Читать книгу Нерумикон - Ademera - Страница 17

Под такими высокими потолками Васка года три не бродила, наверное. Дворец явно принадлежал древней альсвадорской знати. Возможно, когда-то его даже строили для приспешников Праведного Короля. Вполне возможно… На утренней экскурсии должны были это рассказывать, но Васка на неё прийти не удосужилась.

Длинный зал бесконечно уходил в обе стороны. Очевидно, это была лишь одна из бывших столовых. Теперь – наверняка единственая, все остальные помещения приспособили для обучающих и военных целей. А поодаль начинались коридоры, ведущие в гораздо более скромные комнатки. Васка была счастлива возможности оставить свои узелки в одной из них. Всему остальному, что происходило с ней в последние два дня, она относилась с меньшим энтузиазмом.

Золотистый свет просачивался через высокие резные проёмы окон. Под потолком летала сверкающая на солнце пыль, за которой виднелись морды звериных барельефов.

Столы были странными: словно кто-то заказал сделать их очень длинными, на казарменный манер, но потом распилил на много уединённых столиков. Смешно, но понятно. Ха! Только в чокнутом воображении можно усадить так много переживших за одной скатертью. Единственная парочка длинных столов стояла, видимо, из эстетических соображений, посреди столовой. За ними, наверное, никто и не сидел-то никогда. Поэтому за одну из огромных столешниц без какого-либо заззрения совести бухнулась Васка. Она в смешанных чувствах глядела на свою тарелку, то ли размышляя над её содержанием, то ли пытаясь придумать саркастичную шутку по его поводу.

Ну и, разумеется, именно за её столик из всего великого разнообразия додумались плюхнуться некая рыжеволосая сугнирка и – куда бы ещё увлекательнее? – четырежды «великий» Наставник.

Они даже внимания на Васку не обращали, повернувшись к ней спиной и беседуя об утончённых материях. Девушка поскрипела на скамье, пытаясь ложечкой – красивой, оловянной ложечкой – поддеть тянущуюся плёнку на чём-то, походившем на кашеобразный суп. Нет, если быть откровенной, по виду это больше напоминало след коровьего копыта, залитый весенним половодьем со всем его многообразным содержимым, которое потом подмёрзло и ещё не до конца растаяло. Васка считала себя непривередливой в плане пищи. Но сейчас ей хотелось позвать на помощь.

– Я не могу это есть, – выдохнула она наконец. – Я хочу мяса.

Иэра же довольно уверенно загребала эти «разжиженные минералы», как утверждали люди знающие. Это даже органикой сложно было назвать, но, как объясняли, такие «живые кристаллы» специально выращивали для пищи в окрестностях Альсвадора.

– Такая еда укрепляет дух, – заявил седоволосый наставник, впервые повернувшись в васкину сторону. – После этого можно заняться и телом.

Васка зыркнула на него.

– Нерум бы сейчас укрепил мой дух.

Накануне она снова нажралась нерума, вызвав новый приступ паники у сугнира. А утром уже стояла, покачиваясь, в Зале Чистоты, где её провозглашали экзорцистом. Наставники в красивых синих мантиях произносили много важных речей и поздравляли прошедших вступительный отбор, а Васка шмыгала носом и сквозь тупую боль в голове думала о тех, кто наиглупейшим образом погиб в этом турнире. Сами по себе проходные испытания не были особо опасны. Можно было преодолеть их, не имея никаких особых навыков. Но пережившие тем и отличались, что умели создавать себе проблемы. Тьмородившиеся не ходят стаями. Когда встречаются хотя бы двое, часто проливается кровь. Но такую толпу мглорождённых Васка за эту жизнь увидала впервые. И каждый, разумеется, стремился продемонстрировать зубы.

После речей началось безобразие. У каждого рекрута взяли несколько капель крови, а через минуту на них всех уже навешивали, как ошейники, маленькие талисманы из простого железа. «Вот уже первые оковы пошли, буквально!» – ужасалась Васка, ощупывая холодную цепочку.

– Никто из вас ещё не является экзорцистом, пусть вы и будете носить наплечники с символом Дома, – обрадовал главный выступающий. Предводитель всей дикой затеи. Он был с густой тёмной бородой, дорого одет, но без мантии, и каждый тьморождённый в зале легко чувствовал: в нём нет крови Древнего Зла. Явно воин, судя по осанке; явно умный, судя по глазам. Но человек. И он стоял на возвышении, как овца посреди волков. Как слепец среди лезвий.

– Мы не можем изменить вас, дав лишь звание. Это долгий путь, который каждый из вас должен пройти сам, с нашей помощью. Талисман Определения будет напоминать вам об этом. Теперь ваши души связаны с ним через кровь, и если вы стоите здесь, значит, вы согласились принять этот риск. Теперь пути назад нет: чтобы получить звание настоящего экзорциста, вам нужно суметь превратить эту железку в золото.

«Это какая-то метафора, да?» – Васка несколько раз уточняла с иронией, но все с серьёзными лицами отвечали ей, что именно это и нужно осуществить. Ты будешь оставаться учеником-рекрутом на побегушках, пока эта вечно холодная бирюлька на груди не засияет, и всё якобы зависит от успехов в личном просветлении.

Васка собиралась проявить всю свою устремлённость, выполненив задание лучшим возможным образом и в кратчайшие сроки. Это означало – в ближайшее же время отнести Талисман в алхимическую лабораторию, где сейчас подрабатывал Шанс.

Нет, ну серьёзно!! Кусок железа – в золото?..

Если бы она могла это делать, она бы не искала работу по Дворам… то есть, Домам Экзорцистов. Васка считала себя весьма ироничной, но кто бы ни придумал такую задачу, явно превосходил её на голову. В случае неудачи с её душой должно было произойти что-то весьма неприятное, но эту часть Васка уже прослушала, потому что её сильно мутило посреди церемонии, и она мечтала лишь, чтобы её не стошнило на пол.

Даже сейчас шум сдавливал виски, от него не было спасения. Только медовые кристаллы могли разогнать вечный гул, но потом он возвращался с двойной болью. Так что… да.

– Нерум бы сейчас укрепил мой дух.

– Ты снова за своё, – скривилась Иэра. Разумеется, сугнирка не могла остаться в стороне. – Этот сарказм, это… неуважение ко всему.

– Нет, я правда хотела бы сейчас отключиться ненадолго, – пробормотала Васка. – Или, может, мне посчастливится, и эта сладкая дрянь меня наконец убьёт.

Иэра плохо скрывала раздражение.

– И этого ты хочешь? Вся жизнь, вся сила, всё необычное и невероятное, обладателем чего ты теперь стала – всё это тебя совершенно не впечатляет?

– А с чего это должно меня впечатлять? Здесь кормят, обещают защиту и стипендию. Ну замечательно, я готова работать за это. С какой Бездны тебе сдались мои эмоции?

– Барышни… – пытался вмешаться наставник. Но он ещё не понимал, в чью ссору влез.

– У тебя есть возможность использовать с толком свою жизнь. Сделать мир лучше. Этот статус, который вызывает уважение… потому что люди верят в экзорцистов! Верят, что мы наконец-то принесём им мир! А такие, как ты, просто не имеют права быть в Доме!

– Остынь, Иэра, – наставник мягко пытался удержать Иэру за плечи. – Как можно? Она тоже здесь первый день.

Васка сморщилась.

– Люди дураки, если верят, что вот-вот придут волшебные спасители с белым крестом на доспехах и разом покончат с их бедой. Сколько лет прошло со времени Разрыва Купола? Две, три сотни? А сколько столетий существуют инквизиторы? Пять?.. И теперь, когда вы облажались и поняли, что годитесь лишь на запугивание и никчёмные благородные лозунги, экзорцисты должны прийти и спасти всех?

Иэра поднялась и угрожающе направилась к Васке. Разговор всерьёз угрожал перейти в драку. Но Васка уже завелась.

– Теперь мы должны спасать тех, кто веками проклинал нас и называл Пережившими? Ты, которая скрывала свою сущность, чтобы не быть пришитой дружками-инквизиторами, теперь говоришь, что они верят в тебя? Да мы просто новый скот на заклание! Свежая кровь, которую бросят Ит Ахра!

Кажется, она хватила лишку. У Васки вначале вроде не было желания никого оскорблять, но да Бездна с ним. Иэра с ненавистью смотрела ей в глаза.

– Ты не представляешь, каково это, Васка Востра. Ты не можешь даже начать представлять, каково это – быть серокожей в Инквизиции. Пережившей серокожей в Инквизиции! И ты представить не можешь, через что я прошла…

– Зачем?

В наступившей тишине глаза Иэры вспыхивали плазменным светом.

– И что ты знаешь о монстрах, – продолжила вдруг сугнирка голосом, от которого простой человек бы содрогнулся. Но, разумеется, не Васка. Её это лишь веселило. Она ещё не понимала, почему, но эта инквизиторша просто не могла её напугать. Какие бы грандиозные речи она не вещала, Иэра была с Ваской на одном уровне. Ещё с того момента, когда напала на неё со спины в Тридукане.

– Что ты можешь знать о внешних монстрах, – повторила сугнир, испепеляюще глядя Васке в глаза. – Ты не жила в Нижнем мире. Ты не видела Купол в том месте, где он треснул. Ты не видела семьи, разорванные Ит Ахра на куски, и людей, кидающихся в бой на гигантских чудовищ с кирками и лопатами, чтобы защитить любимых. Тебе бы только гулять по зелёной травке, лизать нерум и тратить жизнь, зная, что она всегда к тебе вернётся – вместо того, чтобы сделать хоть что-то полезное. Так о чем ты вообще говоришь?

– Столько разговоров о чести… – просверкала глазами Васка в ответ на дикий взгляд. – Однако ты всё-таки бросаешься с кинжалами со спины. Ты настоящая пережившая, Иэра – как и я. За позолотой дерьма не скроешь.

А в васкиной памяти мелькали непрошеные картины Родиана: серой, вечно затенённой страны, в народе именуемой Нижним миром. Мира камней, крови и редкого света. Воздух там вечно пах известью. Зараза, пропитавшая всё васкино детство. Только она предпочла что-то сделать с собой, чтобы вырваться. Сколько сил было приложено, чтобы добраться до золотого Инориума, а потом и неринской травы. И Васка не стремилась приносить себя в жертву ради тех, кто только жаловался и стенал.

– Мара Васка! Мара Иэра, – не вытерпел наставник. – Так не подобает вести себя экзорцистам, даже в первый день!

Иэра остановила руку, уже тянущуюся к рукояти кинжала.

«Конечно, – хмыкнула Васка. – Послушна даже сейчас.»

Она пренебрежительно подняла руки и сделала шаг назад – смотрите, мол, я себя контролирую. Иэра сделала примерно то же. Однако зрительный контакт они разорвали в самый последний момент перед тем, как разойтись в стороны. И Васка ещё долго не могла забыть этот сильный взгляд пылких, преданных делу глаз. Как, надеялась она, остро должны были ответить на такой взгляд её собственные, полные ледяного презрения.