Читать книгу Слоны умеют помнить - Агата Кристи - Страница 4

– Вы не могли бы найти мою записную книжку, мисс Ливингстоун?

– Она у вас на столе, миссис Оливер. В левом углу.

– Я имела в виду не эту, – сказала Ариадна. – Этой я пользуюсь сейчас. Я имела в виду предыдущую. Ту, что была у меня в прошлом году, или лучше ту, что была до нее.

– Может быть, вы ее выбросили? – предположила мисс Ливингстоун.

– Нет, я никогда не выбрасываю записные книжки и подобные вещи, потому что они так часто оказываются нужны. То есть некоторые адреса, которые не переписала в новую. Она, наверное, в ящике комода.

Мисс Ливингстоун появилась сравнительно недавно – она заменила мисс Седжвик. Ариадне Оливер не хватало мисс Седжвик – та знала столько всего… Знала, куда миссис Оливер иногда прячет свои вещи, в каких местах держит их. Она помнила имена людей, с которыми миссис Оливер вела приятную переписку, и имена тех, кому миссис Оливер через силу писала довольно неприятные письма. Она была неоценима – то есть была раньше. Она была вроде… как же называлась та книга? Такая большая, коричневая… Миссис Оливер ударилась в воспоминания. Эта книга была у всех людей викторианской эпохи. «Всё обо всем». И в самом деле там было можно узнать все! Как вывести пятна от утюга с льняной скатерти, что делать со свернувшимся майонезом, как начать неофициальное письмо к епископу… Много, много всего. Все это было в той книге. Великое подспорье для двоюродной бабушки Элис.

И мисс Седжвик была так же хороша, как та бабушкина книга. А мисс Ливингстоун – совсем не то. Она вечно стояла с вытянутым лицом, бледная и старалась выглядеть очень толковой. Каждая черточка на ее лице говорила: «Я очень толковая». Но на самом деле толку от нее было мало. Она только знала, куда клали свои вещи ее бывшие наниматели-литераторы, и явно считала, что и миссис Оливер должна держать их там же.

– Мне нужна моя записная книжка семидесятого года, – с твердостью и решительностью избалованного ребенка сказала миссис Оливер. – И, пожалуй, шестьдесят девятого тоже. Пожалуйста, разыщите их, и поскорее, будьте любезны.

– Конечно, конечно, – ответила мисс Ливингстоун.

Она огляделась с несколько рассеянным видом, как человек, который ищет что-то, о чем никогда раньше не слышал, но чья толковость способна найти это с помощью какого-то неожиданного всплеска удачи.

«Если я не верну свою Седжвик, то сойду с ума, – подумала миссис Оливер. – Без нее я пропаду».

Мисс Ливингстоун начала выдвигать разные ящики в мебели, что стояла в так называемом кабинете миссис Оливер и рабочей комнате.

– Вот прошлогодняя! – радостно воскликнула она. – Она будет более актуальна, не правда ли? За тысяча девятьсот семьдесят первый год.

– Мне не надо за семьдесят первый, – сказала миссис Оливер. У нее в голове всплыли смутные воспоминания. – Посмотрите в чайной коробке.

Мисс Ливингстоун с обеспокоенным видом огляделась.

– Вон там, – указала миссис Оливер.

– Записная книжка вряд ли может быть в чайной коробке, – пролепетала мисс Ливингстоун, напомнив своей работодательнице общеизвестные житейские истины.

– Нет, может, – ответила миссис Оливер. – Кажется, я вспомнила. – Отодвинув мисс Ливингстоун, она подошла к красивой инкрустированной чайной коробке, подняла крышку и заглянула внутрь. – Вот она.

Подняв крышку круглой банки из папье-маше, предназначенной для хранения чая «Лапсан Сушонг»[10], а не индийского, Ариадна вытащила маленькую измятую коричневую записную книжку.

– Но это же за тысяча девятьсот шестьдесят восьмой год, четырехлетней давности, миссис Оливер.

– Похоже, что так, – ответила та, приподняв ее и снова положив на письменный стол. – Пока что все, мисс Ливингстоун, но попробуйте, не сможете ли разыскать где-то мою книгу дней рождения.

– Я не знала…

– Теперь я ей не пользуюсь, – сказала миссис Оливер, – но когда-то я вела такую. Знаете, она довольно большая. Я начала вести ее в детстве и продолжала несколько лет. Наверное, она где-то в мансарде. Знаете, которую мы иногда используем как запасное помещение, когда мальчишки приезжают на каникулы или кто-нибудь, кому все равно, где останавливаться… В таком сундуке, или, точнее, комоде, рядом с кроватью.

– Понятно. Мне пойти и посмотреть?

– Хорошая мысль.

Когда мисс Ливингстоун удалилась, миссис Оливер плотно закрыла за ней дверь и немного повеселела. Потом вернулась к письменному столу и начала просматривать написанные выцветшими чернилами адреса. От книжки пахло чаем.

– Рейвенскрофт. Селия Рейвенскрофт. Да. Фишейкр, четырнадцать, Мьюз, S.W.-три. Это в Челси. Тогда она жила там. Но потом был другой адрес. Где-то на Стрэндон-Грин, у моста Кью. – Она пролистала несколько страниц. – Вот, этот, кажется, поновее… Мардик-Гроув. Наверное, рядом с Фулхэм-роуд. Где-то там. Есть телефонный номер? Все стерлось, но, я думаю… Да, правильно, Челси. Однако же все-таки попытаюсь.

Она подошла к телефону.

Тут дверь открылась, и заглянула мисс Ливингстоун.

– Как вы думаете, может быть…

– Я уже нашла адрес, который искала, – сказала миссис Оливер. – Ступайте, поищите книгу дней рождения. Это важно.

– Может быть, вы оставили ее, когда жили в Сили-хаус?

– Нет, не думаю. Продолжайте поиски, – сказала миссис Оливер и, когда дверь закрылась, пробормотала: – И ищи, сколько влезет.

Она набрала номер и, пока ждала ответа, открыла дверь и крикнула:

– Посмотрите в испанском сундуке. Знаете, такой окованный медью… Не помню, где он теперь стоит. Наверное, в прихожей под столом.

Первая попытка дозвониться оказалась неудачной. Она попала к миссис Смит-Поттер, которая говорила раздраженно и неотзывчиво и не имела представления, какой теперь может быть номер у тех, кто жил в этой квартире раньше.

Миссис Оливер снова вернулась к изучению записной книжки и обнаружила еще два адреса, наскоро нацарапанных поверх других номеров. Они не казались очень полезными. Однако с третьей попытки в зачерканном удалось разобрать что-то похожее на «Рейвенскрофт», а также инициалы и адрес.

Раздавшийся в трубке голос признал, что знает Селию.

– О да, но она уже несколько лет как не живет здесь. Когда я последний раз о ней слышала, она, кажется, жила в Ньюкасле.

– Ой, боюсь, у меня нет того адреса, – сказала миссис Оливер.

– У меня тоже, – ответила любезная девушка. – Кажется, она стала секретаршей у хирурга-ветеринара.

Это звучало не очень обнадеживающе. Миссис Оливер попыталась еще пару раз. От адресов в самой поздней записной книжке не было никакого проку, и она вернулась к более ранним. Поклевка случилась, если можно так выразиться, когда она добралась до последней, за 1962 год.

– Ах, вы говорите о Селии, – сказал голос. – Селии Рейвенскрофт, верно? Или Финчуэлл?

Миссис Оливер еле удержалась, чтобы не сказать: «Нет, и не Редбрест тоже».

– Очень компетентная девушка, – продолжал голос. – Она работала у меня более полутора лет. О да, очень компетентная. Я была бы счастлива, если б она осталась дольше. Кажется, она съехала отсюда куда-то на Харли-стрит, но, пожалуй, у меня где-то есть ее адрес… Дайте я посмотрю. – Прошло какое-то время, пока миссис Незнакомка смотрела свои записи. – У меня есть один адрес. Это где-то в Айлингтоне[11]. Думаете, это возможно?

Миссис Оливер ответила, что все возможно, горячо поблагодарила миссис Незнакомку и записала адрес.

– Как трудно искать адреса людей, правда? Обычно они присылают тебе их – на открытках, например… Но лично я, похоже, всегда их теряю.

Миссис Оливер ответила, что тоже страдает этим же.

Она набрала айлингтонский номер. Ответил голос с сильным иностранным акцентом:

– Вы ищете, да – что вы говорите? Кто здесь живет?

– Мисс Селия Рейвенскрофт?

– О да, очень верно. Да, да, она живет здесь. У нее комната на третьем этаже. Сейчас она вышла и нет дома.

– А позже, вечером, она будет?

– О, она будет дома очень скоро, я думаю, потому что она приходит домой одеться для приема и уходит.

Миссис Оливер поблагодарила за информацию и повесила трубку.

– Ох уж эти девушки! – раздраженно сказала она себе и попыталась вспомнить, как давно виделась со своей крестницей Селией. Потерянная связь. В этом все и дело.

«Итак, – подумала она, – Селия в Лондоне. Если и ее парень в Лондоне, или мать ее парня в Лондоне, то все складывается. Боже, у меня просто голова раскалывается…»

– Да, мисс Ливингстоун? – Она обернулась.

Мисс Ливингстоун, непохожая на себя, вся в пыли и в паутине, раздраженная, стояла в дверях со стопкой пыльных томов.

– Не знаю, понадобится ли вам это, миссис Оливер. Они, похоже, пролежали там много-много лет, – неодобрительно сказала она.

– Непременно понадобятся, – ответила миссис Оливер.

– Не знаю, хотите ли вы, чтобы я нашла в них что-то конкретное…

– Не думаю. Если вы положите их вон туда, на край дивана, вечером я сама их просмотрю.

Неодобрение мисс Ливингстоун нарастало с каждой секундой.

– Хорошо, миссис Оливер. Пожалуй, я только сначала смахну с них пыль.

– Это будет очень любезно с вашей стороны, – сказала миссис Оливер и вовремя замолкла, чтобы не сказать: «И, ради бога, стряхните пыль с себя. У вас все левое ухо в паутине».

Она посмотрела на часы и снова набрала айлингтонский номер. На этот раз ей ответил чисто англосаксонский голос, в этом не было сомнений, что вызвало у миссис Оливер удовлетворение.

– Мисс Рейвенскрофт? Селия Рейвенскрофт?

– Да, это Селия Рейвенскрофт.

– Что ж, не думаю, что ты меня хорошо помнишь. Я миссис Оливер, Ариадна Оливер. Мы давно не виделись, но на самом деле я твоя крестная.

– Ах да, конечно, я знаю… Да, мы давно не виделись.

– Мне бы очень хотелось тебя увидеть. Хорошо бы ты пришла ко мне, или мы могли бы встретиться в другом месте, как тебе больше нравится. Могла бы ты прийти на ужин или…

– Ну, сейчас это довольно трудно, учитывая, где я работаю. Я могла бы заскочить сегодня вечером, если хотите. Примерно в полвосьмого или в восемь. Потом у меня встреча, но…

– Если ты зайдешь, я буду очень, очень рада.

– Ну, конечно, зайду.

– Запиши адрес. – Миссис Оливер продиктовала.

– Хорошо. Я буду. Да, я хорошо знаю, где это.

Миссис Оливер сделала пометку в телефонном блокноте и с некоторым раздражением посмотрела на мисс Ливингстоун, которая только что вошла в комнату, сгибаясь под тяжестью огромного альбома.

– Может быть, этот, миссис Оливер?

– Нет, не может. Здесь кухонные рецепты.

– Боже, – сказала мисс Ливингстоун. – Рецепты.

– Ну, может быть, я посмотрю какие-нибудь, – сказала миссис Оливер, твердо отодвигая альбом. – Пойдите посмотрите еще. Знаете, я подумала, может быть, в бельевом шкафчике… Рядом с ванной. Нужно заглянуть на верхнюю полку, над банными полотенцами. Я иногда кладу туда бумаги и книги… Погодите минутку. Я поднимусь посмотреть вместе с вами.

Через десять минут миссис Оливер просматривала страницы выцветшего альбома. Мисс Ливингстоун, достигнув финальной стадии мученичества, стояла у двери. Не в силах выносить вида таких страданий, миссис Оливер сказала:

– Что ж, хорошо. Вы могли бы посмотреть еще в столе в столовой… В старом письменном столе. Знаете, который немного сломан. Может быть, там найдете еще несколько записных книжек. Самых ранних. Все до десятилетнего возраста будут представлять интерес. А после этого… не думаю, что мне сегодня еще что-то понадобится.

Мисс Ливингстоун удалилась.

«Интересно, – сказала себе миссис Оливер, сев и с глубоким вздохом взглянув на страницы книги дней рождения, – кто получил больше удовольствия: она, уйдя, или я, увидев, что она ушла? После визита Селии мне предстоит напряженный вечер…»

Взяв новую тетрадь из стопки на столике рядом с письменным столом, она записала разные даты, возможные адреса и имена, отыскала что-то еще в записной книжке и стала звонить месье Эркюлю Пуаро.

– Ах, это вы, месье Пуаро?

– Да, мадам, это я собственной персоной.

– Вы что-нибудь сделали?

– Прошу прощения: сделал что?

– Что-нибудь. Из того, что я просила вчера.

– Да, конечно. Я привел все в движение. И приготовился навести кое-какие справки.

– Но еще не навели, – сказала миссис Оливер, имея слабое представление, что на языке мужчин означает «что-то сделать».

– А вы, chère madame?

– Я была очень занята.

– Ага! И что же вы делали?

– Собирала слонов, если это что-то для вас значит.

– Да, думаю, я понял, что вы имели в виду.

– Это нелегко – заглянуть в прошлое. В самом деле, удивительно, сколь многое и многих вспоминает человек, когда дело доходит до просмотра имен. Честное слово, какие же глупости люди иногда пишут в альбомах на дни рождения! Не могу понять, почему, когда мне было шестнадцать, или семнадцать, или даже тридцать, мне хотелось, чтобы люди что-то написали мне в альбом. Есть цитаты какого-нибудь поэта для каждого дня в году. Некоторые из них так глупы, что просто ужас.

– Вы собрались с духом на поиски?

– Не совсем, – ответила миссис Оливер. – Но я по-прежнему думаю, что нахожусь на правильном пути. Я позвонила своей крестнице…

– Ага. И собираетесь с нею встретиться?

– Да, она собирается зайти ко мне. Сегодня вечером, между семью и восемью, если она не передумает. Никогда не знаешь. Молодежь так ненадежна…

– Ей было приятно, что вы позвонили?

– Не знаю. Не особенно. У нее был очень резкий голос, и – теперь я вспомнила – в последний раз, когда я с ней виделась, лет десять назад, мне она показалась несколько нелюбезной.

– Нелюбезной? В каком смысле?

– Я хочу сказать, что скорее она выражала свое недовольство моим поведением, чем наоборот.

– Это может быть хорошо, а не плохо.

– Вы так считаете?

– Если кто-то решил, что не хочет вас любить, то он, конечно, не будет вас любить и получит больше удовольствия, давая вам это понять, – и таким образом выдаст вам больше информации, чем если б старался быть дружелюбным и милым.

– Вы хотите сказать, чем если б старался подлизываться? Да, в этом что-то есть. Тогда люди говорят то, что, по их мнению, мне было бы приятно слышать. А так они будут говорить что-то, чтобы вызвать у меня раздражение. Неужели Селия из таких? Честно сказать, я лучше помню ее в пятилетнем возрасте, чем в любом другом. У нее была гувернантка, и она бросала в нее свои ботинки.

– Гувернантка в девочку или девочка в гувернантку?

– Конечно, девочка в гувернантку!

Ариадна повесила трубку и, переместившись на диван, стала просматривать строчку воспоминаний о прошлом, шепча себе под нос имена:

– Марианна Жозефина Понтарлье – конечно, я не думала о ней много лет, я думала, что она умерла… Анна Брейсби – да, да, она жила в той части мира – интересно, как теперь…

За этим занятием прошло изрядно времени, и миссис Оливер удивилась, когда раздался звонок. Она поспешила открыть дверь.