Читать книгу В поисках Локи - Ади Сноу - Страница 5

Дэн никак не мог понять, почему, несмотря на его весёлый нрав, находчивость и смекалку, у него нет настоящих друзей. У других ребят – масса недостатков! Серый подловат и трусоват. Сикорски – обжора, его бабушка хвасталась, что маленький внучок съедает на завтрак шесть яиц! У Лары с первого этажа всегда влажные ладони и от неё плохо пахнет. Тощий – злюка и обожает потешаться над теми, кому досталось, вот и над Задирой он ржал больше всех, конечно за её спиной – так быстро бегать, как Дэн, он не умеет. Да и жадничали многие и ябедничали… но почему-то все всегда держались вместе. Вместе придумывали очередные дурацкие занятия – поливать муравейник, плевать на стену, кто выше, отрывать лапки паукам косеножкам, покупать стручки и траву, расплачиваясь листиками, играть в «да и нет не говорите», в вышибалы и прятки. А Дэн всегда чувствовал себя непринятым. Нет, поначалу Дэновы затеи всегда воспринимались на ура! Дык они того стоили. Прокопать тоннель в подвал! Организовать ферму по производству бабочек из гусениц! Построить настоящее убежище в кустах! Устроить бабушкам на посыпанном щебнем пятачке перед Г-скамейками шоу «Мы ищем таланты». Его хвалили и любили… ровно до того момента, как что-то шло не так.

– Ну, что, Черныш, – говорил сочувственно брат, открывая дверь, – чё опять хнычешь?

И Дэн, шмыгая носом, рассказывал, что ребята понапрасну взъелись на него, совсем понапрасну! Ну кто ж мог знать, что Сикорски засыпет в тоннеле, гусеницы окажутся настолько ядовитые, что Ларку повезут в больницу, благо хоть Серый с Тощим отделались сыпью и болью в подмышках! Что шмели, такие толстые и добрые, оказывается не жалят только Дэна, а Задиру очень даже жалят… Что бабушки недолго будут умиляться песенкам и стишкам, потому что щебёнка из-под башмаков самого Дэна, закрутившегося волчком в веселой пляске, полетит в их слезящиеся от умиления глаза, хорошо хоть, почти все старушки в очках! И, да, кто ж мог предполагать, что влетит почему-то не ему одному, а всем.

Брат никогда не ругал своего Черныша. Он сочувственно хлопал его по плечу, и говорил:

– Ну, не вешай нос, чудище! Конечно, легко не облажаться, пуская струю в муравейник или торгуя листиками! Чем круче затея, тем выше риск! Ах ты ж, мой долбаный гений!

Дэн вытирал нос, смеялся и обнимал брата, тот наклонялся и громко чмокал его в макушку. Потом брал на плечи и подпрыгивал, а Дэн пригибал голову, чтобы не врезаться в потолок, и хохотал, захлебываясь от счастья.

Если же дверь открывала бабушка, то увидев зарёванную физиономию внука, для начала отвешивала ему подзатыльник, а потом подтаскивала к зеркалу и тыкала носом со словами: «Ты посмотри на себя! Ты на кого похож? Ты что ж меня позоришь?»

Дэн не знал, на кого он похож. На бабушку и брата он похож не был, равно как и на мать. Ничего общего. Вот разве нос поначалу был такой же маленький и курносый, а лицо – круглое. Ну так это у всех младенцев. На отца он походил… совсем чуть-чуть. Если приглядеться. И, хотя яркие глаза и острый профиль были у обоих, разницу Дэн чувствовал, и злился, когда их сравнивали. Немного утешало то, что отец злился еще больше.

А вот зеркала Дэн любил. Почти также сильно как огонь. Особенно с тех пор, как почувствовал в себе Нечто. То, что он скрывал, но не удержался и выпустил, тогда – во время магического ритуала со свечками и волосами.

Оставаясь один, он приоткрывал дверцы шкафа и трюмо так, чтобы образовался зеркальный коридор, зажигал свечу и всматривался в глубину. Он всё чаще ощущал ветер, почти слышал голоса и смех, пламя свечи трепетало, сердце бешено колотилось. Именно там, в зеркалах, Дэн смог рассмотреть странные знаки, которые снились ему раньше. Во сне они были нанесены на плоские камни, он вытаскивал их из мешочка и раскладывал. Но тогда ему не удалось как следует вспомнить всё утром – бабуля с криком сдёрнула с внука одеяло и за ногу стащила с дивана. Вот никак ей не нравилась его привычка лежать в постели, когда уже проснулся.

⠀