Читать книгу Таинственный мистер Кин - Агата Кристи - Страница 4

Мистер Саттерсуэйт был раздражен. День не задался с самого начала. Выехали они поздно, шины спускали уже дважды, и в довершение ко всему они пропустили поворот и потерялись среди необъятных просторов Сэлисберийской равнины. Было уже почти восемь часов вечера, а они все еще были в добрых сорока милях от усадьбы Марсвик, в которую направлялись. И здесь колесо спустило в третий раз.

Мистер Саттерсуэйт, похожий на небольшую птичку с растрепавшимся хохолком, расхаживал перед воротами деревенского гаража, пока его шофер хриплым шепотом совещался с местным механиком.

– Минимум полчаса, – вынес свой вердикт этот умелец.

– И это если повезет, – добавил Мастерс, шофер. – По мне, так не меньше сорока пяти минут.

– А что это вообще за место? – капризно поинтересовался мистер Саттерсуэйт. Будучи истинным джентльменом и не желая задевать чувства окружающих, он благоразумно сказал «место», вместо готовой сорваться с языка «богом забытой дыры».

– Киртлингтон-Маллет.

Это название ничего не сказало мистеру Саттерсуэйту, хотя что-то в нем показалось ему знакомым. Он рассеянно оглянулся вокруг. Казалось, что Киртлингтон-Маллет состоял из одной кривой улицы, причем гараж и почта, находившиеся на одном ее конце, были сбалансированы тремя неопределенного вида магазинами, находившимися на другом. Еще дальше по дороге мистер Саттерсуэйт заметил вывеску, колыхавшуюся на ветру, и его настроение слегка улучшилось.

– А там, по-моему, гостиница, – заметил он.

– «Шут и Колокол», – ответил местный механик. – В самую точку.

– У меня есть предложение, сэр, – заметил Мастерс. – Почему бы вам не направиться туда? Уверен, что они смогут вас чем-то накормить – конечно, это будет не то, к чему вы привыкли… – Он замолчал, как будто извиняясь, потому что мистер Саттерсуэйт привык к лучшим континентальным кухням и сам держал первоклассного повара, которому платил немалую зарплату.

– Мы не сможем выехать раньше чем через сорок пять минут, в этом я абсолютно уверен, сэр. А сейчас уже больше восьми часов. Из гостиницы вы сможете позвонить сэру Джорджу Фостеру и объяснить ему причину нашей задержки.

– Вы ведете себя так, как будто можете организовать все, что угодно, Мастерс, – в голосе мистера Саттерсуэйта слышалось раздражение.

Мастерс, который был в этом абсолютно уверен, предпочел промолчать.

Мистер Саттерсуэйт, который был готов на корню отвергнуть любое предложение – именно такое было у него настроение, – тем не менее взглянул на вывеску гостиницы с некоторым одобрением. Эпикуреец, он питался как птичка, но даже такие люди могут проголодаться.

– «Шут и Колокол», – задумчиво произнес он. – Странное название для гостиницы. Сомневаюсь, чтобы я когда-нибудь раньше его слышал.

– Там бывают всякие странные люди, – заметил местный.

– Странные люди? – переспросил мистер Саттерсуэйт. – Что вы хотите этим сказать?

Казалось, что местный тип с трудом понял вопрос.

– Люди, которые приезжают и уезжают. Как-то так, – туманно ответил он.

Мистер Саттерсуэйт подумал, что люди, останавливающиеся в гостиницах, обязательно должны относиться к категории тех, кто «приезжает и уезжает». Ему казалось, что этому описанию не хватает точности, но, несмотря на это, его любопытство возбудилось. В любом случае эти три четверти часа надо как-то убить. Так почему бы не сделать это в гостинице?

Своей характерной семенящей походкой он двинулся вдоль дороги. Где-то вдали прозвучали раскаты грома. Местный посмотрел на небо и обратился к Мастерсу:

– Приближается буря. Я чувствую ее в воздухе.

– Ну и ну! А нам еще ехать целых сорок миль…

– Ого! – сказал механик. – Тогда нам лучше не торопиться. Думаю, что вы не захотите выезжать, пока не прекратится буря. Кажется, что этот ваш маленький босс не захочет оказаться в дороге под громом и молниями.

– Будем надеяться, что в гостинице ему понравится, – пробормотал шофер. – Я тоже, пожалуй, пойду туда перекусить.

– С Билли Джонсом все в порядке, – заметил местный. – Кухня у него вполне ничего себе.

Мистер Уильям Джонс, большой, тучный мужчина пятидесяти лет и владелец «Шута и Колокола», в этот самый момент радостно приветствовал мистера Саттерсуэйта.

– Могу приготовить для вас отличный стейк, сэр, и жареную картошку. А еще могу предложить вам отличный сыр – просто мечта. Сюда, пожалуйста, в кофейную комнату. Народу у нас сейчас немного – последние рыбаки уже уехали. Но скоро охотники займут все места. Сейчас у нас живет всего один джентльмен, по фамилии Кин…

Мистер Саттерсуэйт замер.

– Кин? – взволнованно переспросил он. – Вы сказали, Кин?

– Именно так, сэр. Он что, ваш знакомый?

– Ну конечно! Или, скорее, вполне возможно…

Взволнованному мистеру Саттерсуэйту сначала как-то не пришло в голову, что в мире могут существовать еще люди с подобной фамилией. Он ни в чем не сомневался. Более того, эта информация странным образом дополнила ту, которую он услышал в гараже: странные люди, которые приезжают и уезжают… Очень точная характеристика мистера Кина. Теперь и название гостиницы уже не казалось ему таким странным.

– Боже, боже, – произнес мистер Саттерсуэйт. – Какая странная штука жизнь. Чтобы мы встретились в подобном месте… Его полное имя мистер Харли Кин, не так ли?

– Именно так, сэр. Вот наша кофейная комната, а вот и тот джентльмен.

Высокий, темноволосый, улыбающийся, мистер Кин встал из-за стола, за которым расположился и заговорил знакомым голосом:

– А! Мистер Саттерсуэйт. Вот мы и опять с вами встретились. Как неожиданно!

Мистер Саттерсуэйт тепло пожал ему руку.

– Очень, очень приятно. Мне просто повезло. Это все моя машина. А вы что, живете здесь? Как долго?

– Я остановился только на одну ночь.

– Тогда мне повезло вдвойне.

Удовлетворенный, мистер Саттерсуэйт уселся напротив своего знакомого и посмотрел на улыбающееся лицо своего визави с доброжелательным ожиданием.

Мужчина покачал головой.

– Уверяю вас, – сказал он, – что у меня в рукавах нет ни кроликов, ни аквариумов с рыбками.

– Очень плохо, – воскликнул мистер Саттерсуэйт, слегка смущенный. – Должен признаться, что я действительно смотрю на вас как на волшебника. Ха, ха, ха… Именно таким я вас себе и представляю – настоящим волшебником.

– А между тем именно вы проделываете все эти фокусы, как заправский иллюзионист, а не я, – заметил мистер Кин.

– Бог с вами! – радостно произнес мистер Саттерсуэйт. – Без вас бы я ничего не смог. Мне не хватает… как бы это назвать… вдохновения.

– Это слишком сильно сказано, – улыбаясь, покачал головой мистер Кин. – Я просто подаю нужные реплики.

В этот момент появился хозяин, который принес хлеб и кусок желтого масла. Когда он ставил все это на стол, в окне мелькнула вспышка молнии, за которой практически сразу послышался раскат грома.

– Жуткая ночь, джентльмены.

– В такую ночь… – начал было мистер Саттерсуэйт и замолчал.

– Странно, – продолжил хозяин, не обратив на него никакого внимания, – но именно это я и хотел сказать: именно в такую ночь несчастный капитан Харвелл привез в дом свою молодую жену, как раз накануне того дня, когда исчез навсегда.

– Ах, вот в чем дело! – неожиданно воскликнул мистер Саттерсуэйт. – Ну конечно!

Теперь он все понял. Понял, откуда знает название Киртлингтон-Маллет. Три месяца назад он внимательно читал все подробности невероятного исчезновения капитана Ричарда Харвелла. Как и все читатели в Великобритании, он ломал голову над деталями произошедшего и, как любой британец, сочинял свои собственные теории.

– Ну конечно, – повторил он, – все это произошло в Киртлингтон-Маллет.

– В этой гостинице он жил прошлой зимой во время охоты, – рассказывал меж тем хозяин. – Я его хорошо знал. Очень симпатичный молодой джентльмен, жизнь которого, казалось, ничто не омрачало. Уверен, что он был сильно влюблен. Много раз я наблюдал, как они вместе возвращались домой после охоты – он и мисс Ле Куто. Вся деревня была уверена, что все закончится свадьбой – так и случилось. Очень красивая молодая леди и очень воспитанная, хотя она была из Канады, то есть иностранка. Здесь вмешались какие-то темные силы. Правды мы так никогда и не узнаем. Сердце у нее было разбито, уж будьте уверены. Вы ведь слыхали, что она все здесь продала и уехала за границу – не могла терпеть, как все показывают на нее пальцем, а ведь она была ни в чем не виновата, бедняжка! Темные силы, никак не меньше.

Он мрачно покачал головой. А потом, словно вспомнив о своих обязанностях, поспешно вышел из комнаты.

– Темные силы, – негромко повторил мистер Кин. Мистер Саттерсуэйт услышал в его голосе провокационные нотки.

– Вы что, хотите сказать, что мы можем разгадать загадку, которая оказалась не по зубам Скотленд-Ярду?

Его собеседник сделал характерный жест.

– А почему бы и нет? Прошло уже три месяца, и в этом вся разница.

– Меня всегда занимала эта ваша теория, – медленно произнес мистер Саттерсуэйт, – что вещи с течением времени становятся понятнее, чем в момент совершения самого преступления.

– Чем больше проходит времени, тем яснее все встает на свои места. И тогда факты видны в их реальном взаимодействии.

Несколько минут в комнате стояла тишина.

– Я не уверен, – сказал мистер Саттерсуэйт с сомнением, – что хорошо помню сами факты.

– А я уверен, что помните, – негромко проговорил мистер Кин.

Больше мистеру Саттерсуэйту не понадобилось никаких поощрений. По жизни он был слушателем и зрителем, и только в компании мистера Кина его положение менялось. Мистер Саттерсуэйт выходил на середину сцены, а мистер Кин превращался в благодарного слушателя.

– Всего год назад, – начал Саттерсуэйт, – «Эшли Гранж» перешел во владение Элеонор Ле Куто. Это прекрасный старинный дом, за которым совершенно не следили и который долгое время стоял пустым. Лучшей хозяйки для него невозможно было придумать. Мисс Ле Куто была французской канадкой. Ее предки бежали в Канаду от Французской революции и оставили ей в наследство бесценную коллекцию антиквариата и артефактов того времени. Сама она тоже была коллекционером с безупречным вкусом. Поэтому когда мисс Ле Куто решила после трагедии продать «Эшли Гранж» со всем его содержимым, то американский миллионер Сайрус Дж. Брэдберн, не задумываясь, заплатил ей очень приличную сумму в шестьдесят тысяч фунтов.

Мистер Саттерсуэйт замолчал.

– Я говорю об этом, – сказал он извиняющимся голосом, – не потому, что это имеет какое-то отношение к исчезновению – если быть совсем точным, то никакого, – а чтобы передать атмосферу. Атмосферу, которая окружала молодую миссис Харвелл.

Мистер Кин согласно кивнул.

– Атмосфера всегда очень важна, – серьезно заметил он.

– Вот описание этой девушки, – продолжил его собеседник. – Двадцать три года, темные волосы, красивая, успешная – в ней не было ничего грубого или незавершенного. И богата – об этом тоже не стоит забывать. В качестве дуэньи с ней жила некая миссис Сент-Клер, дама безукоризненного происхождения и социального положения. Но Элеонор Ле Куто сама полностью распоряжалась своим состоянием. А охотников за деньгами много на каждом шагу. Ее постоянно сопровождали человек десять молодых людей без гроша в кармане. Они следовали за ней повсюду – на охоту, на бал, куда бы она ни направлялась. Говорят, что к ней сватался молодой лорд Леккан, лучший жених в стране, но ее сердце оставалось свободным. До того времени, пока она не встретила капитана Ричарда Харвелла.

Приехав на охоту, капитан Харвелл расположился в местной гостинице. Он был лихим наездником и просто веселым и красивым молодым человеком. Помните поговорку, мистер Кин – затянувшееся ухаживание счастья не сулит? Все действительно произошло очень быстро. Через два месяца Ричард Харвелл и Элеонор Ле Куто были помолвлены.

А еще через три месяца состоялась свадьба. Счастливчики уехали за границу на двухнедельный медовый месяц, а затем вернулись, чтобы осесть в «Эшли Гранж». Трактирщик только что сказал нам, что вернулись они в штормовую ночь. Что это было – предзнаменование? Кто это теперь может сказать? Так вот, на следующий день, рано утром – было около половины восьмого – Харвелл отправился в сад; его видел один из садовников, Джон Матиас. Капитан был без шляпы и насвистывал какой-то мотивчик. Как видите, он был в веселом, беззаботном настроении. Но с той минуты, насколько нам известно, никто и никогда больше не видел капитана Ричарда Харвелла.

Мистер Саттерсуэйт замолчал, наслаждаясь драматизмом момента. Восхищенный взгляд мистера Кина придал ему дополнительные силы, и он продолжил:

– Исчезновение было очень необычным – у него не было никаких причин. Несчастная жена обратилась в полицию только на следующий день. Как вы знаете, полиция оказалась бессильной.

– Но какие-то теории наверняка существуют? – спросил мистер Кин.

– Ах теории!.. В них недостатка не было. Теория номер один – капитана Харвелла убили. Но если это так, то где же тело? Маловероятно, что оно растворилось в воздухе. Кроме того, для убийства нет никаких мотивов – насколько удалось выяснить, у капитана Харвелла не было ни единого врага.

Внезапно он остановился, как будто ему в голову пришла какая-то мысль.

– Вы вспомнили, – мягко сказал мистер Кин, наклоняясь вперед, – о молодом Стефане Гранте?

– Вот именно, – признался мистер Саттерсуэйт. – Если я правильно помню, Стефан Грант ухаживал за лошадьми капитана Харвелла, а потом был уволен за какой-то пустяковый проступок. Утром после возвращения молодых домой, очень рано Гранта видели вблизи «Эшли Гранж», и он не смог объяснить, зачем приходил туда. Полиция задержала его по подозрению в причастности к исчезновению капитана Харвелла, но она ничего не смогла доказать, и его пришлось отпустить. Вполне возможно, что он и был зол на капитана за свое неожиданное увольнение, но мотив казался каким-то совсем неубедительным. Думаю, что полиция арестовала его, просто чтобы создать видимость деятельности. Как я только что сказал, у капитана Харвелла совсем не было врагов.

– Это по сведениям полиции, – автоматически заметил мистер Кин.

Мистер Саттерсуэйт уважительно кивнул.

– Именно к этому мы и подходим. Кем, в конце концов, был капитан Харвелл? Когда полиция стала изучать его связи, то она столкнулась с абсолютным отсутствием какой-либо информации. Кто такой Ричард Харвелл? Откуда он появился? Фигурально выражаясь, он возник из ниоткуда. Известно только, что он был блестящим наездником и, по-видимому, небедным человеком. Большего никто в Киртлингтон-Маллет не стал выяснять. У мисс Ле Куто не было ни родителей, ни опекунов, которые стали бы интересоваться финансовым положением ее жениха. Она была сама себе голова. У полиции на этот счет имелось свое твердое мнение – богатая наследница и охотник за состоянием. Все это старо как мир!

Но на деле все оказалось совсем не так. У мисс Ле Куто не было ни родителей, ни опекунов, но на нее работала команда блестящих юристов. Их показания еще больше запутали все дело. В самом начале Элеонор Ле Куто хотела положить на имя своего жениха значительную сумму денег, но тот от нее отказался. Капитан заявил, что не нуждается в деньгах. И действительно, после его исчезновения выяснилось, что он не использовал ни пенни из денег своей жены. Ее состояние осталось нетронутым.

Таким образом, он оказался не обычным мошенником, а задумал, по-видимому, что-то более утонченное. Может быть, он собирался шантажировать Элеонор Ле Куто в будущем, если бы она решила выйти замуж за кого-то еще? Признаюсь, что такой вариант развития событий показался мне наиболее вероятным. И казался таковым до сегодняшнего вечера.

– До сегодняшнего вечера? – переспросил мистер Кин, подавшись вперед.

– Именно. Теперь меня такое объяснение не удовлетворяет. Как ему удалось так неожиданно и таинственно исчезнуть в столь раннее утро, когда все рабочие идут на работу? И без шляпы к тому же…

– А последнее не подвергается сомнению, потому что его видел садовник?

– Вот именно – Джон Матиас. Может быть, он имеет к этому отношение, спрашиваю я себя иногда?

– Полиция наверняка поработала с ним, – заметил мистер Кин.

– Да, они тщательно допросили его. Но он всегда был тверд в своих показаниях. И его жена их подтвердила. По ее словам, Матиас вышел из дома в семь утра, чтобы заняться теплицами, а вернулся он без двадцати восемь. Слуги в доме слышали, как около четверти восьмого хлопнула входная дверь. Это определяет время, когда дом покинул капитан Харвелл… А! Я, кажется, догадываюсь, о чем вы сейчас думаете.

– Да неужели? – удивился мистер Кин.

– Мне так кажется. Вы думаете, что у Матиаса было достаточно времени, чтобы прикончить своего хозяина. Но скажите же мне – почему? И куда он дел тело?

Появился хозяин с подносом в руках.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать, джентльмены.

Он поставил на стол стейк невероятных размеров, а рядом с ним – блюдо, доверху наполненное хрустящей жареной картошкой. Мистер Саттерсуэйт с удовольствием вдохнул приятный запах, чувствуя себя просто великолепно.

– Выглядит неплохо, – произнес он. – Совсем даже неплохо. Мы как раз обсуждаем исчезновение капитана Харвелла… А что случилось с садовником, с этим Матиасом?

– По-моему, он переехал в Эссекс. Не захотел здесь оставаться. Понимаете, здесь многие косо на него посматривали. Хотя мне и в голову не приходила мысль, что он как-то в этом замешан.

Мистер Саттерсуэйт занялся стейком, и мистер Кин присоединился к нему. У хозяина появилась возможность высказаться. Мистер Саттерсуэйт не возражал, совсем напротив.

– А этот Матиас, – спросил он, – что это был за человек?

– Средних лет… когда-то был, видимо, очень силен, но сейчас жестоко страдал от ревматизма. Приступы были просто ужасными, и ему приходилось лежать пластом – ничего не мог делать, бедняга. Мне кажется, что мисс Элеонор держала его просто из милости. Как садовник, он был никем, а вот жена его в доме была очень полезна. Хорошая повариха и всегда была готова помочь по дому.

– А что она была за женщина? – последовал быстрый вопрос мистера Саттерсуэйта.

Но ответ хозяина его разочаровал.

– Ничем не примечательная. Тоже средних лет и очень замкнутая. Да к тому же еще глухая. Хотя я знал их не очень хорошо. Они жили здесь всего месяц, когда все это случилось. Говорили, что в свое время он был очень хорошим садовником. Мисс Элеонор получила прекрасные рекомендации.

– А она что, увлекалась садоводством? – негромко спросил мистер Кин.

– Нет, сэр. Не могу так сказать. Она была совсем не похожа на тех леди, которые платят большие деньги садовникам и тем не менее проводят все свое время, ползая по саду. По мне, так это полная глупость. Понимаете, мисс Ле Куто не слишком часто появлялась здесь – разве что зимой, в сезон охоты. Остальное время она проводила в Лондоне или на этих заграничных морских курортах, где, как говорят, француженки даже не подходят к воде, чтобы не испортить свои наряды – уж не знаю, правда это или нет.

Мистер Саттерсуэйт улыбнулся.

– А у капитана Харвелла не было… э-э-э… другой женщины? – спросил он. Хотя его изначальная теория не получила подтверждения, он все-таки не хотел полностью от нее отказываться.

Мистер Уильям Джонс отрицательно покачал головой.

– Ничего похожего. Ни одного намека. Нет, это всё темные силы, и больше ничего.

– Ну а вы сами? Сами-то вы что думаете? – настаивал мистер Саттерсуэйт.

– Что я думаю?

– Да.

– Не знаю, что и подумать. Уверен, что его прибили, но вот кто – ни малейшего представления. Сейчас я принесу сыр, джентльмены.

Он захромал из комнаты, унося пустую посуду. Буря, которая понемногу стихала, вдруг разыгралась с удвоенной силой. Сверкание молнии и грохот грома заставили маленького мистера Саттерсуэйта подпрыгнуть на месте.

Не успели раскаты грома стихнуть, как в комнату вошла девушка с подносом, на котором лежал разрекламированный сыр. Она была высокой, темноволосой и по-своему симпатичной. Ее сходство с хозяином «Шута и Колокола» не оставляло сомнения в том, что она его дочь.

– Добрый вечер, Мэри, – сказал мистер Кин. – Жуткая ночка.

Девушка кивнула.

– Я ненавижу такую погоду, – пробормотала она.

– Может быть, вы просто боитесь грома? – предположил мистер Саттерсуэйт.

– Боюсь грома? Ну нет, только не я! Я вообще мало чего боюсь. Просто в непогоду все начинается по-новой. Все эти бесконечные разговоры, разговоры… И все об одном и том же, как заведенные. И начинает их мой отец: это все напоминает мне о той ночи, когда несчастный капитан Харвелл… И так до бесконечности. – Девушка повернулась к мистеру Кину. – Вы же это уже слышали. И к чему все это? Неужели нельзя уже обо всем забыть?

– Понимаете, о прошлом забывают, когда в нем нет больше загадок, – пояснил мистер Кин.

– Да о каких загадках вы говорите? А может быть, он сам хотел исчезнуть? Эти хлыщи иногда так поступают.

– Вы думаете, что он исчез по своему собственному желанию?

– А почему бы и нет? В этом гораздо больше здравого смысла, чем в предположении, что такой добряга, как Стефан Грант, его убил. Из-за чего, хотела бы я знать? Стефан однажды выпил чуть больше положенного и дерзко поговорил с капитаном, за что тот его и выгнал. Ну и что из того? Он тут же устроился на место ничуть не хуже. Разве это причина, чтоб хладнокровно убивать человека?

– Но ведь полиция, – заметил мистер Саттерсуэйт, – была удовлетворена его объяснениями.

– Полиция!.. А кого она интересует? Когда по вечерам Стефан заходил в бар, все глазели на него с подозрением. Конечно, люди не думали, что он сам убил капитана, но и уверены на сто процентов в этом не были – поэтому смотрели на него искоса и старались держаться от него подальше. Отличная жизнь, ничего не скажешь – видеть, как от тебя все шарахаются, как будто ты чем-то от всех отличаешься. И почему отец не хочет слышать о нашей свадьбе, моей и Стефана? «Ты достойна лучшего, девочка моя. Я ничего не имею против Стефана, но… мы ведь ничего не знаем наверняка, правда?»

Она замолчала, грудь ее вздымалась от возмущения.

– Все это жестоко, очень жестоко, – вырвалось у девушки. – Ведь Стефан мухи не обидит. А теперь на него всегда будут смотреть как на преступника. Он из-за этого озлобляется и сходит с ума, что не удивительно. А чем больше он нервничает, тем больше людей считают, что во всем этом что-то есть.

Она опять остановилась, не отрывая взгляда от лица мистера Кина, как будто именно его выражение заставило ее потерять контроль над собой.

– И что, ничего нельзя сделать? – спросил мистер Саттерсуэйт.

Он был искренне огорчен, хотя и понимал, что подобное отношение неизбежно. Сама расплывчатость и бездоказательность улик против Стефана Гранта затрудняла для него возможность оправдаться.

Девушка повернулась к нему.

– Ему может помочь только правда! – воскликнула она. – Если бы только капитана Харвелла нашли или если бы он вернулся… Если бы только выяснили всю подноготную…

Она замолчала, издав звук, очень похожий на всхлипывание и выбежала из комнаты.

– Симпатичная девушка, – заметил мистер Саттерсуэйт. – И очень грустная история. Я бы хотел – я бы очень хотел, – чтобы можно было что-то для нее сделать.

Будучи человеком добрым, он расстроился.

– А мы и делаем все, что в наших силах, – сказал мистер Кин. – И у нас еще целых полчаса до того момента, когда будет готова ваша машина.

Мистер Саттерсуэйт пристально посмотрел на своего собеседника.

– Вы хотите сказать, что мы сможем выяснить правду вот так просто… разговаривая о произошедшем?

– Вы знаете жизнь, – серьезно произнес мистер Кин, – лучше многих других людей.

– Жизнь прошла мимо меня, – с горечью сказал мистер Саттерсуэйт.

– Но сделала ваше зрение значительно острее. Там, где другие слепы, вы хорошо видите.

– Это правда, – согласился мистер Саттерсуэйт, – я неплохой наблюдатель.

Он самодовольно выпрямился на стуле. Момент отчаяния остался позади.

– Мне кажется вот что, – сказал он через пару минут, – чтобы понять, что произошло, нам необходимо изучить результат произошедшего.

– Отлично, – одобрительно заметил мистер Кин.

– А результатом в данном случае является то, что мисс Ле Куто, или миссис Харвелл, как вам больше нравится, – и жена, и в то же время не жена. Она не свободна, поэтому не может опять выйти замуж. И хотим мы этого или нет, но капитан Харвелл выглядит фигурой таинственной, возникшей ниоткуда и с таинственным прошлым.

– Согласен, – сказал мистер Кин. – Вы видите то, что очевидно для всех, – в свете прожектора капитан Харвелл оказывается фигурой подозрительной.

Мистер Саттерсуэйт посмотрел на своего собеседника с сомнением. Слова последнего вызвали в его воображении несколько другую картину.

– Мы изучили результат, – заметил он. – Если хотите, назовите это эффектом – и теперь можем перейти…

– Но вы еще не рассмотрели результат со строго материальной точки зрения, – прервал его мистер Кин.

– Вы правы, – согласился мистер Саттерсуэйт, подумав пару минут. – К делу надо подходить тщательно. Тогда давайте скажем, что результатом трагедии стало то, что миссис Харвелл оказалась соломенной вдовой, которая не может опять выйти замуж, мистер Сайрус Брэдберн приобрел «Эшли Гранж» со всем его содержимым за – кажется – шестьдесят тысяч фунтов, а кто-то в Эссексе смог заполучить Джона Матиаса в качестве садовника. И при этом мы не подозреваем ни этого «кого-то» в Эссексе, ни мистера Сайруса Брэдберна в том, что они организовали исчезновение капитана Харвелла.

– Ваши слова полны сарказма, – заметил мистер Кин.

Мистер Саттерсуэйт пристально взглянул на него.

– Но ведь вы согласны, что…

– Ну конечно, согласен, – ответил мистер Кин. – Эта идея просто абсурдна. И что из этого следует?

– Давайте представим себе тот фатальный день. Предположим, что исчезновение произошло сегодня утром.

– Нет-нет, – улыбнулся мистер Кин. – Если уж наше воображение позволяет нам так обращаться со временем, давайте сделаем это по-другому. Давайте предположим, что исчезновение капитана Харвелла произошло, скажем, сто лет назад. И что мы рассматриваем его из две тысячи двадцать пятого года.

– Вы странный человек, – медленно проговорил мистер Саттерсуэйт. – Вы верите в прошлое больше, чем в настоящее. Почему?

– Не так давно вы упомянули атмосферу. Так вот, в настоящем нет никакой атмосферы.

– Возможно, что в этом вы и правы, – задумчиво сказал мистер Саттерсуэйт. – Да, правы. Настоящее, по определению, – вещь, принадлежащая только вам, и никому больше.

– Хорошо сказано, – согласился мистер Кин.

– Вы слишком добры ко мне, – мистер Саттерсуэйт отвесил церемонный поклон.

– Давайте возьмем не этот год – это будет слишком сложно, – а год прошедший, – продолжил мистер Кин. – Расскажите мне о нем, как человек, обладающий искусством точной фразы.

Мистер Саттерсуэйт задумался – он дорожил своей репутацией.

– Сто лет назад был век пудры и мушек на лицах, – сказал он. – А тысяча девятьсот двадцать четвертый год я бы назвал годом кроссвордов и квартирных краж…

– Отлично, – одобрил мистер Кин. – Мы говорим о нашей стране, а не обо всем мире?

– Что касается кроссвордов, то, должен признаться, я просто не знаю, – ответил мистер Саттерсуэйт. – А вот что касается квартирных краж, то я бы включил сюда и Континент[16]. Помните эту знаменитую серию краж из французских замков? Тогда было решено, что такое не под силу одному человеку. Грабители прилагали невероятные усилия, чтобы проникнуть внутрь. Говорили даже о том, что ограбления совершала группа акробатов – Клондини. Я однажды был на их представлении – они настоящие мастера своего дела. Мать, сын и дочь. Они тогда довольно таинственно исчезли со сцены… Но мы удалились от предмета нашего разговора.

– Не так уж и далеко, – пошутил мистер Кин. – Просто пересекли Канал[17].

– И попали туда, где француженки не подходят к воде, если верить нашему хозяину, – рассмеялся мистер Саттерсуэйт.

Возникла пауза, которая выглядела очень значительно.

– Но почему он исчез? – воскликнул мистер Саттерсуэйт. – Почему? Почему? Этот трюк иллюзиониста просто невероятен.

– Вот именно, – сказал мистер Кин. – Трюк иллюзиониста. Очень точное описание. И опять эта атмосфера, вы чувствуете? Но в чем же смысл этого фокуса?

– Ловкость рук и никакого мошенничества, – бойко процитировал мистер Саттерсуэйт.

– В этом все дело, не так ли? Смошенничать. Иногда при помощи ловкости рук, иногда при помощи чего-то другого. Есть много отвлекающих маневров. Например, неожиданный выстрел, взмах красным платком… что-то, что кажется очень важным, а на самом деле полная ерунда. Но вас отвлекают от настоящего дела, и вы обращаете внимание на яркое происшествие, которое в действительности не значит ничего.

Мистер Саттерсуэйт с горящими глазами подался вперед.

– А ведь в этом что-то есть – совсем неплохая идея! Пистолетный выстрел… А что было пистолетным выстрелом в нашем случае? Что было этим ярким происшествием, которое привлекло к себе наше внимание?

Он резко втянул воздух.

– Исчезновение, – произнес мистер Саттерсуэйт. – Если отбросить его, то больше ничего не остается.

– Ничего? А что, если предположить, что ситуация продолжала бы развиваться, но без этого драматического жеста?

– То есть что, если мисс Ле Куто все-таки продала бы «Эшли Гранж» и уехала, но без всяких на то причин?

– А если и так?

– А почему бы и нет? Но это вызвало бы всякие кривотолки и привлекло бы ненужный интерес к содержимому… Так вот в чем дело! Послушайте!

Он помолчал минуту, а затем затараторил:

– Вы совершенно правы. Свет прожектора светит только на капитана Харвелла. И поэтому она остается в тени. Мисс Ле Куто! Все интересуются, кто такой этот капитан Харвелл и откуда он взялся, но никто не спрашивает того же о ней, просто потому, что она – пострадавшая сторона. Действительно ли она француженка из Канады? Были ли эти прекрасные безделушки действительно оставлены ей в наследство? Вы были правы, когда только что сказали, что мы недалеко ушли от предмета нашего разговора – просто пересекли Канал. Эти безделушки, похищенные из французских замков, оказались ценными objets d’art[18], от которых не так-то легко избавиться. И тогда она покупает дом – скорее всего за бесценок. Селится в нем и платит немалые деньги английской аристократке, чтобы та ввела ее в свет. Потом появляется он. Все согласовано заранее. Свадьба, исчезновение и ее наигранные страдания… Что может быть более естественным, чем продажа женщиной с разбитым сердцем дома, который напоминает ей о днях былого счастья? Американец выступает в роли покупателя – все вещи красивые и подлинные, а некоторые из них действительно бесценны. Он делает предложение, она его принимает. Она покидает дом – грустная и трагическая фигура. Заговор завершен. Внимание публики было отвлечено ловкостью рук и яркостью произошедшего.

Мистер Саттерсуэйт, раскрасневшийся от своего триумфа, замолчал.

– Если бы не вы, я бы никогда до этого не додумался, – произнес он с неожиданным самоуничижением. – Вы совершенно по-особому влияете на меня. Иногда люди говорят о вещах, даже не понимая их истинного смысла. А вы умеете его открыть. Хотя мне не все до конца ясно. Ведь для Харвелла было очень сложно исчезнуть, не оставив никаких следов. В конце концов, полиция разыскивала его по всей стране… Проще всего было спрятаться в «Гранже», – продолжал вслух размышлять мистер Саттерсуэйт. – Если бы только это можно было организовать.

– А я думаю, что он и был совсем недалеко от «Гранжа», – сказал мистер Кин.

Мистер Саттерсуэйт сразу же заметил его важный вид.

– В коттедже у Матиаса? – воскликнул он. – Но полиция должна была тщательно обыскать его!

– И думаю, что не единожды, – заметил мистер Кин.

– Матиас, – нахмурившись, произнес мистер Саттерсуэйт.

– И миссис Матиас, – продолжил мистер Кин.

Мистер Саттерсуэйт уставился на него.

– Если это действительно были Клондини, – задумчиво произнес он, – то их в труппе было трое. Молодые сыграли роли Харвелла и Элеонор Ле Куто. Мать стала, скорее всего, миссис Матиас. Но в этом случае…

– У Матиаса был сильный ревматизм, нет? – сказал мистер Кин невинным голосом.

– Точно! – воскликнул мистер Саттерсуэйт. – Теперь я все понял. Но возможно ли такое? Думаю, что да. Вот послушайте. Матиас появился в коттедже за месяц до происшествия. Две недели занял медовый месяц Харвелла и Элеонор. Скорее всего, две недели перед свадьбой они провели в городе. Умный человек вполне мог сыграть обе роли: и Харвелла, и Матиаса. Как только Харвелл появлялся в Киртлингтон-Маллет, у Матиаса, как по заказу, начинался приступ ревматизма, а миссис Матиас всячески поддерживала эту выдумку. Ее роль была одной из главных. Без нее кто-нибудь мог заподозрить правду. Как вы и сказали, Харвелл прятался в коттедже Матиаса – он сам был Матиасом. А когда план был успешно выполнен и дом продан, они с женой сообщили, что переезжают в Эссекс. Занавес опускается, и чета Матиасов навсегда исчезает со сцены.

В дверь постучали, и вошел Мастерс.

– Машина у подъезда, сэр, – сообщил он.

Мистер Саттерсуэйт встал. Мистер Кин тоже поднялся и, подойдя к окну, отодвинул занавеску. В комнату проник лунный свет.

– Буря прекратилась, – сказал он.

Мистер Саттерсуэйт натягивал перчатки.

– На следующей неделе я обедаю с комиссаром полиции, – сказал он с важным видом. – И поделюсь с ним этой своей теорией.

– Ее будет очень легко проверить, – сказал мистер Кин. – Надо будет просто сравнить предметы в «Эшли Гранж» со списком, который предоставит французская полиция…

– Именно так, – согласился мистер Саттерсуэйт. – Мистеру Брэдберну, кажется, не повезло, но что поделаешь…

– Думаю, что он от этого не разорится, – заметил мистер Кин.

Мистер Саттерсуэйт протянул руку.

– Всего хорошего, – сказал он. – Не могу выразить, какое удовольствие я получил от нашей неожиданной встречи. Вы ведь уезжаете завтра, так, кажется?

– Может быть, и сегодня. Мои дела здесь окончены… Вы же знаете – я приезжаю и уезжаю…

Мистер Саттерсуэйт вспомнил, что сегодня вечером уже слышал эти слова. Странно.

Он направился к ожидающей его машине и Мастерсу. Из открытой двери бара доносился низкий, густой голос хозяина.

– Темные силы, – говорил он. – Говорю вам, это были темные силы…

Правда, слово «темные» он на этот раз не употребил. То слово, которое он произнес, имело совершенно другой оттенок. Мистер Уильям Джонс был человеком, который подбирал свои прилагательные в зависимости от слушателей. А компания, которая сидела в баре, предпочитала густые, насыщенные тона.

Мистер Саттерсуэйт удобно расположился в роскошном лимузине. Грудь его была готова разорваться от гордости. Он увидел, как на ступеньки вышла Мэри и остановилась под раскачивающейся вывеской.

Она еще не знает, сказал мистер Саттерсуэйт себе под нос, она еще не знает, что я собираюсь сделать.

Вывеска «Шут и Колокол» мягко качалась на ветру.