Читать книгу Пять поросят - Агата Кристи - Страница 4

Джордж Мейхью оказался настороженным и не очень общительным человеком.

Он, понятное дело, помнил об этом процессе, но не совсем отчетливо. Им занимался его отец, а ему в то время было только девятнадцать лет.

Эта история с Крейлом, знаменитым художником, картины которого ценятся довольно высоко и на самом деле очень талантливы – две из них были в галерее Тэйт, – тогда гремела. Но, пусть извинит мсье Пуаро, он не совсем четко представляет себе, что его интересует. Дочь? Вот как! Она в Канаде? Удивительно, он всегда думал, что она в Новой Зеландии.

Джордж Мейхью немного смягчился.

Страшное событие в жизни девушки. Он ей симпатизирует. Было бы значительно лучше, если бы она никогда не узнала правды. И какая надобность говорить об этом сейчас? Она хочет знать? Да, но что именно можно знать? Есть, конечно, отчет о процессе. Он лично полагает, что не было сомнений насчет виновности миссис Крейл. Конечно, кое-что ее оправдывало. Художники – люди, с которыми не так-то легко жить. Подождите, подождите, гм… Кажется, леди Диттишем была той молодой женщиной, которая замешана в деле.

Пуаро ответил, что именно так.

– Газеты еще иногда вспоминают об этом деле, – прибавил Мейхью. – Потому что эта дама частенько фигурировала в бракоразводных процессах. Теперь, как вам, видимо, известно, она очень богата. До Диттишема была замужем за этим исследователем… И она личность, которая почти все время в той или иной мере находится в центре общего внимания. Она – тип женщины, которой нравится известность.

– И возможно, известные люди, – подсказал Пуаро.

Эта мысль понравилась Джорджу Мейхью.

– Да, конечно, возможно, и так. Вполне возможно.

Пуаро спросил:

– Ваша фирма представляет интересы миссис Крейл на протяжении многих лет?

Джордж Мейхью отрицательно покачал головой:

– Ничего подобного. Юристами у Крейлов были «Джонатан и Джонатан». Однако, принимая во внимание обстоятельства, мистер Джонатан счел неудобным защищать интересы миссис Крейл и договорился с моим отцом, чтобы мы взяли ведение дела на себя. Мне кажется, вам было бы интересно, мсье Пуаро, встретиться со старым Джонатаном. Он сейчас на пенсии – ему под семьдесят… Он знал все интимные дела семьи Крейл и мог бы сказать значительно больше, чем я. Собственно, я не могу вам рассказать абсолютно ничего, я был тогда мальчиком. Мне кажется, что я даже не был на том процессе.

Пуаро поднялся, и Джордж Мейхью, поднявшись также, добавил:

– Возможно, вы сочтете необходимым поговорить с Эдмундсом, нашим административным секретарем. Он тогда работал у нас и проявлял большой интерес к делу.

Эдмундс был не очень-то разговорчив. Глаза его выражали благоразумие и осмотрительность, свойственные законникам. Он внимательно разглядывал Пуаро, пытаясь составить о нем суждение еще до того, как начнется беседа.

– Да, я помню дело Крейл, – сказал он и добавил сурово: – Это была жуткая история. – Эдмундс направил свой проницательный взгляд на Эркюля Пуаро, словно измеряя его. – С тех пор прошло много времени, и не стоит ворошить ее снова.

– Приговор суда не всегда конец дела.

Квадратная голова Эдмундса медленно качнулась в знак согласия.

– Я могу сказать, что вы правы.

Эркюль Пуаро сказал:

– Миссис Крейл оставила девочку.

– Да, я припоминаю. Ее, кажется, отправили к родным за границу? Не так ли?

– Именно так. И дочь твердо убеждена, что ее мать невиновна.

Густые брови мистера Эдмундса поднялись.

– Вот в чем дело!

Пуаро спросил:

– Возможно, есть что-то такое, что вы могли бы мне сообщить и что подкрепило бы эту уверенность девушки?

Эдмундс долго раздумывал, потом покачал головой:

– Честно говоря, не могу утверждать, что есть. Я восхищался миссис Крейл. Кем бы она ни была, она прежде всего была леди. Не то что та, другая, – всего-навсего шлюха. Бесстыдная. Она из тех, что бросаются на шею мужчинам. И не стыдилась показывать это! А миссис Крейл была дамой из высшего общества.

– Что не помешало ей стать убийцей?

Эдмундс нахмурил брови, сказал взволнованно:

– Этот вопрос я ставлю перед собой ежедневно. Она сидела на скамье подсудимых такая спокойная, такая кроткая! «Не могу поверить», – твердил я себе все время. Но… Не знаю, сумеете ли вы меня понять, мсье Пуаро… К сожалению, ни во что иное невозможно было поверить. Яд не мог попасть в пиво мистера Крейла случайно. Его кто-то влил туда. Если это была не миссис Крейл, то кто же?

– В этом и суть, – сказал Пуаро. – Кто?

И снова проницательные глаза строго ощупали его лицо.

– Итак, каково ваше мнение? – спросил мистер Эдмундс.

– А ваше?

Старик помолчал минуту, затем сказал:

– Но аргументов, которые хотя бы немного помогли, не было. Абсолютно никаких.

– Вы присутствовали на процессе?

– Ежедневно.

– Вы слышали показания?

– Да.

– Вас ничто в них не удивило? Не показалось… неискренним?

Эдмундс ответил коротко:

– То есть кто-то из них врал?.. Но разве у кого-то была причина желать мистеру Крейлу смерти? Извините меня, мсье Пуаро, но я считаю эту идею слишком мелодраматической.

– И все же я прошу вас хоть немного над этим подумать, – настаивал Пуаро.

Он смотрел на умное лицо Эдмундса, в его полные раздумья глаза. Эдмундс покачал головой.

– Мисс Гриер… – произнес он. – Слишком желчна и недоброжелательна! Мне казалось, что при многих вопросах она теряла самообладание. Но Крейл был ей нужен живым, с мертвым ей нечего было делать. Она, понятное дело, хотела видеть миссис Крейл на виселице. И это потому, что смерть лишила ее человека, которого она любила. То была тигрица, у которой вырвали добычу. Нет, мистера Крейла она хотела живого. Филипп Блейк был также против миссис Крейл. Он вонзал в нее нож при любом удобном случае. Но надо признать – он был по-своему честен. С мистером Крейлом они дружили. Его брат, Мередит Блейк, весьма неудачный свидетель-путаник, нерешительный, не уверенный в своих ответах. Я видел много подобных свидетелей: создается впечатление, что они лгут, хотя, по сути, все время говорят правду. Он был не слишком разговорчив, этот Мередит Блейк, и все же адвокат вытянул из него довольно много. Блейк – типичный обыватель, из тех, кого легко сбить с толку. Зато гувернантка держалась очень хорошо. Не будучи многословной, она отвечала на поставленные вопросы корректно и точно. Слушая ее, невозможно было сказать, на чьей она стороне. Хладнокровная женщина, твердо стоящая на земле. – После короткой паузы он продолжал: – Меня нисколько не удивило бы, если бы оказалось, что она знает об этом деле значительно больше, чем говорила.

– И меня, – сказал Эркюль Пуаро.

Он внимательно посмотрел на морщинистое лицо Альфреда Эдмундса. Сейчас оно было абсолютно равнодушным. Эркюль Пуаро не сомневался, что напал на верный след.