Читать книгу Соловей и роза - Афанасий Фет - Страница 37

Тихая, звездная ночь,

Трепетно светит луна;

Сладки уста красоты

В тихую, звездную ночь.

Друг мой! в сияньи ночном

Как мне печаль превозмочь?..

Ты же светла, как любовь,

В тихую, звездную ночь.

Друг мой, я звезды люблю —

И от печали не прочь…

Ты же еще мне милей

В тихую, звездную ночь.

Я полон дум, когда, закрывши вежды,

Внимаю шум

Младого дня и молодой надежды;

Я полон дум.

Я всё с тобой, когда рука неволи

Владеет мной —

И целый день, туманно ли, светло ли, —

Я всё с тобой.

Вот месяц всплыл в своем сияньи дивном

На высоты,

И водомет в лобзаньи непрерывном, —

О, где же ты?

Когда я блестящий твой локон целую

И жарко дышу так на милую грудь, —

Зачем говоришь ты про деву иную

И в очи мне прямо не смеешь взглянуть?

Хоть вечер и близок, не бойся! От стужи

Тебя я в широкий свой плащ заверну —

Луна не в тумане, а звезд хоть и много,

Но мы заглядимся с тобой на одну.

Хоть в сердце не веруй… хоть веруй

в мгновенье,

И взор мой, и трепет, и лепет пойми —

И жарким лобзаньем спаливши сомненье,

Ревнивая дева, меня обойми!

Я долго стоял неподвижно,

В далекие звезды вглядясь, —

Меж теми звездами и мною

Какая-то связь родилась.

Я думал… не помню, что думал;

Я слушал таинственный хор,

И звезды тихонько дрожали,

И звезды люблю я с тех пор…

Шумела полночная вьюга

В лесной и глухой стороне.

Мы сели с ней друг подле друга.

Валежник свистал на огне.

И наших двух тeнeй громады

Лежали на красном полу,

А в сердце ни искры отрады,

И нечем прогнать эту мглу!

Березы скрипят за стеною,

Сук ели трещит смоляной…

О друг мой, скажи, что с тобою?

Я знаю давно, что со мной!

Тихо вечер догорает,

Горы золотя;

Знойный воздух холодает, —

Спи, мое дитя.

Соловьи давно запели,

Сумрак возвестя;

Струны робко зазвенели, —

Спи, мое дитя.

Смотрят ангельские очи,

Трепетно светя;

Так легко дыханье ночи, —

Спи, мое дитя.

Весеннее небо глядится

Сквозь ветви мне в очи случайно,

И тень золотая ложится

На воды блестящего Майна.

Вдали огонек одинокой

Трепещет под сумраком липок;

Исполнена тайны жестокой

Душа замирающих скрипок.

Средь шума толпы неизвестной

Те звуки понятней мне вдвое:

Напомнили силой чудесной

Они мне всё сердцу родное.

Ожившая память несется

К прошедшей тоске и веселью;

То сердце замрет, то проснется

За каждой безумною трелью.

Но быстро волшебной чредою

Промчалась тоскливая тайна,

И месяц бежит полосою

Вдоль вод тихоструйного Майна.

Вчера я шел по зале освещенной,

Где так давно встречались мы с тобой.

Ты здесь опять! Безмолвный и смущенный,

Невольно я поникнул головой.

И в темноте тревожного сознанья

Былые дни я различал едва,

Когда шептал безумные желанья

И говорил безумные слова.

Знакомыми напевами томимый,

Стою. В глазах движенье и цветы —

И кажется, летя под звук любимый,

Ты прошептала кротко: «Что же ты?»

И звуки те ж, и те ж благоуханья,

И чувствую – пылает голова,

И я шепчу безумные желанья

И лепечу безумные слова.

Всё вокруг и пестро так и шумно,

Но напрасно толпа весела:

Без тебя я тоскую безумно,

Ты улыбку мою унесла.

Только изредка, поздней порою,

После скучного, тяжкого дня,

Нежный лик твой встает предо мною,

И ему улыбаюся я.

Ярким солнцем в лесу пламенеет костер,

И, сжимаясь, трещит можжевельник;

Точно пьяных гигантов столпившийся хор,

Раскрасневшись, шатается ельник.

Я и думать забыл про холодную ночь, —

До костей и до сердца прогрело;