Читать книгу Хент - Акоп Мелик-Акопян (Раффи) - Страница 7

Настали апрельские ясные, теплые дни. Горы давно уже покрылись цветами, и молоденькие курдианки, связав из цветов букеты, обходили дома армян, обменивая их на хлеб. Грибы, спаржа и разные съедобные травы уродились в таком изобилии, что жены курдов охотно отдавали их крестьянам за несколько фунтов муки целыми вьюками.

Сыновья Хачо уже начали пахать свои поля. Работа кипела всюду, в деревне нельзя было увидеть праздного человека.

Утро. Тониры2 в доме Хачо затоплены. На одних стоят большие котлы и горшки, а в других пекут хлеб. Молодые хозяйки и служанки суетятся около печей. Дом, наполненный паром и приятным запахом еды, обратился как бы в обширнейшую кухню, готовящую обед для целого отряда войск. За столом Хачо кормилось, кроме его большого семейства, множество пастухов и работников с семьями. Все это составляло целый легион. Ежедневно топились те же тониры, готовилось в том же количестве кушанье, вследствие чего трудолюбивые невестки Хачо не имели ни одной минуты покоя; надо было заботиться обо всем и накормить всех. Но были и другие работы: вот одна из хозяек доит коров и овец, другая кипятит молоко, третья готовит сыр, четвертая бьет масло. Дети кружатся тут же, играя с телятами и барашками. Любо смотреть на такое семейное счастье крестьянина.

На восточной стороне двора под стеной стоят ряды ульев, освещенные апрельским солнцем. В то время, когда хозяйки занимаются своим делом, старик Хачо возится около ульев; он открывает их дверцы – вылетают рои пчел и весело кружатся над головой Хачо, наполняя воздух жужжанием и шумом. Есть между ними и злючки, которые награждают морщинистое лицо старика колючими поцелуями. Но он не чувствует боли и, отгоняя пчелу рукой, кричит: «Эх, злой сатана, что худого сделал тебе Хачо?»

Степаник обыкновенно стоит тут же и следит с любопытством за работой отца.

– Уходи, дитя мое, пчелы ужалят тебя, – предостерегает его отец.

– Отчего же тебя не кусают?

– Кусают, но мне не так больно.

– Почему же не больно?

– Тело мое давно привыкло к их жалу.

– Пусть и мое привыкает, – отвечает, улыбаясь, юноша.

Старик смеется и целует его.

Разговор их прерывает сельский десятник, который пришел известить Хачо о том, что Фаттах-бек, вождь курдов, едет к нему и, вероятно, скоро прибудет, так как охотится на ближайших горах. Казалось, черная туча прошлась по открытому лбу старика и сразу опечалила его веселое лицо; но он, скрыв недовольство, не просил десятника позвать сыновей с поля для прислуживания беку и позаботиться о корме для его лошадей.

Посещения бека сделались так обыкновенны в доме Хачо, что уже всем было известно, что и в каком количестве приготовить для его приема; а потому хозяйки дома, узнав о госте, сейчас же зарезали несколько баранов и начали варить плов3 в больших котлах, потому что свиту бека составляло всегда не меньше двадцати или тридцати человек.

Фаттах-бек был вождем одного из племен курдов, стада которого паслись в соседних с деревней О… горах. Благодаря такому соседству нередко возникали споры и драки между пастухами армянами и курдами из-за украденного барана или потравы, но споры эти оканчивались миром, потому что вождь курдов не только считался хорошим знакомым старшины, но и состоял с ним в кумовстве. Он был крестным отцом некоторых внучат Хачо, а тот, в свою очередь, присутствовал при обрезании детей бека, вследствие чего между ними завязались самые близкие отношения.