Читать книгу Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории - Адель Алексеева - Страница 5

…В те далекие времена миром и людьми правили не законы и указы, и даже не религия: царили природа и климат. И потому колыбелью цивилизации стало теплое Средиземное море. Там процвела необыкновенно Греция, потом Рим, да и христианская цивилизация началась тоже на берегах Средиземного моря. И удивительно ли? – на востоке Европы росли густые-прегустые леса да изредка проглядывали поселения, а на юго-западе, в Италии, великий Данте писал свою «Божественную комедию».

Однако люди наделены неистребимой волей к познанию, любопытством – и вот они устремились на восток. На пути – Днепр, Киев, а от него идет «путь из варяг в греки». Великий Новгород не пожелал признавать власти Киева – и отделился, стал республикой, – так писал Лев Гумилев. А вокруг Киева бушевали страсти, киевские князья бились то с черниговскими, то с иными.

Шумно и тесно стало там в XII–XIII веках. Юрий Долгорукий, получивший от отца земли на северо-востоке Руси, все еще стремился в Киев. Сын же его – Андрей Боголюбский вполне оценил Ростово-Суздальские земли; сделал столицей княжества Владимир, где его тщанием появлялись белокаменные храмы (кто не помнит храм Покрова на Нерли!). Но не поделив власть с боярами, он был убит в селе Боголюбово (когда-то меня взял с собой в поездку Сергей Михайлович Голицын и показал это место).

Если вглядеться в те края, то сквозь буйно растущие леса, сквозь дым пожарищ и ржанье лошадей кочевников можно увидеть другую реку, более широкую и приветливую. На берегу ее обосновался боярин Кучка со своей дочкой Ульяной, которая бегала по взгоркам, любовалась окрестностями, отражениями в воде – целых семь холмов! А вот и Москва уже поднялась!

Династия московская, начавшись с князя Даниила, продолжилась Иваном Калитой, выстроившим «град дубов», – и началось строительство будущей русской столицы, славного города Москвы. Возможно, что дети, отроки первых поселенцев читали (а может быть, им читали отцы) летописи. Из летописей вставали запоминающиеся навсегда картины:

«О светло-светлая и прекрасно украшенная земля Русская! Многими красотами одарена ты: озерами многими славишься, реками… и холмами крутыми, высокими дубравами и чистыми полями, дивными зверями… разнообразными птицами… храмами божьими и князьями грозными и боярами честными… Всем ты преисполнена земля Русская, о правоверная вера христианская!..» Много позднее их будет читать и будущий великий князь Иван III.

Летописи, рассказы об ордынцах, о власти Батыя, Ахмата и прочих ханов, о разграблении ими русских земель западали в душу юного князя. Однако нрава, похоже, он был мирного, спокойного, хотя и твердого. Сохранилась немецкая (!) гравюра того времени. На нем железная кольчуга, поверх меховая накидка, борода немалая, фигура осанистая, лицо истинного великого князя, вдумчивого и разумного. Кроме спокойного нрава, князь рано научился складно говорить, так, чтобы его слушали.

Словом, Ивана Васильевича называли Великим. Историк М. М. Щербатов называл великого князя предшественником Петра I. Карамзин тоже отводил огромную роль Ивану III.

Иван Васильевич предпочитал покорять окрестные города не силой оружия, а словом, убеждением, хотя без выстрелов тоже не обходилось. И самым твердым орешком, конечно, был Великий Новгород. А его тем более не следует доводить до буйных набегов и битв. Там есть ВЕЧЕ – вот где следует говорить с правителями и с народом…

Эта книга – не учебник истории, мы цитируем подлинные литературные тексты, которые когда-то читали и представители избранной династии – Шереметевых. Это был и вопрос религии, веры: остаться Новгороду на западе – значит отдаться вере латинян. И князь находил особые, убедительные слова, чтобы склонить новгородцев на свою сторону. Он страшился, что этот своевольный народ отречется совсем от власти московской Руси.

Но великий князь в юности сам живал в Новгороде, хорошо его знал, и потому слова его были убедительны: «Довольно распрей и междоусобиц!» – обращался он к новгородцам.

«Правление Новгородское тогда в такой безпорядок впало, что всякой, не повинуяся ни законам, ни обычаям, делал насилием все, что мог; и самая жизнь гражданская от наглости сильных граждан ни на час не была в безопасности, и бедные и слабые стенали от нападков сильных, которые не устыжалися явным образом грабить и разорять».

«Вотчина моя, люди новгородские, изначала: от дедов, от прадедов наших, от великого князя Владимира, крестившего землю Русскую, от правнука Рюрика, первого великого князя в вашей земле. И от того Рюрика и до сегодняшнего дня знали вы единственный род тех великих князей, сначала киевских, и до самого великого князя Дмитрия-Всеволода Юрьевича Владимирского, а от того великого князя и до меня род этот, владеем мы вами, и жалуем вас, и защищаем отовсюду, и казнить вас вольны, коли на нас не по-старому начнете смотреть».

Однако Новгород не покорялся (писал Щербатов), нанимал злых смердов, убийц, мошенников и прочих безродных мужиков, что подобны скотам, нисколько разума не имеющим, но только один крик… Они приходили на вече, били в колокола, кричали, лаялись, точно псы, говоря нелепое: «За короля хочем, за его веру!»

«Князь же великий, прослышав об этом, впал в скорбь и тужил о них немало: „Когда и не были еще в православии, от Рюрика, и до великого князя Владимира, не отходили к другим государям, а от Владимира и вплоть до сегодняшнего дня знали один его род и управлялись великим князем во всем, сначала киевским, потом владимирским, а теперь, в последние годы, все свое благочестье хотят погубить, от христианства к католичеству отступая“».

Иван III на соборном вече говорил спокойно, веско и убеждал новгородцев:

«Новгородцы, быв всегда старшими сынами России, вдруг отделились от братий своих; быв верными подданными князей, ныне смеются над их властию.

Вольность!.. но вы тоже рабствуете. Народ! я говорю с тобою. Бояре честолюбивые, уничтожив власть государей, сами овладели ею… О стыд! потомки славян ценят златом права властителей! Роды княжеские, издревле именитые, возвысились делами храбрости и славы, а ваши посадники и торговцы не желают думать о крепости большой Руси, но только о выгоде».

Великий князь призывает «усилить Россию твердым соединением частей в целое, чтобы она достигла независимости и величия, то есть чтобы не погибла от ударов новаго Батыя или Витовта; тогда не уцелел бы и Новгород: взяв его владения, государь московский поставил одну грань своего царства на берегу Наровы, в угрозу немцам и шведам, а другую за Каменным Поясом, или хребтом Уральским, где баснословная древность воображала источники богатства и где они действительно находились во глубине земли, обильной металлами, и во тьме лесов, наполненных соболями… Историк русский, любя и человеческия и государственныя добродетели, может сказать: „Иоанн был достоин сокрушить утлую вольность новгородскую, ибо хотел твердаго блага всей России“».

Иван III собирает боярскую думу и говорит все так же убедительно, и сторонников его (а думцы считают себя равными великому князю) становится все больше и больше. Тогда-то и обошел, видимо, слух о том, что более всех боярских шапок было у Шереметевых.

Покорение Новгорода длилось не месяц и не два, и в походе принимал участие Андрей Шеремет, а сопротивление новгородцев, таких как Марфа-посадница, как «Вадим», вошло в русскую классику.

Освежим в памяти Карамзина

«Еще продолжается молчание. Чиновники и граждане в изумлении. Вдруг колеблются толпы народные, и громко раздаются восклицания: „Марфа! Марфа!“ Она всходит на железные ступени тихо и величаво, взирает на бесчисленное собрание граждан и безмолвствует… Важность и скорбь видны на бледном лице ее… Но скоро осененный горестию взор блеснул огнем вдохновения, бледное лицо покрылось румянцем, и Марфа вещала:

„Вадим! Вадим! здесь лилась священная кровь твоя; здесь призываю небо и тебя во свидетели, что сердце мое любит славу отечества и благо сограждан; что скажу истину народу новгородскому и готова запечатлеть ее моею кровию. Жена дерзает говорить на вече: но предки мои были друзья Вадимовы; я родилась в стане воинском под звуком оружия; отец, супруг мой погибли, сражаясь за Новгород. Вот право мое быть защитницею вольности! Оно куплено ценою моего счастия…“

„Говори, славная дочь Новаграда!“ – воскликнул народ единогласно – и глубокое безмолвие снова изъявило его внимание.

„…когда Рюрик захотел самовольно властвовать, гордость славянская ужаснулась своей неосторожности, и Вадим Храбрый звал его пред суд народа. „Меч и боги да будут нашими судьями!“ – ответствовал Рюрик, – и Вадим пал от руки его, сказав: „Новгородцы! на место, обагренное моею кровию, приходите оплакивать свое неразумие – и славить вольность, когда она с торжеством явится снова в стенах ваших…“ Исполнилось желание великого мужа: народ собирается на священной могиле его свободно и независимо решить судьбу свою.

Я не дерзну оправдывать вас, мужи, избранные общею достоверностью для правления! Клевета в устах властолюбия и зависти недостойна опровержения. Где страна цветет и народ ликует, там правители мудры и добродетельны. Как! Вы торгуете благом народным? но могут ли все сокровища мира заменить вам любовь сограждан вольных? Кто узнал ее сладость, тому чего желать в мире? разве последнего счастья умереть за отечество!“»

Стояние на Угре (1480)

…В русской истории были три ключевых момента: это X–XI века, это время Ивана III (решающий момент возвышения московского царства) и годы Великого Петра, который ворвался в западную Европу, перекроил старую Русь и создал империю. Иван III присоединил к московской Руси семь городов: Ярославль, Ростов, Рязань, Пермь, Вятка… Противостоял Новгород. Сопротивлялся Псков. Князь Иван трижды высылал к ним посольства по весенней распутице, но переговоры срывались – «живых поимаша и с собою сведоша». В присоединенных городах царь ставил своих людей, в числе таковых были и Шереметевы.

А впереди было великое стояние на Угре. Доносились слухи, что хан Ахмат собирается со всей силой напасть на русских и уже не один год готовится.

Медленно двигалась Орда по дикому полю. Русские тоже готовились. 23 июня 1480 года зазвенели колокола – это означало, что во главе русских выступает сам князь Великий Иван Васильевич.

Не один месяц стояли русские возле Оки и притока ее – Угры. И наблюдали, как по противоположному берегу гарцевали на конях ордынцы, запугивая русских.

Великий князь до сентября оставался в Москве, нет-нет да беседуя с боярами. В церквях молились, просили князя «великим молением» возглавить власть.

Близилась осень. Уже несколько месяцев продолжалось стояние на реке Угре. Но хан Ахмат не дождался помощи от литовского князя Казимира, не рискнул идти в «лобовое» столкновение.

А Иван Васильевич продолжал выжидать. За несколько осенних месяцев русские стали понимать тактику, сплотили ханское войско, то скользя бросались в наступление, то поворачивали коней назад… и ордынцы повернули коней.

Стояние на Угре стало не просто удачным маневром великого князя, но – не оно ли повлияло на все будущее русской военной тактики?

И не повлияло ли на формирование вообще русского характера? Не тогда ли укрепилось русское терпение, умение выжидать и тем временем готовиться к наступлению?..

Велика роль Ивана III в создании единого государства. В присоединенных городах и землях царь ставил своих людей, воевод и бояр, начальников. В числе таковых были и Шереметевы.

В конце жизни царь женился во второй раз, и женой его стала византийская принцесса София, теснее стало общение с христианским миром. София для этого много сделала: вызвала итальянских мастеров строить и украшать Кремль. В какой-то степени открылось окно в Европу. Однако нашлись ретрограды, противники, возненавидевшие новшества, пошли споры, раздоры и распри. Умирает уже взрослый сын Ивана III «Иван Молодой», и недругам царя вздумалось обвинить в его смерти Софию. Она к тому времени родила мальчика и якобы хотела, чтоб он стал единственным наследником. У слухов таких и сплетен нашлось образное определение – «злые ехи».

Все это не могло не повлиять на отношения супругов. Рассудительный, всегда поступавший честно Иван Васильевич впал в тоску-уныние…

А тем временем уже подрастал его внук, будущий Иван I V, который ничуть не похож на деда. Уж он-то отыграется на непослушных, уж он-то все сделает как надо!.. Распри, раздоры, «злые ехи» будут еще долго мешать русскому престолу.

Хоронили Ивана III с великим плачем…