а я пошла дальше. Через пару секунд он меня окликнул:

– Эй, девочка? Помочь тебе отнести вещи? Где твоя симпатичная мамочка?

– Я как раз сейчас с ней встречусь! – прокричала я, не оборачиваясь.

– Давненько ее не видел!

– Все в порядке! Я сейчас с ней увижусь!

Это была ложь. Я жила одна-одинешенька, поскольку маму вызвали на космический корабль сигналами, исходившими от родинки на ее шее. Остались только мы с кошкой, и, должна признаться, особой любви к ней я не испытывала. Какое-то время я несла кошулю на руках, но она извивалась, словно мешок с живой рыбой, поэтому поставила ее на землю. Я направилась дальше, а кошка последовала за мной, шарахаясь всякий раз, когда кто-то проносился мимо или гудела машина, то есть постоянно. Выглядело это так: шажок-шажок – прыжок в сторону, шажок-шажок – прыжок. Словно танцевала латиноамериканский танец. Позже я обернулась, потом огляделась по сторонам, но кошки нигде не было.

– Супер! Ну, пока, Хрюня.

Так ее зовут. Я назвала ее Хрюня. Наверное, стоило упомянуть об этом раньше. Самое странное, когда пишешь людям из будущего, состоит в том, что ты не знаешь, до какой степени пускаться в подробности и объяснения. В вашем времени люди все еще держат домашних питомцев? У вас все еще есть кошки? Я не спрашиваю, существуют ли кошки как вид – в наши времена кошек куда больше, чем нужно. Но я пишу это не для тех, кто живет сейчас.

То есть если кто-то, кроме моей учительницы, и увидит эти слова, то лишь в том случае, если я выиграю на конкурсе и мое сочинение запечатают в Капсуле времени вместе с фотографиями и газетами, чтобы выкопать спустя сто лет.

Возможно, сейчас вы читаете эти строки, сидя на стуле с пятью ножками, закусывая чьей-нибудь жареной планетой или еще что-нибудь. Вроде как вы должны знать все о моей жизни, но когда я вспоминаю, как мало лично мне известно о 1913 годе, то думаю, что стоит прояснить пару моментов. Эта история началась в июне 2013 года, примерно через полгода после того, как к нам прилетели пришельцы с планеты Бувы. Примерно полгода ушло у пришельцев на то, чтобы завоевать всю планету, а еще где-то через неделю они решили, что все человечество станет куда счастливее, если переедет в какое-нибудь захолустье, чтобы не путалось под ногами. В тот момент я жила в Пенсильвании. Пенсильвания была расположена на Восточном побережье Соединенных Штатов Америки, это такая страна, где все жители носили забавные футболки и слишком много ели.

Я жила одна, после того как забрали маму. Я не хотела, чтобы кто-то знал. Научилась водить машину на короткие расстояния, приладив к выходным туфлям банки из-под кукурузы, чтобы доставать до педалей. Сначала я часто ошибалась, и, если кто-либо находился на тротуаре перекрестка 49-й и Пайн 3 марта после наступления темноты, прошу меня извинить.

Тем не менее в итоге у меня стало здорово получаться. Так же хорошо, как у гонщиков Наскар. Поэтому, пока большинство граждан регистрировались у бувов для перемещения во Флориду на их летающих кораблях, я решила, что в состоянии добраться без посторонней помощи. Я скачала маршрут из Сети, – это было не так просто, как раньше, поскольку бувы начали отключать Интернет. Сам маршрут выглядел легким, хотя веб-сайт утверждал, что дорога займет три дня. Это для большинства водил, которые мне и в подметки не годятся и не станут питаться в пути одними полуфабрикатами, тогда как я смогу ехать без остановок. Я миновала группу людей, прошла мимо женщины с младенцем в хрустальной чаше для пунша, мимо парня, который нес нелепые коробки, откуда сыпались по всей улице бейсбольные карточки, и наконец добралась до местных теннисных кортов, где припарковала машину.

Это был малюсенький хэтчбек, цвета и размера холодильника, только в два раза быстрее. Однако авто потребляло мало топлива, а у меня было туго с деньгами. Я выгребла все деньги с нашего банковского счета плюс мамину заначку на черный день, которая оказалась куда меньше, чем я ожидала, и которую мама держала в глубине ящика с бельем в пакете для хранения колготок с надписью: «Дохлые пауки». Как будто я не знала, что там. Как будто мне не захотелось бы взглянуть на дохлых пауков.

Я бросила фотоаппарат в чехле и рюкзаки на заднее сиденье, и внезапно меня накрыло чувство одиночества. Я обернулась, глядя поверх голов переполошенных людей. Куда-то мимо парня в рукавицах-прихватках, держащего кастрюлю с жарким. Какого черта?! Простите за грубость.

Я не знаю, кого или что я выискивала в толпе, но уж точно не кошку. Однако я ее все равно позвала.

– Хрюня! – завопила я. – Хрю-ю-ю-ю-ю-юня-а-а-а!

Когда выкрикиваешь слово «Хрюня» на улице, обычно это привлекает много внимания, но не сегодня. Действительно, отреагировав на третий призыв, один мужик шарахнулся в сторону, но я не уверена из-за чего.

* * *

Только я собралась усесться в машину, как толстая серая кошуля перекатилась через дорогу и запрыгнула на приборную доску. Она обернулась и подставила щечку, чтобы я ее почесала.

– Ох! Ладно. Так я и думала, ты придешь. Однако тебе придется делать свои дела только на привалах.

Хрюня заурчала.

К тому моменту я уже понимала, что лучше ехать в компании с попутчиком, а то придется скучать ближайшие пару дней. Я решила, что шоссе будет пустое. Понимаете, почти все собрались добираться на ракетах бувов.

Я оказалась права и вместе с тем ошиблась.

Как вы думаете, кошкам нравится ездить в машине? Так вот, им не нравится, по крайней мере моей. Перед тем как мы отправились в путь, я сбросила счетчик ежедневного автопробега, поэтому точно знаю, что первые двадцать две с половиной мили Хрюня провела глядя в заднее стекло и страшно шипя. Она, вцепившись в подголовник пассажирского сиденья, выглядела как украшение на Хэллоуин, выгнув спину и распуша шерсть.

– Угомонись! – закричала я, объезжая брошенные на шоссе машины. – Я действительно отличный водитель.

Хрюня перестала шипеть и начала рычать. Ну, вы знаете, как кошки рычат. Как обкурившиеся голуби.

– Я могла бы оставить тебя дома, предательница. Ты переехала бы вместе со своими любимыми бувами.

Одновременно смотреть на кошку и рулить было нетрудно, но почему-то автомобиль вдруг перепрыгнул через кусок покрышки, валявшийся на дороге. Хрюня, заворчав, отцепилась от подголовника, пару раз подскочила на заднем сиденье, перелетела через ручку коробки передач и в итоге свернулась клубком под педалью тормоза.

– Ох, – пробормотала я и аккуратно нажала на тормоз, пытаясь выгнать оттуда кошку.

Хрюня зашипела и заехала лапой по банке из-под кукурузы, приделанной к туфле.

Я бросила взгляд на дорогу, объехала брошенный мотоцикл, а затем снова посмотрела под ноги.

– Ну же, Хрюня, – подбодрила я кошку, свернув, чтобы не врезаться в микроавтобус. – Вылезай… – И в бензовоз. – Я тебе что-нибудь вкусное дам. – Тьфу, еще и спортивный автомобиль. Почему все просто оставили машины?

– Мррр? – отреагировала Хрюня.

– Да. Хочешь вкусняшку. Вкусняшку! Вкусняшку! – быстро повторяла я как попугай.

Хрюня не двигалась, а впереди просматривалась часть пустой дороги. Я не сводила глаз с большого грузовика слева вдалеке и уловила какое-то движение. Нечто висело в воздухе над грузовиком, лениво подпрыгивая вверх и опускаясь. Это была масса пузырей, возможно мыльных. Некоторые были размером с мяч для софтбола, другие как баскетбольные мячи, пузыри сцепились друг с другом, образуя звезду размером со стиральную машинку. Примерно так:

Эту штуковину ветер не сносил, она просто немного опускалась, а потом поднималась, словно была привязана невидимой веревкой к огромной трубе на грузовике. Пока мой взгляд скользил вниз по трубе, я различила кое-что еще. Вернее, кое-кого, стоящего на дороге.

– Там какой-то парень… или не парень, – произнесла я самой себе и Хрюне.

На том парне, или девушке, или неизвестно на ком вообще были надеты ярко-оранжевый жилет, различимый издали, и что-то типа пластикового шлема. Я успела подумать: противорадиационный костюм? Когда подъехала поближе, то разглядела, что это один из них. Бувов.

– О'кей… хорошо, – прошептала я и прижалась к обочине справа настолько плотно, насколько это было возможно, чтобы не задеть заграждение.

Був заметил мое приближение и развернул свое странное тело в нашу сторону. Солнце отсвечивало от шлема, но мне показалось, что он поднял руку, что во всей галактике означает просьбу остановиться. Сложно сказать. У них такие крохотные конечности.

Я не могла сразу остановиться из-за кошки и просто постепенно начала отпускать педаль газа, сбрасывая скорость, прижимаясь вплотную к обочине и тихонько молясь себе под нос.

Я подъехала достаточно близко, чтобы разглядеть путаницу из ног под приземистым телом бува и широкую плоскую голову под шлемом. Був снова повторил свой жест, на этот раз более настойчиво – определенно требуя, чтобы я остановилась. Я подняла руку в ответ, улыбнулась, помахала и уставилась на дорогу. Я не хотела снова видеть бува. Я практически упустила тот момент, когда второй рукой був стукнул себя по боку и в ней что-то появилось. Я тут же опознала штуковину, которую видела по телику. Это была одна из тех ужасных пушек, которых мы насмотрелись вдоволь, пока еще пытались бороться с нашествием. Эти пушки не издают никаких звуков, не испускают лучей. Був просто прицеливается – бац! – и половины тела как не бывало. Мне оставалось только дать газу. Я нырнула вниз, с силой надавила на педаль, и машина рванула вперед. Однако все равно это было недостаточно быстро, к тому же она чиркнула по заграждению, оставляя сноп искр, как фейерверк на День независимости.

Був кричал что-то мне вслед, но я то ли не слышала, то ли не понимала. Я пыталась усложнить ему задачу прицеливания и кидала машину из стороны в сторону, при этом подняла голову как раз вовремя, чтобы избежать столкновения с внедорожником. Я поискала взглядом зеркало с правой стороны, но оно слетело после удара об ограждение, тогда я посмотрела в зеркало заднего вида и заметила, что большая часть внедорожника пропала, причем огромный кусок срезали так чисто, будто кто-то горячей ложкой зачерпнул мороженое. Я поискала зеркало слева, но оно тоже отсутствовало. Тогда я обернулась и увидела, как був исчезает вдали. Он не гнался за мной.

– О, Хрюня, – тихо сказала я, а она тем временем выползла из-под педали тормоза как ни в чем не бывало.

Минуту спустя я остановилась на краю дороги и осмотрела масштаб повреждений. Був с помощью своей пушки уничтожил мое зеркало, кроме того, в левом заднем окне, где луч прошел в машину, зияла дыра. Я вытянула шею и увидела дыру еще больше в заднем стекле. Обе дыры были идеально круглыми, словно вырезанные в тесте формочкой для печенья.

– Ненавижу их! – выкрикнула я. – Ненавижу. Нам с тобой крупно повезло, Хрюня.

Хрюня не услышала, она, растянувшись на пассажирском сиденье, сладко спала.

Почему був стрелял? Я не знаю. Я всего лишь ехала во Флориду, как они сами того хотели. На сорок восьмой миле я поняла, почему на дороге не видно было других автомобилистов. Да потому что не было дороги.

Выехав из-за поворота, машина тут же попала в выбоину. Ремень безопасности натянулся, когда я резко дернулась сначала вперед, потом назад, а у меня заболела шея. Хрюня скатилась с сиденья, на минуту проснулась на полу, а потом снова уснула на новом месте.

Я объехала глыбы асфальта и еще одну выбоину, которая больше напоминала пустой плавательный бассейн. За следующим поворотом дорога кончилась.

Моя машинка чуть съехала с края дорожного покрытия в земляной кратер, я крутанула руль и замолотила банкой из-под кукурузы по тормозам, в итоге, пробив покореженные металлические узоры, которые раньше были ограждением, мы соскользнули вниз по насыпи, дважды крутанувшись, и резко остановились на парковке «Мопо».

Воздух вокруг машины был оранжевым от пыли. Я вцепилась в руль, как будто это средство индивидуального спасения. Хрюня распласталась на спине в уголке, где ветровое стекло соединяется с приборной панелью. Наши взгляды встретились, и она коротко зашипела.

Теперь понятно. Никто не ехал на машинах, поскольку бувы уничтожили шоссе. Разумеется, так сделали они.

Я отстегнула ремень безопасности и устало вылезла из машины. Хрюня вылетела следом, потянулась и погналась за какой-то букашкой.

Меня чуть не стошнило. Можно об этом писать в сочинении? Потому что, когда я говорю «чуть», имею в виду вывернуло наизнанку.

Пока стояла, согнувшись, то заметила, что у нас спустило колесо. Я не была уверена, есть ли в багажнике запаска, но даже если она и была, это не важно, поскольку я все равно не умею менять колеса. Что касается техобслуживания машины, то мама обучила меня единственной вещи – дала номер эвакуатора, который нужно набрать, если автомобиль перестал двигаться.

Довольно рискованно, но я решила, что можно попробовать-таки кому-нибудь позвонить. Скорее всего, мне не ответят, но мы слишком далеко от дома, чтобы вернуться пешком. Я открыла бардачок и вытащила мобильник для экстренных случаев, по которому можно было говорить всего час и который не игрушка. Я открыла крышечку, нажала на кнопку включения, и внезапно аппарат ожил. На другом конце провода тараторили какие-то странные голоса.

– Но я еще даже номер не набрала, – пробормотала я, и голоса смолкли. – Алло?

Голоса зазвучали снова, блеяли и шуршали, словно ягненок прыгал по пузырчатой пленке для упаковки. Они стали более громкими и взволнованными. Я снова быстро нажала на кнопку включения и закрыла крышку телефона. Как будто в моей руке лежало что-то недоброе и пришлое. Я сунула его обратно в бардачок и прикрыла сверху инструкцией по ремонту автомобиля.

О, инструкция, подумала я. Может, там написано, как поменять колесо. Нет. Потом. Это подождет.

Я села. Небо снова стало чистым и голубым. Вдалеке виднелся незнакомый мне городок. Самым высоким зданием в нем оказалась старая каменная церковь, от которой отрезали часть колокольни. Поблизости я рассмотрела сломанные телефонные столбы, висящие, как марионетки. Так, пожалуй, я насиделась.

– Может, в «Мопо» еще осталось что-то из еды? – весело произнесла я, ища взглядом Хрюню.

Для тех, кто населяет Землю через сто лет, поясню: «Мопо» относится к так называемым магазинам шаговой доступности: «Сода расположена в шаге от пончиков и лотерейных билетов». Тем, кто хочет понять, почему человеческую расу так быстро завоевали, стоит изучить ассортимент этих магазинов. Они почти сплошь забиты сахаром, сыром и брошюрами с советами по похудению.

Внутри было темно, но я ожидала этого. Хрюня последовала за мной к двери, которая, звякнув, открылась, и дальше в пустой магазин. Полки были почти свободны, скорее всего, разграблены, за исключением плесневелого хлеба и всяких полезных перекусов со сложными названиями а-ля «Батончик Нутризон фитнесплюс с кальцием». А еще несколько банок кошачьих консервов, что очень даже мило. Я села прямо на холодный линолеум и съела батончик, а Хрюня полакомилась баночкой консервов «Капитан».

– Что-то мне подсказывает, что мы не доедем до Флориды, – сообщила я.

– Мяу?

– Ну, до Флориды. Куда мы ехали. Большой штат, где полно апельсинов.

Хрюня вернулась к еде, а я откусила еще кусочек батончика, который, как мне начинало казаться, скорее напоминал большую стирательную резинку.

– Может, останемся тут. Мы довольно далеко от города. Бувы могут нас и не заметить.

– Мяу.

– Разумеется. Мы могли бы поселиться в чьем-нибудь доме. Или в отеле. В городе наверняка полно консервов.

– Мяу-мяу?

– Отлично. Раз ты такая умная, назови хоть одну причину, почему мой план не сработает.

– Мяу.

– У тебя на все один ответ.

Хрюня заурчала и устроилась вздремнуть. А я прислонилась к банкомату и прикрыла глаза от заходящего солнца. Не помню, как уснула, но на улице было темно, когда я проснулась с буханкой хлеба под головой и услышала звяканье входной двери.

Я ахнула и забралась под полку. Слишком поздно. Я вспомнила о Хрюне, которую нигде не было видно. Что-то двигалось по пустому магазину, и шаги этого существа звучали как барабанная дробь.

«Уходи, уходи», – повторяла я про себя существу, а это, я не сомневалась, был один из них. Був. Оно протопало мимо той полки, под которой я пряталась, и я мельком увидела кучу маленьких слоновьих ножек в светло-голубом кожаном костюме. Точно був. Наверняка его послали найти меня.

Затем барабанная дробь прекратилась. Чей-то голос произнес через нос:

– Ой, привет, кисонька!

Хрюня.

– Как ты оказалась в магазине?

Я услышала, как Хрюня громко урчит, подлая зверюга. Небось трется сейчас о каждую из его восьми ног.

– Тебя кто-то… запустил внутрь, да?

У меня екнуло сердце. Словно бы Хрюня могла ответить: «Да, моя хозяйка. Проход между полками номер пять».

– Ты, наверное, проголодалась, – сказал був Хрюне. – Киса, хочешь вместе со мной выпить баночку сиропа от кашля?

Барабанная дробь возобновилась. Они снова двигались. Я высунула голову из-под полки как раз вовремя, чтобы увидеть, как був и Хрюня скрылись за дверью с надписью «Только для сотрудников».

Я выскользнула наружу и без лишних раздумий рванула к входной двери, резко открыв ее. Что-то звякнуло. Ах да. Колокольчик. Я быстро обернулась и умчалась прочь. Подскочив к машине, я схватила рюкзак и двинулась к зеленой изгороди, окружавшей по периметру парковку. За изгородью я спряталась, посмотрела через дырочку между листьями и увидела, как був выглядывает из магазина. Он высунулся через дверь, огляделся, сканируя парковку на предмет существа, которому хватило глупости забыть про колокольчик. Був вздрогнул, увидев мою машину, а потом улыбнулся Хрюне. Я видела кошку через дверь. Она стояла, опершись передними лапками о стекло.

– Приветик! – закричал був. Он глянул на разрушенное шоссе и присвистнул через нос.

Я постаралась сжаться в малюсенький комочек и успокоить громко колотившееся сердце и кровь, стучавшую в ушах. Був засеменил по асфальту к чему-то новенькому, чего я не заметила.

На углу парковки болталась какая-то безумная штуковина, напоминавшая огромную катушку ниток с оленьими рогами. Она была из синего пластика и висела в воздухе примерно в пятнадцати сантиметрах над землей.

– Я тебя не обижу! – снова закричал був. – Если будешь моим гостем, то сиропа от кашля и мятных пастилок хватит на всех!

Он (она? оно?) взгромоздил свое приземистое тело на эту огромную катушку, свесив по бокам маленькие слоновьи ножки. Потянулся крошечными ручками, напоминающими лягушачьи лапки, и схватился за рога. Дернувшись и повернувшись пару раз, синяя пластиковая штуковина поднялась теперь уже сантиметров на тридцать над землей и поплыла вверх по пригорку над глиной и сорняками к шоссе.

– Эй! Привети-и-и-ик! – кричал був по дороге. – Не надо страхов! Бувы больше не кушать вас, человеков!

Странный маленький скутер бува исчез за пригорком, а я зачем-то бросилась в сторону магазина. Зачем, спрашивается? Забрать Хрюню? Она бы предпочла остаться с бувом. Однако кошка была моим единственным ценным имуществом, а машина никуда не поедет со спущенным колесом, так что моей единственной мыслью было раствориться в этом городке и надеяться, что був не станет особенно стараться найти меня.

– Нам пора, Хрюня, – сказала я, ворвавшись в «Мопо».

Мои внутренности звенели так же, как нервный колокольчик на двери. Хрюня попыталась выскользнуть наружу, думаю, за пришельцем, однако я схватила ее.

– Глупая зверюшка!

Я запихнула всю кошачью еду и батончики, какие смогла найти, в рюкзак и рванула наружу, к машине, чтобы в последний раз проверить, что взяла все, что нужно, а потом сбежать. Поравнявшись с пассажирской дверью, я вспомнила про мобильник и призадумалась, не взять ли его с собой. Примерно в этот же момент мне пришла в голову плохая идея.

Хрюня извивалась в моих руках и утробно рычала.

– Не волнуйся. Мы никуда не едем. Вернемся в магазин и будем ждать возвращения твоего приятеля.

Хрюня тихонько зашипела себе в усы.

Позвольте рассказать вам, как по моим представлениям все должно было случиться. Я решила, что був полетает малость туда-сюда над бывшим шоссе, размышляя: «Надеюсь, я найду эту девочку, или кто это был, и сожру ее, или отправлю во Флориду». Затем он еще раз осмотрит магазин и, скорее всего, мою машину, а потом подумает: «Хо-хо, у меня, видимо, разыгралось воображение, и нет тут никакой девчонки или кто это был, ах я глупый, и бе-е-бе-е».

Був припарковал свою рогатую катушку, вошел в магазин, удивившись, куда пропала Хрюня, а когда дверной колокольчик умолк, он кое-что услышал. И пошел на разведку. На подходе к отделу замороженных продуктов он, возможно, расслышал голоса других бувов, несмотря на всю свою тупость. Он увидел, что дверь холодильника открыта, хотя раньше была закрыта, подошел, заглянул внутрь и издал свой фирменный звук, похожий на блеяние овцы. Возможно, в этот момент он заметил, что полки холодильника валяются на полу рядом с моим мобильником, но это уже не важно, поскольку тут я ударом ноги втолкнула его пришельскую задницу внутрь и заперла дверь снаружи ручкой от швабры.

Був пару раз подпрыгнул и повернулся ко мне лицом. Я была рада, что он выглядит довольно встревоженным или даже испуганным, а он прижал пухлую морду к стеклу, чтобы получше рассмотреть того, кто захватил его в плен. Я станцевала маленький победоносный танец.

– Зачем это сделать ты? – спросил он.

По крайней мере, мне так показалось. Через стекло плохо слышно. Я задумалась, а что, если у него кончится воздух через какое-то время. От этой мысли стало не по себе, пришлось напомнить, в какой я нахожусь ситуации.

– Хорошо, – прошептала я. – Надеюсь, воздух у него не закончится.

Мне бы хотелось, чтобы он сейчас по-настоящему мерз в холодильнике, но, увы, электричество было отключено.

– Что? – еле слышно прошелестел був. – Что сказать ты?

Его глаза бегали, словно маленькие рыбки, а лягушачьи пальцы скребли по стеклу.

– Я сказала, что ты получил по заслугам. Вы украли мою маму, так что я рада украсть одного из вас!

– Что?

– Вы украли мою маму!

– Момаму?

– Мою… маму!

Казалось, був задумался на секунду, а потом его взгляд просветлел.

– А! Мою маму! – радостно сказал он. – И что про нее?

Я заверещала и пнула стекло.

– Ага, – кивнул був, как будто я сообщила что-то важное. – Теперь можно выйти в наружу?

– Нет! – завопила я. – Ты не можешь выйти наружу! И никогда больше не сможешь!

Услышав это заявление, був, казалось, искренне удивился и запаниковал.

– Тогда… тогда… придется стрелять своим ружьем!

Я отпрыгнула, подняв руки вверх. В порыве волнения я об этом и не подумала. Мой взгляд метнулся к бедрам, где должна была быть пушка. Я нахмурилась.

– Но у тебя даже нет ружья.

– Да! Да! – Був закричал и энергично закивал, словно я приняла его точку зрения. – Нет ружья! Тогда мне придется… придется… – Все его тело затрепетало. – Лазером стрельнуть из глаза!

Я спряталась за полки. Это что-то новенькое.

– Стрельнуть лазером?

– Лазером стрельнуть!

– Ты так можешь?

Був замялся. Его глаза задрожали. Через пару секунд он с уверенностью заявил:

– Да.

Я искоса посмотрела на него:

– Что ж, если ты будешь стрелять лазером, то мне не остается выбора, кроме как… взорвать твою голову!

– Человеки не можешь…

– Еще как можем! Мы тоже можем, просто не делаем этого. Это считается невежливым.

Був обдумал мои слова.

– Тогда… требовать перемирие. Ты головы нет взрывать, я нет стрелять разрушительные глазные лазеры.

– Хорошо, – согласилась я. – Мир.

– Мир.

Несколько минут прошли в полной тишине.

– Так я могу выйти в на…

– Нет!

Був показал куда-то поверх моей головы, постучав пальцем по стеклу.

– Я привести порядок твою машину. Я видеть, она ломаться.

Я сложила руки на груди.

– И что же був может знать о ремонте автомобилей?

Он фыркнул:

– Я – начальник техобслуживания на Буве. Я ремонтировать все! И, разумеется, чинить примитивную машину человеков!

Мне не понравилось замечание про «примитивную», но машина и впрямь требовала ремонта.

– А как я узнаю, что ты что-то сделаешь? Ты ж, наверное, позвонишь своим дружкам, и вы насильно отвезете меня во Флориду.

Був нахмурил то, что могло считаться лбом.

– Ты разве не хотеть во Флориду? Все ваши там. Все человеки переехать во Флориду!

– Эй, не думаю, что мы вообще что-то решали, – возразила я.

– Да! – ответил на это був. – Флорида!

Я вздохнула и пошла по проходу, а когда оглянулась, то увидела, что був поднял мой мобильник.

– Я мог бы говорить с ними, – серьезным тоном сообщил он. – Я мог бы позвонить им прямо тут.

Это правда. Он мог бы.

Я вытащила ручку от швабры и открыла дверцу. Був ломанулся наружу, и я тут же пожалела о содеянном. Затем поняла, что он на меня вовсе не нападает. Наверное, это были объятия, потому что другого слова я подобрать не могу.

– Видишь? Був и человек могут быть другом! Я всегда говорил!

Я робко похлопала его по плечу.

Звучит как чистой воды безумие, я знаю, но я обыскивала городок на предмет съестного, пока був возился с моей машиной. Думаю, мне не нужно упоминать, что Хрюня торчала рядом с бувом. Я прошерстила пять заброшенных магазинов и обнаружила крекеры, диетические молочные коктейли, бутилированную воду, очень черствые бублики, томатный соус, макароны и ведерко непонятно чего, к которому прилагалась ложка, и коробку сухих завтраков «Чоконилла», нарушив свое правило не есть продукты с исковерканными названиями. Був рассказал, что из «еды» ему нравится, поэтому я прихватила пачку мятных пастилок, кукурузный крахмал, дрожжи, бульонные кубики, зубную нить с ароматом мяты и бумагу для принтера.

– Эй, був! – кликнула я, вернувшись.

Я видела, что був копается под машиной. Стоит упомянуть, что у машины появились три дополнительные антенны. Дырки в окнах куда-то делись. Трубки и шланги связывали одни части автомобиля с другими, которых раньше и не было, и эти новые части я, пожалуй, могу описать словом «ласты». Все эти элементы были изготовлены из металла, который буву удалось найти в магазине, на некоторых виднелись картинки замороженных напитков и слово «Упоение». Рядом стоял открытый ящик с инструментами, которые валялись повсюду, причем все они были очень странными.

– Ничего себе, сколько возни из-за одного спустившего колеса, – ахнула я.

Був высунул голову.

– «Спустившего колеса»?

Я уставилась на него, а через секунду обошла машину с другой стороны. Спущенное колесо никуда не делось.

– Теперь машина парить намного лучше! – радостно сообщил був.

– «Парить»? – переспросила я. – В смысле – летать? Лучше летать? Но она вообще не летала до этого?

– Хм. – Був глянул вниз. – Так вот колеса почему грязные.

– Наверное.

– Тогда… она каталась?

– Да, – подтвердила я. – Она катилась. По земле.

Був снова задумался на пару секунд.

– Но… как каталась спущенным колесом?

Я поставила корзинку и присела.

– Уже не важно.

– Ну, – протянул був. – Теперь она клёво парить. Я части собственной машины пользовать.

Он поразил меня до глубины души, когда произнес слово «клёво». Это сленг. Я не ожидала, что був может использовать сленг. Причем сленг далеко не популярный. Никто так теперь не говорит. Никто, кроме моей мамы и иногда меня. Думаю, его слова заставили меня вспомнить о маме, а потому я немного рассердилась.

– Жри свою зубную нить, був, – буркнула я и пнула в его сторону корзинку.

Но був вроде как не обиделся, послушался моего совета и всасывал нить, словно спагетти.

– Ты неправильно сказать, – наконец произнес он.

– Сказала что?

– Був. Вот ты как сказать. Очень коротко. Надо тянуть – бу-у-ув.

Через мгновение я справилась с гневом и попробовала.

– Бу-ув.

– Нет. Бу-у-ув.

– Бу-у-у-у-ув.

Був нахмурился.

– Теперь ты звучать как овца.

Я помотала головой.

– Отлично. А как тебя зовут? Я буду звать тебя по имени.

– Ой, не… – ответил був. – Чтобы человеческая девочка правильно произносить мое имя, ей надо иметь две головы. В качестве человечьего имени я выбрать Джей Ло.

Я удержалась от смеха.

– Джей Ло? Твое земное имя – Джей Ло.

Джей Ло поправил меня:

– Не Земля, а Смекландия.

– В смысле?

– Ну, мы так звать эту планету. Смекландия. В честь нашего славного вождя – капитана Смека.

– Стой, нельзя просто так переименовывать планеты.

– Когда открыть новые места, надо давать название.

– Но планета называется Земля. Она всегда называлась Земля!

Джей Ло снисходительно улыбнулся:

– Человеки слишком много жить в прошлом. Мы давно высадиться на Смекландии.

– Минуточку, вы высадились только на прошлое Рождество.

– Не Рождество. День Смека.

– День Смека?

Вот так я узнала подлинный смысл Дня Смека. Мне рассказал був по имени Джей Ло. Бувы не хотят, чтобы мы праздновали наши праздники, поэтому заменили их новыми. Рождество переименовали в честь капитана Смека, их лидера, открывшего Новый Мир для бувов – Землю. То есть я хотела сказать Смекландию. Не важно.

Конец.

* * *