Читать книгу Джекпот - Ак – патр Алибабаевич Чугашвили - Страница 5
5.
ОглавлениеДни между сменами пролетали очень быстро, необходимость снова возвращаться в зал игровых автоматов, давила на психику, на третий день я становился нервным и злым. Отношения с Еленой Ивановной, начавшиеся так многообещающе, развивались по восходящей. Мы практически не общались, изредка она сцеживала в мой адрес несколько слов, обильно приправленных шипяще – свистящими звуками. Я старался не донимать её без необходимости, но иногда любопытство брало верх над осторожностью.
– Елена Ивановна, а почему больше не видно этой девушки, ну, которую мы меняли в тот раз, когда я впервые вышел на смену?
– Ты про кого? Про Мышшку? Бедняжжка. С кем работает, сс тем и сспитт…
Я сглотнул подступившую слюну – правда?
– Да. У неё такая манера. Не мой стиль. У меня так – работа отдельно, личное – отдельно.
Я облегчённо выдохнул в сторону.
– Она уволилассь. Решшила Задовскому ультиматум поставить – или убираете Вову, или я увольняюсссь. Задовский сказал – увольняйссся. Теперь ссидит дома, без работы, и без мужика, Андрюшша её сразу броссил. А почему ты спрашиваешшшь? А? Аааа, она тебе понравилась! Ты такой же козёл, как и вссе осстальные! Дура она! Дура!
– Понятно. Елена Ивановна, у меня ещё один вопрос. Как вы чаевые просите? Научите меня, а то я даже не знаю, как подступиться…
– У тебя не получится, это целое искусство, я сама овладела не сразу. Предположжим, выигрывает человек деньги, подходит к касссе, надо вот так расстерянно заморгать глазами, надуть губки, и жалобно сказать – на шоколадочку оставите?
Она часто заморгала лишёнными ресниц глазами, вытянула не накрашенные губы куриной гузкой, и стала похожа на фотографию из справочника по психопатологии.
– Вы правы, я так точно не смогу.
– То – то же, иди в зал!
В зале было пусто, ближе к полудню в зал, нелепо извиваясь, вошёл очень странный человечек. Причиной его необычных движений была изогнутость поясничного отдела позвоночника (формой он напоминал латинскую s), которая была следствием какой – то травмы, возможно перелома. Покрытое потом (несмотря на холод) лицо человечка было искорёжено гримасой боли, каждый шаг доставлял ему очевидные мучения. Я сразу вспомнил армейскую службу, и собаку, сбитую УАЗиком, она приползла к казарме, жалобно поскуливая, и волоча за собой безжизненно повисшие задние ноги. Острая жалость к инвалиду заставила меня услужливо подбежать к несчастному, усадить его на стул, и дать салфетку, для того, чтобы он мог вытереть вспотевший лоб.
– Здравствуйте! Что вам предложить – чай, кофе?
Человечек неторопливо вытер покрытый испариной лоб, глаза его быстро и внимательно обежали весь зал, и остановились на мне. Он угодливо улыбнулся – а коричневенького, или беленького в вашем заведеньице не подают?
– ?!
Охранник подсказал – он про коньяк и водку спрашивает.
– Именно так! Реплика достойная глубокого мыслителя!
– Играть будете?
– А для чего же я по – вашему пришёл в зал игровых автоматов, ведь это же зал игровых автоматов, я не ошибся?
– Не ошиблись.
– Сейчас отдышусь, и сразу за игру!
Я дошёл до подсобки, и налил несчастному стакан коньяка. Глотнув живительной влаги, инвалид удовлетворённо крякнул – вот это другое дело! Это я понимаю! Сразу чувствуется умелая работа с клиентом! Нравится мне у вас молодые люди, очень нравится, а мне угодить трудно. Открытые, добрые, русские лица, радушный приём, гостеприимство, сейчас это большая редкость, все гонятся за деньгами, и забывают про элементарную вежливость – diffugiunt cadis cum siccatis amici! Переводите, студент!
–?!
– Да, нам давали лучшее образование, нежели сейчас, вы не знаете латыни?
– К стыду моему, нет, не знаю.
– Эту фразу можно перевести так: на обеде все соседи, скатерть со стола, и дружба сплыла! Гораций, мой любимый поэт. Ad hoc, юноша, как вы считаете – женский и мужской организм устроены одинаково?
– По – моему, ответ очевиден. Конечно, нет!
Инвалид отхлебнул из стакана, глаза его заблестели.
– Ошибка, мой юный друг! Заблуждение! И мужчинам, и женщинам природой дарованы отверстия, позволяющие получать космическое блаженство! «Живейшее из наших наслаждений, заканчивается судорогой почти болезненной!». Ad verbum. Как говорил классик. Вы согласны со мной, юноша?
– Нннет, не согласен.
– А, я уже слышу нотки сомнения в вашем голосе! Вы (как человек образованный, ведь вы – образованный человек?), конечно же, знаете, что все современные науки берут своё начало в древней Греции, Аристотель – основоположник логики, физики, риторики и et cetera. Утончённые, возвышенные эллины не считали любовь между мужчинами чем – то предосудительным и грязным. Вы же читали диалоги Платона, один из известнейших мудрецов древности Сократ испытывал отнюдь не платонические чувства по отношению к Алкивиаду, сожительство с мальчиками воспринималось как наставничество, упоительный союз опытного, мудрого мастера и юного, неопытного малыша, и всё это, конечно же, omnium consensus – с общего согласия. Таким образом, мы Claris verbis приходим к выводу, что любовь (не важно в каком обличье она нас настигает) ценна сама по себе, важно содержание отношений, а не их форма. Имеет ли объект любви форму прекрасного женского тела, или же мы пылаем страстью к атлетично сложённому, подобно греческому богу мужчине (вот вы, например, легко могли бы служить моделью для скульптора, bona fide, у вас такие трапециевидные, отлично прорисован трицепс, грудные…я могу продолжать описание ad infinitum – до бесконечности!
Охранник заинтересовано следил за нашей беседой, совершая ряд бессмысленных (на первый взгляд) движений (переставляя стулья, подвигая тумбочки, поправляя урны), он постепенно оказался на соседнем с инвалидом стуле, и очень вежливо спросил.
– На каком автомате играть будете?
– Что?
– Какие автоматы предпочитаете?
– Ну,…вот такие…
– Какие «вот такие»? «Атроники», «Новоматики», «Лубриканты», «Страпоны»?
– Я…мне надо для вдохновения ещё немножечко ad verbum, капельку коричневенького…
– Капельку дерьма?
– Фу, как грубо, и вообще, мой друг, почему вы прерываете нашу увлекательную беседу? Мы с коллегой…
– Я тебе не друг. А он тебе не коллега, пидор ты крученый. Я, таких как ты, знаю. Говори точно – будешь играть?
– Я…ммм…в некотором роде сейчас…стеснён в денежных средствах,…а так бы…с большим удовольствием…
– Дохлёбывай и уёбывай, если не хочешь, чтобы я тебе ещё раз позвоночник сломал!
Инвалид допил остаток коньяка, оттопырив в сторону мизинец с длинным грязноватым ногтем, он чинно поставил стакан на тумбочку, и привстал, серые щёки его подёрнулись лёгким румянцем. Он попытался изобразить поклон, и похромал к выходу, стараясь сохранить чувство собственного достоинства. У выхода он остановился, поднял над головой руку (подражая Пушкину, запечатлённому в момент вдохновенного чтения стихов), и произнёс – не воспринимайте произошедшее как casus belli, мне кажется, что мы неправильно друг друга поняли. При любых обстоятельствах, надо сохранять comitas gentium. А с вами, юноша, я надеюсь, мы ещё встретимся, в более благоприятной обстановке.
После его ухода, охранник быстро подошёл к двери – ну, куда эта гнида теперь поползёт?
«Гнида» поползла в зал конкурирующей фирмы, и вышла оттуда буквально через пару минут.
– Молодцы! Они его быстрее раскусили, чем мы. Что смотришь? Ты так ничего и не понял?
– Чего я не понял?
– Вот ты наивный, да если бы не я, ты бы у него уже в рот брал, где – нибудь за углом…
– Чего? Ты чего несёшь? Ну, странный тип, согласен, латынь знает…
– «Латыынь», он тебя разводит на тему педерастии, а ты ему в рот заглядываешь, словно малыш несмышлёный, тебе, сколько лет – то, парень?
– По – моему, ты всё преувеличиваешь, да, он аферист, и хотел нахаляву выпить, но, чтобы…
– Ты безнадёжен.
– А ты – гомофоб!
– Кто? Гомо…кто? Я в милиции двадцать лет отработал, а ты меня в пидоры записываешь?
– Гомо фоб – это тот, кто боится гомиков…
– Я их не боюсь, они мне омерзительны, а тебе, пора уже спуститься с небес на землю.
Я развёл руками, охранник улыбнулся, и сказал – не бойся, пока я рядом, с тобою ничего не случится. Пошли, я тебя финиками угощу.
Мы попили чаю с финиками, охранник всё время повторял – это ничего, ничего, всё приходит с опытом, постепенно поймёшь, я буду за тобой приглядывать.
После чаепития, охранник позвал меня к двери – во, смотри! Видишь цыганок?
– Вижу, и что?
– Сейчас сюда зайдут, следи за ними внимательно.
Цыганки (пять штук) разбрелись по залу, и начали играть, громко перекрикиваясь между собой. Периодически, то одна, то другая, просили снять выигранные деньги (для этого у меня были ключи от автоматов), я заметил, что суммы были некруглые – триста сорок пять рублей, сто восемьдесят девять…Затем они подходили к кассе за выигрышем, и, получив деньги, просили разменять пятисотрублёвую купюру на пять сотенных, получив сотенные, просили разменять их на полтинники, купюры быстро переходили из рук в руки, туда – сюда, туда – сюда. Охранник закрыл дверь на ключ, перегородил выход, и громко крикнул – всем стоять! Прекратили игру!
Цыганки бросились к выходу, громко галдя.
– Молчать! Лена! Проверь кассу!
Цыганки хватали охранника за рукава, пытались погладить по лицу, совали ему в ладонь мятые купюры, он был непреклонен.
– Ну? Посчитала?
– Не хватает полторы тысячи.
– Ну, что девушки? Решим проблему по – хорошему, или мне вызвать наряд?
– Чего ты хочешь?
– Деньги верните.
– Какие деньги?
– Полторы тысячи.
– Мы тут не причём, ваша кассирша работать не умеет…
Охранник вытащил рацию, нажал на кнопку, послышался треск радиопомех.
– Обыщи нас, что найдёшь – твоё.
– Я к тебе прикасаться не собираюсь, сейчас наряд приедет…
– Ладно, ладно, подавись – одна из цыганок бросила на пол две купюры, и зло цыкнула золотым зубом.
– Подними, и отнеси в кассу!
Самая молодая подняла деньги и положила их к окошечку кассы.
– Ещё раз увижу, пеняйте на себя! – охранник открыл дверь, цыганки быстро выскочили наружу, самая старшая остановилась, сплюнула на асфальт, и стала делать какие – то знаки руками, негромко шепча заклинание. Охранник расхохотался, демонстративно повернулся спиной, и пошёл заваривать себе чай. Я догнал его, и спросил – Коля, объяснишь, что случилось? Я не понял…
– Простой трюк. Они приходят, толпой, шумят, галдят, отвлекают внимание, часто снимают деньги, суммы некруглые, просят размена, деньги постоянно переходят из рук в руки, в один момент, пользуясь усталостью или невнимательностью кассира, она просит разменять деньги, держит купюру в руке, а затем убирает её, забирая размен, и так повторяется несколько раз. Результат – вы в минусе на полторы тысячи.
– Блин. Вот это да! А ты…как ты заметил?
– Давно здесь работаю. Это что, тут несколько месяцев назад гипнотизёр ходил, приличный такой дядечка, поиграет немножко, подходит к кассе, поговорит, и уходит. Начинают закрывать смену, в кассе не хватает пятьдесят тысяч. Как? Что?
– Ну и?
– Он подходит к кассе, что – то негромко, уговаривающим тоном рассказывает, журчит – журчит, кассирша даже объяснить не смогла – что он ей говорил, она ничего не помнит, гипноз, мать его! А денег нет!
– И что, он так и ходит?
– Я его поймал за руку, при выдаче денег. Закрыл дверь в зал, попросил оператора назвать сумму, и сверил её с той, которую он получил, тут – то дяденька и поплыл, пытался взять меня за руку, в глаза заглядывал, но на меня гипноз не действует, поэтому…вызвал наряд, съёмки с камеры, чек, деньги, и – вот опять передо мной, параша, вышка, часовой… Короче, ты не переживай, я буду за тобой приглядывать.
– Это утешает. Теперь я спокоен за своё будущее.
