Читать книгу Чужая жена - Аглая Отрада, Алиса Калинина - Страница 7

Да! Небольшой город имеет массу преимуществ перед мегаполисом. И найти информацию, кто участвует в торгах – плевое дело. Еще немного усилий – и в руках весомые аргументы, чтобы конкуренты отказались от своих планов. По факту, конкурент один, брат нынешнего мэра, и скорей всего, он подставное лицо. Остальные – для отвода глаз, чтоб общественность не возмущалась.

Поступила информация и об Алене. Завод – это ее основная работа, и еще ведет дела двух фирм – малюток. Значит, если лишить ее работы – это будет весомым ударом по бюджету семьи. Полуянов, не хочется даже в мыслях называть его мужем, перебивается случайными заработками – помогает составить иски, консультирует тех, кому ушлые и компетентные юристы не по карману, и не парится, как обеспечивать жену.

Черт знает, что творится! Только подумал о нем и кулаки непроизвольно сжались. Какого хрена?! Не ты ли хотел, чтоб она страдала и жалела, что выбрала этого какбымужика? Радоваться должен?! А у меня сердце, как после боксировки груши колотится, и я понимаю, что лелею еще одну мечту – отмудохать Полуянова. За все.

И тут же брезгливое чувство, как от гусеницы, заползшей за шиворот, остудило мой пыл. В детстве я защищал этого слизняка от местной гопоты. Когда папаша стал мэром – все и так стали обходить стороной этого смазливого слюнтяя.

Очередной раз обида всколыхнула весь мусор в душе. Как, Алена? Как ты могла выбрать этого мажора? Да, у него легкий незлобивый характер, в отличие от моего, и развеселить может, и из комплиментов Триумфальную арку выстроить, но сам же пустышка! А я, как юный тимуровец, взял шефство, потому что Ромочка слабенький был, и маменька просила присмотреть – он же такой нежный цветочек! Присмотрел на свою голову!

Все Сава, хватит лирики! Но бесит до чертиков, что этот дрищ сидит на шее у Алены! На ней еще и мать. Неужели сочувствуем? Нет! Я просто собираю информацию, чтоб не упустить ни одного нюанса и насладиться местью по полной. И пункт первый – лишаем Алену работы.

Я откинулся в кресле бывшего отцовского кабинета. Странное дело. Мама так и сохранила его, как музейную комнату, хотя во всеуслышанье заявила, что муж для нее умер, и она о предателе слышать ничего не желает. Если бы я не желал ничего слышать, первым делом бы разгромил этот кабинет, сделав из него… да хоть оранжерею! Или это у нас семейное?! Я не могу сколько лет вытравить из души этот сорняк, это болезненное непонятное чувство, которое вот как сейчас сбило все ориентиры и заставляет делать херню.

Отец тоже носит часы завода «Чайка», которые подарила мама. Не «Ролекс», не «Патек Филипп». И это несмотря на то, что часы – первый показатель статуса человека. Но он настолько в себе уверен, что может, как Марк Цукерберг, ходить в шлепанцах и старых джинсах. Ну не на деловых встречах, естественно.

Родители – еще одна моя больная тема, которая косвенно и послужила разрыву с Аленой…

–Да, дядь Слав, что у нас? – Петрович меня вовремя отвлек от деструктивного наматывания соплей на кулак.

– Ситников хочет в аспирантуру в Питер свою дочурку устроить, она в медицинском учится. Нужны деньги.

– Всего-то? А мы предложим еще место в общежитии в студгородке. Придется поклониться Царю- батюшке.

– Ого! Ты готов, что-то просить у отца? Что-то новенькое!

– Петрович! Просят подаяние, милостыню. Я просто скажу, что буду признателен, если он поможет одной милой особе. Тем более он знает, что я не просил у него ни копейки, когда ведрами жрал кофе, закусывал сигаретами и не было денег ни на что больше. А не для себя мне не стыдно. И, во-первых, цель оправдывает средства, во-вторых, только дурак прется в гору, когда перед носом прямой тоннель. А сейчас мне дорого мое время, чтоб я отказывался от кратчайшего пути.

– С юношеским максимализмом расстался?! – подъ*бнул дядька.

– Расстался, как только расстался с юностью. Спасибо, мой драгоценный помощник, – отсоединившись от родственника, я тут же набрал отца. Глава медицинского холдинга, попечитель, благотворитель и еще много чего, тут же отозвался. Наверно, почувствовал, что сегодня великий день – строптивый отпрыск первый раз явился с поклоном.

– Степан Савельич, приветствую. Нужно содействие. Выбор пал на тебя, потому что только ты можешь решить вопрос мановением волшебной палочки.

Рот непроизвольно разъехался до ушей. Я представил, как мой скупой на эмоции седовласый сухарь старательно прячет самодовольную улыбку.

– Не помню, чтоб у нас в роду у кого-то было такое виртуозное умение сочетать в одном предложении комплимент и просьбу в виде одолжения? А, ты ж у меня юрист! Никак не запомню, что отпрыск славной династии медиков пошел учиться на крючкотвора. Ну что ж …, в семье не без… отщепенца.

– Ну нормально ж общались?! Чего начинаешь-то? – ухмыльнулся я.

Созванивались мы с ним нечасто, еще реже виделись, но после того, как мир был восстановлен, я понимаю, какое это счастье, когда вынимаешь занозу из сердца. Это ни с чем не сравнимое чувство близости, душевного тепла.

Для порядка мы еще немного попрепирались, и я едва не кусал себя за язык, чтоб не проболтаться о своих планах относительно него, которые шли бонусом от мести Алене. Или Алена будет побочным эффектом?! Переизбыток идей что-то у меня наблюдается…

Степану Савельичу не нужно было даже доставать волшебную палочку – хватило одного звонка, и мой единственный конкурент уже судорожно извиняется перед братом за срыв сделки. Ведь деньги решают далеко не все, а я уже «поступил» его ненаглядное чадо в аспирантуру с гарантией и крыши над головой.

В итоге через несколько дней у меня был заводик, нужный, если честно, как коту акваланг. Но главное – это первый шаг к осуществлению своего плана.

Пока цеха стояли, и я еще не решил, что с ними делать, рабочие продолжали свои отпуска без содержания. Бухгалтерию с отделом кадров и экономистами я вызвал к себе сразу же, как только были подписаны документы.

Никогда раньше мне не приходилось контактировать с людьми, не находящимися в прямом подчинении, а тем более кого-то увольнять. Но сегодня имидж бездушного олигарха – москвича нужно было отработать на «пять». Единственное, что не вписывалось в него – это мое крайне заинтересованное отношение к одной сотруднице. Но сейчас я уже был готов. Конечно, можно было бы и это дело спихнуть на Петровича, но я не хотел упустить ни мгновения, ни одного этапа своего мщения.

– Дамы, присаживайтесь, – я обвел безразлично – приветливым взглядом собравшихся. Конечно, Алену я мгновенно выхватил из группы. Сердце снова пропустило удар, но я был уже готов к предательству своего тела. Я намеренно не задержал свое внимание на ней, весь ее облик и так за секунду отпечатался в мозгу. И пока женщины рассаживались, я, как по фотографии, в голове оценивал Алену. И как бальзам на душу, каждый недочет ее внешности. Очень скромная одежда, явно дешевая и не новая. Серая юбка, явно не собирающаяся подчеркивать достоинства хозяйки, бледно-розовая блузка, застегнутая чуть ли не под горло. В принципе, сочетание цветов выигрышное, стильное, но босоножки, явно видавшие виды, совсем портили картину. На голове тот же узел, под глазами синеватые тени, а в уголках глаз мелкие морщинки не по возрасту. Очевидно от того, что кожа сухая. И черт, либо мое орлиное зрение меня подводит, либо у нее на скуле тщательно замазанный синяк! Кровь ударила в виски, так что я чуть не задержался с началом собственной речи. Я ему башку отобью!

Поймал себя опять на реакции тела – от бешенства дрогнули ноздри, как у разъяренного быка. Выдохнув, напомнил себе, зачем я здесь. Напомнил и не удержался – снова скользнул равнодушным взглядом и снова не задержался на Алене, лишь удовлетворенно отметил выражение ее лица – боязливая растерянность, осуждение и какая-то затаенная печаль. Да, я чувствую себя моральным садистом, потому что мне нравится ее вид. Чтобы не сбиваться с рабочих вопросов, я задавил на корню то, в каком ракурсе я еще хотел бы ее видеть – и в некотором роде уже увидел. Ну как задавил…перестук колес отчетливо прозвучал в голове.

– Итак, не буду ходить вокруг да около. Я знаю, какая обстановка с рабочими местами в городе, но помочь ничем не могу. Пока мы не сделаем переоборудование, завод не запустится. Когда это произойдет, сказать затрудняюсь. Поэтому будет честнее вам посоветовать стать на биржу и получать какое-то пособие. Я оставляю одного человека из отдела кадров, чтобы было кому известить о начале работы и собрать всех назад, и одного из бухгалтерии. Доделать расчеты. Преимущество у сотрудников предпенсионного возраста, так как им труднее всего устроиться, и матерям –одиночкам.

Нового они ничего не узнали, и не знаю, какое –там мнение обо мне сложили, только все молчали