Читать книгу Нуар. Книга Кенрий - Adelina An - Страница 3

– Лиано Меи’Алиотте! – нежно улыбаясь, кенрия обогнула водоем и приблизилась к нам. Я едва удержалась на месте, стараясь не выдавать своей внутренней паники и не совершить безумнейший поступок: не сделать шаг назад. Керри также чувствовал себя слегка неуютно, посему непрерывно ерзал на моем плече. А вот мои спутники отреагировали на ее появление иначе: Лори, заворожено улыбаясь в ответ, сделала едва заметное движение навстречу девушке, да и Леонард, всегда отличавшийся благоразумием, взглянул на нее безо всякого страха или подозрений. Почему же они не испытывают ни малейших опасений?!

«Оттого, что для них никакой угрозы и нет» мысленно отозвался Керри, не спуская огромных глаз с кенрии. «А для нас, очевидно, есть. Но знаешь, что самое плохое? Твои друзья и не подумают тебя защищать, если узнают, кто ты!»

«А как насчет тебя?» не удержалась я от мысленного позыва.

«Я? Я сам тебя выбрал такой»

«Но ты не рассказываешь мне о том, кем ты был до этого. Кто был твой хозяин… Что с ним произошло!»

Казалось, Дух поморщился. «Сейчас не самое подходящее время для этого, ты так не думаешь?»

«Я думаю, что подходящего времени никогда не будет!»

«Понимаешь… Это почти то же самое, что и с тобой. Ты ведь хочешь рассказать своим друзьям, кто ты, но боишься. Ждешь чего-то»

«Совсем не одно и то же!» но я не успела завершить свою мысль, так как Керри… исчез из моих мыслей! Он просто закрылся от меня! И почему же он может что-то от меня скрывать, а от него нет?

Но тут снова заговорила королева, и я не могла не прислушаться к этому мелодичному, нежному и свежему, как шепот листьев, голосу. Возможно, если ничего не произошло сразу, она и сейчас не имеет ничего против меня?… Глупо и наивно, однако обнадеживает…

– В чудесный лес волшебный

Пожаловать доб'ро!

Здесь будет безопасно,

Уютно и светло12… – пропела королева нежным голосом, совершая традиционный поклон. Лори и Лен вежливо повторили этот жест, как могли, да и я также вежливо склонила голову, потому как первый страх, вначале нахлынувший на меня тяжелыми волнами, начал отступать. Тем временем, начал разговор Рафаэль, который, видимо, благодаря своему старшинству, имел гораздо большее влияние при дворе:

– Мама, позволь представить тебе наших гостей: Лори-ли, посланница Ночных Охотников, а также ее друзья: Манис-ли из Дома Светлых Фнор со своим Хранителем и Леонард-эил из Клана Темных Воинов.

Королева Эллада улыбнулась совершенно детской, непосредственно милой и счастливой улыбкой:

– Как все чудесно это! Очень вам рада всем, Ло'Ри-ли, Леон'Ард-эил, и конечно же, Манис-ли! Пр’ошу вас, ближе подойдите, и сможем мы пр’иступить непоср’едственно делу к, тор’жественную опустив часть. Вы не возр’ажаете ведь? – спросила королева на Ларите, правда, слегка картавя и путая местами слова, склонив голову слегка набок, словно дожидаясь некого недовольства. Однако как того и следовало ожидать, Лори и Леонард дружно покачали головами, выражая сим жестом свое полное пренебрежение ко всякого рода торжествам.

Все это время мы переговаривались с королевой через небольшой водоем, что было слегка неудобно и даже невежливо, посему мы и приблизились, как просила нас Эллада. Когда же мы оказались подле водоема, не имея ни малейшего представления о том, как переправиться на другую сторону, она медленно, даже в некотором роде, лениво подняла руку, после чего несколько широких древесных корней, пробившись из земли у берега, сплелись в вполне состоятельный мост, и мы благополучно оказались на противоположной стороне. Как только мы оказались шагах в десяти от ее величества, она снова подняла руки, совершив ими некий неуловимый жест, сопровождаемый на этот раз тихим шепотом, в ответ на что произошло нечто совершенно невообразимое. За пару секунд из пола, из деревянных, увитых зеленью стен, пробились гибкие стебли растений и, переплетаясь, сформировали для нас небольшой круглый стол и семь стульев. Лори по правое плечо то меня восторженно вздохнула.

– Пр’исаживайтесь, вас пр’ошу! – пригласила королева, сопровождая свои слова изящным поворотом кисти руки. Мы, не медля, заняли свои места, однако неожиданно Эллада нахмурилась.

– Хиган! – произнесла она с нотками недовольства, – Пр’ошу тебя! Ты же знаешь пр’авила.

После этих слов младший принц, недовольно сдвинув брови, поднялся из-за стола и удалился, освободив второе место.

Но недолго места эти пустовали: в зал вошли еще двое. Совсем молодой парень, даже скорее, мальчик, с виду совершенно очевидно младше Леонарда, опустился на свободное место по правую сторону от королевы, и устремил на нас взгляд своих красивых янтарных глаз, который, однако, был совершенно лишен какого-либо интереса к нам или же к жизни вообще. Но в то мгновение, когда его взгляд упал на меня, на дне его старых глаз зажегся огонек любопытства, что придало его лицу чуть больше живости и озорства, что гораздо больше сочеталось с его рыжими вихрами и что сделало его просто совершенной копией младшего принца, когда как принц Рафаэль ужасно походил на королеву. «Ты права, Манис, это и есть король» проследил за ходом моих мыслей Керри, «Но погляди-ка лучше на вторую» предупредил он.

Неудивительно, что я ее даже сразу не заметила, ведь более неприметной девушки среди кенрийского народа, неверное, не отыскать! Пепельно-русые, оттенявшие серым, волосы, мышиного цвета ушки, но, на удивление острые броские карие глаза. Однако дальнейшее изучение внешности вошедших было прервано голосом королевы.

– Поприветствовать прошу моего мужа, Аолана-аиро13, а также советницу мою, Эбр’и-ли.

Пришедшие слегка склонили головы в учтивом поклоне.

– Теперь же, думаю, нам начать следует, – произнесла Эллада, оглядев собравшихся, – Рафаэль, не мог бы вести ты собрание это, потому как мой запас словарный Ларита14 уже иссяк практически! – и она замолчала, печально улыбнувшись нам.

– Итак, во первых, я бы обратился к Лори-ли, – начал Рафаэль, – С просьбой передать то, что являлось ее заданием.

Все заинтригованные взгляды обратились к Лори, которая, слегка покраснев, извлекла из набедренной сумочки конверт и передала Рафаэлю. Он, дождавшись одобрительного кивка матери, распечатал его, и на стол, звякнув, выкатился массивный золотой перстень, больше походивший на старинную печать.

– Итак, знаете ли вы, что это? – спросил принц Лори, кинув острый взгляд на нас с Леонардом.

Лори выдохнула, словно пыталась этим немного отсрочить свой ответ и дать себе время на раздумье.

– Это… Перстень. О его назначении не информирована! – коротко отозвалась она.

Королева и советница переглянулись, а Рафаэль недоверчиво взглянул на ночную охотницу.

– Тогда, может быть, у вас есть какие-либо предположения?

– Увы, нет.

«Скорее всего, это некая тайна» прошелестел у меня в голове голос Керри, «Не думаю, что они будут что-либо говорить при посторонних, то есть при нас».

«Не думаю, что Лори врет. По-моему, она действительно не знает» отозвалась я слегка раздражительно, чем, должно быть, немного задела Керри.

А Рафаэль тем временем продолжил:

– Это не самое простое из ваших заданий. Этот перстень – важная посылка от наших союзников мистесов15 из Рон-Дона16.

На этом принц выдержал небольшую паузу, словно раздумывал над тем, что поведать нам дальше.

– Как вы все прекрасно знаете, мир сейчас крайне нестабилен, так как идет противоборство двух сил: «Союза» и «Альянса». Во главе «Союза» стоит ни кто иной, как Нантарион, который подчинил себе несколько более слабых, но достаточно больших по территории государств людей. Также за «Союз» выступают Тергрод и острова. В принципе, кочевники Судрана и Хаттии так же могут выступать за Нантарион, как и против него: в зависимости от того, кто больше предложит. А на противоположной чаше весов – «Альянс», то есть те государства, которые не согласны с такой завоевательной политикой Нантариона. Туда входим мы, Магред, а также Красбер, Сайран, свободный город Трага и Обунай. Хотя ежели говорить о последних, то это скорее слабая помощь со стороны выживших повстанцев умирающей нации… То есть, это по сути союз кенрий, хайдеров, фнор и мистесов.

– Против людей – мрачным тоном уточнила Лори.

– Против Нантариона! – опроверг ее принц, слегка поморщившись, – Никак не против людей. И поэтому мы хотели бы заручиться поддержкой Ночных Охотников.

– Мы и так действуем против Нантариона. Что же еще вам нужно?

– Нам необходима согласованность. В этой войне не победить без воинов в тылу врага, без ловких партизан!

Лори с шумом втянула в себя воздух.

– Без воинов и партизан! При всем моем уважении, хотелось бы спросить, почему же вы сами не отправитесь в тыл врага?!

– У нас есть более важные дела на фронте. Боевые действия идут на территории Обунай и Лан-Даага, а также в Шилгерде, почти у самых границ Красбера! Нам необходимы люди в Нантарионе, знающие толк в диверсиях и разного рода партизанских действиях. А когда война закончится…

– Война заканчивается только для мертвых! А в данном случае мертвыми будут мои люди!

Лори, произнеся это, казалось, покрылась красными пятнами от испуга: совершенно очевидно, она сожалела о своих словах, хотя и размышляла подобным образом. Рафаэль, воспользовавшись ее замешательством, совершил туше:

– Но об этом нам бы хотелось поговорить с предводителем Ночных Охотников, а не с гонцом. Единственное, что мы просим непосредственно от вас, это донести до многоуважаемой Таис наше искреннее желание сотрудничать.

Лори, совершенно оправившись, кивнула.

– Разумеется, я напишу ей сегодня же.

– И вот на этом предлагаю завершить наше собрание! – неожиданно подала голос Эллада, доселе молчавшая. Рафаэль окинул ее непонятным смутным взглядом.

– Быть должно, вы устали очень столь после путешествия долгого, – продолжила она, – И пр’едлагаю отдохнуть вам, у нас погостить с недельку – др’угую.

– А как же Таис? – удивилась Лори, – Разве вы не хотели бы решить эту проблему поскорее?…

– О, увер’яю вас, это и подождать может. Более тем, я не пр’осила вас лично передавать эту ей инфор’мацию, когда можно написать… – королева загадочно улыбнулась.

– Что ж… – Лори выглядела смущенной, – В таком случае, мы останемся. Да? – она окинула вопросительным взглядом сперва Леонарда, затем меня, причем я могла бы поклясться, что кроме вопроса в ее взгляде застыла мольба. Посему мы, коротко переглянувшись с Леонардом, дружно кивнули. Лори облегченно вздохнула.

– Я бы пр’едложила поселиться вам пр’и двор’е, – задумчиво протянула Эллада, – вам однако удобнее гор’аздо будет в какой-нибудь более обстановке домашней. Пр’ошу вас пр’инять пр’иглашение пр’инцев Р’афаэля и Хигана дом посетить их.

Рафаэли при этих словах кивнул с короткой дружелюбной улыбкой, и велел нам следовать за ним. Мы, вежливо поклонившись присутствовавшим, покинули зал.

Лори

Я покидала зал с чувством смутного беспокойства, словно маленькая дошкольница, которая не умеет считать, и не может проверить, дала ли ей мама три леденца, как обещала, или же надула ее. Примерно то же чувство я испытывала к кенриям: вроде бы я им и доверяла, но проверить их слова никак не возможно. Тем более, я так и не узнала ничего важного, например, что же это за перстень и какова его государственная важность. А про расстановку политических сил я и так знала… Они определенно нам полностью не доверяют, хотя отчасти это из-за Лена и Манис – им вообще не стоило там находиться…

Но я очень хочу, чтобы они остались со мной как можно дольше. Без них я, скорее всего, сойду с ума. Мы с Нейданом… с самого детства не расставались. Никогда. А теперь… мне найдут нового напарника! Нового… напарника… Как это вообще возможно?!

В глазах защипало, и я принялась их со всей силы тереть.

Не хочу возвращаться в Город Лун без него! Вообще ничего не хочу. Без него…

– Ох, Лори, что с тобой? – рядом со мной возникло заботливое лицо Манис, выражавшее искреннюю обеспокоенность. И чего она за меня переживает? Кто я ей?…

– Да все хорошо! Какая-то ерунда в глаз попала…

Черт, черт, черт! Слеза все равно течет… Теперь, когда мне больше не нужно думать о задании, все мои мысли зациклились только на Нейдане. Нужно придумать, чем себя отвлечь!

Манис сочувственно потрепала меня по плечу.

– Все образуется. Теперь все будет хорошо.

Теперь… когда «теперь»?…

Дом принцев оказался внушительным: он помещался в стволе огроменного дерева, а разные балконы, веранды и пристройки просто достраивались к стволу, поэтому дом выглядел очень колоритно.

– Будете жить в гостевом крыле, – затараторил Хиган, поднимаясь по лестнице, по кругу огибавшей ствол и ведущей прямо к двери в нем, – Там есть общая гостиная, две ванные, и две комнаты. Это не много, но две лисички, как вы, могут жить вместе. Если, конечно, у вас нет других планов… – он, коварно улыбаясь, покосился на Леонарда. А потом почему-то на меня! Вот ведь заноза в заднице!

– Хиган, перестань доводить гостей! А то ночью они придут и отомстят! – заметил Рафаэль совершенно ровным голосом, ни в коей мере не выдававшим его сарказма. Можно было подумать, он нам совет дает… А что, я не против! Хиган, глянув на мою довольную плотоядную ухмылку, предпочел интеллигентно промолчать.

Комнаты наши оказались милыми: при каждой из них была личная ванная, больше похожая на купальню с бассейном. Наша с Манис комната располагалась на веранде, поэтому одна из стен выглядела как сплошное раздвижное окно, которое можно открыть и сесть, спустив вниз ноги. Интерьер тоже был довольно забавным, но максимально приближенным к привычной для человека обстановке: кругом дерево и теплые цвета, деревянные полы, натертые до блеска, и эти миленькие бумажные фонарики в каждой комнате, выполнявшие роль ламп, в которые обычно запускали светлячков. Видимо, таким образом кенрии решали не только проблему иллюминации, но и домашних животных…

Из мебели в нашей с Манис спальне были две низкие, но широкие кровати, у изголовья каждой располагалась по тумбочке со стоящим на ней традиционным фонариком, а так же по небольшому комоду. Кроме этого в комнате был огромный платяной шкаф, туалетный столик и даже письменный стол для полного счастья. В общем, жизнь местами прекрасна…

Бросив свою сумку на комод, я плюхнулась на кровать и из положения лежа стала наблюдать за тем, как Манис распаковывает свой чемодан.

– Здесь здорово, правда? – я стащила с себя сапоги и перекатилась на живот, – Наконец-то у меня передышка.

Манис, немного помолчав, отозвалась:

– Да, тут неплохо. Только вот… – она повернулась ко мне, комкая в руках сиреневое платье, – Это сможет сделать тебя счастливее?

– Конечно, это же… – постойте, что она сказала?.., – Счастливее? Что ты имеешь в виду?

– Твоего напарника разумеется. Ты ведь скучаешь.

О, черт! Ну почему, почему всем так нравиться меня жалеть?!

– Конечно, я скучаю, но… Давай поговорим об этом позже. Я хочу принять ванну.

– Хорошо. Есть ли у тебя что-то, во что ты можешь переодеться?

Я честно задумалась.

– Наверно, нет.

– Вот, тогда прими это, – Манис передала мне стопку сложенной одежды.

– Спасибо.

Когда я уже приоткрыла дверь в ванную, Манис неожиданно произнесла:

– А ведь они не особенно нам доверяют, верно?

– Что на этот раз ты имеешь в виду? – удивилась я. Если она говорит о том же, о чем подумала я…

– Кенрии. Мы им, конечно, нравимся, но они не собираются посвящать нас в свои тайны. Об этом перстне, к примеру…

Да, Манис наблюдательна…

– Возможно. Но мы ничего не можем поделать! – отозвалась я уже из ванной. Действительно, что мы можем сделать?… Набрав в ванную горячей воды, я попыталась выбросить из головы все мысли о перстне, кенриях и Нейдане. Не получилось, конечно, но попытаться стоило…

* * *

Сладко потянувшись, любуясь собой в огромном зеркале в ванной, я размышляла о том, что мы совсем неплохо устроились. Если не считать постоянного и довольно навязчивого присутствия принцев, мне нравилось наше новое пристанище. Но принцев придется терпеть: это все-таки, их дом…

Еще раз разморено потянувшись после горячей ванны, я выпуталась из полотенца и потянулась к аккуратной стопочке тряпок, оставленных для меня заботливой Манис. Ее шмотки для меня, конечно, будут великоваты, особенно в районе груди, но не хочется обижать подругу, раз уж она отжалела для меня что-то из своей одежды. Ну-ка, что тут у нас…

Натянув через голову ситцевое платьице цвета мокрой листвы, я ловко подвязала его шелковым поясом, который после завязала сзади бантиком. М-да, выгляжу я как-то… слишком мило. Да и двигаться в нем не очень уж удобно – слишком длинное. И как Манис в таких все время от Псов бегала? Еще и в корсете… Правда, оружие под ним прятать удобно – можно пару шинов к ноге прицепить, хотя все равно без чехла они звенеть будут и выдадут меня за идиотичную маньячку в кружевном платьице.

Вытирая влажные волосы полотенцем, я высунула нос на балкон, который был даже в ванной.

Глядя на красные листья кленов, трепещущие на ветру, мне захотелось снова заплакать, потому, что все то время, что я пролежала в ванне, я думала о Нейдане. Эта мысль вообще не покидала мою голову на протяжении всего дня. Наверное, сегодня я особенно четко осознала, что произошло. Хотя надежда все же остается, и не важно, что Таис всегда говорила, что надежда – глупое чувство. Ведь это все, что нам, в конце концов, остается. Надеяться…

Опираясь локтями на деревянные перила балкона, я размышляла над делами насущными. Нужно разработать гениальный план того, как я выведаю происхождение этого загадочного перстня, а то, что я это выведаю, я уже твердо решила. Невозможно ведь жить, не раскрыв настолько прекрасную тайну, тем более руки так и чешутся совершить какую-нибудь великолепную гадость. С чего бы начать?…

Для начала нужно уступить Манис ванную, а то она совсем меня возненавидит. Горестно вздохнув, покинула балкон и, запустив Манис в ванную, сама разлеглась на своей кровати. И тут мне в голову прокралась гениальная идея.

Интересно, стоят ли Блоки на перемещение внутри этого дома? И в городе вообще? Теоретически, возможно, но все же нужно проверить. Так, на будущее…

Отыскав в своей сумке мелок, я принялась рисовать на деревянном полу Круг Перемещения, который, к моему удивлению, даже зажегся, как только я его завершила. Вот так новости, неужели никаких Блоков? Даже обидно.

Поднявшись с колен и встав в центр круга, я мысленно представила небольшой подвесной мостик, по которому мы проходили, когда шли к дому принцев. Вот туда-то я и хочу попасть.

Края круга замерцали сильнее, но вдруг вместо зеленого вспыхнули белым. Вот черт, что-то не так!!!

Леонард

Ожидая ванну, я закинул единственную сумку в угол комнаты и завалился на кровать. Из соседней комнаты доносился мерный плеск набирающейся воды, от которого меня совсем склонило бы в сон, если бы не раздавшийся стук в дверь. Я вздохнул и попытался сделать вид, что сплю и не слышу, однако стук становился все назойливее, и я, недовольно открыв глаза, все-таки подался открывать. Спать хотелось просто жутко. Сонный хайдер… Потрясающе, сдохнуть можно от смеха.

Зевая, как крокодил, я высунул голову в коридор, и, к моему удивлению, на меня сразу же уставились два огромных восторженных глаза. Кенрийская девчонка, судя по виду, не старше 14—15. Я вздохнул: как раз этой головной боли мне и не хватало!

– Могу чем-нибудь помочь? – спросил я как можно более отстраненным голосом. Кенрия захлопала ресницами, снова одаряя меня влюбленным взглядом. Да уж, и откуда она только такая продвинутая взялась?! Может, принцы подослали?

– Я принесла вам полотенца! – пропищала девчонка, протягивая мне кипу банных полотенец. Я, благодарно кивнув, забрал у нее полотенца и уже собирался закрыть дверь, но эта проворная девчонка сунула ногу в проем, придерживая дверь, и смерила меня каким-то подозрительным взглядом.

– А… Вам спинку потереть? – ласково поинтересовалась эта малолетняя извращенка. Я же от такого откровенного предложения впал в ступор, едва не уронив все полотенца. Сразу захотелось выдать что-нибудь… воспитательное.

Взяв, наконец, себя в руки, я холодно произнес:

– Сколько тебе вообще лет, девочка?!

– Двадцать!

– Врешь!

– Шестнадцать…

– Потрясающе… – сердито хмыкнул я, смерив ее раздраженным взглядом в надежде, что она поймет намек. Но она, очевидно, его не поняла, и мне пришлось добавить:

– В таком случае, дам тебе совет. В твоем возрасте я бы не стал интересоваться кем-то, кто намного старше!

Захлопнув дверь перед самым лицом девчонки, которое обиженно вытянулось после моего заявления, я подумал, что был не так уж и не прав относительно своего возраста. Сгрузив полотенца рядом с ванной, я потрогал воду в ней – холодновата будет. Хотя мне-то какая разница, я бы хоть и в проруби искупался… Ну, ладно, раз уж теперь все с комфортом…

Нарисовав на поверхности воды руну огня, я стащил с себя одежду и блаженно растянулся в заметно потеплевшей воде. Да уж, теперь можно и мозгами пораскинуть.

Начнем с простого вопроса: что дальше? Признаться, раньше меня это заботило меньше всего: просто мотался по земле, как перекати-поле, не зная, куда себя применить. Цель моя испарилась уже давно, и теперь я ни капли в нее не верил. Разумеется, нет ни единого шанса отыскать принцессу после стольких лет… Прикрыв глаза, я попытался вспомнить, как она выглядела, однако не смог вспомнить ничего, кроме лица сердечком в обрамлении копны черных волос. Я вздохнул, мысленно обозвав себя сентиментальным идиотом: нет никаких шансов, что она вообще жива. Для хайдеров, конечно, тридцать лет – сущая ерунда, однако она была еще совсем маленькой тогда. Но если взглянуть на ситуацию с другой стороны, то ее ведь тогда не убили вместе со всей моей семьей, следовательно, она кому-то нужна. А из этого вытекает то, что она, скорее всего, жива. Но найти ее все равно не представляется возможным, ведь если из-за нее вырезали целую побочную ветвь клана, то она является для кого-то весьма ценным приобретением, значит, в такой ситуации этот кто-то не расстанется с ней ни при каких условиях.

Вздохнув, я провел рукой по лбу: в таком случае, все бессмысленно. На секунду рука задержалась на правой стороне лица, прикасаясь к глазу, в ответ на что тот взорвался резкой болью. Поморщившись, убрал руку. Жаль, что эта боль тоже совершенно бессмысленна. И Запрет тоже И зачем только старейшинам Правящего Клана понадобилось сделать это со мной? Вряд ли они и правда надеялись, что я верну наследницу. Просто мелочно сорвали злость: прокляли и вышвырнули из страны, как щенка без роду и племени. Закрыв глаза, я зло усмехнулся: да уж, надо было хоть кого-то обвинить в исчезновении сестры!

И тут… От размышлений меня отвлек порыв ветра, прокатившийся по комнате, и через секунду прямо надо мной полыхнула белая вспышка, послышался плеск воды. КАКОГО ДЕМОНА?!?!?!?!

Лори

Глотнув воды, я отчаянно забарахталась, разбрызгивая ее вокруг, и поняла, что тону, но при этом тащу с собой еще кого-то! Отчаянно взбрыкнувшись, я вынырнула и принялась отплевываться от волос Леонарда. Какие они у него длинные, офигеть можно!… СТОП!!!!! Леонард, вода… ЧЕЕРТ!!!!!!!

На всякий случай, я закрыла глаза, ибо мое любимое правило гласит: меньше знаешь – лучше спишь. Но в данном случае, это не прокатило, так как я, как бы я не пыталась, не могла выбраться из глубокой ванны на ощупь. Тем более на ощупь такооое можно нащупать…

Осторожно приоткрыв один глаз, я увидела перед собой лицо Лена, не выражавшее ничего, кроме глубочайшего шока. Так мы и смотрели друг на друга несколько секунд, тупо моргая и пытаясь сообразить, что произошло.

И тут от двери послышался довольный хохот.

– Вот это да! – радостно кряхтел от смеха Хиган, – Ну просто конец лета! Ребята, я вам прямо завидую!

– Если так завидуешь, могу уступить место! – огрызнулась я, тут же сообразив, что это было последней каплей. Откуда-то из-под меня послышалось тихое гневное рычание, и я сразу же приняла низкий старт, с опаской глянув на Лена. И в общем-то опасалась я не без причины, потому как в глазах хайдера явственно читалось: убить, убить, убить!

С боевым кличем я выскочила из ванны, разбрызгав остатки воды на принца, и, скользя по полу мокрыми ногами, вылетела в коридор. Откуда-то из-за моей спины уже раздавались звуки погони, жаждущей мести. Жуткой и кровавой…

С громким топотом я пронеслась по коридору мимо Манис и Рафаэля, глаза которых изумленно округлились, и заскочила в свою комнату, захлопнув за собой дверь. Из-за двери послышался сначала топот Леонарда, пробежавшего по коридору мимо, затем меланхоличный голос Манис, обращавшейся к Рафаэлю:

– Можно вас спросить… Почему Леонард в полотенце гоняет по дому мокрую Лори?

– Если бы я знал…

И в довершении всего, послышался истерический хохот Хига, который предательски прохрюкал:

– Эй, она тут спряталась!

Ну все, попала…

В комнату ворвался разъяренный Леонард и, схватив меня за шкирку, стал трясти, как провинившегося котенка.

– ЭТО ЧТО ТАКОЕ БЫЛО?!?!

– Я не виновата, не тряси меня… Лучше полотенце свое придерживай!

– ЧТООО?! – ох, он бы меня точно прикончил, если бы не вошедшие в комнату Манис, Рафаэль и Хиган. Последний, правда, скорее заполз…

– Чем вы тут занимаетесь? – удивленно протянула Манис, с суеверным ужасом переводя взгляд с мокрой меня на полотенце Лена. Я, решив, что это удачный случай улизнуть, заголосила:

– Помогите! Насилуют!

Глаза Манис и Рафаэля окончательно вылезли из орбит, Хиг уже совсем подавился от хохота и стал судорожно хватать ртом воздух, ползая на коленях, а Леонард, снова выпав в осадок от моей наглости, отпустил меня, и я проворно нырнула за спину Манис.

– Шутка… – пропищала я уже из укрытия.

Наконец, Рафаэль вспомнил, кто все-таки в доме хозяин:

– Что здесь происходит?!

– Она! Онаа!! Она… – кажется, Леонард даже дара речи лишился. Хотя нет, сразу же после этого на наши уши обрушился целый поток непечатной лексики.

– Я не виновата! – возмущенно воскликнула я, все еще благоразумно скрываясь за спиной Манис, – Это все дурацкий Круг Перемещения!

После этих слов Рафаэль помрачнел, а Хиган захохотал еще громче, что, как я думала, было уже в принципе невозможно.

– А ты думала, Круги Перемещения здесь работают?! Конец лета просто! – бессовестно ржал он, – Ты что, не дотягиваешься? В нашем доме вся сеть Перемещений специально сбита!

– Чтобы пригласить гостей, а потом устроить им такое западло?! – сердито огрызнулась я, теперь в полной мере осознавая всю глупость своей затеи.

Рафаэль снова нахмурился:

– Зачем тебе вообще понадобилось перемещаться?

– А, сама не знаю…

Старший принц вздохнул.

– Ужас какой-то… Ведете себя хуже детей! Все, инцидент исчерпан, все марш по своим комнатам! И чтоб ни звука! Гости называется… – пригрозил он, покидая спальню. Следом за ним выполз Хиг, все еще постанывая от смеха. В комнате остались лишь я, Манис и Леонард.

Последний тоже направился к выходу, окинув меня напоследок убийственным взглядом. Не может быть, на его глазу снова красовалась повязка! И когда он успел ее надеть, ведь в ванной был без нее…

– Леонард, так что все-таки произошло? – спросила его Манис, и тот остановился у двери, все еще буравя меня мрачным взглядом.

– Спроси у этой рыжей задницы, от которой даже в ванной спасения нет! – сердито отозвался Лен.

– Ладно, значит, это подождет. Я как раз собиралась за покупками, – бодро затараторила Манис, желая сгладить ту неловкость, повисшую в воздухе, – Так что когда освободитесь, присоединяйтесь ко мне. Собирайтесь, я пока на кухню схожу и приготовлю нам что-нибудь к обеду! – на этом Манис выскользнула из комнаты.

Я подалась вперед:

– Послушай, Ленни… Там, в ванной,… – его брови удивленно поползли вверх, – В общем, я видела его!

– ЧТООО?!?!…

– Твой глаз, бестолочь! – рассердилась я, – Я видела Знак Запрета!

После этих слов в комнате повисла напряженная пауза.

– О. Потрясающе. – бросил Лен, – В таком случае, ты все поняла.

– Да нет же, не все! Что это за Запрет? В чем его суть?

Леонард лишь отмахнулся.

– Давай потом. Не поверишь, но я уже чертовски устал от всего этого! – и хайдер бессовестно сбежал от объяснений, растаяв в черном смоге. Фу ты, я уже и забыла, какой он крутой! Вот так несправедливость, ему можно перемещаться, когда захочется, а нам нет! Хотя кто его знает, вдруг его сейчас занесло в ванную к Рафаэлю?… Мысленно захохотав в лучших традициях злобных гениев, я направилась на кухню, чтобы для начала выклянчить у Манис что-нибудь сухое на предмет переодеться, а уж затем и что-нибудь вкусное на предмет пожевать.

После того, как мы с Манис дружно сообразили себе на обед бутерброды с помидорами (мяса, увы, в доме кенрий не водилось), единогласно было принято прогуляться до ближайшего рынка. А что, надо же нам хоть как-то развлечься, тем более я должна разыскать ближайшее почтовое отделение. Пока Манис наводила порядок на кухне, я приводила в порядок себя: пользоваться добротой Манис и клянчить у нее одежду мне больше не позволяла совесть, поэтому я поговорила с Хиганом, который, пропустив пару надоедливых шуточек, прислал ко мне горничную, которая в свою очередь, принесла мне сухую одежду. Неплохой же костюмчик она мне подобрала! Вертясь перед зеркалом, вполне довольная собой, я разглядывала то, во что меня обрядили: симпатичная безрукавка из изумрудного шелка, застегивающаяся спереди наискосок от воротничка к левому боку на странные пуговицы, больше похожие на булавки, идеально сочеталась с короткой юбкой из такой же материи с разрезами на бедрах, отчего казалось, что юбка состоит из двух отдельных полотен спереди и сзади. Правда, к такой откровенной юбке прилагались еще и шорты, которые я, само собой, тоже надела. Натянув свои ботфорты, незаметно прикрепив к правому бедру чехол с ножами шин и перекинув через плечо свою походную сумку с деньгами и прочим колюще-режущим барахлом вроде моих любимых акир, я спустилась на первый этаж, где меня уже поджидала Манис. Лен, разумеется, все еще злился на меня, поэтому не удивительно, что от увеселительного похода в моей компании он отказался.

На торговой площади было солнечно и людно. Кенрии, весело смеющиеся и снующие меж торговых рядов, люди-торговцы, что-то выкрикивающие и считающие деньги, кочевники-сингхи, торгующие разным экзотическим хламом – все это шумное сборище вращалось, двигалось, жило. Я внезапно ощутила такой прилив счастья, что была готова расцеловать весь мир. Но тут я вспомнила про письмо в город, все еще лежавшее у меня в сумке, и меня словно пронзило насквозь огненной стрелой, потому что я вспомнила текст письма: «…мой напарник мертв, я возвращаюсь в город одна…». Мертв…

На секунду мне показалось, что я вижу в толпе глаза, серые сияющие глаза. Перед глазами снова появилась картина из моего недавнего кошмара: Нейдан улыбается, и вдруг… Его глаза меняются, становятся пустыми. Глаза…

Обладатель серых глаз все еще стоял на противоположной стороне моста, глядя на нас, чуть убрав с лица капюшон чернильно-синего плаща, правда, не настолько, чтобы я могла увидеть волосы или хотя бы лицо полностью. И тут… Он резко откинул капюшон с лица.

Нет… Глаза были не серыми, а ярко голубыми. Светлые, чуть курчавые волосы, красивое бледное лицо, хиос… Фнора…

Как я могла еще хоть на что-то надеяться?! Слезы разочарования обжигали, но я не могла позволить им пролиться. Такая ерунда… Надежда – глупейшее чувство!

Но, как говорится, где потеряешь, там и найдешь…

Я, уже повернувшись в сторону лотков, собралась позабыть об этом, как вдруг Манис, что-то громко выкрикнув, метнулась через площадь к мосту.

Манис

– Лаф! – я выкрикнула это имя, когда-то такое привычное и родное, ныне почти позабытое. Выкрикнула машинально, прежде чем успела что-либо проанализировать. И в следующую секунду, также без моего ведома, тело само подалось вперед, навстречу обернувшемуся на противоположной стороне моста человеку.

Он ни капельки не изменился с того самого дня, когда мы виделись с ним в последний раз, разве что стал немного выше, да волосы стали длиннее. Все те же светлые детские кудряшки, озорные, блестящие своей океанской лазурью глаза, все то же наивное изумление во взгляде, когда он, видя меня, понимает, что быть меня здесь не должно.

Я уже со всех ног бежала ему навстречу, совершенно позабыв о Лори, застывшей в изумлении у прилавка с парфюмерией. Лаф, все еще имея потрясенный вид и совершенно сумасшедшие глаза, так же кинулся ко мне навстречу.

– Лаф! – еще раз звонко вскрикнула я, обхватывая руками его шею и зарываясь в его золотые волосы, пахнущие мятой и травой.

– Манис… – прошептал он, дрожащей рукой проведя по моим волосам от затылка до талии. На секунду отступив, он окинул меня взглядом, в котором, как мне показалось, мелькнула тревога. Проведя руками по моим волосам, плечам, коснувшись слегка подбородка, словно проверяя, не призрак ли ему явился, Лаф все сильнее менялся в лице. Наконец его глаза утратили это рассеянное выражение непонимания:

– МАНИС! – воскликнул он на всю улицу, подхватив меня на руки и закружив, – Манис, малышка! Ты ли это?!

Лаф, весело смесь, опустил меня на землю, но все еще продолжал прижимать к себе, словно боясь, что я исчезну.

– Это правда ты… – все еще потрясенно шептал он.

– Ну кто же еще! – я, всхлипнув, прижалась к нему, обвив руками его шею.

Кажется, в таком положении мы замерли на некоторое время. Он, обнимая меня за талию, нежно поглаживал по волосам, а я беззвучно плакала от счастья, уткнувшись носом в его рубашку.

Тут я и вспомнила о Лори, которая даже не попыталась вмешаться в нашу крохотную идиллию. Обернувшись, я устремила взгляд к лотку с духами, и сразу же заметила ее, крадущуюся в направлении выхода с рынка. Кэрри восседал у нее на плече, также, видимо, решивший, не прерывать нас. Мне стало совестно, и я, на секунду отстранившись от Лафа, мысленно позвала духа: «Не уходите! Верни Лори, пусть останется».

– Как же ты тут оказалась, малышка? – Лаф никак не мог отделаться от этой дурацкой привычки так меня называть, – И где ты была все это время?…

– Ох, Лаф, это такая длинная история… – немного смутившись, отозвалась я, и прибавила:

– Вот, познакомься с моей подругой – кивнула я в сторону подошедшей Лори.

– Улица – не самое подходящее место для знакомства, мне кажется. Поэтому приглашаю вас обеих, леди, – он слегка поклонился, подмигнув совершенно ошеломленной Лори, – В свои скромные апартаменты, которые я делю со своей дамой сердца.

– Дамой сердца?… – недоверчиво вскинула бровь я, однако Лаф сию же секунду поднес палец к губам, призывая к молчанию.

– Даже не спрашивай! Все поймешь сама – загадочно пообещал он, – Идемте! – он повернулся к Лори, жестом предлагая ей опереться на его руку, как это полагается знатной леди. Она неуверенно улыбнулась и слегка обхватила его локоть, в то время как я подхватила его под руку с другой стороны, полагая, что на правах старой знакомой я могу это себе позволить. Кэрри перелетел на мое плечо, не спуская с Лафа внимательного изучающего взгляда.

– Ой, не могу! – смеялась Лори своим серебряным смехом, – Вот значит, какой Манис была в детстве!

И она разразилась очередным приступом смеха, выпустив руку Лафа и сгибаясь пополам.

– А ей тогда и говорю: Манис, ты не можешь залезть на это дерево, потому что ты в своем платье вызываешь нездоровый интерес! – хохотал вместе с Лори Лаф, в то время как мне хотелось просто провалиться сквозь землю. Это надо же! Пяти минут не прошло, а они уже чуть ли не лучшие друзья, да еще и нашли замечательную тему для обсуждения: мои детские похождения! А ведь я на самом то деле была милая и прилежная девочка, а в интерпретации Лафа получается неизвестно что!…

– Лаф, а как скоро мы доберемся до твоего дома? – спросила я будничным тоном, не желая портить им веселье, однако стремясь перевести разговор в другое русло.

– Мы почти пришли, – отозвался тот, – Сейчас поднимемся еще на один ярус вверх, и вы его увидите.

Пройдя по винтовой лестнице, высеченной прямо из ствола огромного дерева (чтобы обхватить его полностью, нужно было бы, наверное, выстроить в круг человек двадцать), мы поднялись на огромную деревянную площадку. Эта площадка помещалась между множеством такими же исполинскими деревьями, как и то, о котором я говорила, и имела внушительные размеры. Она, видимо, выполняла функцию улицы или аллеи, так как по длине была намного больше, чем по ширине, и уходила вперед, петляя в воздухе между стволами, пока не исчезала из виду.

Я, все еще потрясенная архитектурой Кенрий, удивленно замерла. Присмотревшись, я увидела уходящие вверх, вниз и в разные стороны, извивающиеся между ветвей и спрятанные в густой алой листве лестницы, подвесные мосты и переходы. Лаф двинулся вперед, и Лори последовала за ним.

– Вот мы и на последнем ярусе. Добро пожаловать в Верхний Город! – гордо провозгласил Лаф.

Я все еще продолжала стоять как вкопанная, восхищаясь исполинскими размерами самой аллеи, подвесных мостов-переулков и широченных огромных деревянных лестниц, так превосходно вырубленных прямо из стволов и ветвей деревьев. Если первые ярусы, скрытые густыми ветвями и наиболее удаленные от солнца, получали приличное количество освещения, то Верхний Город просто сиял, озаренный чистейшими потоками солнечного света.

– Что за дивное место! – только и смогла выдохнуть я.

Лаф довольно улыбнулся.

– Сюда, нам нужно свернуть с Солнечной Аллеи направо и пройти по переулку, – распорядился он.

Мы дружно двинулись за ним, блаженно глядя на открытое голубое небо в обрамлении красных кленовых листьев, на которых плясали отблески солнечных лучей.

Мимо нас промелькнула молоденькая кенрия, ловко сновавшая по шаткому мостику.

– Добрый день, Лаф! – улыбнувшись, бросила она нам.

– Здравствуй, Леа! – Отозвался Лаф, – На ярмарку идешь?

– Ага! – кивнула та, – С принцем Хиганом! – рассмеялась кенрия и, взмахнув золотистым хвостом, неуловимым движением слетела с лестницы. Меня всегда поражала эта ловкость и подвижность кенрий. А как они по деревьям лазают, просто загляденье… Действительно, такой город – самое удобное место для них.

– Ох уж этот Хиг! Ни одной лисички не пропустит… – сокрушенно покачал головой Лаф, сворачивая с моста и поднимаясь по очередной небольшой лесенке, обвивавшей толстенную ветку (человек пять в обхвате, не меньше!) и уходившую вверх, в листву.

– Знаешь Хигана? – удивилась Лори.

– Да, в общем. Хотя Магред и занимает большую площадь, население его не так уж и велико. А в столице так и вовсе все друг друга знают. По крайней мере, местные жители, приезжих торговцев не считаем. И вообще, только Верлона имеет такую причудливую архитектуру! В других кенрийских городах свои достопримесательности. – произнес Лаф, – Вот мы и пришли….

Дом Лафа был сравнительно невелик – деревянное строение в два этажа, спрятанное в самой гуще алой листвы. Очевидно для того, чтобы летний зной не проникал в комнаты, ведь летом такое количество тепла и света может пагубно сказаться на жизни обитателей дома. Все-таки, это чудная идея – строить дома в кронах деревьев, в их стволах и на ветвях. Дома получаются не слишком большие, однако очень уютные и гармонично выглядящие со стороны…

Итак, дом моего друга был выстроен на самой верхушке дерева, и был пристроен к разветвлявшемуся в конце натрое стволу дерева, посему был надежно закреплен. Кроме этого его деревянные стены обвивали более мелкие ветви дерева, следовательно не нужно было опасаться его неустойчивости. Но в общем, это строение было очень симпатично, хоть и не так велико, как усадьба принцев, куда нас временно вселили, и именно это и придавало ему некий домашний уют, ведь в доме Хигана и Рафаэля я все равно чувствую себя как на королевском приеме.

– Пойдемте, – позвал Лаф, – Сейчас ты, Манис, удивишься…

По деревянной площадке мы приблизились к дому, утопавшему в солнечном свете и цветах. В основном это были орхидей с воздушными корнями, но кое-где встречались посудины с настоящими цветами, как огромные горшки с розами, мостившимися у лестницы и на веранде.

Как только я подошла ближе, сразу же различила сидящую на открытой летней веранде фигуру. И… Я действительно изумилась: как же не узнать эти русые волосы, отливающие медью, эти глаза цвета темного янтаря…

– Так это ведь Моника! – воскликнула я, остановившись, – Моника Тао!

Девушка на веранде также, заметив нас, поднялась с кресла-качалки, оставляя на нем свою книгу.

– Она самая! – лицо Лафа озарила довольная улыбка.

Мне захотелось рассмеяться от счастья. Хоть я и была поражена и сбита с толку, на интуитивном уровне что-то подсказывало мне, что лучшей пассии для Лафа не сыскать.

Тем временем Моника, уже сбегавшая по лестнице к нам, узнала меня и приветственно раскрывала объятия.

– Ох, Манис! – произнесла она своим чистым сопрано, нежно прижимая меня к себе, – Я так рада тебя видеть!

Ее слова звучали неподдельно радостно и тепло, и на меня нахлынула волна неясных ощущений, воспоминаний о доме…

– После того, что с тобой произошло! – горестно продолжала Моника, увлекая меня в дом, – Бедняжка! Это так несправедливо… – пробормотала она, погладив меня по голове. Затем, на секунду остановившись, она повернулась к Лори:

– Вы, должно быть, ее подруга. Пройдемте с нами, внутрь… – пригласила она, и Лаф немедленно подхватил Лори под руку и повел следом за нами.

Как же хорошо мне было в те мгновения! Такая волна дружеской любви, сочувствия и понимания обрушилась на меня, что я невольно плескалась в этом море счастья, ощущая себя совершенно довольной судьбой. Наверное, такие мгновения стоят тех бед и испытаний, выпавших на мою долю. Теперь я не говорю о них, как о чем-то страшном, темном, как о прошлом, о котором не стоит заикаться. Это было, и это тесно связано с тем, что я такой родилась. Я родилась Нуар, и с этим ничего не поделать. Где бы я ни была, это все равно будет меня преследовать, словно болезнь. И никуда мне не деться от тех Черных Людей, от своих собственных страхов. Но теперь я знаю, что не всегда необходимо бежать, что всегда найдутся люди, готовые тебя любить и поддерживать, зная, что ты представляешь опасность. Такие, как Лаф, Моника… А что касается Лори и Лена….

Я пока побоялась сказать им об этом. А зачем их беспокоить? Скорее всего, они так и не узнают, что я нуар, если я сама им об этом не скажу, ведь других признаков нет. Разве что татуировка.… Но вряд ли кто-нибудь из них настолько осведомлен, чтобы по ней распознать меня.

Я на самом деле полюбила их и не хочу теперь причинять им боль. Достаточно с них того, что я – фнора, бежавшая от императорских войск, опасная и непредсказуемая. А что касается остального.… Назовем это ложью во спасение.

Такие вот мысли копошились в моей голове, пока Моника готовила на кухне чай, а мы с Лори и Лафом сидели на софе в уютной прохладной гостиной. Надо отдать должное Лафу, он ни разу не завел разговор о моем происхождении, ни слова, ни намека не проронил в присутствии Лори. Мы беседовали на различные нейтральные темы – о кенриях, о ночных охотниках, о моих путешествиях, о событиях дома, которые заставили всех фнор бежать и прятаться. Лаф пересказал нам всю хронику того рокового бунта против Империи, который и заставил всю семью бежать с родного Обунай, дробиться на части и разъезжаться по разным концам света.

Лори, наверное, думает, что я так же, как и Лаф с Моникой, бежала из-за революции, и это мне очень на руку. Совестно обманывать ее, но… Мне кажется, она мне слишком дорога стала за эти несколько дней, проведенных вместе, и я не могу так жестоко разрушить ее воображаемый мирок.

В гостиную вернулась Моника и, звякнув жестяным подносом, опустила на столик четыре чашки чаю.

– Ну, каким вы находите наш дом? – кокетливо спросила она меня, словно речь шла не о доме, а о женихе.

– О, он просто великолепен! – ответила я с жаром, ведь дом их на самом деле был прекрасен: просторные светлые комнаты, уютная мебель из темного дерева, совсем как дома…

– Манис, знаешь, мы хотели бы поделиться с тобой радостной вестью! – вновь улыбнулась мне Моника.

– Скоро у нас будет ребенок! – провозгласил Лаф, и я на миг замерла на месте, ошарашенная этой новостью.

– Постойте… Что?! – пролепетала я непослушными губами, – Ребенок?…

– Да, да! – счастливо улыбаясь, Лаф обнял Монику за плечи и привлек к себе, – Здорово?

– Нет! – воскликнула я, поднося руки к лицу и сжимая виски, – Нет, не здорово!

Моника изумленно застыла, в то время как Лаф, все еще улыбаясь, глядел на меня взглядом, полным непонимания.

– Вы ведь еще так молоды! Лаф, ты же даже младше меня! О чем вы только думали?! Как вы вообще собираетесь о нем заботиться?!

– Ну… – казалось, до Лафа дошел весь смысл моих слов, но он на удивление не обиделся, а лишь мягко понимающе улыбнулся Монике, которая обеспокоенно сжала его руку, – Все не так, как ты думаешь. Понимаешь, война меняет людей. Мы уже не те избалованные детки плантаторов, для которых стыдливые поцелуи украдкой в тени старых тисов – всего лишь игра. Мы пережили не меньше твоего, когда солдаты Нантариона разрушили наш дом! Когда мы поднимали огромное восстание против колониальных властей Империи, когда по улицам Фэльвы текли реки крови, когда погиб каждый четвертый из наших друзей! Когда мы потерпели сокрушительное поражение, и были казнены еще половина наших друзей, из тех, кто остался в живых! Когда мы бежали из родных мест, как крысы с тонущего корабля! Когда хоронили отца и Элиота…

На последних словах он остановился, пронзительно глядя мне в глаза.

– Да, Манис, Элиот мертв.

Я поверить не могла его словам. Многие ночи подряд мне снилась его смерть, но я не могла заставить себя поверить в то, что это на самом деле могло произойти. Нет….

– Его убили еще тогда, когда громили наш особняк. Он выступил против них, освободив свою Силу, убил половину из тех имперских ублюдков, но сам…

Голос Лафа звучал словно издалека, откуда-то из другого мира, словно я постепенно уходила под воду, а он оставался на поверхности. Глубже… глубже… глубже…

Я почувствовала горячее прикосновение, и, повернув голову, увидела, что Лори сочувственно сжимает мою руку, переплетая пальцы.

– Манис, все образуется! – тихо шепнула она мне, – Я это точно знаю.

Я смогла лишь кивнуть, так как голос меня до сих пор не слушался. Лаф и Моника не произнесли больше ни слова, лишь беззвучно смотрели на меня, скорбя вместе со мной.

Прошло некоторое время, затрудняюсь определить, сколько.

– Знаете… – произнесла я наконец, – То, что у вас будет ребенок… Это хорошо.

Лаф ослепительно улыбнулся мне, Моника еще сильнее прижалась к нему, тоже радостно улыбаясь, а Лори лишь крепче сжала мою ладонь.

Жизнь продолжается. Что бы ни произошло с этим миром, она будет продолжаться. Снова и снова. Без конца.

– Манис, у меня есть кое-что для тебя! – Моника, хлопнув себя по лбу, вскочила с места, – Письмо от твоей сестры.

– Иладрис?…

– Конечно! – отозвалась фнора, хватая меня за руку и увлекая за собой, – Разве у тебя есть другая сестра?…

Когда мы поднялись наверх по скрипучей деревянной лестнице, Моника привела меня в небольшую спаленку, расположенную в мансарде, так, что выбеленный потолок наискосок нависал над кроватью. Стены комнаты были обклеены обоями в мелкий цветочек, точь-в-точь, как в моей комнате дома.

Моника подошла к небольшому дубовому комоду, стоящему у приоткрытого полукруглого окна, и достала из верхней шуфлятки конверт и небольшую лиловую коробочку.

– Вот, – протянула она мне эти вещи, – Если хочешь, оставлю тебя одну.

С этими словами она покинула комнату, скрипнув половицей. Я же, присев на кровать, дрожащей рукой вскрыла сургучную печать и развернула лист бумаги, сложенный до этого конвертиком. Бумага была желтоватой и старой, однако все еще слабо отдавала неуловимым ароматом фрейзий. Затаив дыхание, я начала читать.

«Дорогая моя Манис! Признаться, я даже не подозревала, что когда-либо захочу написать тебе, однако в данное время считаю это своим сестринским долгом. Никогда я не питала к тебе привязанности, и, надо признать, не без причины. Ты ведь тоже меня не жаловала, тем более, подозревая, что я питаю нежные чувства к Элиоту Ариону, ты всеми силами препятствовала нашему союзу. Теперь я признаю, что, возможно, ты делала это ненамеренно, однако мне приходилось очень тяжело. К тому же, как бы идеально я не играла на клавесине и каким бы ангельским голосом ни пела, ты все равно была много начитаннее, умнее и красивее меня.

Я пишу, чтобы поведать тебе, что наша жизнь после твоего ухода кардинально переменилась. Семьи стали покидать страну, а многие же, кого мы знали, отправились воевать и потерпели жестокое поражение. Мы же, с семьей и с моим мужем переехали на Жемчужные Острова, и нам здесь очень даже неплохо живется. Между прочим, мой муж – Моз Сальфи, мы поженились в последнем неразрушенном храме Лоразиан через пару недель после твоего бегства. Я очень счастлива с ним, хоть сейчас он и на фронте, в Лан-Дааге, служит полевым врачем.

Я прошу прощения за все те ужасные выходки, которые позволяла себе в детстве, а в особенности за все мои обидные слова. Прости меня, если сможешь. Просто это было большим испытанием для меня в детстве – знать всю правду.

Я не питаю к тебе больше никакой неприязни, отчасти потому, что ты будешь страдать гораздо сильнее меня. Я говорила тебе ужасные вещи, и всю жизнь была несправедлива к тебе. Но это не твоя вина. И однажды ты узнаешь обо всем…

Ты уже страдаешь, и никто не в силах тебе помочь. Так вот, я пишу тебе, чтобы сказать, что ты мне не безразлична, сестра. И я не виню тебя в его смерти.

Надеюсь еще увидимся. Твоя сестра, Иладрис Лан-Оран-Ийонфи-Сальве.»

Закончив читать, я ощутила, как внутри меня медленно разливается волна спокойствия, как все плохие мысли одна за другой покидают мою голову, ровно как и все беспокойства и тревоги. Как же хорошо! Старые ошибки прощены, значит, все изменится. К лучшему! Непременно. Неясными мне туманные фразы вроде «знать правду» и «однажды и ты узнаешь обо всем» меня смутно тревожили, но я попыталась выбросить это из головы.

Послышался скрип лестницы, и через минуту в комнату вошел Лаф и остановился у двери, опираясь плечом о косяк.

– Ну, что она написала? – спросил он совершенно будничным тоном, словно мы с Иладрис не виделись неделю, а не много лет.

– Иди сюда, – я поманила его рукой, призывая сесть рядом, – Иди!

Он послушно приблизился и присел на кровать рядом со мной. Я, не в силах удержаться, краем юбки утерла набежавшую слезу и уткнулась лбом в плечо друга.

– Я так счастлива… – мой голос дрожал, как желтый лист на осеннем ветру. Лаф нежно погладил меня по голове.

– Все хорошо, малышка. Нам больше не зачем расставаться. Теперь мы всегда будем вместе, обещаю.

– Я так счастлива…

– Давай посмотрим, что тебе передала сестра, хорошо? – Лаф обратился ко мне, словно к заплаканному ребенку, мягко улыбаясь. Я, кивнув, подала ему лиловую коробочку, и он, открыв ее, извлек на свет медальон. Медальон с выгравированной на нем кошечкой. Она смотрела на меня своими крошечными рубиновыми глазами, словно впивалась в самую душу. Подцепив ногтем застежку, я попыталась открыть его, но это оказалось отнюдь не так уж просто. Лишь пару минут спустя проржавевшее от старости крепление поддалось. Может быть, Иладрис что-то спрятала в нем? Иначе зачем…

Но внутри ничего не было. Ни записки на клочке бумаги, ни других крошечных предметов. Лишь… Приглядевшись, я с трудом различила гравировку на внутренней стороне крышки.

«Мериадрис».

В переводе с фноранского – «Прощение». Вначале я прочитала слово как «Илладрис», потому что оно пишется похожими рунами, но это определенно было слово «Прощение». Ведь Иладрис пишется как «Воздаяние». А Манис – как «Милосердие». Как же давно я не встречалась со своим родным языком, что практически разучилась читать…

Но что же Иладрис имела в виду, когда сказала «это было большим испытанием для меня – знать всю правду»?…

Лаф медленно передал подарок мне, и я повернулась к нему спиной, подобрав волосы. Он осторожно перекинул цепочку и застегнул.

– Лаф… – произнесла я тихо, теребя медальон в руке, – Можно задать тебе один вопрос?

– Ну конечно!

– В тот день, четыре года назад,… Те люди ведь приходили за мной!

Лаф неожиданно помрачнел.

– Да. Но мне бы не хотелось сейчас об этом говорить.

Я ведь так и полагала, что все эти события произошли исключительно по моей вине… И почему только угораздило меня родиться проклятой?!

– Манис… – Лаф коснулся моего плеча, – А эта девушка, которая пришла с тобой… Она знает о тебе?

Я смогла лишь горестно покачать головой. Из гостиной донесся звонкий смех Лори, которая как раз беседовала с Моникой внизу. Ох, если бы она только знала, как тяжело бывает порой… Как хочется повернуться к людям всей душой, но, прекрасно понимая, что они по своему обыкновению, отвергают все опасное и непонятное, боишься….