Читать книгу Все звёзды и клыки - Аделин Грейс - Страница 5

Все глаза обращены на нас, когда мы с Касемом выходим из дворца, направляясь к месту празднования. Тяжелые лианы, переплетенные с сияющими розовыми цветами, касаются моих плеч и обвиваются вокруг зубцов короны, пока мы поднимаемся наверх: туда, где позже состоится церемония.

Касем ведет меня через огромное море людей, которые расступаются перед нами, не позволяя мне задерживаться на одном месте. Не останавливаясь, он глубоко вздыхает, и я слышу его ворчание:

– Во имя крови Като, хотел бы я, чтобы мой день рождения пах так же хорошо.

Десятки уличных торговцев поставили свои палатки прямо вдоль горной тропы, предлагая прохожим любые лакомства, которые только можно представить: жареную свинину, липкие медовые пирожные, густой банановый пудинг и сладости из Икае. Некоторые продают даже игрушечные короны и сабли, украшенные сапфирами.

Две жительницы Ариды стоят рядом с виными бочками и громко хохочут, пока королевская стража пытается отогнать их к прилавкам с едой. Одна из них отмахивается от солдата с очередным, почти заразным смешком. Позади них ночь озаряют голубые и розовые факелы, сияющие от магии зачарования. Разноцветные огни очерчивают фигуры артистов и простых зрителей, беспечно танцующих под барабанный ритм. Внизу, на пляже, все еще прибывают новые корабли с гостями, которые весело приветствуют друг друга, прежде чем начать подъем.

– Это же принцесса! – отчетливый шепот девочки с Валуки привлекает мое внимание. Она уставилась на мою корону с приоткрытым ртом, и другие следуют ее примеру. Несколько секунд они таращатся на мои украшения, но затем приходят в себя и почтительно склоняют головы.

На людях я держу спину прямо, несмотря на вес короны, а мои плечи гордо расправлены, хотя эполеты тянут меня вниз. И хотя какая-то часть меня хочет отмахнуться от всех этих формальностей, на самом деле они нужны мне как воздух. Их уважительные поклоны заставляют меня выпрямить спину еще больше, а мое сердце наполняется гордостью.

Всю свою жизнь я училась защищать этих людей, и теперь они увидят, что мне это под силу.

Пока я иду сквозь толпу, большинство поданных расступается в стороны, с благоговением осматривая мою корону и эполеты, но некоторые спешат ко мне, желая пожать мою руку. Некоторых я знаю в лицо, но в основном мой дом наводнен незнакомцами, приехавшими со всех уголков королевства, чтобы посмотреть, как их принцесса подтвердит свой титул Аниманта и наследницы трона. Они одеты в цвета своих родных островов, и вокруг меня пестрит море различных оттенков и стилей одежды.

Согласно последнему писку моды, наряды жителей Морната украшены перьями. Одна женщина зачаровала свое платье таким образом, что оно выглядит как лебединое перо со сверкающим полупрозрачным верхом. Ее спутник привлекает внимание своими ярко-синими тенями, сочетающимися с цветом глаз. За его спиной развевается персиковый плащ с перьями на плечах, а высокий воротник закрывает шею. С каждым движением по плащу мужчины пробегает блестящая рябь, и на ткани появляется летящий фламинго.

Одежда детей Валуки куда проще. Они кутаются в большие шали, дополненные красивыми юбками или льняными штанами. Легкие свободные наряды не стесняют движений, поэтому они крутятся возле факелов, захватывая их пламя и перебрасывая его друг другу. Девочка со светлыми волосами теряет контроль над огнем, и пламя опаляет край ее рубиново-красной шали, за что малышка сразу получает гневный возглас от матери. Женщина отгоняет детей от огня и зажигает погасшие факелы легким взмахом руки.

Еще никогда я не видела такого скопления магии в одном месте, и это приводит меня в восторг. Женщина с красновато-коричневой кожей, добрым лицом и пушистыми кудряшками, спускающимися на изумрудный плащ Сантоса, использует свои чары, чтобы излечить ожог маленького огненного мага. Позади нее мужчина с Курманы, одетый в черную мантию, несет своей семье полные тарелки разнообразных лакомств, пока за ним по воздуху плывут два бокала вина.

Посреди всех этих людей дети и их родители собрались в кучку, чтобы посмотреть кукольное представление: одно из множества уличных забав, запланированных на этот вечер.

– Подходи, честной народ! – заливается трелью голос из-за ширмы.

Из толпы детей, наблюдающих за происходящим широко раскрытыми глазами, раздаются радостные возгласы, и только после этого рассказчик продолжает свою речь.

– Подходите, если хотите услышать историю великих Монтара – покорителей магии, защитников королевства!

Родители усаживают детей к себе на колени, и мне становится интересно, разделяют ли они мое мнение насчет того, что все это – чудесное преувеличение? Темный занавес будки начинает открываться, и я беру Касема за рукав, уводя его в тень, откуда мы сможем посмотреть представление.

– Серьезно? – со вздохом спрашивает он, и я шикаю в ответ.

– Когда-то давным-давно, – шепчет рассказчик, – коварное чудовище хотело уничтожить Визидию с помощью своих чар, – в будке вспыхивают маленькие огоньки, и один из артистов поднимает вверх руку с грубо сделанной куклой, которая должна изображать чудовище. – Этот зверь был хитер, и он решил развратить жителей королевства множественной магией. В те времена люди еще не знали опасностей колдовства. Они перетруждали свои тела, и это приводило к медленной и мучительной смерти, пока избыток магии пожирал их изнутри.

– Магия способна сделать человека жадным, – продолжает он. – Чем большей силой он обладает – тем сильнее ему хочется ее приумножить. Зверь пользовался этой жадностью, предлагая людям шанс изучить его магию – самую могущественную магию на свете, по крайней мере, так он утверждал. И люди сразу же соглашались на эту сделку, даже не подозревая, что на самом деле чудовище жаждало заполучить их души!

Публика задерживает дыхание, а Касем давится смехом. Прежде чем кто-нибудь успевает это заметить, я пихаю его локтем в бок.

Для Касема и праздных зевак это просто еще одна древняя история, которую им рассказывали в детстве. Но в этих историях моя кровь. Мое наследие.

– …магия была опасной и разрушительной, – продолжает рассказчик. – Сегодня мы знаем ее как магию души. Эта сила получила свое название из-за того, сколько алчных душ, желающих обладать всеми видами магии, она погубила в те времена! Но даже после того, как половина населения Визидии оказалась уничтожена, зверь не был доволен. Его голод возрастал, и он искал новые пути, чтобы распространять свою скверну, – чудовище преследует несколько вопящих кукол, гоняя их по крошечной сцене, а затем проглатывает их. Касем плотно сжимает губы, стараясь подавить усмешку. Пусть веселится.

– Всякая надежда была утеряна, – история продолжается. – Но вдруг один человек восстал против чудовища. Като Монтара! – на сцене появилась царственная кукла, изображающая моего великого предка, и зрители всех возрастов оживленно зааплодировали. Многие подняли в воздух игрушечные копии охотничьего ножа Като, сопровождая это движение радостными возгласами.

– Тогда Като еще не являлся королем. Он был скромным юношей, не обладавшим магией, и хотел лишь защитить своих любимых. Он заключил сделку со зверем: если Като убедит людей выбрать для себя всего одну магическую способность – чудовище отдаст ему всю свою силу и навсегда покинет Ариду. Зверь рассмеялся ему в лицо, ибо верил, что люди слишком алчны для того, чтобы согласиться на такое предложение. Чудовище не ожидало, что Като убедит людей отказаться от использования множественной магии, и все же юноша выполнил свою часть уговора.

Затем Като одолел зверя при помощи обычного охотничьего ножа, а опасная магия чудовища оказалась навеки привязана к роду Монтара! – дети с благоговением уставились на свои игрушечные ножи.

Рассказчик театрально повышает голос.

– Но, если мы вернемся к своим прежним грехам, зверь вернется из небытия. Поэтому, чтобы защитить людей от соблазна, Като решил, что каждый человек должен выбрать себе всего один вид магии и поселиться на острове, представляющем эту самую магию. Он остался на Ариде со своими советниками – по одному с каждого острова – и создал королевство. Король Като подарил нам Визидию такой, какой мы знаем ее сейчас, но… – тут рассказчик переходит на предостерегающий шепот, – …не только мы несем ответственность за то, чтобы удерживать зверя. Чудовище заточено в крови рода Монтара, и многие столетия они защищают нас от его ярости. Если зверь вырвется на волю – он возжелает мести. Он уничтожит каждую душу в Визидии.

Дети начинают ерзать от волнения, и голос рассказчика снова возвращается к привычному тембру.

– Но не бойтесь: пока мы не нарушаем правило, по которому каждый может изучать только один вид магии, пока на троне сидит могущественный Анимант, способный усмирить зверя и его магию – Визидия в безопасности.

Гордость согревает мою кожу, рассыпая по ней приятные мурашки. Это чудесное представление послужит отличным предисловием к моему сегодняшнему выступлению. Я так погружена в свои мысли, что детский выкрик из толпы зрителей заставляет меня подпрыгнуть.

– Если эта магия такая опасная, то почему Монтара все еще ее используют? – мальчик взволнованно смотрит на свою мать, которая явно недовольна поведением сына, но в толпе слышатся тихие смешки.

Рассказчик готов к этому вопросу. Его голос вкрадчив и мягок, как патока.

– Все не так просто. Магия – странная штука, мой мальчик. Если ее забыть – она не исчезнет. А магия Ариды особенно опасна, ведь зверь, который является ее источником, постоянно пытается заполучить власть над душой того, кто ею владеет. Магия должна использоваться и истощаться, иначе она будет крепнуть и расти, пока зверь не станет достаточно силен, чтобы вырваться на волю.

– Когда король Като запер эту силу в крови Монтара, – продолжает рассказчик. – Он сделал удержание и подавление чудовища главной целью своего рода. Рода тех, кого называют Анимантами – мастерами душ. Именно поэтому мы собрались здесь, чтобы увидеть, как принцесса Амора закрепит за собой титул наследницы престола и докажет, что она может стать Анимантом. Однажды она будет таким же достойным правителем, как ее отец, король Одрик.

Я чувствуют, как от волнения у меня щемит в груди. Мы с Касемом уже собираемся уходить, чтобы нас никто не заметил, но мое внимание привлекает насмешливый голос из толпы:

– Точно. Потому что нам просто необходим еще один ленивый правитель.

Моя ладонь соскальзывает с руки Касема.

– Ленивый? Звучит как нелепая болтовня бестолкового сторонника Кавен. Острова процветают, – отвечает чье-то легкомысленное сопрано.

– Может твой остров и процветает, но почти никто не посещает Валуку с тех пор, как высохли горячие источники. Я уж не говорю о Керосте, который с трудом держится на плаву.

Несколько дворцовых стражников стоят поблизости, их глаза сверкают от любопытства. Они не принимают никаких попыток остановить эту клевету.

Зрители этого спора не замечают меня, стоящую в тени, но я делаю шаг вперед.

– Прощу прощения? – разговоры затихают один за другим, и ко мне поворачиваются испуганные лица. Стражники резко выпрямляют спины.

– Нам пора идти, – Касем берет меня за руку и тянет назад, подальше от толпы. Я позволяю ему увести меня прочь.

– О чем говорила эта женщина? – кровь кипит, заливая мое лицо и шею раздраженным румянцем. – Что за Кавен? Как это: Керост с трудом держится на плаву?

Касем лишь машет рукой.

– Я бы не стал обращать внимания на такую ерунду. Очевидно, она сама не знает, о чем говорит.

– Но они выглядели так, словно боятся меня. И дворцовые стражники ничего не предприняли!

На лбу Касема собираются морщинки.

– Амора, у тебя на голове костяная корона, а из плеч торчат острые шипы. Ты путаешь страх с уважением. И что должны были сделать стражники? Даже дуракам позволено свободно выражать свое мнение.

Но его слова не приносят мне спокойствия: здесь что-то не так.

– Я должна поговорить с отцом.

Губы Касема превращаются в тонкую нить.

– Ты должна расслабиться. От сильного волнения твоя магия может взбунтоваться…

– Мы не будем это обсуждать, – огрызаюсь я. – Мне нужно с ним поговорить. Со мной лучше не ссориться, Касем.

Его взгляд падает на мою поясную сумку, а затем на кинжал, висящий у меня на бедре. С самого детства я тренировалась с Касемом и его отцом – нашим мастером по оружию. Мать и отец настояли на том, что я должна научиться себя защищать, поэтому Касем стал моим партнером по спаррингам. Он всегда предпочитал лук, и мне хватит пальцев одной руки, чтобы сосчитать его победы в бое на мечах.

– Ладно, – недовольно выдыхает он. – Но король будет недоволен.

* * *

Мы находим отца почти у самой верхушки горы. Он расположился на огражденной территории возле сада, а вокруг него снуют советники со всех островов Визидии. Несмотря на то что некоторые держат в руках бокалы, они находятся не в самом лучшем расположении духа. Протиснувшись сквозь охрану, я вижу, что все присутствующие напряжены, а на их лицах застыло серьезное выражение. Среди советников я вижу отца Касема – Олина Лилея – в его безупречном сапфировом мундире с золотой отделкой. При приближении сына аридийский советник резко выпрямляется, и мне кажется, что в его прищуренных глазах мелькает предостережение.

Касем был прав: мой отец не выглядит довольным. Но напротив него стоит молодой человек, и на его лице читается куда большая ярость.

Этот советник моложе остальных, на вид ему чуть больше двадцати лет. Его наряд выглядит дорогим: отлично пошитые брюки темно-зеленого цвета, выглаженная льняная рубашка и кожаные сапоги до колена. Сюртук незнакомца алеет рубиновым цветом, и когда от его запонок отражается свет, я вижу, что на них выгравирован королевский герб. Тонкая отделка ярко-золотой нитью подсказывает мне, что он – королевский представитель с Валуки.

– Мы должны найти способ остановить это, – восклицает он, и по его искаженному лицу я вижу, что он окончательно вышел из себя. – Вы можете просто выслушать меня? Пожалуйста. О Керосте можно говорить все, что угодно, но Кавен не остановится, пока он…

– Кавен способен только на болтовню, – резкое замечание отца заставляет молодого человека с Валуки ощетиниться, но прежде, чем он успевает сказать что-либо еще, Олин кладет ладонь королю на плечо.

– Кажется, у нас посетители, Ваше Величество, – он кивает в мою сторону, и брови отца взлетают вверх от неожиданности.

– Кто такой Кавен? – требовательно спрашиваю я.

Словно очнувшись ото сна, советники резко оборачиваются в мою сторону. Затем их внимание переключается на отца, чья свирепость десятикратно приумножается за счет массивной короны. Его корона не может сравниться с моей по высоте, но она тоже внушает благоговение своими острыми зубцами, сделанными из слоновой кости и скелета угря Валу́на – глубоководного существа из легенд. В длину это создание достигает почти трех метров, а его острые зубы размером с мой указательный палец. Говорят, наши предки побороли его еще в прошлом столетии. Его пасть настолько огромная, что сквозь распахнутый рот лицо отца видно целиком. Верхняя челюсть огибает голову, а нижняя подпирает подбородок, словно огромный угорь пытается съесть короля. Покрытый драгоценными камнями позвоночник чудовища опускается вниз по отцовской спине и заворачивается наверх возле его копчика.

Вид отца вселяет ужас, и я невольно задумываюсь: выгляжу ли я хотя бы наполовину столь же пугающей в своей короне из шипов?

– Вам нечего здесь делать, Ваше Высочество, – отвечает Олин. – Вы должны быть в саду, готовиться к выступлению, – его внимание переключается на Касема, который стоит у меня за спиной, понурив голову.

– Этим я и займусь, как только кто-нибудь объяснит мне, что происходит, – я смотрю на советника с Валуки, который теперь стоит возле отца с гордо выпрямленной спиной. Он говорил что-то о Керосте, и я оглядываю остальных представителей. Среди них не хватает одного цвета: аметиста.

– Где советник Кероста? – с отцовского лица сползает напускное спокойствие, и мое дыхание становится тяжелее. Чем дольше я нахожусь здесь, тем больше меня волнует отсутствие определенных людей. Представитель Кероста – не единственный, кого нет на сегодняшнем собрании.

Из-за праздничных огней и развлечений я не заметила, что вокруг совсем нет людей с одного из островов.

– С ними что-то случилось?

– С ними все в порядке, – отец отвечает на мой вопрос одновременно с молодым советником.

– Они восстали против Визидии.

Отец ворчит и угрожающе смотрит юношу. Советник с Валуки отвечает ему не менее яростным взглядом, пока представители остальных островов неловко переминаются с ноги на ногу.

– Я пытаюсь помочь, – настаивает советник. – От вас требуется всего лишь выслушать меня…

– Вы все свободны, – рявкает отец, и молодой человек невольно вздрагивает. Советник открывает рот, словно хочет возразить, но как только его карие глаза встречаются с моими – он молча сжимает губы. На несколько секунд я замираю, уставившись на него, но затем торопливо отвожу взгляд. – Я хочу поговорить со своей дочерью.

Олин и другие советники кланяются, попутно подталкивая молодого человека в красном сюртуке к выходу.

– Так и быть! Только не говорите потом, что я вас не предупреждал! – выплевывает он на прощание, и остальные уводят юношу за собой, извиняясь за его невежественное поведение.

Наконец, с нами остается только Касем, но и он отходит подальше, чтобы мы могли поговорить без свидетелей.

– Странно, что я не встречала его раньше, – говорю я. – Мне казалось, что я знакома со всеми советниками.

Отец недовольно вздыхает.

– Судя по всему, лорд Баргас слишком болен, поэтому он отправил вместо себя своего сына. Очаровательный мальчик. Влетел во дворец как шторм и сразу же потребовал аудиенции, словно он здесь король.

Я не хочу проявлять неуважение, но его очевидная неприязнь к юноше с Валуки вызывает у меня смех. При виде моей улыбки плечи отца немного расслабляются, и над нами больше не довлеет прежнее напряжение.

– Я не знала, что у лорда Баргаса есть сын, – говорю я, хотя молодой советник действительно походил на аристократа: у него была гладкая смуглая кожа, мужественная челюсть и до безобразия прямой нос. Телосложением он напоминал своего отца. Немного коренастый, с широкими мускулистыми плечами и крепкими руками, а главное – дерзким взглядом человека, готового щеголять своим богатством. – Что он имел в виду, когда сказал, что жители Кероста бунтуют?

– Никто не бунтует. Они просто пытаются заявить о своей позиции. Тебе не о чем волноваться.

– Тогда скажи мне, чем они не довольны, – настаиваю я, и от моего упорства у отца вздрагивает челюсть. – Если они привлекают к себе внимание, значит, у них есть повод.

– Во имя клинка Като, упорством ты пошла в меня, – он делает шаг вперед, и по его взгляду невозможно определить, злится он или нет. Я выдыхаю, приготовившись к спору, но он лишь кладет ладонь мне на голову, прямо у основания короны, и вспыхнувший во мне огонь тут же угасает.

– Они хотят того, чего я не могу им дать, – теперь вместо повелительного баритона, который он обычно использует при разговоре с советниками, звучит тихий и мягкий голос отца семейства. – Керост всегда мучали сильнейшие шторма. Поэтому я нанял группу водных магов с Валуки, чтобы они помогли успокоить местную погоду. Но народ Кероста не любит оставаться в долгу. Несколько сезонов назад я начал получать донесения о том, что они платят водным магам в обмен на обучение. Они хотели, чтобы мастера с Валуки показали им, как контролировать воду.

Его слова выбивают воздух из моих легких.

– Они хотели обучиться еще одной магии? Это же самоубийство!

Отец выдыхает, и его ладонь падает с моей головы.

– Если большое количество людей начнет использовать разную магию, наша власть над зверем закончится. Души будут уничтожены, и зверь впадет в неистовство. Поэтому мне пришлось отозвать водных магов с Кероста. К сожалению, в начале этого сезона по их городам пронесся огромный шторм, и половина острова была уничтожена.

Мне кажется, что тысячи пиявок высосали из меня всю кровь, оставив мое тело холодным и обмякшим.

– Что насчет магов Сантоса? – продолжаю я. – Я надеюсь, на Керосте остались лекари?

– Их тоже пришлось отослать, – говорит отец, и я рада видеть, что на его щеках появляется хотя бы намек на виноватый румянец. – Я ждал от Кероста обещания, что они больше не будут пытаться изучить другие виды магии. После этого все должно было вернуться на круги своя, но вдруг начался проклятый шторм. Это произошло так… не вовремя.

Как он мог скрывать все это от меня? И не только он: Мира тоже ничего мне не сказала. Она всегда в курсе новостей со всего королевства, и я уверена, что фрейлина обо всем знала.

Когда-нибудь я буду правительницей этого королевства и собираюсь стать великой. Но как я могу защитить Визидию, если мне неизвестно, что происходит на других островах?

– Я не хотел, чтобы ты отвлекалась от своей главной задачи, – говорит отец, словно читая мои мысли. – Помни, Амора: пока у тебя или Юриэля не появятся дети, вы – единственные возможные наследники престола. В данный момент все, чем ты можешь помочь этому королевству, – это достойно пройти испытание и навсегда закрепить за собой право на трон.

Я зажмуриваюсь, стараясь побороть нарастающее чувство разочарования и взглянуть на ситуацию со всей возможной объективностью.

Я знаю, что сегодняшняя ночь очень важна. И гнев Кероста совершенно справедлив. Но если отец закроет глаза на их попытки изучить другие виды магии, договор со зверем будет аннулирован и королевство падет.

Однако без помощи с Валуки, дома жителей Кероста могут быть уничтожены в любой момент. Мы не можем этого допустить.

– Мы должны найти другой способ им помочь, – говорю я. – Мы можем преподать им урок насчет использования множественной магии, но помимо этого мы должны снабдить их более прочными материалами для постройки и помочь им с ремонтными работами. Нельзя отбирать у них единственное средство защиты.

Отец опускает руку мне на плечо.

– Я и не собираюсь этого делать. Но как король Визидии, я должен защищать всех своих поданных. Пребывание магов Валуки на Керосте привело бы все королевство к гибели. Но поверь мне, Амора, мы думаем над решением этой проблемы. Поверь: я все исправлю.

Конечно, я хочу верить отцу, но я просто не понимаю, почему он уже не уплыл на Керост и не помогает им отстроить уничтоженные дома. Если шторм прошел еще в прошлом сезоне, то почему мы все еще ходим кругами и раздумываем над этим?

– И какое отношение ко всему этому имеет Кавен? – моя голова становится тяжелее с каждой секундой. Как я могла быть такой беспечной? Как всем удавалось скрывать от меня правду?

Очевидно, отцу хочется прекратить этот разговор, и он протяжно вздыхает.

– Этот человек не согласен с некоторыми моими решениями, – прямо отвечает он. – Я ведь не могу нравиться абсолютно всем, верно? Он не опасен для нас. Успокойся. Все будет в порядке, по крайней мере этой ночью.

Судя по разъяренному лицу советника с Валуки, ситуация гораздо серьезнее, чем говорит отец. Я хочу начать спор и сказать ему, что заслуживаю знать больше, но стоит мне открыть рот, как на ступенях показывается ухмыляющаяся тетя Калея. Моя тетя не ждет разрешения подойти к королю и даже не задумывается над тем, что прерывает важный разговор. С искренним смехом она беспечно обхватывает меня руками, чудом избежав острых шипов на эполетах.

– О, моя прекрасная девочка! Просто загляденье! – она подходит к отцу и слегка ударяет его по плечу. – Скажи мне, Одрик: как такой увалень умудрился вырастить такую невероятную девушку? Она просто великолепна!

Отец смеется в ответ.

– Все свое очарование она унаследовала от Кейры. Боюсь, от меня ей досталось только поразительное упрямство.

– И твоя тяга к приключениям, – добавляю я, и взгляд отца смягчается. Это странный момент: он медленно оглядывает меня, а затем смотрит на корону, словно видит ее впервые. На его губах появляется гордая улыбка, которая греет меня изнутри.

– И моя тяга к приключениям, – он поворачивается к своей сестре и хлопает ее по плечу. – Прошу меня извинить, но я должен найти свою жену до того, как начнется праздник. Приводи Джорди с Юриэлем, и мы отметим этот вечер бокалом отличного вина. Я приказал принести из погреба три бочки, – отец широко улыбается и становится похож на дурашливого старшего брата, каким он бывает только в присутствии моей тети. – И, Амора? – я поворачиваю голову и невольно вздрагиваю от неожиданности, когда он наклоняет голову к моему уху. – Я тебя люблю. Помни об этом, хорошо? Особенно когда станешь законной наследницей и отправишься в свое первое грандиозное путешествие.

– Только не раскисай, – отвечаю я, стараясь не показывать, насколько меня тронули его слова. – Я тебя тоже люблю.

Отец мягко улыбается и наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб. Зубы угря царапают мне щеку.

Затем отец уходит, оставляя меня наедине с моей тетей.

Калее очень идет ее голубой наряд. Этот цвет представляет собой смесь сапфира Ариды и более мягких оттенков Морната. Платье говорит о том, что она помнит свои аридские корни, но этот остров больше не является ее домом. Калея – миниатюрная женщина с оливковой кожей, которая словно посыпана золотой пылью от долгого пребывания на солнце, прямо как у моего отца. У нее пышная фигура, а лицо выглядит так молодо, что ее возраст можно угадать лишь по мягким морщинкам в уголках глаз.

– Я так рада, что нашла тебя до начала твоего выступления, – говорит тетя Калея. – Как ты себя чувствуешь?

Сколько я себя помню, ладони моей тети всегда были самыми мягкими и теплыми из всех. Она берет меня за руки и притягивает ближе, чтобы рассмотреть мое лицо своими глазами цвета расплавленного металла: такими же как у отца, только гораздо менее строгими. Калея старается не показывать своих чувств, но я чувствую волнение в ее сдавленном дыхании и сбивчивом тоне. Тетя хочет продолжать свою роскошную жизнь на Морнате, поэтому она не может допустить, чтобы сегодня вечером я совершила хотя бы одну ошибку. Ей повезло, что я тоже не могу этого допустить.

Если у меня не получится продемонстрировать контроль над магией и показать, что я усмирила своего внутреннего зверя, – меня заключат под стражу, пока тетя Калея не докажет, что она может стать наследником престола. Закон гласит, что член семьи Монтара, не способный контролировать магию души, не может оставаться на свободе. Если совет решит, что я представляю серьезную угрозу, – меня могут казнить. Наша магия слишком опасна, и ее нельзя оставлять без контроля.

– Я готовилась к этому всю жизнь, – говорю я. Тетя Калея испытующе всматривается в мое лицо, и я замечаю в ее глазах искру беспокойства, но она лишь заключает меня в крепкие объятия.

– У тебя все получится, – шепчет она, и ее густые кудри щекочут мою шею. – Никто не заслуживает этого больше, чем ты.

Я знаю, что она права, но волнение, нахлынувшее на меня после кукольного представления, только нарастает, и я заставляю себя улыбнуться ей в ответ.

Только после того, как Калея отстраняется, Касем делает нерешительный шаг вперед.

– Не хочу вас торопить, – говорит он. – Но Аморе пора идти.

– Конечно, – тетя Калея кивает, убирая за ухо мягкую каштановую кудряшку. Я стараюсь не смотреть на беспокойные морщинки, которые собрались между ее бровей, и не думать о том, что будущее нас обеих зависит от моего сегодняшнего успеха.

Она целует меня в щеку и отстраняется. Но прежде, чем отпустить мою руку, тетя смотрит мне в глаза, и я совершенно не готова к тому, что замечаю в них. Ее зрачки больше не похожи на отцовские, насыщенно карие: на секунду они вспыхивают ярким, пронзительным розовым, а затем снова темнеют.

– Ты уж постарайся, – ее улыбка кажется неуверенной. – Прошу тебя. Ради королевства.

Беспокойство не оставляет меня, а лишь плотнее сжимает свои пальцы на моем горле. Когда ее ладонь соскальзывает с моей руки, я издаю резкий звук, не похожий на человеческий. Земля под моими ногами раскачивается, словно море, пока я пытаюсь осознать ее слова.

Тетя Калея научилась магии зачарования.

Я больше не являюсь одной из двух возможных наследниц. Я – единственная наследница. Если я потерплю неудачу – не останется никого, кто мог бы защитить Визидию от ярости зверя.

Тетя Калея только что предупредила меня: если ее вынудят принять магию души – это будет не первая освоенная ею способность. Связь со зверем будет разорвана.

– Ты должна была ждать, – мой голос дрожит, как и мои руки. – Как ты могла?

– Это вышло случайно, – в ее глазах блестят слезы, и тетя снова тянется ко мне, но я больше не могу смотреть ей в лицо. Я беру Касема за руку. Его глаза неуверенно прищурены: он чувствует возникшее напряжение, но не понимает его причины.

– Отведи меня в сад, – говорю я, желая оказаться как можно дальше от тети, и магия внутри меня поднимается, словно волна. – Сейчас же.

Касем без колебания исполняет приказ.

Вход в сад совсем рядом, и когда мы добираемся до пещеры, моя голова все еще кружится от сотен мыслей. Я должна приложить все усилия, чтобы усмирить свои чувства и сосредоточиться на главной задаче сегодняшнего вечера. Я не могу позволить себе отвлечься из-за ее предательства.

Сегодня я должна быть идеальна.

Сад – это место поклонения и самая высокая точка в Ариде, примерно в двух милях на север от дворца. Входом служит пещера, укрытая тяжелыми лианами и плющом. Касем раздвигает зеленые заросли, чтобы я могла войти внутрь, не растеряв своих украшений.

– У тебя есть пять минут до того, как прибудут все остальные, – говорит он, и я ныряю в пещеру, которая светится биолюминесцентными цветами, словно факелами, ведущими по темному тоннелю.

Стоит мне выйти в сад, как мое дыхание перехватывает от необычайно прекрасного вида.

Здесь красиво и при свете дня, но истинное великолепие этого места открывается только под светом звезд.

Передо мной раскинулось поле диких цветов. Некоторые из них настолько высокие, что достают мне до пояса, а другие свисают с деревьев идеальными завитками. Большая часть флоры светится в вечернем сумраке: лепестки переливаются невероятными оттенками зеленого, розового, голубого и фиолетового.

Я касаюсь бутона высокого цветка: он вздрагивает словно от удивления, и его мерцающие лепестки раскрываются. В дальней части сада журчит небольшой водопад: он сияет так же ярко, как и здешние растения, дополняя захватывающий пейзаж, ради которого люди со всего королевства приезжают на Ариду.

У основания водопада находится плоская каменная плита с огненной ямой посередине. Это место было выбрано для моего выступления. Я сажусь на край плиты, когда позади начинают раздаваться голоса. Краем глаза я замечаю своих родителей, но не поворачиваюсь к ним, на случай, если их сопровождает тетя Калея.

Я кладу руку на грудь и делаю глубокий вдох, чтобы усмирить свой учащенный пульс. Это не помогает, поэтому я провожу пальцами по мешочку на поясе, склоняя голову, в надежде, что боги даруют мне спокойствие. Это знакомое ощущение, которое подбадривает меня даже в те моменты, когда нетерпение и тревога буквально висят в воздухе. Все больше и больше людей заходят в сад, нагревая воздух оживленным разговором и создавая такой дикий калейдоскоп красок и нарядов, что голова идет кругом. Я встаю, гордо выпрямив спину, чтобы никто не увидел, как я нервничаю.

Я не могу думать о том, что где-то в этой толпе затерялся Феррик, готовый вручить мне кольцо, как только мое выступление будет окончено.

Я не могу думать о Кавене, который пытается начать восстание в моем королевстве. Или о Керосте, сломленном и страдающем от беспощадных штормов.

И я отказываюсь думать о тете Калее, которая станет причиной нашей погибели, если я провалю свое испытание.

Но я этого не допущу.

Я отстегиваю сумку от пояса и слышу, как внутри нее постукивают зубы и кости.