Читать книгу Покаяние «Иуды» - Ахмет Хатаев - Страница 2

Солнце, окрашивая в пурпурные цвета кроны деревьев на прибрежных склонах ялтинских гор, медленно плыло за бронзовый горизонт, уступая место на сереющем небосклоне только что проявившейся бледной луне. Море стало сердиться, хмурить брови и, не обращая внимания на прощальные ласки солнечных лучей, вздыбилось бурунами свинцовых волн, которые в обнимку с исторгнутой из глубин прохладой, тяжело раскачиваясь и пенясь одна за другой, грозно накатывали на песчаный берег. А он в величавом спокойствии, с игривой улыбкой на золотистых устах встречал и нежно гасил их шумный протест, поскольку знал, что за ночью придет утро, а с ним и неминуемо новая встреча вечных и неповторимых солнца и моря. Так было прежде и так будет всегда, покуда существует установившийся в нашей галактике порядок.

Эди полчаса зачарованно глядел на происходящие прямо на его глазах величественные изменения в природе, по-доброму завидуя ялтинцам, которые постоянно живут в этих райских местах и могут наслаждаться во все времена года проявлениями характера ялтинского моря и сочными красками субтропиков, а потом нехотя направился к лежаку, иногда оглядываясь назад, чтобы вновь и вновь увидеть эту неописуемую картину.

«Даст бог, и завтра, да и в другие дни буду любоваться твоими причудами, грозное море, – мысленно промолвил Эди, натягивая на загорелые ноги белые шорты, а затем, быстро прихватив свои пляжные пожитки, направился в санаторий, где пребывал уже целую неделю: много плавал, загорал и охотился с гарпуном на мелких рыбешек у заросшего мхом волнореза. И прошедший день не был исключением, и потому, ощущая в теле знакомую тяжесть от перенесенной физической нагрузки, он медленно шагал к спальному корпусу. За его мускулистым плечом на изгибе алюминиевой трубки, которую он придерживал правой рукой, висели ласты, маска для подводного плавания и увесистый полиэтиленовый пакет с полотенцами. В такт шага ласты шлепались о спину, но он всего этого не замечал, занятый мыслями о прожитом дне и о том, как отразит его в своем дневнике.

Неожиданно у самого входа он чудом увернулся от столкновения с соседом по столовой Вадимом, выбегавшим из подъезда, будто за ним кто-то гнался.

– Фу, черт, надо же, промахнулся, а то все было бы здорово: я врубаюсь на полном ходу в гору мышц и… одним словом, кому-то сейчас крупно повезло! – воскликнул Вадим, давясь от смеха. Затем, театрально разведя руки, добавил: – А тебя, сосед, сегодня целый день искали, даже от здешнего шефа в столовую заглядывали, спрашивали, где ты и почему не на обеде.

– Двое с носилками, а третий с топором? – отшутился Эди, восприняв слова Вадима за розыгрыш, поскольку из его же рассказов знал, что тот проделывал подобные штучки со своими товарищами по службе.

– Я не шучу, действительно от начсанатория приходили, – добавил Вадим, уловив в словах Эди недоверие.

– Ему что, больше делать нечего, как меня разыскивать? – устало промолвил Эди и шагнул к двери.

– По всему, его кто-то настроил против тебя: к врачам не ходишь, процедуры игнорируешь, отбил ногами все стойки гандбольных ворот, – рассмеялся Вадим. – Вот и решил человек проявить начальственную волю, надавить на тебя, чтобы придерживался здешних правил.

– Ты фантазер, Вадим! Наверно, у сослуживцев в авторитетах ходишь? – добродушно заметил Эди. – А что касается врачей и тому подобное – ерунда все это. Понимаешь, у меня своя программа… Лекарей хватает и на службе, а вот ялтинского моря, к сожалению, не достает.

– Ты к нему все-таки загляни, а то может начальству жалобу настрочить, мол, не дисциплинирован и всякое тому подобное, – уже серьезно посоветовал Вадим.

– Ты словно мать Тереза, отстань, хочу полежать, а то все тело ломит, кажется, сегодня несколько переусердствовал с нырянием за бычками.

– А где улов? – не отставал он.

– Уже на кухне, так что не опаздывай на ужин, – улыбнулся Эди и взялся за ручку двери.

Поднявшись в номер, Эди принял горячий душ и насухо вытерся жестким санаторным полотенцем, вызвав тем самым легкое жжение кожи, огрубевшей под воздействием южного солнца и морской воды. Затем, не торопясь, выпил стакан боржоми из холодильника и лег на кровать поверх одеяла, предварительно обвернув бедра банным полотенцем. Накопившаяся за день усталость тяжелым грузом вдавливала его в кровать, требуя уступить ее натиску и хоть на непродолжительное время уснуть. Он всегда так поступал после тренировки, зная, что сон – лучшее средство для быстрого восстановления сил. Готов был так поступить и в этот раз, но назойливый вопрос: «А зачем я понадобился начсанатория?» – упорно сигнализировал в мозг, не позволяя полностью расслабиться… «Профилактировать из-за того, что на процедуры не хожу, медицинские коктейли не пью – это несерьезно. Хотя кто его знает, у него своя работа… Но все-таки не пойду. Если действительно хочет проявить служебный порыв, то пусть пришлет сюда кого-нибудь из своих многочисленных сотрудников. Я же не пляжный фраер, залетевший сюда в поисках приключений, а целый майор государственной безопасности великой и перестраивающейся в очередной раз, но уже под порывами ветров горбачевских идей, страны, – улыбнулся он своим шаловливым мыслям. – Лучше всего пусть это будет его секретарша, о которой среди отдыхающих молва идет как о спортсменке и красавице. Уж ее я не заставлю ждать, скажу «есть», «так точно» и пойду за ней, пусть только прикажет», – вновь улыбнулся Эди.

Но неожиданный стук в дверь прервал его мысли.

«А вот и она…» – только и успел подумать Эди, как, не дожидаясь ответа, в комнату по-хозяйски вторглась дежурная по этажу и без всяких вступлений выпалила:

– Наконец-то вы объявились. Вас срочно требует к себе начальник санатория полковник Воронов.

– А по какому вопросу, не сказал? Как-никак я в санатории нахожусь, а в данный момент отдыхаю, – учтиво произнес Эди, подтягивая на себя край одеяла и еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, так как все еще продолжал находиться под впечатлением ранее промелькнувших мыслей… Надеялся увидеть у себя красавицу, а притопала обердежурная в туго перепоясанном служебном халате, из-под которого виднеется край домашнего платья. «Так тебе и надо, – внутренне ухмыльнулся он за крамольные мечты. – И надо сказать, тебе, товарищ майор, повезло, что именно она пришла, а не секретарь-милашка, иначе не избежать бы разбора за аморалку».

– Не могу знать, начальник на вахту позвонил и потребовал, чтобы я немедленно сообщила вам о его при-ка-зе, – делая ударение на последнем слове раздраженно произнесла дежурная… И отчего-то неожиданно засмущалась, по ее лицу прошла тень сомнений, мол, не перебарщиваю ли я с этим молодым человеком: вроде в легкомыслии не замечен, обходительный, всегда первым поздоровается, только по вечерам машет руками и ногами, одевшись в какие-то белые японские штаны и куртку, как будто в нашей стране невозможно найти для этого подходящей одежды, но тут же, собравши всю свою волю в кулак, утвердительно добавила:

– Да, именно о приказе, и прошу меня с линии не сбивать.

– Извините, у меня и в мыслях ничего такого не было, просто хочется знать, отчего такая спешка, надеюсь, ничего не произошло из ряда выходящего? – намеренно растягивая слова, спросил Эди.

– Какая вам разница, – отчего-то стала по-настоящему сердиться дежурная, – я довела до вас приказ, а ваша обязанность немедля его исполнить. Может быть, и на самом деле что-то важное произошло, если сам начальник тревогу забил. А вы тут расспросы устроили – сам, не сам… И вообще, какая разница, кто звонил, главное, звонили, искали, а вас нет ни на пляже, ни на обеде. Должна вам сказать, что до этого случая его распоряжений кого-либо разыскивать я не получала. Так что, молодой человек, поторопитесь.

– Хорошо, только оденусь, – теперь уже несколько сухо произнес Эди, потянувшись к стулу, на котором висели спортивные брюки: он сделал вывод, что с этой дамой лучше не продолжать диалог.

– Вот и хорошо, непременно зайдите, а то складывается впечатление, что у вас, да и вообще у современной молодежи, отношение к приказу довольно-таки легкое. В наши годы все было иначе, приказ воспринимался как призыв на великие дела.

Потом, как бы опомнившись, она умолкла и стремительно ушла из комнаты, то ли почувствовав, что своим присутствием она мешает Эди одеться, то ли поняв, что ему неинтересен ее рассказ о былом восприятии магического слова приказ. Но еще некоторое время из коридора доносился прокуренный менторский голос дежурной.

Через полчаса Эди уже был в приемной начальника санатория. Секретарь, которая и на самом деле оказалась очень красивой и внимательной девушкой, еле сдерживая смех, рассказала, что исполнительная дежурная доложила о проведенной ею работе с «неуловимым чекистом», а затем предложила присесть на один из диванов, пока начальник не закончит совещание с персоналом.

Эди охотно сел на ближний к столу диван.

– Девушка, скажите… – начал было он формулировать свой вопрос.

– Я Оксана, – прервала его секретарь, еле заметно улыбнувшись.

– Спасибо, я хотел спросить, а вы не знаете, в чем причина моего вызова? – договорил он, изобразив на лице озабоченность.

– Знаю, это по вашей работе. Утром и в обед звонил какой-то сердитый товарищ, требовал немедленно доставить вас к телефону.

Начальника не было на месте, вот мне и пришлось оба раза держать ответ. Когда я во второй раз сказала, что вас не могут найти, он буквально взорвался и стал кричать на меня, мол, что у вас происходит, мы к вам на отдых отправили офицера, а вы не знаете, где он и чем занимается.

– Не представлялся?

– Представлялся, – недовольно сжав губы, процедила Оксана, – генерал Водопьянов.

– Этот может, – пошутил Эди, – он такой же, как и ваша дежурная. Понимаете, война, работа в СМЕРШ, а это, как рассказывают, накладывает особенный отпечаток.

Оксана, уловив, что слова о грозном генерале не произвели на ее собеседника удручающего впечатления, а даже как-то развеселили, обрадовалась и неожиданно спросила:

– Скажите, а вы у нас впервые?

– Да, но, по всей вероятности, ненадолго.

– Жаль, а то мы с подругой хотели к вам на тренировки напроситься.

Эди удивленно посмотрел на Оксану, которая, не обращая на это внимания, продолжала.

– Мы с ней тоже увлекаемся каратэ, а ваши тренировки по вечерам во все глаза наблюдаем. Очень нравится. Вот только подойти не решаемся. Скажите, вы давно занимаетесь?

– Всего десять лет, – с сожалением в голосе ответил Эди.

Ему и на самом деле казалось, что все предыдущие годы, отданные вольной борьбе и дзюдо, по которым он стал признанным мастером, следовало посвятить именно каратэ. Поэтому Эди много времени и сил прикладывал оттачиванию защитной и ударной техники каратэ.

– А мы четыре месяца занимаемся у одного из ваших здешних коллег. Он набрал группу из числа сотрудников.

В этот момент неожиданно открылась дверь кабинета начальника, и оттуда, все еще продолжая увлеченно обсуждать какие-то вопросы, стали выходить совещавшиеся. Оксана на полуслове прервала свой рассказ и, бросив мимолетное: «Я сейчас», – буквально протиснулась мимо них в начальственный кабинет и, степенно выйдя из него через пару минут, улыбаясь, промолвила:

– Заходите, он ждет вас.

Эди тут же поднялся и зашел в кабинет со словами:

– Здравствуйте, разрешите, товарищ полковник.

Воронов ответил на приветствие кратким «здравствуйте» и жестом руки показал на кресло за приставным столиком. Затем, окинув Эди оценивающим взглядом, произнес:

– Сегодня утром звонили с вашей работы. Просили срочно связаться с генералом Водопьяновым, но вас не смогли найти, что вызвало много вопросов у него, да и я в недоумении, как это возможно. Вас не было ни на пляже, ни в гостинице, да и на обеде вас тоже не было. Разве так можно?

– Извините, я приехал сюда отдохнуть, а не отлеживаться на пляже. У меня есть личная программа физической подготовки, в соответствии с которой занимаюсь, плаваю, охочусь на бычков, ими же утоляю обеденный голод, – сухо ответил Эди, присаживаясь на предложенный стул. При этом он бросил взгляд на телефонный аппарат засекреченной связи, стоящий на столе начальника санатория.

– Не ершитесь, майор, это вас не красит. Меня тоже нужно понять, ведь я на службе. Она требует от меня проявлять заботу об отдыхающих, как-никак здесь новая обстановка, море… а вам – информировать хотя бы медсестру на пляже о месте своего пребывания, – дружелюбным тоном произнес начсанатория, проследив за взглядом Эди.

– Хорошо, впредь буду поверх моих вещей на лежаке записку класть, мол, я там и там, – улыбнулся Эди.

– Ну, ладно, покончим с этим недоразумением, – важно изрек Воронов и тут же весело заметил: – Кстати, гарпунить рыбешек я и сам не прочь, но есть их в сыром виде не пробовал. Жареные бычки, ничего не скажешь, – хорошая закуска, одно объедение.

– Спасибо за понимание, товарищ полковник, – выпалил Эди, вновь бросив взгляд на телефон.

– Да, позвонить можете от меня, – предложил он, подвигая к нему аппарат.

Через пять минут Эди услышал голос Водопьянова.

– Сергей Иванович, – только и успел сказать Эди, как из трубки донеслось:

– Атбиев, куда ты пропал, что средь дня найти не могут?

– Как и положено, отдыхаю, Сергей Иванович.

– Понимаю, Крым, море, женщины. А, как известно, в таких условиях мы все убежденные холостяки. Но я не об этом. Тут дело такое, в центре несколько раз картотеку учета оперов продевали спицей, чтобы подобрать подходящую кандидатуру для выполнения какого-то архиважного задания, тягали чуть ли не по всем двадцати пяти параметрам. Одним словом, тебе необходимо срочно вылететь в Москву. Естественно, отпуск прерывается, догуляешь потом, обещаю. Ничего не поделаешь, служба.

– Может, сначала домой, а потом?..

– Не получится, зампреда Иванков поставил перед нашими крымскими товарищами задачу сегодня, в крайнем случае завтра утром отправить тебя в столицу, а Архипов – передо мной – предупредить тебя о предстоящей командировке, что я и делаю. В Москве встретят и разместят, естественно, все расходы за счет центра. Как видишь, все динамично развивается. Держи нас в курсе, насколько это возможно. Никому сюда не звони, для них ты продолжаешь загорать. Тебе все ясно?

– Так точно.

– Тогда, удачи, верю, что ты все сделаешь как надо.

– Постараюсь, – произнес Эди и медленно положил трубку на аппарат.

– По всему, этот звонок положил конец вашей охоте на бычков? – сочувственно заметил Воронов.

– Так оно и есть, как говорится, нужно собирать вещи. Кстати, не скажете, как часты отсюда авиарейсы на Москву?

– Сегодня не улететь, только завтра, но с билетами очень туго.

– Водопьянов сказал, что этим будут заниматься местные товарищи.

– Тогда улетите. Так что желаю успехов. Когда завершите тамошние дела, возвращайтесь, может быть, за бычками вместе поохотимся, – подчеркнуто вежливо произнес Воронов.

– Спасибо, я бы с удовольствием, – ответил Эди, поднимаясь из-за стола, – может быть и представится такая возможность.

– Представится, еще много раз представится, ведь вам служить и служить, так что возвращайтесь, – бросил начальник санатория вдогонку уходящему Эди.

Когда он вышел в приемную, к нему подошла Оксана и со словами:

– Ну, вы сегодня нарасхват, – передала листок бумаги, на которой был написан телефонный номер.

Уловив вопросительный взгляд Эди, добавила:

– Это номер местного отдела КГБ. Вам надо по нему сейчас позвонить. Там ждут.

Эди понимающе кивнул и, подойдя к столу, на котором стоял телефонный аппарат, набрал номер. Ответили тут же. Состоялся короткий диалог. Эди рассказали о том, что завтра в двенадцать часов за ним приедет сотрудник и отвезет в аэропорт.

Завершив разговор с коллегой и пригласив Оксану на вечернюю тренировку, Эди вернулся в гостиницу. Усталости уже не было: натренированный организм смог восстановится за счет внутренних ресурсов. На смену пришло желание поесть, но до ужина оставалось ждать целый час. Чтобы скоротать время, он достал из тумбочки дневник в тисненом переплете – подарок преподавателя-чекиста успешному ученику – и начал листать страницы прежних записей. Но через минуту вернул на прежнее место, поскольку ум был занят поиском ответа на вопрос о причине неожиданно свалившейся на его голову командировки. Скудность исходной информации не давала возможность смоделировать варианты. По всему о ней не знал и сам Водопьянов, иначе хоть намекнул бы. То, что она связана с какой-нибудь острой оперативной разработкой, не вызывало сомнений. Иначе не стали бы продергивать через центральную картотеку, подыскивая подходящую кандидатуру.

Неожиданно его мысли прервал стук в дверь… Не успел он толком встать, как в номер вошла та же дежурная.

– Извините, молодой человек, что так бесцеремонно, но я по делу, то есть хочу угостить вас абрикосами и вишней, а то как-то нескладно получилось. Понимаете, я же думала, что вас как нарушителя дисциплины… А оказывается, все не так. Вот и решила, как говорится, исправиться. Одним словом, поешьте, все это с моего огорода. Они очень вкусные, одни витамины без всякой там химии. Я их только что помыла. Вам как спортсмену будут очень полезны, – скороговоркой изрекла она, пытаясь сдержать улыбку.

Обескураженный очередным ее появлением у себя, Эди уже хотел было отказаться, но дежурная быстро прошла к столу и, поставив на него чашку с фруктами, широко развела руки, что по всей вероятности, должно было означать, мол, прости, товарищ. А затем, как бы опомнившись, так же быстро ушла, ответив на его «спасибо» растянутым «пожалуйста, на здоровье».

Эди еще некоторое время продолжал стоять у кровати, находясь под впечатлением неожиданного визита строгой дежурной и нового проявления ее загадочной души. Потом все-таки подошел к столу, взял приглянувшийся желтый плод, надкусил его… и во рту разлился вкус бодрящей живительной влаги, насыщенной соками здешней благодатной земли, грозами летних слепых дождей, дыханием грозных морских приливов, а в ноздри ударил дурманящий запах, настоянный в лучах крымского солнца и отблесках неповторимых звездных ночей… «Она молодец, а не обердежурная, как тебе показалось, товарищ майор», – весело пробормотал он себе под нос, беря с тарелки очередной абрикос.

После ужина Эди вернулся в номер. До начала тренировки оставалось полтора часа, которые он решил посвятить чтению наставлений японского учителя каратэ Мабуни Кенва и прокрутить в голове многоходовые комплексы упражнений, называемых по-японски – ката. За этим занятием время шло быстро… Листая иллюстрированную книгу известного мастера каратэ француза Анри Пле, Эди вспомнил свои тренировки под руководством Сато Тэцуо и его слова о том, что соединение традиций и духа каратэ с повседневной работой по оттачиванию техники дыхания, защиты и ударов превращают ученика со временем в большого мастера, носителя идеала двойного пути – воинского и гражданского воспитания: культивирования высокой духовности и готовности противостоять агрессии.

«Да, с того дня прошли годы изнурительных тренировок, проведено немало спортивных боев, которые укрепили тело и дух, – подумал Эди, – но отчего-то до конца не могу вникнуть в глубинный смысл слов Мабуни о том, что истинная сущность воинского искусства – поддержание равновесия, а конечная его цель – гармония.

Видно, я еще не достиг того уровня, чтобы секрет этого определения стал предельно ясен, как многие другие сложности тернистого пути каратэ» – заключил он, кладя книгу на тумбочку. Затем не торопясь переоделся в кимоно и направился на спортплощадку. Оксана уже была там.

– Добрый вечер, а я уже собиралась уходить, подумала, что вы не придете, будете готовиться к отъезду, – произнесла она.

– Привет, никаких проблем, собрал вещи в сумку и в путь. К тому же мы договорились о совместной тренировке, а, как известно, договор дороже денег, так что прошу на татами, – пошутил Эди.

– Но здесь же нет татами, это площадка для игры в ручной мяч? – растерялась было Оксана.

– Это вы его не видите, оно есть везде, где звучит слово ка-ра-тэ. Это, во-первых, во-вторых, чтобы предложить вам план занятия, хотел бы знать, на каком уровне базовой подготовки вы находитесь.

– Лучше давайте начнем с вас, – резко выпалил молодой человек, который вбежал на площадку и стал между Эди и Оксаной. Он был выше среднего роста и атлетически сложен.

– Андрей, прекрати хамить? – умоляюще попросила девушка и попыталась за руку оттянуть молодого человека в сторону.

Но тот резко отдернул руку и, уставившись колющим взглядом в Эди, произнес:

– Ты, видно, неприятностей хочешь, я тебе их сейчас организую, если не уйдешь отсюда.

– Эди, прошу вас, не слушайте его, он сам не знает что говорит, а ты, Андрей, прекрати немедленно, слышишь, прекрати, это я его попросила поучить меня, – нервно прокричала Оксана.

– Вот я и проверю, какой он учитель, угрожающе произнес Андрей и, приняв боксерскую стойку, двинулся на Эди.

– Остановитесь, – спокойно, но твердым голосом сказал Эди, вытянув вперед слегка согнутую в локте левую руку, – это была та дистанция, на которую он мог подпустить к себе разбушевавшегося грубияна. Но Андрей попытался ее сократить, и был наказан сильным и резким толчком основания ладони той же руки в грудь, отчего упал назад, слегка ударившись головой о покрытие площадки. Ошарашенный происшедшим, молодой человек некоторое время продолжал лежать, а потом резко вскочил на ноги, но вновь нападать не решился.

– Вы зря кипятитесь, – подчеркнуто строго продолжил Эди, возвращаясь из стойки, которую он занял при контратаке, в обычное положение, – надо уметь слушать и слышать других. Я прихожу сюда каждый вечер и уходить из-за ваших капризов не собираюсь. Так что прошу не мешать.

Андрей, к удовлетворению Эди, молча направился к скамейке у оградительной сетки и присел на нее. По всему было видно, что он потрясен происшедшим. Не менее была обескуражена его поведением и Оксана. Она стояла в нескольких шагах от Эди, не зная, как ей поступить в сложившейся ситуации. Но из оцепенения ее вывели слова Эди:

– Оксана, успокойтесь, как говорил Ларошфуко, ум всегда в дураках у сердца, так что не переживайте. Если не передумали, можем продолжить.

– Я согласна, сейчас попробую показать перемещения, блоки и удары.

Завершив упражнения, Оксана замерла на месте в ожидании, когда заговорит Эди.

– Для начинающего у вас получается нормально, но запомните, что правильное дыхание в каратэ – это важнейшее звено в подготовке бойца, поэтому удары выполняйте обязательно на выдохе. Если наткнетесь на встречный удар в область живота при вдохе, будут проблемы. Кроме того, поработайте над тем, чтобы ваш взгляд всегда был обращен в глаза противнику, а периферийным зрением видеть все движения его рук, ног и всего тела. Уделяйте как можно больше внимания разучиванию ката – это ключ к технике каратэ, в них зашифровано все мастерство великих мастеров этого вида единоборства. А теперь посмотрите, я выполню действия «Сээнтин – но ката».

И Эди, все еще находящийся в некоторой степени под впечатлением короткой схватки с Андреем, выполнил все двадцать одно действие этого повышенной сложности ката, как будто сражался с реальными противниками.

– Как жалко, что вы уезжаете, – неожиданно промолвила Оксана. Затем, сделав небольшую паузу, спросила: – А можно до вашего отъезда провести еще одно занятие?

– Оксана, мы это еще не завершили, а вы о следующем, – пошутил Эди. – Будет завтра, тогда и посмотрим, но сейчас внимательно смотрите и повторяйте мои движения, будем выполнять действия начального ката.

Через час Эди, попрощавшись с Оксаной, вернулся в номер, искупался и лег спать в ожидании завтрашнего утра, предварительно слизнув с тарелки остатки угощения дежурной.

Как только лучи нарождающегося солнца заглянули в окно, он встал и пошел на пляж, чтобы перед отъездом побыть у моря, а если позволит вода и поплавать, а то неизвестно, когда еще представится такая возможность. К его приходу охотников, пожелавших поглядеть на солнце, поднимающееся из глубин величавого утреннего моря, здесь скопилось уже немало, в числе которых были и его соседи по столу. Кутаясь в махровые полотенца и натягивая на головы пляжные шапчонки с цветными козырьками, они восхищенно смотрели на то, как огромный красно-оранжевый диск борется с темно-зеленой стихией, не желающей выпускать его из своих объятий.

Люди, изначально знавшие, чем закончится эта борьба, облегченно вздохнули, когда секунды спустя лучи уже отделившегося от водной глади солнца брызнули на пляж, возвещая о наступлении нового дня. Они яркими копьями ударили в глаза зачарованных наблюдателей, заставив их опустить взгляды от божественного действа на перекрасившееся в сине-голубой цвет море, на плещущие о песчаный берег игривые волны.

«Удивительно, каждый раз как будто впервые видишь это, оторваться невозможно, пока солнце само не скажет – хватит, а то ослеплю.

Не потому ли древний человек поклонялся ему как божеству», – подумал Эди, подставив ногу в набежавшую волну. Вода была прохладной, но желание попрощаться с морем, предварительно искупавшись в нем, толкнуло его вперед, и он с разбегу бросился в волны.

Спустя некоторое время Эди вернулся в гостиницу и, быстро переодевшись, пошел на завтрак. После этого забежал в продуктовый магазин и купил шоколадку для дежурной. К его удовольствию, она еще не успела смениться, и он смог вручить ей свой подарок, не забыв при этом поделиться впечатлениями о ее абрикосах.

– Ах, они вам понравились, как я рада. В них много моего отношения к земле. Понимаете, землю нужно любить, а многие этого не знают. Обидно все-таки. Спасибо, что оценили, спасибо. Жалко, что вы уезжаете, а то бы я еще чего-нибудь вкусного вам принесла. Ой! Чуть не забыла, к вам же приходила наша Оксана, хотела попрощаться. Оказывается, вы ей уроки даете по этому, ну как его.

– Каратэ, – успел вставить Эди.

– Да, да, именно, каратэ. Она очень умная девочка. Ее родители работают в санатории, они из Белоруссии. Отец служил там, почетный чекист, а вот будущий зять, он тоже из тех краев, сейчас гостит здесь. Видела его, он какой-то не такой. Откровенно говоря, не пара Оксане, но это их дела. Хочет забрать ее к себе, а зачем это надо, здесь хорошо… О, за шоколадку, конечно, спасибо, право, не стоило этого делать. Какая же я недотепа, это при моем послужном списке, чуть не обидела такого чуткого молодого человека.

Неожиданно она прервала свой монолог, то ли уловив во взгляде Эди нетерпение, которое он пытался скрыть, то ли поняв, что задерживает его, но по-прежнему доброжелательно промолвила:

– Желаю вам удачи, молодой человек, видно, она понадобится, иначе не стали бы так спешно вызывать.

– А вам мира и благополучия, – ответил Эди и направился в номер.

– И тебе тоже, сынок, – долетели до него ее слова.

Придя в номер, Эди присел за стол, чтобы сделать очередную дневниковую запись. В голову лезли мысли, связанные с тем, как были прожиты ушедшие сутки: вспомнил об инциденте на спортплощадке, о реакции на это со стороны Оксаны, проявлениях характера дежурной по этажу, разговоре с Водопьяновым, встрече утренней зари. Несомненно, все они заслуживали внимания и отражения в дневнике. Но он решил с этим подождать до следующего раза. Его внутреннее «я» требовало медитации, чтобы потревоженная этими событиями душа вновь обрела спокойствие, а ум – ясность. И потому он, предварительно закрыв дверь, чтобы никто не потревожил его уход в себя, сел в позу лотоса.

Увлечение Эди философией восточных единоборств некоторыми партийными начальниками в системе госбезопасности, считающими, что советская система физического воспитания есть высшее достижение человека в этой области, открыто не одобрялось. Он этому не противился и никогда официально относительно духовного содержания своих занятий не высказывался. Внешним их проявлением была демонстрируемая им при необходимости эффективная техника различных школ восточных единоборств, которой ничего толкового противопоставить эти деятели не могли. В таких случаях им приходилось молча принимать реальность, особенно, когда по предложению руководителей правоохранительных ведомств он демонстрировал технику защиты от вооруженного противника или силу удара при разбивании голыми руками и ногами кирпичей и досок. Но Эди не останавливался на достигнутом и шел по пути, на котором каждый раз возникали все новые и новые вопросы.

Вот и сегодня, погруженный в себя, искал ответ на вопрос, почему вчера не смог убедить Андрея словом, дать ему убедительный сигнал на уровне биополя, что так поступать нельзя. «Выходит, мои знания еще недостаточны для решения такой задачи, так как знанием является то, что можешь применить на практике, знать и действовать – это одно и тоже. Выходит, я еще на начальном отрезке этого бесконечного пути и чтобы учить тому, как по нему идти, я с ним должен слиться. Тысячу раз прав учитель, когда говорит, что если человек побежден страстями и окружен темнотой, он не может увидеть этот путь, так как он едва различим и потому доступен немногим».

Эди вышел из состояния медитации через тридцать минут: к нему вновь вернулось состояние равновесия, полного ощущения себя во времени и пространстве, готовности к действию. Посмотрев на часы, которые показывали без десяти двенадцать, он повесил на плечо дорожную сумку и направился к административному зданию санатория.

На подходе к зданию его встретила Оксана.

– Эди, я сегодня совершила поступок – приходила к вам, хотела попрощаться, но вы были на море. Жалко, что так поздно решилась. Надеюсь на ваше возвращение и продолжение совместных занятий, – промолвила она, протягивая ему руку.

– Оксана, у вас все получится, не забывайте только смотреть противнику в глаза, не упуская из виду все остальное, что происходит вокруг вас. А что касается возвращения, откровенно скажу, мне бы хотелось, здесь неповторимый климат, но посмотрим, как распорядится судьба, – подчеркнул он, легко пожимая ее руку.

– Только поскорей бы все это случилось, – произнесла она дрогнувшим голосом и посмотрела на него полными слез глазами.

Эди, удивленный увиденным, отпустил руку девушки и, чтобы как-то снять возникшую неловкость, предложил проводить его до автомашины.

Оксана улыбнулась и сказала:

– Вот видите, я умею смеяться через слезы, хотя мне и на самом деле очень грустно. Но к машине не пойду, не хочу никому ничего объяснять. Прошу, возвращайтесь, как только сможете, для меня это очень важно. Здесь мой телефон, позвоните, если захотите меня услышать.

Затем она ушла, ушла, не дожидаясь ответа, как будто боялась услышать, что он не вернется, не позвонит. Лишь удалившись на некоторое расстояние, она обернулась и помахала ему рукой.

Эди, проводивший Оксану долгим взглядом, махнул в ответ и продолжил путь, ощущая в себе неожиданно появившееся желание запомнить ее лицо, походку, голос и эти градинки слез на длинных ресницах.

В условленное время он и сопровождающий его оперативник выехали в Симферополь. По прибытии на место чекист, решив все вопросы, связанные с оформлением посадки Эди в самолет, уехал в Ялту. В аэропорту было многолюдно и шумно. Зал ожидания напоминал разбуженный курортным периодом человеческий муравейник. Неутихающий шум изредка перекрывался звучащими из мощных репродукторов монотонными женскими голосами, делающими объявления о рейсах самолетов.

До вылета оставалось более часа, и он решил подойти к доске объявлений, чтобы посмотреть рейсы из Москвы. Он все еще лелеял надежду, что сможет вернуться сюда через несколько дней и продолжить отдых. Неожиданно его окликнули. Повернувшись на голос, он увидел Андрея, который направлялся к нему.

– Привет, ты что уезжаешь? – спросил он.

– Да. Ну а вы что здесь делаете, – намеренно акцентируя на слове «вы», ответил Эди.

– Через два часа улетаю в Минск, мне здесь больше делать нечего. Хотел Оксану уговорить вернуться в Белоруссию. Не захотела теплое море оставлять. Предложила мне перебираться, но это нереально. Меня ни за что не переведут сюда.

– Я где работаете? – спросил Эди, полагавший, что Андрей является сотрудником органов госбезопасности, поскольку он свободно проходил на территорию санатория КГБ, поддерживал отношения с семьей чекистов.

– В милиции. Я недавно закончил минскую школу, некоторое время работал в «Динамо», выступал на соревнованиях за это спортивное общество.

– А каким видом занимаетесь?

– Боксом, – произнес Андрей и как-то стушевался.

– Это хорошо, очень серьезный вид спорта, дает хорошую физическую подготовку и закалку для жизни.

– Вы это серьезно?!

– Конечно, серьезно, – прервал его Эди, чтобы исключить тему их вчерашней стычки, – я с удовольствием смотрю боксерские бои, а некоторых наших великих мастеров даже лично знаю, к примеру, Конакбаева, Рискиева, Лемешева.

В это время объявили посадку на московский рейс, и Эди, попрощавшись с Андреем, направился к самолету. «В целом нормальный парень, правильно воспринял мою подсказку на «вы», да и рассуждает здраво, может, и с Оксаной у него как-нибудь наладится», – заключил Эди, поднимаясь по трапу на борт ТУ-134.