Читать книгу Слоны умеют помнить - Агата Кристи - Страница 2

Не застав дома своего друга Эркюля Пуаро, миссис Оливер была вынуждена позвонить ему по телефону.

– Вы случайно не будете дома сегодня вечером? – спросила она, нервно барабаня пальцами по столу.

– А вы случайно не?..

– Ариадна Оливер, – прервала писательница, всегда удивлявшаяся, когда ей приходилось называть свое имя, так как считала, что все друзья должны узнавать ее по голосу.

– Да, этим вечером я буду дома. Это означает, что я могу рассчитывать на удовольствие от вашего визита?

– Очень приятно, что вы так ставите вопрос, – вздохнула миссис Оливер, – но не знаю, доставит ли вам это удовольствие.

– Я всегда рад вас видеть, chère madame[3].

– Не знаю, – повторила миссис Оливер. – Возможно, я побеспокою вас своими вопросами. Я хочу знать ваше мнение.

– Его я всегда готов сообщить кому угодно, – заявил Пуаро.

– Возникла одна проблема, – продолжала миссис Оливер, – и я не знаю, что с ней делать.

– И поэтому вы решили повидать меня. Весьма польщен.

– Какое время вам подходит? – спросила миссис Оливер.

– Пожалуй, девять. Мы выпьем кофе, если вы не предпочитаете гранатовый сироп или sirop de cassis[4]. Впрочем, вам они, кажется, не по вкусу.

– Джордж, – обратился Пуаро к своему бесценному слуге, – сегодня вечером нас удостоит своим посещением миссис Оливер. Думаю, подойдет кофе и, возможно, какой-нибудь ликер. Никогда не уверен, что ей нравится.

– Я видел, как она пила кирш[5], сэр.

– Да и, по-моему, crème de menthe[6]. Но думаю, она предпочитает кирш. Значит, на нем и остановимся.

Миссис Оливер явилась точно в назначенное время. Обедая, Пуаро размышлял о том, по какой причине Ариадне Оливер понадобилось посетить его и что за проблема ее беспокоит. Является ли эта проблема личной или же она собирается познакомить его с очередным преступлением? От миссис Оливер можно было ожидать чего угодно – от вполне обычных до самых экстраординарных вещей. В любом случае Эркюль Пуаро не возражал против встречи с ней. Хотя миссис Оливер иногда доводила его до белого каления, он был очень к ней привязан. Им вдвоем довелось осуществить немало экспериментов в области расследования преступлений. Пуаро только сегодня утром что-то читал о миссис Оливер – а может быть, это было в вечерней газете. Он вспомнил, что там говорилось, как раз в тот момент, когда ему доложили о ее приходе.

Миссис Оливер вошла в комнату, и Пуаро сразу же понял, что она действительно обеспокоена. Искусная прическа явно пострадала от того, что в волосы запускали пальцы, – миссис Оливер часто поступала так, когда была взволнована. Пуаро усадил ее в кресло, налил ей кофе и подал стакан кирша.

– Уф! – произнесла миссис Оливер со вздохом облегчения. – Наверное, вы сочтете меня законченной дурой, но…

– Я читал в газете, что вы сегодня посетили литературный завтрак в честь знаменитых писательниц. Мне казалось, что вы не посещаете подобные мероприятия.

– Обычно не посещаю, – подтвердила миссис Оливер, – и больше никогда этого не сделаю.

– Вам не повезло? – сочувственно осведомился Пуаро.

Он знал, что миссис Оливер всегда смущают неумеренные похвалы в адрес ее книг, потому что, по ее собственным словам, она не знает, как на них отвечать.

– Вы не получили удовольствия от завтрака?

– Получала до определенного момента, – отозвалась миссис Оливер, – но потом кое-что произошло.

– И именно из-за этого вы пришли меня повидать?

– Да, хотя сама не знаю почему. К вам это не имеет никакого отношения, и я даже не думаю, что вы этим заинтересуетесь. Меня это тоже не слишком интересует, хотя вроде бы должно интересовать, иначе зачем я пришла бы к вам узнать, что вы об этом думаете и как бы вы поступили на моем месте.

– Последний вопрос не из легких, – заметил Пуаро. – Я знаю, как бы действовал в тех или иных обстоятельствах Эркюль Пуаро, но мне неизвестно, как бы действовали в них вы.

– У вас уже должно сложиться об этом определенное представление, – сказала миссис Оливер. – Мы с вами знакомы достаточно давно.

– Около двадцати лет, не так ли?

– Право, не знаю. Никогда не запоминаю даты – вечно в них путаюсь. Я помню 1939 год, потому что тогда началась война, и еще некоторые годы, когда произошло что-нибудь из ряда вон выходящее.

– Как бы то ни было, вы пошли на литературный завтрак, и он вам не доставил особой радости.

– Сам завтрак был великолепный, но потом…

– Люди начали с вами заговаривать, – прервал Пуаро с любезностью врача, осведомляющегося о симптомах.

– Они только собирались это сделать, когда мною завладела одна из этих массивных, властных женщин, которые всегда заставляют чувствовать себя не в своей тарелке. Они словно ловят бабочек, только без сачка. Она усадила меня на диван и заговорила о моей крестнице.

– О крестнице, которую вы любите?

– Я не видела ее много лет, – сказала миссис Оливер. – Не могу же я поддерживать связи со всеми моими крестниками. Потом она задала мне очень странный вопрос. Ей хотелось, чтобы я… О боже, как же мне трудно об этом рассказывать!

– Тут нет ничего трудного, – мягко возразил Пуаро. – Каждый рано или поздно рассказывает мне обо всем. Я ведь только иностранец, так что это не имеет значения.

– Может быть, вы и правы, – согласилась миссис Оливер. – Понимаете, она спросила меня о родителях девушки – о том, убила ли ее мать ее отца или наоборот?

– Прошу прощения?

– Понимаю, что это звучит дико. Вот я и подумала, что это чистое безумие.

– Убила ли мать вашей крестницы ее отца или же ее отец убил ее мать?

– Вот именно, – кивнула миссис Оливер.

– Так все-таки кто из них кого убил?

– Ну, их обоих нашли застреленными на вершине утеса, – объяснила миссис Оливер. – Не помню, где это было – в Корнуолле или на Корсике.

– Выходит, эта женщина говорила правду?

– Что касается трагедии – да. Это произошло много лет назад. Но почему она обратилась ко мне?

– Потому что вы – автор детективных романов, – ответил Пуаро. – Несомненно, ваша новая знакомая заявила, что вы все знаете о преступлениях. Ведь речь идет о реальном событии?

– Да. Она не спрашивала, что нужно делать, если бы ваш отец убил вашу мать или что-нибудь в таком роде. Пожалуй, лучше мне вам об этом рассказать. Всего я, разумеется, не помню, но в свое время история наделала много шуму. Это случилось… думаю, лет двенадцать тому назад. Я могу вспомнить имена участников, так как была с ними знакома. Жена училась со мной в школе, и мы были подругами. Должно быть, вы читали в газетах о сэре Элистере и леди Рэвенскрофт. Они были очень счастливой парой – он, кажется, полковник или генерал, а она ездила с ним по всему свету. Потом они купили дом – по-моему, где-то за границей, но точно не помню, – а через некоторое время в газетах появились сообщения о трагедии. То ли кто-то убил их обоих, то ли они убили друг друга. Кажется, в доме был револьвер, и… Лучше я расскажу по порядку.

Собравшись с духом, миссис Оливер представила более-менее ясное résumé[7] того, что ей сообщила миссис Бертон-Кокс. Время от времени Пуаро останавливал ее, уточняя тот или иной момент.

– Но почему она так хочет об этом знать? – спросил он наконец.

– Ну, это я и хочу выяснить, – ответила миссис Оливер. – Думаю, я могу связаться с Селией. Она все еще живет в Лондоне – а может быть, в Кембридже или Оксфорде. Кажется, она получила степень и теперь преподает или читает лекции. Все в высшей степени современно – разгуливает в обществе длинноволосых молодых людей в странной одежде. Не думаю, что Селия принимает наркотики, – вроде с ней все в порядке. Я иногда получаю от нее весточки – открытки на Рождество и так далее. Понимаете, с крестниками трудно все время поддерживать связь, а ей уже двадцать пять или двадцать шесть.

– Она не замужем?

– Нет, но, очевидно, собирается замуж за сына миссис… как же фамилия этой женщины… ах да, миссис Бриттл… нет, Бертон-Кокс.

– И миссис Бертон-Кокс не хочет, чтобы ее сын женился на этой девушке, потому что ее отец убил ее мать или мать убила отца?

– Полагаю, что так, – ответила миссис Оливер. – Но какое это имеет значение? Если один из родителей девушки убил другого, так ли уж важно для матери ее жениха, кто из них кого убил?

– Об этом следует подумать, – заметил Пуаро. – Ваше сообщение весьма любопытно. Я имею в виду не сэра Элистера и леди Рэвенскрофт. Кажется, я смутно припоминаю эту историю – или похожую на нее. Но поведение миссис Бертон-Кокс крайне странно. Возможно, у нее, как говорится, не все дома? Она очень любит сына?

– Вероятно, – отозвалась миссис Оливер. – Может быть, ей вообще не хочется, чтобы он женился на этой девушке.

– Потому что она могла унаследовать предрасположенность к убийству своего супруга?

– Откуда мне знать? Вроде бы миссис Бертон-Кокс думает, что я могу ей все сообщить, однако сама она не была достаточно откровенной. Но почему? Что за этим кроется?

– Было бы интересно это выяснить, – сказал Пуаро.

– Вот потому я к вам и пришла, – кивнула миссис Оливер. – Вам нравится все выяснять – разбираться в причинах, которые поначалу никому не понятны.

– По-вашему, у миссис Бертон-Кокс имеется какое-то предпочтение? – осведомился Пуаро.

– Вы хотите сказать, предпочитает ли она, чтобы муж убил жену или чтобы жена убила мужа? Не думаю.

– Ну, – промолвил Пуаро, – мне понятна ваша проблема. Она весьма интригующа. Вы были на приеме, где вас попросили сделать нечто крайне трудное, почти невозможное, и вас интересует, с какой стороны лучше за это взяться.

– С какой же, по-вашему? – спросила миссис Оливер.

– Мне нелегко на это ответить, – сказал Пуаро. – Я не женщина. Особа, с которой вы познакомились на приеме, изложила вам свою проблему и попросила в ней разобраться, не приводя никаких сколько-нибудь вразумительных причин.

– Верно, – кивнула миссис Оливер. – Ну и что же делать бедной Ариадне? «Что должна делать А.?» – как спрашивалось бы об этой проблеме в газете.

– Полагаю, – ответил Пуаро. – А могла бы сделать три вещи. Во-первых, написать миссис Бертон-Кокс: «Сожалею, но не могу помочь вам в этом деле». Во-вторых, вы могли бы связаться с вашей крестницей, сообщить ей, что к вам обратилась с просьбой мать молодого человека, за которого она как будто собирается замуж, и узнать у нее, соответствует ли это действительности. Если так, то не может ли она предположить или не говорил ли ей жених, что за идея пришла в голову его матери. Интересно также выяснить, что думает девушка о своей будущей свекрови. Третье, что вы могли бы и что я бы вам искренне советовал сделать, – это…

– Знаю, – прервала миссис Оливер. – Не делать ничего.

– Совершенно верно, – подтвердил Пуаро.

– Конечно, это кажется самым простым и разумным выходом, – продолжала миссис Оливер. – С моей стороны было бы чертовской наглостью рассказывать крестнице о том, что вынюхивает ее будущая свекровь. Но…

– Понятно, – кивнул Пуаро. – Простое человеческое любопытство.

– Я хочу узнать, почему эта противная женщина обратилась ко мне с такой просьбой. Как только я это сделаю, то смогу расслабиться и обо всем забыть. Но до тех пор…

– До тех пор вы будете просыпаться по ночам и, если я вас хорошо знаю, придумывать самые невероятные объяснения, которые, возможно, сумеете превратить в очаровательный детектив или триллер.

– Может быть, я и в самом деле смогла бы это сделать.

– Бросьте эту затею, – посоветовал Пуаро. – Осуществить ее будет крайне трудно. Да и вроде бы для этого нет особых причин.

– Я бы хотела убедиться, что причин в самом деле нет.

– Человеческое любопытство – интересная вещь, – вздохнул Пуаро. – Не знаю, кто изобрел его. Обычно любопытство ассоциируется с кошкой, которую оно убило. По-моему, изобретателями были греки. Они хотели знать. А до них никто особенно этого не хотел. Людей интересовало лишь то, кто правит страной, где они живут, и как бы их не лишили головы, не посадили на кол или не проделали бы с ними что-нибудь столь же неприятное. Они либо повиновались, либо не повиновались, но не хотели знать почему. Но потом многие люди захотели это знать, и в итоге появились корабли, поезда, самолеты, атомные бомбы, пенициллин и множество других вещей. Мальчик наблюдает, как пар поднимает крышку чайника, который поставила кипятить его мать, – в результате у нас есть паровозы, а также забастовки железнодорожников. И так далее.

– По-вашему, мне нравится совать нос в чужие дела? – осведомилась миссис Оливер.

– Нет, – ответил Пуаро. – В целом я не считаю вас чрезмерно любопытной женщиной. Я вижу, что вы пришли в возбужденное состояние на литературном приеме, готовясь к обороне от излишних похвал. Однако вместо них вы столкнулись с весьма непростой проблемой и испытываете сильную неприязнь к женщине, которая вовлекла вас в нее.

– Она действительно очень неприятная особа.

– Насколько я понял, считалось, что погибшие супруги, о которых вы рассказывали, жили счастливо и никто не замечал никаких признаков ссор между ними. Газеты ничего не писали о возможных причинах трагедии?

– Так как оба были застрелены, это могло быть самоубийством по уговору. Полагаю, полиция сначала так и думала. Конечно, спустя столько лет о таких вещах нелегко разузнать.

– Мне кажется, – заметил Пуаро, – я бы мог кое-что выяснить.

– Вы имеете в виду, через ваших друзей?

– Да. Среди них есть осведомленные люди, имеющие доступ к архивам. Они могут раздобыть отчеты об этом преступлении и познакомить меня с ними.

– И вы обо всем расскажете мне, – с надеждой подхватила миссис Оливер.

– Да, – кивнул Пуаро. – Думаю, я мог бы вам помочь, по крайней мере, получить подробную информацию о фактах. Конечно, это займет некоторое время.

– Если вы займетесь этим, я тоже не буду сидеть без дела. Я повидаюсь с девушкой, выясню, что ей известно об этой истории, хочет ли она, чтобы я отбрила ее будущую свекровь, или я могу помочь ей каким-нибудь другим способом. К тому же я бы хотела повидать юношу, за которого она собирается замуж.

– Отлично, – одобрил Пуаро.

– Полагаю, могут отыскаться люди… – Миссис Оливер умолкла и нахмурилась.

– На вашем месте я бы на них не рассчитывал, – покачал головой Пуаро. – Все это давно в прошлом. В свое время это было cause célèbre, но, если cause célèbre не приводит к ослепительной dénouement[8], о нем быстро забывают.

– Это правда, – согласилась миссис Оливер. – Некоторое время газеты трезвонили об этой истории, а потом все заглохло. Как с той девушкой, которая ушла из дому и ее нигде не могли найти. Прошло пять или шесть лет, и неожиданно маленький мальчик, играя в куче песка или гравия, наткнулся на ее труп.

– Да, – заметил Пуаро, – но, зная, сколько времени прошло с момента гибели девушки и что произошло в тот день, а также изучая различные события того периода по архивным материалам, можно в конце концов найти убийцу. Ваша задача более сложна, так как, мне кажется, она допускает два ответа: либо муж не любил свою жену и хотел избавиться от нее, либо жена ненавидела мужа и, возможно, имела любовника. Следовательно, это могло быть преступлением на почве страсти или чем-то совсем иным. Если полиция не смогла разобраться в этом тогда, значит, до мотива было докопаться нелегко и трагедия осталась лишь кратковременной сенсацией.

– Я все-таки хочу повидаться с дочерью. Возможно, этого от меня и добивалась та гнусная баба. Она думала, что дочь может знать… – Миссис Оливер немного помедлила. – Дети часто знают самые неожиданные вещи.

– Вы имеете какое-нибудь представление о том, сколько лет было тогда вашей крестнице?

– Ну, я могла бы подсчитать, но с ходу ответить не могу. Думаю, лет девять или десять, но, возможно, и побольше. По-моему, тогда она была в школе. Хотя, может быть, я что-то перепутала, вспоминая прочитанное.

– Но вам кажется, что миссис Бертон-Кокс хотела, чтобы вы получили информацию у дочери? Возможно, она что-то знает и рассказала жениху, а тот сообщил матери. Наверное, миссис Бертон-Кокс попыталась сама расспросить девушку, но получила отпор и решила, что знаменитая миссис Оливер, будучи крестной матерью и в то же время разбирающаяся в преступлениях, сможет добыть нужные сведения. Хотя я все еще не понимаю, какое это имеет для нее значение. Не думаю, чтобы те, кого вы весьма неопределенно именуете «люди», смогли бы вам помочь. Едва ли кто-нибудь что-то помнит после стольких лет.

– Кто-то, может быть, и помнит, – промолвила миссис Оливер.

– Вы меня удивляете, – сказал Пуаро, озадаченно глядя на нее. – По-вашему, люди в состоянии помнить…

– Ну, – отозвалась миссис Оливер, – вообще-то я думала о слонах.

– О слонах?

«Все-таки миссис Оливер – странная женщина, – подумал Пуаро. – Почему вдруг слоны?»

– Я думала о слонах вчера за завтраком, – продолжала миссис Оливер.

– Почему? – с любопытством спросил Пуаро.

– Ну, в действительности я думала о зубах. Если имеешь фальшивые зубы, некоторые вещи трудно употреблять в пищу. Нужно знать, что ты можешь есть, а что нет.

– Увы, да, – вздохнул Пуаро. – Дантисты могут сделать многое, но не все.

– Вот именно. И тогда я подумала, что наши зубы состоят из обычной кости, и притом не слишком хорошей. Другое дело – слоновая кость. Когда думаешь о слоновой кости, естественно, в голову приходят слоны. Огромные слоновьи бивни.

– Истинная правда, – согласился Пуаро, все еще не понимая смысла слов миссис Оливер.

– Поэтому я решила, что нам следует обратиться к людям, которые похожи на слонов. Ведь говорят, что слоны ничего не забывают.

– Я где-то слышал эту фразу, – кивнул Пуаро.

– Помните детскую сказку про то, как портной-индиец воткнул иголку в слоновий бивень? Нет, конечно, не в бивень, а в хобот. Когда слон в следующий раз проходил мимо, он набрал воды и окатил портного с головы до ног, хотя не видел его несколько лет. Он запомнил, потому что слоны умеют помнить. Вот я и хочу отыскать нескольких слонов.

– Не уверен, что вполне вас понимаю, – сказал Эркюль Пуаро. – Каких слонов вы имеете в виду? Вы говорите так, будто собираетесь обратиться за информацией в зоопарк.

– Ну, не совсем, – ответила миссис Оливер. – Я имею в виду не слонов, а людей, которые в какой-то степени напоминают слонов – которые помнят необычные вещи. Например, я помню свой день рождения, когда мне исполнилось пять, и чудесный розовый пирог с сахарной птичкой. Помню тот день, когда улетела моя канарейка и я плакала. Помню другой день, когда я пошла в поле, где пасся бык, и кто-то сказал, что он меня забодает, а я испугалась и хотела убежать. Это был вторник – не знаю, почему это застряло у меня в голове. Помню пикник с ежевикой – она сильно кололась, но я собрала ягод больше, чем все остальные. Тогда мне было девять лет. Но незачем забираться так далеко. За свою жизнь я побывала на сотнях свадеб, но по-настоящему запомнила только две. На одной я была подружкой невесты. Свадьба происходила в Нью-Форесте, но я не помню, кто на ком женился. Кажется, моя кузина выходила замуж. Я не слишком хорошо ее знала, но ей требовалось много подружек, и я оказалась под рукой. Помню также свадьбу моего друга-моряка. Он едва не потонул на субмарине, но спасся и женился на девушке, с которой был помолвлен, хотя ее семья возражала. Я тоже была подружкой невесты. Понимаете, всегда есть вещи, которые запоминаешь.

– Мне ясна ваша точка зрения, – сказал Пуаро. – Я нахожу ее интересной. Итак, вы отправляетесь à la recherche des éléphants?[9]

– Совершенно верно. Но мне нужно уточнить дату.

– Надеюсь, в этом я сумею вам помочь.

– Потом я должна вспомнить людей, которых знала в то время, с которыми имела общих друзей и которые могли знать генерала Как Бишь Его. Возможно, они поддерживали знакомство за границей. Люди всегда рады встретить кого-нибудь из своего прошлого, даже если они плохо вас помнят. Естественно, вы будете говорить с ними о вещах, относящихся ко времени вашего знакомства.

– Весьма любопытно, – произнес Пуаро. – Думаю, перед вами открывается широкое поле деятельности. Люди, знавшие Рэвенскрофтов хорошо или не очень хорошо; люди, жившие неподалеку от места трагедии или гостившие там. Начните понемногу беседовать с ними о происшедшем, спрашивайте, что они об этом думают, что говорили другие о любовных связях мужа или жены, о деньгах, которые кто-то мог унаследовать. Надеюсь, вам удастся наскрести немало сведений.

– О боже, – вздохнула миссис Оливер. – Боюсь, я и в самом деле сую нос в чужие дела.

– Вам было дано поручение, – продолжал Пуаро, – не человеком, которому вы симпатизируете и хотите оказать услугу, а особой, которая вам в высшей степени неприятна. Но это не имеет значения. Вы ищете знаний и должны идти своей дорогой. В данном случае это слоновья тропа. Слоны умеют помнить. Bon voyage[10].

– Прошу прощения?

– Я посылаю вас в путешествие за открытиями, – объяснил Пуаро. – à la recherche des éléphants.

– Наверное, я спятила, – печально промолвила миссис Оливер. Она снова запустила пальцы в волосы, окончательно испортив прическу. – А я как раз обдумывала рассказ о золотистом ретривере. У меня никак не клеилось начало.

– Забудьте о ретривере. Думайте только о слонах.