Читать книгу И все они жили в России - Ахмад Амиров - Страница 6

– Павел Владимирович, моё почтение! – от мужчины отдавало перегаром и весёлым настроением.

– Опять ты! Обещал же, что больше не будешь, – милиционер пристально вглядывался в выпивоху.

– У меня друг умер, – речь выдавала, что рот выпивохи жгло жаждой.

– Какой ещё друг? – сотрудник на мгновение проявил заинтересованность.

– Четвероногий, даже не друг, а брат. А-ха-ха-ха, – смех заполнил помещение.

– Ума бы тебе, а не друзей. Уведите его, – Павел кивнул коллегам.

– Давай! Иди уже! Что встал в дверях? – милиционеры силой затащили человека в кабинет участкового.

Громов спустился по лестнице и вышел из отделения. Газ—24 завёлся с пол-оборота. Машина медленно плыла по городу, огибая бульвары и скверы. Водитель не терял бдительности, издержка профессии – быть всегда начеку. По служебному радио передавали ориентировки: задержания, правонарушения, распитие спиртных напитков, тунеядство. Машина остановилась во дворе советской пятиэтажки.

Бабушки мило улыбались гордости двора – Громову Павлу Владимировичу. Каждый знал квартиру героя. Четвёртый этаж, дверь прямо по лестнице.

– Павел Владимирович, можно к столу, – Вера погрела пюре с котлетой.

– Можно хоть дома без официальностей? – на лице мужчины читалась усталость.

Жена достала из авоськи огурцы. Через 5 минут вечерний стол дополнил салат.

– Как прошёл день? – супруга села напротив.

– На удивление без сложностей. Задержание нетрезвых граждан и мелкое хулиганство. Как твой день? – Павел наполнил стакан водой.

– Тяжеловато сегодня. Двенадцать перевязок и три операции. Мы с врачами еле на ногах стояли.

– Ты у меня самая сильная медсестра, – он подмигнул жене.

После ужина легли на диван. Сил для культурной программы не осталось – до полуночи смотрели телевизор.

С первыми лучами солнца сержант Громов вышел из квартиры с вечными попутчиками: табельным оружием, выглаженной формой и тройным одеколоном.

В 7:50 блюстители порядка отделения слушали отчёт в кабинете начальника за последние сутки.

– Все молодцы, всем спасибо. Не расслабляемся, работаем в том же темпе, – после дежурной фразы майора, милиционеры один за другим выходили из кабинета.

– Громов Павел, а вас я попрошу остаться, – начальник перебирал бумаги и, найдя нужную, положил на стол. – Павел, на тебя опять жалоба. Превышение должностных полномочий.

– Олег Николаевич, это вынужденная мера. Нетрезвый гражданин своевольничал в общественном транспорте. Противился аресту, – милиционер поправил фуражку.

– Я всё понимаю, Павел. Но граждане – народ пугливый. Убедительная просьба силу применять в крайних случаях и без фанатизма, – начальник подошёл и похлопал по плечу подчинённого.

– Разрешите идти? – милиционер выпрямился по стойке смирно и ждал ответа.

– Идите.

Павел вышел из кабинета. День только начинался, и никто не знал, какие сюрпризы он может преподнести.

У автомата с газировкой выстроилась очередь. Гранёный стакан воды спасал от жары. Трое крепких мужчин в трениках и сигаретами, зажатыми между зубами, обошли очередь. Помешать им никто не решился. Парни, не обращая внимание на людей, налили напиток.

Толпа затихла в ожидании, когда к нарушителям подошёл мужчина в форме.

– Сержант Громов. МУР. Почему нарушаем общественный порядок?

– Кто? Мы ничего не нарушали. Наоборот, мы проверили: работает или нет.

– Ну и как? – Павел пристально смотрел в глаза хулиганов.

– Всё работает.

– Тогда в конец очереди, – сержант проводил взглядом мужчин. Очередь зашумела благодарностями Громову.

Автомобиль, рыча, завёлся и сержант продолжил путь. Следующая остановка – общественная столовая. Гречка с подливой, овощная нарезка, стакан компота. Люди разных профессий и социального статуса были завсегдатаями заведения. Разговоры о насущном оживляли столовую.

Громов любил эту столовую за практически домашнюю вкусную еду. Закончив трапезу, Павел направился к машине. По рации передавали ориентировку: «Внимание! Совершенно нападение на девушку. Адрес Рокоссовского, 13».

Через 15 минут сержант был на месте. Врачи оказывали девочки первую помощь. Наживой негодяя стали серьги. Мочки ушей оказались порваны и отекли, шея и подбородок в крови. Жертву посадили в машину скорой помощи.

– Средь бела дня, да ещё так дерзко! – Павла переполнила злость. Найти преступника стало делом чести. Образ испуганной и окровавленной девочки не покидал мысли.

Громов понимал, что если вор быстро скрылся, значит, хорошо знал улицу. Описать нападавшего толком никто не смог. Длинный плащ и шестиклинка – единственное, что удалось узнать.

Домой сержант вернулся за полночь. Вошёл тихо. На столе стоял остывший ужин. Супруга пристально наблюдала как муж ходит на цыпочках, чтобы её не разбудить.

– Ты не спишь. Почему? – Павел ощутил пристальный взгляд жены.

– Моего мужа нет в одиннадцать ночи дома, как я должна заснуть? – голос Веры дрожал.

– Случилось жуткое преступление, – он хотел объяснить всю серьёзность произошедшего.

– Каждый раз одно и то же! – по её щекам потекли слёзы.

– Пойми, преступник должен быть наказан.

– Когда нас поймут? У нас даже жилья своего нет, – Вера отвернулась и разревелась.

Павел обнял жену. Чувствовал, как тёплые слёзы увлажняли форму. Супруги долго не могли заснуть.

Четверг – любимый день Павла. В столовой подают пюре с котлетой. Он был любимцем поваров, которые чуть не стали жертвами бандитов. Вовремя оказавшийся рядом сотрудник доходчиво объяснил хулиганам, что за еду надо платить.

– Здравствуйте. Сержант Громов?

Павел осмотрел с ног до головы юношу, стоящего у стола. Видавшие виды потёртые ботинки, изношенный фартук, залатанный на скорую руку, и выцветшая фуражка красноречивее слов говорили о профессии. Очки добавляли интеллигентности. Внимание милиционера привлекли часы «Заря» на правой руке.

– Да. Приветствую вас, – он мысленно попрощался с обедом, подумав, что нужна помощь.

– Видел, как вы проучили хулиганов у аппарата с водой. Разрешите поблагодарить? – парень вытащил руку из кармана брюк.

– Разумеется. Я просто выполняю свою работу, – сержант встал из-за стола. Мужчины обменялись рукопожатием, на удивление Павла достаточно сильным.

Милиционер подошёл к мойке, положил свой поднос к остальным немытым и остановился у зеркала причесаться. Чёрные волосы отдавали сединой и нервами у висков. Поправив фуражку, направился к машине.

Павел весь день провёл за рулём. Ничего экстренного по рации не передали, лишь мелкое хулиганство и безбилетники. Дело о девочке с серёжками стояло якорем.

До дома остались две улицы. Громов, будто что-то предчувствуя, медленно ехал, оглядываясь по сторонам. Из арки, ведущей во двор, раздался резко оборвавшийся крик.

Не заглушив машину, Павел бросился на помощь. Свет уличного фонаря не доставал до арки. Из темноты доносились звуки борьбы.

– Стоять, милиция! Стрелять буду! – сердце милиционера билось, как отбойный молоток.

С плачем на свет выбежала девушка в порванном платье и с растрёпанными волосами. По шее стекала кровь.

Громов водил пистолетом, не понимая, где преступник.

– Сдавайся! Тебе некуда бежать, – Павел старался дышать тише, прислушиваясь к звукам.

Острая боль. Звук бьющего стекла. Это последнее, что произошло прежде, чем потух свет в глазах милиционера.

– Не сегодня, сержант! – прозвучал насмешливый басовитый голос.

Проснулся Громов уже в госпитале от ужасной головной боли. Супруга, прикрыв ладонями лицо, сидела у кровати.

– В-е-е-ера-а… – он еле выговорил потрескавшимися сухими губами.

– Паша… Я сразу приехала, как узнала. Ну что за работа у тебя? А если бы он тебя убил? Не о себе, так подумай хоть обо мне. Героями не становятся, ими умирают. А мне муж нужен, – Вера разрыдалась. Наплачь подошёл дежурный врач.

– Пожалуйста, идите домой. Он получил колото-резаную рану и сотрясение средней степени тяжести. Ему необходим покой, – доктор проводил супругу пациента к выходу.

На пятые сутки сержант смог встать. В зеркале на него смотрел незнакомый человек. Отёкший левый глаз размером с игольное ушко казался расщелиной между веками. Швы пульсировали от середины лба до виска.

«Знатно приложились», – прошептал Павел, с трудом покачивая головой.

Громов, несмотря на запрет, покинул госпиталь. Даже устрашающие прогнозы травматолога его не остановили. Жена, коллеги и бабульки на лавочке обрадовались возвращению Павла. Все попытки начальства оставить его на больничном оказались тщетны.

Преступник совершил ещё 5 нападений. Это лишь усилило головные боли Громова. Коллегам не так много удалось узнать со слов жертв. Среднего телосложения, физический сильный. Время нападений ночное, вечернее. Добычей преступника становились ювелирные украшения и содержимое бумажников.

Рассматривая фотографии потерпевших, бросилась в глаза одна отличительная черта. Гематомы и кровоподтёки находились с левой стороны лица, шеи, рук. Павел не мог просто сидеть и перебирать бумаги. Закрыв кабинет, он направился на места преступления.

Громов не рискнул садиться за руль и воспользовался общественным транспортом. Все нужные ему улицы находились на пересечении двух районов. Лица, так или иначе попадающие под подозрения, уже опрошены и имели железное алиби.

Казалось, преступник водил сотрудников за нос. Находясь у всех на виду, играл с ними в прятки.

– Сержант Громов. Добрый день, – Павел обернулся, вглядываясь в лицо человека и перебирая в памяти места, где они могли встречаться.

Дворник обронил метлу. Наклонившись за ней, с лица парня упали очки. Сержант успел поймать их в сантиметрах от брусчатки:

– Пустая оправа?

– Да, привыкаю к очкам, – парень быстро их надел, взяв из рук милиционера.

– Вы серьёзную травму получили при задержании преступника?

– Ничего серьёзного, издержки профессии.

– Ладно, мне надо идти, ещё две улицы убирать. Рад был вас увидеть, выздоравливайте.

Мужчины пожали руки при расставании.

За день сержант обошёл места преступления в попытке найти хоть какую-то зацепку. Ничего. Громов вернулся домой в одиннадцатом часу вечера. Тишину комнаты нарушил голос Веры, лежащей в кровати.

– Всё думаешь об этом неуловимом бандите? – на удивление Павла, она говорила спокойным тоном.

– Нет. Решил, что работа должна оставаться на работе, – супруг разделся и лёг рядом в кровать.

– Громов… Как бы я хотела, чтобы это было наяву, а не словах. После произошедшего с тобой, я поняла: счастье оно в мелочах. Не в квартире, которую ждём, не в телевизоре или шубе. Главное, здоровье и то, что мы есть у друг друга. Радоваться каждому совместно прожитому дню, – она не сводила своих глаз нежно-зелёного цвета с перебинтованной головы мужа.

– В мелочах… – Громова словно поразила молния прозрения.

В голове начала собираться картина из маленьких кусков пазла. Крепкое рукопожатие, левая рука постоянно в кармане, стеклянная бутылка, знание улиц и дворов, постоянно рядом, но где-то в тени.

– Вера, ты моё сокровище!

От резкой смены настроения она вскрикнула.

– Павел, может тебе обезболивающее дать? Меня пугает твоё поведение, – Вера не понимала, что происходит и от этого паниковала ещё сильнее.

Несколько дней Павел провёл в слежке. Безрезультатно. Преступник чувствовал неладное. Часто оглядывался по сторонам.

Громов знал, что жажда наживы даст о себе знать. Нужно только ждать. Грабитель создал идеальный образ хищника, притворяющегося жертвой. Но рано или поздно, должен выдать себя. Отблеск золота манил его. Провожал взглядом каждую девушку. Нанизанная на лицо шестиклинка и пустая оправа очков. Он прятался за маской, придающей робости, но никто не знал, какой зверь прячется за ней.

Сержант стал тенью зверя, находился всё время поблизости. Столовые, таксофон, парки и скверы. Надев гражданку, он скрывался за новым выпуском «Правды».

Наручные «Ракеты» показывали 23:30. Подозреваемый покинул подъезд дома. Пятница, молодёжь гуляет – идеальное время для преступлений. Сценарий один и тот же: найти жертву, отбившуюся от общей массы людей, и напасть. Чем неожиданнее, тем легче.

Дворник бродил по улицам, приглядываясь к одиноко идущим девушками. Жертвой стала блондинка среднего роста, в белых сандалиях и длинном платье в горох. В руках девушка держала учебник по биологии. Обыденное дело – задержаться после учёбы у друзей.

В течение получаса преступник выжидал удачный момент. Жертва завернула в тёмный переулок между девятиэтажками. Быстрыми шагами за ней прошмыгнул преступник, в руках что-то блеснуло.

«Медлить нельзя», – Павел побежал вслед.

В темноте раздавалось мычание и звуки борьбы. Сильные руки тисками стянули шею и рот девушки.

– Стоять! Руки верх! – гулким эхом в ночной тишине громыхнул выстрел.

– Опять ты сержант! Ну выстрели, я тут не один, – Павел чувствовал в голосе животную агрессию. – Положи на пол оружие и толкни его в сторону, иначе я перережу ей горло, – бандит тяжело дышал, стиснув зубы до хруста пломб.

– Я всё сделаю, только отпусти девушку, – Громов положил на пол пистолет и толкнул его в сторону.

Преступник бросил девушку и скрылся за углом. Павел окинул взглядом жертву. Убедившись, что она дышала, Громов помчался за бандитом, прихватив пистолет с брусчатки.

Преступник с каждой секундой отдалялся. Громов после травмы физически не мог его догнать. Впереди показалась служебная машина. Беглец, растерявшись, забежал в ближайший подъезд.

От сильной одышки у Павла разболелась голова. Дворник бежал вверх по лестнице, нажимая на кнопки лифта на каждом этаже. Двери открылись на четвёртом. Он вошёл в лифт и судорожно нажал кнопку «девять». Сержант, борясь с головокружением, побежал наверх. Сердце стучало, как у загнанного зверя. Громов открыл скрипучую дверь и медленно вышел на крышу.

Через несколько секунд дворник увидел сержанта. В качестве оружия парень схватил сломанную дверь мусоросборника. Дождавшись нужного момента, побежал на милиционера. Павел едва увернулся и «орудие» просвистело у виска. Следующий удар пришёлся в руку. Сломанный палец не удержал пистолет. Дворник замахнулся вновь, но левый кулак милиционера оказался быстрее. Несколько зубов вылетели изо рта, ноги разъехались в разные стороны. Дверца со звоном выпала из рук.

Они обессиленные сидели друг напротив друга, упираясь руками в кровлю.

– Гве ты выл, скрзант Гвомов, когда меня выгнали из овимпийской шковы? Мея высворнуви как ставого стовоживого пса, когда я получил твавму. Жавкий никому не нужный инвавид. Не жвите спваведвивости от обванутого чевовека, – едва он договорил, на крышу выбежали 4 милиционера и заковали в наручники. Резко подняли его и повели в сторону выхода.

– Стойте! Мы не договорили. Насилие порождает только насилие, – Громов с трудом поднялся на ноги, взглядом провожая дворника.

– Я хотел спаведливости Гвомов, также, как и ты. А-ха-ха, – рот дворника снова наполняла кровь, мешая ему говорить.

Павла увезли в госпиталь, на третьи сутки в палату пустили супругу и коллег. Сержант получил награду. Но на этом приятное не закончилось. Молодой семье вне очереди вручили трёхкомнатную квартиру.

По инициативе Павла в школе олимпийского резерва начались проверки. За халатность, повлёкшую вред здоровью дворника, некогда претендента на олимпийскую медаль, наказали виновных. На «стенде гордости» среди фотографий спортсменов появился и осуждённый. Пьедесталы с первыми местами, золотые медали. Словно этот благородный металл затуманил неокрепший разум юноши и он хотел вернуть то, что у него отняли.