Читать книгу Брачный приговор - Агата Лав - Страница 5

Листок с заявлением лежит передо мной. Видно, что его составлял профессионал. Все формулировки отшлифованы, но в то же время язык простой и живой. Его легко запомнить.

– Запомнили? – спрашивает мужчина в коричневом пиджаке.

Чертов привел меня на первый этаж, где находится конференц-зал. Хотя сейчас он больше напоминает штаб-квартиру президентской гонки. Уже выбрали точку для съемки, поставили длинный стол и отметили карточкой мое место. А телевизионные камеры уже стоят на черных штативах.

– Чужих не будет, – бросает мужчина, который исполняет роль пресс-секретаря или что-то в этом роде. – Будут только прикормленные журналисты, так что никаких каверзных вопросов не последует. Вас спокойно выслушают и не попросят никаких разъяснений.

Кто бы мне разъяснил, во что я все-таки вляпалась.

Я снова смотрю на текст, который, к счастью, занимает всего три абзаца.

– Будет прямой эфир?

– Нет, – мужчина качает головой, – запись.

Отлично. Чертов подстраховался на случай моего фокуса или обычной истерики. Если я скажу что-то не то, то это беспощадно вырежут, а прикормленные журналисты сделают вид, что ничего не слышали.

– Как вас зовут, напомните. – Я с виноватой улыбкой смотрю на мужчину. – Я редко запоминаю новые имена с первого раза.

– Артем.

Он выглядит ужасно интеллигентно. Это странно, если держать в голове, что он работает на Чертова. Хотя, с другой стороны, фасад всегда выглядит красиво и прилично. А какие грязные дела творятся в подвале, знают только посвященные. Я зачем-то раскручиваю эту мысль и понимаю, что пока что любуюсь на парадный фасад. Сижу в отличном отеле, где на столике стоит бокал с дорогим французским шампанским, а в воздухе пахнет ароматизатором с нотками корицы, и жду, когда начнется интервью.

В таком месте легко почувствовать себя в обманчивой безопасности. Чертов ушел, забрав с собой всю охрану. Так что в поле моего зрения остались только нормальные люди. Визажист, которая наложила легкий макияж на мое лицо и заодно подсказала, как лучше держать руки в кадре. Еще в комнате кружатся трое помощников. Они передвигают аппаратуру и решают, кто из прессы какое место займет. И, наконец, Артем, который выглядит как педагог по вокалу.

– Давайте проверим.  – Ко мне подходит новая девушка. – Мне кажется, должен подойти.

Она протягивает мне бирюзовый пиджак.

– Низ видно не будет, можно не переживать, – добавляет она деловым тоном. – А ваша блузка красивая, можно оставить.

Она помогает мне нырнуть в пиджак.

– Ой, бирка! – спохватывается она, когда та становится колом над воротником. – Минутку.

Она ловко справляется с ней голыми руками. Потом делает шаг назад, пятясь, и окидывает меня оценивающим взглядом.

– Цвет ваш, идеально, – она рассуждает вслух. – Но чуть великоват.

– Да, если немного.

– У меня есть зажим. – Девушка проводит ладонью по запаху собственного пиджака, и там у нее оказывается целая сокровищница.

Я замечаю и булавки, и зажимы, которые похожи на парикмахерские, и разноцветные ленты. Множество мелочей, которые прикреплены к внутренней подкладке ее пиджака.

– Соберем немного на спине. Позволите?

Она приподнимает ладонь с пластиковой прищепкой.

– Хорошо. – Я пожимаю плечами.

Мне, если честно, все равно. Я пока что вижу только видимость выбора. У меня постоянно что-то спрашивают, уточняют, а по итогу все равно всё будет так, как решил Чертов. Он первым приехал по мою душу и уже сказал, что желающих перехватить меня много. Я верю ему, потому что ко мне уже приезжал юрист и по его спешке можно сделать выводы. Но я не хочу представлять, как выглядят другие претенденты. Чертов хотя бы разговаривает на человеческом языке, а не на блатной фене, и при определенной сноровке в нем можно разглядеть респектабельного бизнесмена.

Хотя я заметила, как топорщится его пиджак. Он накинул его в соседней комнате и прошел через конференц-зал, оставив меня с Алексеем. Он явно ходит с оружием в наплечной кобуре. Даже в обычной жизни, даже в отеле, куда уже приехала его гвардия бодигардов. Правда, он зашел в мой номер в одной рубашке и без огнестрельных аксессуаров, что немного сбивает с толку.

Не захотел пугать девушку?

В этом брутальном самце из полукриминального мира действительно есть что-то от джентльмена?

– Отлично. – Девушка довольно кивает, обходя меня по кругу. – Пойдемте за стол, проверим последние мелочи.

– Листок с текстом можно взять?

– Конечно, – отзывается Артем. – Можете даже читать с него, это тоже будет смотреться естественно. У вас же горе, мысли могут путаться… Делайте, как вам удобно.

Он смотрит на наручные часы.

– Я начну запускать прессу, съемка через пятнадцать минут. Лучше не тянуть, а то вы перегорите.

– А ваш босс подойдет? Господин Чертов?

– Да, он будет говорить после вас. Насчет официальной части, похороны и следствие. Его компания берет это под свой контроль.

«Прям как меня», – добавляю мысленно.

 Я иду за девушкой-стилистом, которая указывает мне на стул по центру.

– Нужно еще запудрить! – восклицает она, подзывая визажиста. – Вы раскраснелись.

– Я все же нервничаю, – признаюсь.

– Глупости, тут нет ничего сложного.

– И опасного. – Я усмехаюсь и нервным жестом двигаю листок поближе.

Сейчас и правда не стоит нервничать. При большом скоплении народа, да и в центре города, не случится ничего плохого. Ведь это фасад. А вот что будет потом… Мне бы только не оказаться в подвале, где творятся грязные дела.

Рядом садится Артем. Он поправляет визитку с моим именем, а потом кивает кому-то из прессы. Я же одергиваю рукава пиджака и только сейчас понимаю, что мне следовало бы надеть черный костюм, а не бирюзовый. Боже! Пока что из меня получается ужасная вдова, прокол за проколом! Я бросаю красноречивый взгляд на девушку, которая занималась моей одеждой.

– Что-то не так? – она тут же подскакивает ко мне с вопросом.

– Я же в трауре, – шепчу ей. – Я должна быть в черном.

– Он достаточно темный.

– Бирюзовый?

– Аспидно-серый, если говорить точно. – Она проводит пальцами по моему рукаву, приглаживая ткань. – И потом босс сказал, никакого черного.

Я не успеваю задать следующий вопрос. Артем прогоняет ее взмахом ладони и тут же берет слово. Он заводит официальную речь со скорбным видом, чтобы сообщить известные на данный момент факты и подвести к моему выступлению.

– …пока что неизвестно, что послужило причиной катастрофы, – голос Артема звучит обстоятельно и авторитетно. – Мы, как и все остальные, ждем заявлений от следствия. Мы открыты для сотрудничества с представителями власти, но остальных просим уважать частную жизнь. Мы требуем тишины. Случилась ужасная трагедия, и семья Лавровых не будет устраивать из нее спектакль на всю страну. Никаких интервью и публичных выступлений. Татьяна согласилась выступить перед камерами только сегодня.

Он поворачивается ко мне и заботливо придвигает микрофон. Я замечаю, как меняются жесты Артема. Вот кто здесь прирожденный актер! Он так смотрит на меня, что я сама верю, что я в глубоком трауре и держусь из последних сил.

– Да, спасибо, – я на секунду останавливаюсь, приводя мысли в порядок, и Артем тут же подает мне стакан воды.

В каком же циничном и фальшивом мире мы живем. Он только что сказал, что мы не будем устраивать из трагедии спектакль, а между тем мы все играем свои роли. Мне на лицо даже грим успели наложить.

– Я пока что не осознала и могу говорить сумбурно, – я произношу первый абзац текста, который успела выучить. – Я только хочу сказать, что я благодарна за помощь и участие. За все слова поддержки, цветы… Так случилось, что я сейчас в Волгограде, но мне передают все послания, которые приходят в наш дом в Москве. Особенно я хочу поблагодарить Александра Чертова. Он оказался рядом в трудную минуту и взял на себя все официальные вопросы.

Я отпиваю из предложенного бокала.

– Я никогда не была медийной личностью, и так и останется. В нашей семье перед камерами выступал Алексей. Мой муж был очень известен и уважаем, и я очень надеюсь, что погоня за рейтингами не испортит память о нем.

Артем до боли сжимает мою ладонь. Я непроизвольно останавливаюсь, и выходит так, словно я беру передышку из-за нахлынувших эмоций.

– Татьяне сложно говорить, – отзывается Артем и кладет ладонь на мое плечо. – Мы можем отменить вопросы из зала, если вам трудно.

Говорит он мне, но довольно отчетливо, чтобы его слова уловили микрофоны.

– Да, конечно. – Он кивает, хотя я не успеваю ничего сказать. – Я тогда предлагаю перенаправить оставшиеся вопросы господину Чертову. Минутку.

Он приподнимается из-за стола и утягивает меня за плечи следом. Он почти что обнимает меня, как будто я едва держусь на ногах и не сделаю и шага без его помощи. Вот от этого становится тошно. Мне казалось, что ужасно быть фиктивной женой, но быть фиктивной вдовой – еще хуже.

– А как же погибшая девушка? – раздается из зала. – Татьяна, вы знали ее? Есть предположения, кто мог находиться рядом с вашим мужем?

– Это по плану, не реагируйте, – бросает мне на ухо Артем, наклоняясь ко мне. – Эти вопросы висят в воздухе. Будет странно, если они не прозвучат.

Он не останавливается и спешно выводит меня в другую комнату.  Мелькает табличка “служебное помещение”, и я успеваю услышать низкий голос Чертова из конференц-зала прежде, чем дверь захлопывается.

– Вы молодец, – хвалит меня Артем, переводя дух. – Выглядели потерянно. Стоило добавить слез в голос, вообще бы было отлично.

– О чем будет говорить Чертов?

– Без понятия, – он усмехается, – ему текстов никто не пишет. И да, кстати, вам нужно подписать некоторые бумаги.

– О чем речь?

– Вы сейчас сказали на камеру, что Чертов занимается всеми делами. Нужно всего лишь это документально закрепить. Мой босс станет вашим официальным представителем.

– Опекуном? – Я усмехаюсь, чувствуя, как захлопывается ловушка.

– Ну нет, – Артем тянет с улыбкой, – для этого с вами должно случиться что-то страшное. Инвалидность или умственная несостоятельность. Тогда да, он будет распоряжаться вашей судьбой как опекун.