Читать книгу Выбор Блейка - Алан Муратович Гатаев - Страница 3

(Понедельник 14:00)

Снова телефонный звонок.

– Блейк, где ты? – это был заместитель старшего агента.

Что я должен был ему ответить? Я чувствовал себя пробежавшим дистанцию марафонцем. А в качестве приза была дикая головная боль. Рядом с кроватью лежали две пустые бутылки виски и бутылка минералки. Многое прояснилось.

– Да, мистер Стоун. Я, похоже, немножко проспал, тяжелый вечер.

– Какой, к черту, проспал? Уже почти два часа дня! Тебя тут пол департамента ищет. У тебя куча незакрытых запросов. Макмиллан в ярости. Сказал, срочно найти тебя.

Я ненавидел Стоуна за глупую привычку сгущать краски. Я знал, что ничего страшного не происходит, а Макмиллан, старший агент, всего лишь поинтересовался все ли у меня в порядке, когда пришел в свой кабинет минут пять назад. Стоун же в попытке привести меня в тонус вывалил тысячу и одну гипотетическую причину необходимости моего присутствия на рабочем месте, хотя сам прекрасно знал, что несет полнейшую чушь. Все-таки у меня иногда пробегала в голове мысль о том, что он действительно думает о работе, а не злится из-за того, что я в очередной раз проявляю неуважение.

Слишком ты все близко принимаешь к сердцу, хотелось мне ему сказать, но вслух я ответил иначе.

– Да, Стоун, ты прав. Сейчас буду.

Что ж, пока мой друг «Беретта» не уговорил меня расстаться с прошлым и будущим, я был всего лишь часть бюрократической системы. Правила игры никто не отменял. Я должен был лизнуть потную задницу боссу, чтобы он получил право двигать свои фигурки дальше. Неважно, что после этого мне придется вонзить очередную иголку в куколку «вуду» своего самолюбия, причинив себе достаточно ощутимую боль.

Здание отдела находилось в десяти кварталах от моей квартиры, по этому, я практически не пользовался автотранспортом и всегда опаздывал. После двух бутылок виски нужно было проветриться и сделать это не торопясь. Тем более что был уже полдень и, в общем, спешить было некуда.

Я шел по улице, словно на автопилоте, вокруг мелькали десятки незнакомых лиц. Говорят, великие мастера «возрождения» так искали образы для своих шедевров. Вглядываясь в лица прохожих, они видели то же, что и я сейчас: радость, печаль, хитрость, желание. Я же мог лишь подметить, что незнакомцы идут на таком же автопилоте, что и я по протоптанным насквозь тротуарам. Никакого прилива вдохновения я не ощущал.

– Привет, Артур!

Услышав свое имя, я, наконец, вышел из дорожного транса. Это был Фрэнк. Фрэнк был бомжем. Его место было у коллектора в ста метрах от департамента.

– Привет, Фрэнк. У тебя кофе есть?

– Тебе как обычно? – спросил он тоном сосредоточенного провизора.

– Можно немного покрепче.

Фрэнк посмотрел на меня своими чистыми голубыми глазами и недовольно свел брови, а потом заговорщически ухмыльнулся. Глаза Фрэнка можно было причислить к одному из чудес света. Сколько бы он ни пил, они оставались ясными, склеры были белые, без единого лопнувшего сосуда.

– У меня тут кое-что новенькое, – пропел Фрэнк со слегка отрешенным выражением на лице. – Как раз для такого ценителя, как ты.

Фрэнк повернулся к стене, опустился к потрепанной сумке из коричневой кожи, лежавшей на мостовой, порылся в ней недолго и извлек такой же потрепанный алюминиевый термос и чистый пластиковый стакан. Фрэнк неуклюже открутил крышку термоса, шумно дунул в стакан, после чего стряхнул его и вылил туда из термоса коричневую дымящуюся жижу. Запахло алкоголем и чем-то еще, чем-то южным. Запах был такой сильный, что я на миг перестал слышать «Мейн стрит».

– Вот, – протянул он мне стаканчик с энтузиазмом.

Теплая жидкость, слегка пощипывая язык, мягко потекла в меня. Голова немного закружилась, затем усталое тело наполнилось легкостью и свежестью.

– Прямо в точку, Фрэнк. Что это?

– Не поверишь – просиял он в ответ, – это кофе со свежими листьями коки и настоящим ирландским виски. За выдержку, конечно, не ручаюсь, но парень, который его гонит строго соблюдает технологию.

Я не поверил своим ушам.

– Ты это серьезно? Кока? Где, черт побери, в Нью-Йорке ты нашел коку?

– Знаешь, достать хороший виски тут гораздо сложнее, – со знанием дела ответил Фрэнк.

– А как же то, что продают за углом по двести баксов за бутылку? Ты его пробовал?

– Я вот что тебе скажу. На вкус он у них напоминает чай, заваренный в водке. – У него засверкали глаза, как у доктора Хауса в момент озарения. – А неплохая идея! Надо попробовать замочить чай в водке. Пихну Майку как коньяк. Этот тетерев все равно ничего не поймет.

Я отхлебнул еще немного чудодейственного напитка.

– Не забудь таблетки, Артур. Аллергия штука серьезная.

– Да, Фрэнк, спасибо. Ты прям моя мамочка, хотя она не знала рецептов лекарств от похмелья. Что интересного пишут в газетах? – Фрэнк часто рассказывал мне о новостях, которые он вычитывал то тут, то там, объясняя их скрытый смысл. Так месяц назад он с уверенностью заявлял, что утонувшая у побережья Южной Африки яхта одного из крупнейших игроков на рынке алмазов не что иное, как попытка заставить других игроков принять новые правила игры. А встреча топ менеджеров пяти крупнейших банков Европы в Брюсселе Фрэнк уверенно назвал победой Уолл-стрит над старым светом. Что бы это ни значило. Меня забавляло его рвение, и я эгоистично ему потакал, подстегивая его время от времени вопросами по теме.

– Знаешь, я штудировал периодику за последние две недели. Возможно, тебе стоит заглянуть в Джерси.

– Что там?

– Помнишь, на прошлой неделе я говорил тебе об убийстве в Бронксе? В Джерси произошло такое же. Я чувствовал, что одним это не кончится. Слишком искусно проделанная работа.

Это был первый сигнал к возвращению в реальность.

– Ты хочешь сказать, что это серийный убийца? Но это нетипично, – начал анализировать я. – Слишком далеко от первой жертвы. Да, к тому же, два убийства – это еще не признак. Это всего лишь дурной знак. Мертвый ворон у водопоя не всегда значит, что твой конь подохнет. Где ты это вычитал?

– Но как насчет почерка? Посмотри.

Фрэнк протянул мне аккуратно обрезанные газетные колонки, на которых были изображены тела жертв. Разумеется, по картинке понять ничего было нельзя, но в статьях действительно описывался схожий способ убийства.

– Это ведь не может быть подражатель, – продолжил Фрэнк. – Возможно, у него просто большой ареал.

– Где ты это взял, Фрэнк?

– Одна джерсийская газетенка опубликовала с утра. Похоже крупные издания еще не в курсе. Да и судя по твоей реакции, у вас тоже ни сном, ни духом.

– Не зарывайся, друг. Бюро дело святое даже для меня.

Фрэнк подошел к памятнику Джефферсона, расстегнул ширинку и стал поливать монумент без малейшего зазрения совести.

– Ты чего творишь, Фрэнк? Тут же люди.

– Я хочу писать.

– Кончай давай, вон идет коп.

– Что здесь происходит? – вмешался страж порядка. Он стремительно направлялся к Фрэнку, намереваясь прервать акт вандализма. Надо было что-то делать, иначе он мог найти дурь в сумке Фрэнка.

– Стой парень, – я перерезал ему дорогу и показал жетон. – Лучше тебе пройти мимо.

– Но это же центр Нью-Йорка!

– Что ж, думаю, большое яблоко потерпит испражнение одного бомжа.

– Вы это серьезно? Он мочится на Джефферсона!

– Слушай друг. Ты же видел жетон. Я тут провожу официальное расследование. Я устанавливаю с ним психологический контакт и, не дай бог, ты сейчас его сорвешь.

– Но…

– Дяде Сэму нужно, чтобы этот бомж прямо сейчас обоссал Томаса Джефферсона. Тебе понятно? И если ты продолжишь тут строить из себя поборника морали, я сделаю так, что тебя переведут в регулировщики на такой длительный срок, что в свидетельстве о рождении твоего ребенка в графе отец напишут «Регулировщик». Тебе ясно?

У бедолаги глаза поползли вверх. Все, что он смог процедить это унылое «Да, сэр», после чего поспешно ретировался и растворился в толпе.

– Кто это был? – непринужденно спросил Фрэнк, потирая ладони влажной салфеткой.

Каков наглец. Но я не собирался обижаться на него.

– Ладно, проехали. Это все конечно незаконно, но держи наготове эту свою штуку, ладно? Кстати, как ты ее назвал?

– «Мери Лу», – мечтательно протянул Фрэнк и глубоко вздохнул.

– Что за «Мери Лу»? Хотя ладно, потом расскажешь. Меня тут итак заждались. Читай газеты дальше.

– До встречи, парень.

«Мери Лу» сделала свое дело. Я чувствовал себя прекрасно. Надо было отдать должное Фрэнку – он разбирался в тонкостях человеческой души и умел варить лечебные зелья на любой вкус.

Через пару кварталов я оказался перед зданием отдела. Я вошел в просторный холл, поздоровался с персоналом, поднялся на второй этаж и направился в свой кабинет. По дороге еще пришлось отпустить пару дежурных приветствий и построить глазки секретарше босса. Я открыл кабинет Стоуна и в нос ударил терпкий запах сигар. Где-то из-за жалюзи доносился гул улицы, сирены, сигналы машин. Стоун был единственным человеком во всем здании, в чьем кабинете открывались окна. На выполнение этого трюка ему пришлось потратить целую кучу денег и связей, но по-моему, оно того стоило.

– Сколько можно опаздывать, ну на самом деле, Артур. Я уже не знаю, как с тобой разговаривать.

Стоун без прелюдий разыгрывал свою пьесу. Поначалу его негодование всегда было наигранным, но после пары минут увещеваний и абсолютно бесстрастное выражение моего лица вгоняли его в уныние и он пытался вырваться из него при помощи настоящих эмоций.

– Если ты не хочешь работать в департаменте, то напиши рапорт на перевод. Освободи ты место, и мы найдем того, кто будет выполнять обязанности как следует. Почему кто-то должен делать твою работу? Лари пришлось писать за тебя отчет на прошлой неделе!

– Ты можешь разрешить мне запросить данные по убийству в Бронксе? – пора было кончать его монолог.

Стоун вылупил глаза.

– Тебе не кажется, что ты уже слишком наглеешь? – зло проговорил он.

– Не для протокола. Я хорошо к тебе отношусь, ты это знаешь. Но эта твоя театральность уже приелась. Мне нужны данные по убийству в Южном Бронксе. Что у тебя есть?

– Не знаю, ничего у меня нет! – осекся Стоун и закурил сигару. Подавив бесполезный приступ гнева, он сказал: – Иди, не хочу тебя видеть.

– Мне надо выехать, – сказал я.

– Допиши отчет, который ты должен был сдать еще в прошлый понедельник и проваливай куда хочешь.

Наверное, следовало почувствовать себя слегка виноватым, ведь я его расстроил. Стоун был неплохой малый, по этому, я не стал уходить. Я подождал минуту. Сигара у него стала примерно на сантиметр короче, а значит, можно было обращаться к нему снова.

– Так что с убийством?

– С каких это пор тебя интересуют дела об убийствах?

– Если вкратце, я думаю, это может быть маньяк. Или что-то еще. Я пока не уверен. Нужно заняться.

– Ты отстранен, помнишь? – съехидничал он.

– Почему ты об этом не помнишь, когда заставляешь меня отвечать на эти глупые запросы? Этим должны заниматься сосунки.

– Ты совсем охренел? – взревел Стоун.

– Мне нужно заняться чем-нибудь. Понимаешь? Это может быть действительно важно.

– Подожди, – сказал он, наконец, и взял телефонную трубку. Пара фраз, заставившие тех, кто на другом конце убедиться в весомости его полномочий, пара минут измученного выражения на лице и Стоун положил трубку.

– По первому убийству получишь полицейский отчет и заключение криминалиста. По второму отчет еще не готов. Тебе придется выехать на место. У них там какие-то проблемы. Обследование проводят заново. Давай, проваливай. Нет, постой. Ты же отстранен. – Стоун протяжно фыркнул, протер лысину ладонью и откинулся в кресле. Потом он презрительно взглянул на табличку «Курить запрещено», висевшую в коридоре, достал сигару и с удовольствием ее прикурил. – Ты отстранен, так что приклейся там к какому-нибудь детективу. Напусти важности. Пускай делает работу. Ну что, мне тебе все объяснять? Давай, иди.

Я кивнул в ответ.

– И не забудь. В четверг заседание комиссии.

Новость была неожиданной, хотя судя по всему, я должен был помнить об этом. Пришлось напрячься, чтобы подавить волну тошнотворного возбуждения, захлестнувшего мою без того распухшую голову.

– Ты это серьезно? – попробовал я пошутить. – Хочешь сказать, мне придется одевать галстук?

– Заканчивай уже – прорычал он.

– Есть идеи, что Макмиллан затевает?

– Не знаю, – Стоун громко выдохнул и покачал головой. – Ничего не могу тебе сказать. – Но он точно выкрутится. Я не знаю, как. Но он выкрутится. Что там твои связи? Ты с кем-нибудь говорил об этом? Кто-нибудь сверху тебя поддержит?

– Сомневаюсь, – ответил я. – А ты? Ты сможешь помочь?

Стоун напрягся всем телом. Лицо его внезапно стало уставшим. Ему явно не хотелось отвечать на мой вопрос, но я не отставал.

– Что скажешь?

– Не знаю, – наконец выдавил он из себя, вертя головой из стороны в сторону, будто искал место, где можно было бы спрятаться. – Никто ничего конкретного не говорит.

Это был его собственный способ сказать, что у него ничего не получилось и попытаться не потерять при этом лицо.

– Ладно, убедил! – улыбнулся я. – В четверг надену глаженую рубашку.

Стоун снова стал орать на меня. Он говорил слова, которые должны были меня мотивировать или оскорбить, я по правде, давно перестал понимать, что именно начальство пытается сделать, чтобы заставить меня выполнять их волю. Что ж, это был второй сигнал. Пора было возвращаться к реальности.