Читать книгу Галатея. Мистический роман - Адриана Суворова - Страница 4

Дождь лил весь день. Как зарядил с самого утра, так и не прекращался. Осень вступила в свои полномочия, прогнав последние солнечные деньки бабьего лета, и сулила только пасмурные дождливые дни, полные уныния, тоски и ожидания холодов. На горизонте маячило лишь безрадостное существование в течение долгих месяцев в ожидании весны.

Тоня шагала через двор, хлюпая старыми резиновыми сапогами по мокрой земле, превратившейся в грязную скользкую жижу. Ее мысли рассеянно блуждали под лай Фомки, который радостно приветствовал ее, выглянув из конуры, и порывался порвать цепь, чтобы броситься со всех лап к юной хозяйке. Но ей было не до него.

Для Тони вся ее жизнь казалась сплошной осенью. В этой Богом забытой деревеньке, которую она покидала всего раз за все свои шестнадцать лет жизни, когда ее однажды за примерную учебу наградили путевкой в лагерь, трудно было бы сказать, что она жила. Просто влачила свое жалкое существование. Всегда одна, всегда сама по себе.

С самого детства Тоня мечтала о большой дружной семье, как у ее закадычной подружки с соседней улицы. У той были старшие брат и сестра, с любовью опекавшие свою младшую сестренку. В их доме всегда собиралось много гостей, пахло горячими пирогами и царила атмосфера вечного праздника. Иногда Тоня оставалась у них с ночевкой. Ей нравилось, когда они всей семьей собирались за ужином, шутили, смеялись, и в эти моменты сердечко маленькой Тони наполнялось радостью. Ей так хотелось, чтобы и у нее дома было точно так же. А вместо этого отец, как обычно, заваливал домой пьяным, еле волоча ноги, и до поздней ночи раздавались крики ссорящихся родителей, не давая спать напуганной девочке, которая беззвучно плакала, натянув на голову подушку.

А потом семья единственной подружки переехала в Краснодарский край, и Тоня осталась одна. Никому не нужная. Мать пахала, как лошадь на двух работах, приходила домой еле живая и от усталости валилась на кровать «без задних ног». Ей было не дочери. Ребенок сыт (вернее, не голодает), одет (в действительности абы как), обут, что еще надо? Мать любила чувствовать себя жертвой – вот, смотрите, какая я героиня, всю семью тащу на себе, изо всех сил верчусь как белка в колесе. В глазах соседей она и впрямь выглядела бедной трудягой, но ведь старалась она не ради своей дочери, которая, кстати, помогала ей по хозяйству, а ради себя. Почти все заработанные деньги мать тайком тратила на скупку золотых изделий. Такой вот у нее был пунктик. Перебирая в руках серьги, кольца, цепочки, она по-настоящему чувствовала себя человеком, а не какой-то там обслугой из столовой, и ее счастливые глаза загорались дьявольским огоньком.

Повзрослев, Тоня так и не смогла объяснить поведение матери. Что она хотела добиться, коллекционируя чужое, ношеное золото? Может, мечтала в один день нацепить все на себя и пойти по деревне, как непризнанная королева? Почему ни разу не могла побаловать свою единственную дочь, купить ей наряды, повезти в областной центр на представление заезжего цирка и хоть разок устроить для нее праздник? Тоне необходима была ее любовь, ведь ждать поддержки от отца, с издевкой обзывавшей ее «крокодилкой», было бесполезно.

В подростковом возрасте она стремительно начала набирать вес. Тоня и без того не слыла первой красавицей в классе, ведь конопатую отличницу в толстых очках сложно было назвать милашкой. Мальчишки начали с хохотом кричать ей вслед «жиртрес» или «бомбовоз», и Тоне совсем не хотелось идти в школу, чтобы не терпеть все эти унижения. Единственное, что помогало ей, одинокому, обделенному вниманием подростку, не свихнуться или не покончить с собой в порыве очередной волны отчаяния и безысходности, – это ее мечты. Это было ее спасение, лекарство для израненной души девчонки, которая погрязла в своих проблемах, тонула в них и шла ко дну, пытаясь из последних сил ловить ртом воздух, а ее родные с равнодушием созерцали на нее с берега, развалившись на шезлонгах.

Тоня научилась жить в мечтах. Она представляла себя сказочной красавицей, которая, как Золушка, трудится в каком-то трактире, пока в один прекрасный день на пороге не появляется ее Принц и не увозит ее с собой в свое королевство. Ей так понравилось сочинять сказки, что вскоре все свое свободное от учебы и дел по хозяйству время девчонка начала посвящать написанию увлекательных историй с хеппи-эндом, где главная роль доставалась, конечно же, ей.

Тоня поняла, что сидеть сложа руки для нее непозволительная роскошь. Она поставила перед собой цель – вырваться из этой жизни, уехать туда, где сбываются мечты, подальше от этой грязи, уныния и вечной осени. Решила во что бы то ни стало поступить в московский ВУЗ, чтобы сбежать из этой серой, никчемной жизни, а для этого ей надо было готовиться к вступительным экзаменам. И все свое свободное время Тонька начала посвящать учебе и проводить часы напролет в читальном зале.

В этот осенний вечер Тоня была увлечена мыслями о докладе по литературе. Ей не терпелось поскорее покончить с домашними делами и засесть в своей комнате, обложив себя книжками из библиотеки.

Тоня перетаскала в дом дрова, загнала коров во двор и понесла свиньям корм из остатков супа вперемешку с картофельной кожурой, яблочными огрызками и прочими отходами. Уже давно наступила пора перекочевывать из летней кухни в дом, но у матери все руки никак не доходили. Тоня уже подумывала о том, чтобы заняться этим самой в воскресное утро. Отец в последнее время словно издевался над ней – постоянно за чем-нибудь гонял по холоду в летнюю кухню. Приходилось надевать пуховик, сапоги и бежать даже впотьмах, ведь починить фонарь во дворе и вкрутить лампочку отец собирался еще с весны, а Тоня со своим богатым воображением неслась через двор и, глядя на казавшуюся в темноте такой зловещей виноградную лозу, обвивавшую беседку, словно змеи с головы Медузы Горгоны, умирала от страха. Но злить отца, отказываясь выполнять его поручение, не решалась. Тоня помнила ту историю, когда отец по пьяни чуть не убил ее. Она случайно закрыла его с приятелем-алкашом в летней кухне, не заметив, как они прокрались туда, пока она ходила на огород, а те потом не могли выбраться наружу и обделались в штаны, когда им приспичило по нужде. Целый час потом отец носился за ней с топором в руке по всей деревне, и перепуганной девчонке пришлось до самой поздней ночи прятаться у старушки-соседки.

Увлеченная мыслями о предстоящем докладе по бунинской «Темной Аллее», Тоня прошла совсем рядом с конурой и поняла о том, что поступила опрометчиво, слишком поздно. Фомка радостно выскочил из укрытия и, накинувшись на хозяйку, повалил ее прямо в грязь. Да еще принялся лизать ей лицо, виляя хвостом, глупый, бестолковый пес! Тоня, опрокинувшая на себя ведро помоев, расплакалась от досады.

Беда никогда не приходила к ней одна. Напасти сыпались на нее одна за другой. Дома девчонка обнаружила пьяного отца, метавшегося по залу. Тоня хотела прошмыгнуть мимо, с замирающим от страха сердцем, в надежде остаться незамеченной, но отец обернулся в самый неподходящий момент.

– А ну поди сюда, Тонька!

Она робко вошла в зал. Только тогда Тоня заметила, какой бедлам устроил ее отец. Ковер был устлан разбросанными книгами, на полу валялись перевернутые ящики от шкафов и их содержимое в виде фотографий, шкатулок с нитками, открытками, газетными вырезками и прочей ерундой.

Отец оглядел мокрую грязную дочь с ног до головы и злобно расхохотался. Он еле держался на ногах и от заливистого смеха чуть было не упал, потеряв равновесие, но вовремя ухватился за дверь.

– Правду говорят про тебя, что ты свинья! Посмотри на себя в зеркало! Крокодилка! А ну говори, где мать цацки свои прячет?

– Я не знаю, – испуганно ответила Тоня. Она говорила правду. Мать свое золото никому не доверяла.

– Все ты знаешь, тварь! Мне сказали, она сегодня что-то прикупила. И ее видели, как она шла сюда. Ты же тоже дома была! Ты видела, куда она все попрятала!

– Нет, я ее не видела. Я только недавно вернулась. Я в библиотеке была.

– В библиотеке она была! Что, в Москву хочешь поступать? Ни хера ты не поступишь! Будешь тут прозябать, как и я! Это ты мне всю жизнь загубила! Я бы сейчас сам в Москве жил, если бы твоя мать не обрюхатилась и не заставила на ней жениться, сука!

Тоня молча стояла перед отцом и смотрела на него испуганными глазами. Она не знала, как спастись от назревающего скандала. Успокоить отца ей вряд ли удастся, а если бежать, то куда?

– Меня Пашка, друг мой из армии, звал к себе в Москву, а тут ты, тварь, появилась… – продолжал отец, нервно измеряя зал нетвердыми шагами. Грязные резиновые сапоги оставляли следы на ковре, на книгах, на фотографиях…

– Ну ничего, я тебе тоже жизнь испоганю! Будешь всю жизнь, пока не сдохнешь, свиней кормить!

Отец подлетел к Тоне, от страха сжавшейся в комок, схватил ее очки, бросил их на пол и начал яростно топтать ногами.

– Папа, папочка, не надо! Я прошу тебя! – слезы брызнули из глаз бедной девочки, пытавшейся остановить его. Но мужчина лишь брезгливо оттолкнул ее от себя с такой силой, что она не удержалась на ногах.

Тоня упала на пол, поранив ладони об осколки, и, близоруко щурясь, на ощупь нашла свои сломанные очки. Линзы были полностью разбиты. В руках она держала пустую оправу с отвалившейся душкой.

Напоследок отец пнул дочь в живот и вышел из дома, громко хлопнув дверью.

Тоня заплакала навзрыд. Она одна на этом свете. Никому не нужная. Зачем жить дальше? Лучше умереть. Прямо сейчас!

*

Галатея подобрала подругу возле станции метро «Марксистская» ровно в 19.30. Кристина ловко запрыгнула в машину, подрумяненная на морозе в ожидании, и, увидев Галу с платком на голове и в длинной юбке, не удержалась от возгласа:

– Ну, мать, ты даешь! Первый раз вижу тебя в длинном!

– Я юбку поверх джинсов надела, потом сниму. А ты почему в штанах? Нельзя же в брюках! – пришел черед Галатеи удивляться. – Сама ведь вчера говорила!

– Так ведь холодно же в юбке! Смотри, какой мороз! В колготках я бы окоченела. И потом, я так подумала, многие ходят в брюках. Ничего страшного в этом нет вроде, я думаю. Будет гораздо хуже, если я отморожу свои придатки.

– Надо цветы купить. Там, напротив монастыря, должна быть цветочная палатка. Говорят, она желтые любила. Я хочу купить желтые розы.

– Я вижу, ты основательно подготовилась к походу к Матроне, – заметила Кристина.

– Всю ночь читала про нее в Интернете. Она на самом деле удивительная. Столько невероятных историй про Матрону!

Галатея действительно серьезно отнеслась к делу. Она никогда не действовала необдуманно. Если уж решилась посетить такое необычное для нее место, как монастырь, должна была знать, что оно из себя представляет.

Первым делом Гала нашла на Google фотографии Покровского монастыря. Сначала ей нужно было увидеть, что это за место, чтобы понять, представляет ли она себя в нем или нет. Но увиденное поразило ее.

Толпы посетителей, окольцовывавшие двор монастыря, говорили о том, что Святая Матрона действительно творит чудеса. Иначе бы люди не стояли по несколько часов в очередях, чтобы поклониться ее мощам и припасть к ее иконе. Снимков было много, сделанных в разное время года, но ни палящий зной, ни лютый мороз не отпугивали желавших попасть к Матроне и попросить ее о помощи.

От фотографий Гала перешла к поиску информации. Ночь пролетела незаметно за чтением историй о Святой Матроне. Сердцем она чувствовала, что все невероятные чудеса, о которых писали люди, происходили на самом деле, это не были выдуманные сказки.

Галатея не увлекалась мистикой, но и не относилась к тем, кто удивительные события расценивал как простую случайность и пытался всему найти рациональное объяснение. С детства Гала чувствовала себя не такой, как все. Ей часто снились странные сны. На утро она не помнила их, но у нее оставалось необыкновенное ощущение того, что когда-нибудь в ее жизни произойдет нечто настолько невероятное, что в это трудно будет поверить. С годами после таких снов уверенность в своем пока еще не известном предназначении росла. И, похоже, сейчас все это действительно начало сбываться.

Множество раз Галатея пыталась вспомнить, что же такого было в этих снах, но безрезультатно. А иногда внезапно осенний ветерок с легкой паутинкой, чей-то звонкий смех или резкий скрежет тормозов сдвигали с места блокировку ее памяти, и ей казалось, что вот-вот она поймает эту невидимую нить, которая проведет ее по лабиринтам подсознания. В эти мгновения подушечки ее пальцев начинали покалывать и как будто сжимать нечто вроде куба, словно они помнили, как держали его раньше. Гала чувствовала, что сейчас вспомнит нечто, возможно, связанное с ее прошлыми жизнями, и это открытие отведет ее туда, откуда нет обратной дороги. Ее разум перевернется. Она уже никогда не будет той Галатеей, которая беззаботно шла по жизни. И, наверное, поэтому, чтобы спасти ее от безумия, каждый раз память захлопывала двери перед ее носом, и воспоминания ускользали от нее подобно мокрому куску мыла из рук. И Гала оставалась со своими обычными земными ощущениями.

История жизни Матроны тронула ее до глубины души. Сколько мужества, терпения и милосердия было в этой маленькой слепой от рождения девочке, которая с открытой душой помогала людям! Ее чистое сердце, переживая за каждого, обратившегося к ней за помощью, творило настоящие чудеса.

Новорожденной Матронушке предстояло стать сиротой при живых родителях и расти в приюте. Четвертого ребенка нуждавшейся семье было не потянуть. Но Матрона явилась во сне к своей еще беременной матери в виде белой птицы с человеческим лицом и закрытыми глазами. Приняв это за предзнаменование, та решила никому не отдавать дочь. Знаком свыше было и то, что на груди крохи появилась выпуклость в форме креста, а во время крещения над ней поднялся благоухающий легкий дым. К тому же маленькая незрячая девочка любила проводить время в церкви и по ночам пробираться к иконам. Она даже умудрялась снимать их с полки и часами вела с ними беседы.

Только вот соседские дети не щадили слепую Матрону. Они издевались над ней, сажали в яму и со смехом наблюдали за тем, как она на ощупь ищет дорогу домой.

Когда Галатея читала об этом, слезы сами навернулись на глаза. Она не помнила, когда плакала в последний раз, сентиментальной ее сложно было назвать. Скорее, твердой, непробиваемой как кремень. Но когда Гала представила девочку, еле шагающую по дороге с вытянутыми ручонками под хихиканье злой детворы, ее сердце сжалось. Каково было ей, маленькой и беззащитной, чья жизнь проходила в вечной темноте, противостоять им? А Матрона не держала зла, прощала, мирилась со своей нелегкой долей.

Вскоре у нее открылся дар исцеления. Со всей округи потянулись в их дом больные в надежде вернуть свое здоровье. И они его получали. Даже сидячих Матронушка ставила на ноги, и они возвращались домой своим ходом. Она помогала и советами, ясно видя кого какое будущее ожидает, чувствовала приближение опасности, предвидела стихийные бедствия и могла уберечь от беды. В благодарность за это люди несли в ее дом продукты и подарки. Так маленькая девочка стала кормилицей всей семьи.

В семнадцать лет у Матроны отнялись ноги. Но и это ее не сломило. Она принимала все удары судьбы безропотно, подчиняясь Божьей Воле, словно своими муками отрабатывала страдания тех, кто к ней обращался.

А с годами становилось все сложнее и сложнее. В Советское время Матрона подверглась гонениям, и даже родные братья отвернулись от нее. Пришлось уехать в Москву и скитаться по городу, менять места жительства, скрываясь от милиции. Как-то раз знакомые обнаружили ее в заброшенном домике примерзшей волосами к стене. Сколько же дней она лежала там холодная, голодная, беспомощная… Но даже тогда Матрона не роптала на судьбу.

Где бы ни находилась Матронушка, к ней всегда шли толпами с просьбами о помощи. В свой предсмертный час она пообещала продолжать помогать людям даже после своей смерти. И она свое слово сдержала. Именно поэтому и по сей день люди чуть ли не с четырех часов утра занимают очередь у ворот Покровского монастыря, чтобы припасть к ее мощам и поклониться ее иконе. Потому что доказано, что чудеса в этих стенах творятся на самом деле. Даже скептики растерянно пожимают плечами, не зная чем объяснить этот феномен. И тогда они обретают Веру. Наверное, Бог послал святую Матрону на нашу грешную землю, чтобы озарить светом глупых, запутавшихся в себе людей.

Знакомые Кристины посоветовали подругам прийти в монастырь перед самым закрытием. Прием посетителей прекращался в 20.00, ворота закрывались, но тех, кто успел зайти, никто не выгонял. Они отстаивали в очереди и попадали-таки к мощам. А самое удобное было то, что к тому времени, когда они выходили из храма с мощами, очередь к Иконе уже не была такой длинной, какой могла бы быть за счет постоянно прибывающих новых посетителей. В монастырь никого не запускали, а потому очереди продвигались быстрее.

Погода словно испытывала желавших поклониться Матроне, но никто сдаваться не собирался, хоть мороз и пробирал уже до самых костей. Когда подружки в отчаянии начали подпрыгивать на месте, словно спасение, откуда-то появились служительницы монастыря.

– Есть желающие остаться до десяти вечера, чтобы помочь с уборкой? После вы сможете подойти к мощам и спокойно, не торопясь, помолиться.

Галатея уже собралась поднять руку, как Кристина быстро одернула ее.

– С ума сошла? Не вздумай! – прошипела она. – Мы потом там полночи все убирать будем! Женька с работы как раз сегодня рассказывала, как они с сестрой остались и отмывали все от воска. Так этим теткам еще не понравилось, как они убрались, и их заставили перемывать все заново!

– Может, им следовало изначально нормально убраться, чтобы потом не перемывать? – предположила Гала.

– Сейчас даже девяти нет! Ты предлагаешь нам полтора часа шляться где-то, потом снова идти сюда и убираться до полуночи? Тебе, кстати, в клуб на работу, не забыла?

– Как-нибудь выкручусь.

Но пока подруги спорили, служительницы уже набрали необходимое количество добровольцев и ушли.

– Ну вот! Опоздали, – расстроилась Галатея.

– Все, что не делается, к лучшему!

В храме Гала, словно завороженная, смотрела, как люди подходят к раке с мощами, над которой виднелась надпись «Все, все приходите ко мне и рассказывайте, как живой, о своих скорбях, я буду вас видеть, и слышать, и помогать вам». Отогретая, убаюканная напевами молитвы и аурой душевного света, она наблюдала, как люди целуют раку, шепчут Матроне свои просьбы и торопливо отходят, подгоняемые охранником. Унесенная далеко от реальности, с ворохом необузданных мыслей, Галатея, когда настал ее черед, даже забыла о чем пришла просить Матронушку и просто прошептала «Спасибо!».

На выходе старенькая служительница, выдававшая посетителям цветочки, взглянула на нее с улыбкой и протянула целый букет.

– Почему это она тебе дала букет, а мне всего лишь бутон розы? – прошептала Кристина, когда они направились в свою очередь к иконе.

– Откуда я знаю? Хочешь, поделюсь с тобой?

– Нет, просто интересно, почему так. Может, она видит, что у тебя проблем больше, чем у меня?

– Спасибо, подруга, поддержала! – рассмеялась Галатея.

На улице девушки окоченели практически моментально. Мороз крепчал с каждой минутой и яростно кусал за щеки. Попросив старушку-соседку приглядеть за их очередью, подружки торопливо зашли в стеклянную постройку со святым источником погреться.

– Так интересно, Матрона хоть и не видела, но могла путешествовать по всему миру в своем воображении, – промолвила Гала, дыша на закоченевшие пальцы, чтобы хоть как-то их отогреть.

– Это как? Думаешь, она могла отправляться в астральные путешествия?

– Не знаю как она могла это делать, но это факт. На сайте прочитала одну историю от женщины, ее соседки. В то время она была студенткой, собиралась стать архитектором, но по некоторым причинам преподаватель собирался завалить ее дипломную работу. И вот она пришла домой расстроенная и рассказала об этом Матроне. Та успокоила ее, сказала, что вечером за чаем они обсудят это.

– И что же было дальше? – Кристина сгорала от любопытства, подпрыгивая на месте, чтобы согреться.

– А вечером Матрона говорит ей, что сейчас они совершат путешествие в Италию и посмотрят творения великих мастеров. Она стала описывать улицы, здания Рима, Флоренции, причем до таких мельчайших подробностей, как будто в тот момент находилась там и сама все это видела своими глазами. Благодаря Матроне девушка исправила все недочеты в работе, и преподу не удалось ее завалить.

– Ничего себе!.. Хотя неудивительно. Уверена, что с ее способностями она могла и в Лувре побывать, и на Биг Бен в Лондоне посмотреть, да и вообще оказаться в любом уголке мира. Матрона же была сверхчеловеком!

– Это точно!

Согревшись, подруги вернулись в очередь. Теперь уже старушка, караулившая их места, отправилась отогреваться в постройку со святым источником.

Неожиданно к ним снова подошли служительницы монастыря. Но на этот раз это были другие женщины. Кристина собралась сообщить им, что они уже попали к мощам и уборка в храме их не интересует, но не успела.

– Это тебе, Галатея, – произнесла одна из них, постарше, и протянула девушке какой-то сверток.

– Мне?! – от удивления Гала потеряла дар речи.

Откуда они знают ее имя и почему обращаются именно к ней?

– Да, тебе. Эта вещь долгие годы ждала этого момента. Ничего не спрашивай у нас. К сожалению, мы не имеем право давать тебе какие-либо объяснения. Наша миссия заключается лишь в том, чтобы передать тебе этот сверток.

– Это, что, розыгрыш какой-то? – влезла в разговор Кристина. – Почему она вообще должна брать его? Может, там бомба вообще!

Вторая служительница вложила сверток в руки растерянной Галатеи.

– Ты и только ты сама должна отыскать истину. Но тебе нужно поторопиться. Дитя мое, ты в опасности.

– В опасности? – Гала как попугай повторяла слова, не понимая, что происходит.

Она была озадачена. После той странной истории с майским утром посреди зимы и нападками бывшего игрока Никиты Галатея решила, что сходит с ума, и очень надеялась, что поход к Святой Матроне поможет ей. А тут, наоборот, к ней подходят какие-то монахини, суют в руки непонятный сверток и говорят ей, что она в опасности. Мир снова на полной скорости летит в тартарары.

– Береги себя! – только и сказали напоследок незнакомки и затерялись в толпе.

Кристина с любопытством принялась разворачивать сверток.

– Похоже, книга какая-то! – разочарованно протянула она, стараясь разглядеть ее в потемках.

Галатея выхватила сверток из рук подруги и засунула его в сумку.

– Не хочу знать что там. Я хочу только одно – чтобы меня оставили в покое!