Читать книгу Префект - Аластер Рейнольдс - Страница 4

Ограничитель приближения остановил Дрейфуса посреди кабинета верховного префекта. Джейн Омонье будто не замечала его, сосредоточившись на настенном дисплее.

– Если угодно, я подам в отставку, – проговорил он, негромко кашлянув.

Омонье едва взглянула в его сторону.

– На каком основании, Том?

– На любом. Если я нарушил протокол или принял неверное решение, просто отдайте приказ.

– Ты недостаточно позаботился о себе и о младших префектах, а других недочетов я не вижу. Сколько всего погибших?

– Шестеро, – ответил Дрейфус.

– Бывало и хуже. Кейтлин Перигал – крепкий орешек. Главное, жертв менее десяти. Такой расклад меня устраивает, особенно с учетом возможных вариантов.

– Я надеялся, что до бойни не дойдет.

– Это выбор Перигал, а не твой.

– Боюсь, с ней мы не покончили. Она мне сказала… – Дрейфус осекся: и без его сомнений у Омонье хватало забот. – Такое чувство, что я долг отдал. Префект так думать не должен.

– Чувство вполне человеческое.

– Перигал оставалась безнаказанной, потому что нам не хватало ума и времени устроить проверку, прежде чем доказательства потеряют актуальность. Даже если бы удалось в чем-то обвинить Кейтлин, на целый век блокады ее проступки не потянули бы.

– Мы не уверены, что и нынешние нарушения тянут на такое.

– Считаете, она снова выкрутится?

– Зависит от доказательств. Пора использовать ту смышленую девушку, нового специалиста из твоей команды.

– Я полностью доверяю Талии.

– Тогда опасаться нечего. Если Перигал виновна, блокада продолжится. Если веских доказательств не найдется, Дому Перигалов позволят снова примкнуть к Блистающему Поясу.

– Шестеро уже погибли.

– Люди паникуют, когда теряют абстракцию. Это не наша проблема.

Дрейфус пытался понять выражение лица Омонье. Что-то случилось. Не в привычках Джейн спрашивать, сколько человек погибло во время операции; она узнала бы все цифры еще до возвращения его команды. Только лицо Омонье – бесстрастная маска, такое не расшифруешь ни сегодня, ни в принципе. Все труднее вспоминалось, как она улыбается, смеется или злится, какой она была до встречи с Часовщиком.

– Простите, это не упрек, но… зачем вы меня вызвали?

– Поболтать. Насладиться теплом человеческого общения.

– Нет, это вряд ли.

– Кое-что случилось. Новость поступила в твое отсутствие. Проблема острая, как и с Перигал, если не острее. А еще безотлагательная. Действовать нужно немедленно.

– Еще одна блокада? – спросил огорошенный Дрейфус.

– Нет. Блокада здесь, увы, не поможет.

– Что, простите?

Омонье, протянув к стене руку, увеличила одну из граней дисплея. На ней отображался анклав, серый шар, нечеткий из-за мелких элементов изображения, с огромными зеркалами по полюсам и экватору, окруженный панелями мощных солнечных батарей. Дрейфус не знал масштаба, но сомневался, что ширина анклава более километра.

– Ты не узнаешь его. Это недавний снимок «пузыря» Раскин-Сарторий, анклава пятой категории с внешних орбит. Прежде он не привлекал внимания «Доспехов».

– Что же натворили его обитатели?

– Вот картинка посвежее, трехчасовой давности.

«Пузырь» Раскин-Сарторий вскрыли, разрезали посредине, как глазное яблоко скальпелем, едва на полушария не разделили. По обеим сторонам разреза поверхность анклава опалилась до угольно-черного, внутренности еще светились вишневым.

– Какие потери? – спросил Дрейфус, сдерживая ужас.

– По данным последней переписи, население Раскин-Сартория составляло девятьсот шестьдесят человек. Предположительно, все погибли, но мы срочно собираем команду для осмотра. Вдруг кто-то уцелел? По крайней мере, симулякры бета-уровня должны остаться.

– Почему новость не разнеслась по всему Поясу?

– Потому что мы не позволили. На стихийное бедствие это не похоже.

– Кто-нибудь да заметит, что жители Раскин-Сартория отключились от сетевых ресурсов.

– Абстракцией они пользовались на низком уровне, который, благодаря нашим сетевым привилегиям, какое-то время можно полноценно моделировать.

– Какое-то время… это сколько?

– Попробую угадать. Менее двадцати шести часов. Тринадцать больше похоже на правду.

– А когда правда вскроется?

– Наступит страшный кризис. Я подозреваю, кто тут замешан, но, чтобы действовать, нужна полная уверенность. Поэтому я и хочу, чтобы ты немедленно отправился на Раскин-Сарторий. Возьми с собой кого нужно, собери доказательства, симов и возвращайся сюда. Потом затаим дыхание и будем ждать результатов анализов.

Дрейфус снова взглянул на раскуроченный анклав.

– Такие повреждения можно нанести одним-единственным способом, верно? Оружие тут ни при чем.

– Мы с тобой мыслим одинаково, – заметила Омонье.

* * *

Двери штаба были облицованы панелями из тика, отполированными до невероятного блеска. Ни окон, ни картин, ни малейших признаков уюта. Вся мебель темная, тяжелая, грубая – дерево вырастили, срубили, обработали, отдали плотнику. Двойные двери утыкали огромными медными болтами и покрыли чеканной бронзой. Обе половинки украшало стилизованное изображение поднятой перчатки – символ «Доспехов». По идее, перчатка означала защиту, но вместе с тем она символизировала готовый сжаться кулак, способный раздавить врагов и предателей.

– Нг, пожалуйста, начинайте, – проговорил старший префект Майкл Криссел, сидевший напротив Талии.

Та положила добытые дискеты на стол, от волнения едва их не уронив.

– Спасибо, старший префект. Здесь сводка из центра голосования Дома Перигалов. Копия сводки за каждый из тысячи дней сохранена в наших архивах. – Талия кивнула на шестеренку, символизирующую анклав Дома Перигалов; штабная Единая система увеличила его и подняла над истинной орбитальной плоскостью. – Сводка в трех экземплярах. Я проверила все: они идентичны, без признаков фальсификации.

– Что вы обнаружили?

– На проверку мне дали несколько часов, и я успела лишь поверхностно…

– Хватит болтать, Нг! – нетерпеливо проворчал старший префект Гастон Клирмаунтин. – Просто огласите результаты.

– Сэр, – Талия едва не заикалась, – предварительный анализ полностью подтверждает отчет о блокаде. Дом Перигалов действительно нарушал демократический процесс. Как минимум в восьми случаях, когда сами Перигалы или их союзники встречали серьезную конкуренцию, матриарх изменяла результаты голосования. Случаев нарушения может быть больше. Проведем тщательную проверку, и ситуация прояснится.

– Я думал, все уже ясно, – буркнул Клирмаунтин.

Старший префект Шеридан Гаффни подался вперед так, что его черное кожаное кресло заскрипело.

– Помягче с ней, Гастон, – прорычал он. – Думаешь, Талии легко? Времени на подготовку мы ей почти не дали.

Гаффни, глава Службы внутренней безопасности и подготовки хлыстов-ищеек, слыл вспыльчивым и нетерпимым к дуракам. Талию он никогда не щемил, наоборот, поддерживал. Среди присутствующих он казался ей единственным безусловным союзником. Присутствие Дрейфуса или Джейн Омонье все изменило бы, но Дрейфуса не было (он не старший префект, но посещал такие собрания благодаря допуску «Панголин»). Красноречиво пустовало и место верховного префекта, зарезервированное для проекции Джейн. По дороге в штаб Талия слышала сплетни о назревающем кризисе, совершенно не связанном с блокадой, которую они только что наложили.

Другие старшие префекты не относились к ней никак. Застенчивый, робкий Майкл Криссел внешностью напоминал ученого. Судя по всему, прежде он был отличным полевым префектом, но последние двадцать лет провел в анклаве «Доспехов», постепенно отдаляясь от суровой реальности внешнего мира. Полевую службу Лилиан Бодри оборвал взрыв неисправного хлыста-ищейки. Лилиан собрали по частям, но нервную систему полностью не восстановили. Она могла бы обратиться за помощью к докторам из другой части Блистающего Пояса, но тогда анклав «Доспехов» ей пришлось бы покинуть навсегда, чтобы не подвергать службу риску. Лилиан предпочла долг личному благополучию, хотя на собраниях теперь сидела неподвижно, как фарфоровая статуэтка.

По числу старших префектов на собрании можно было судить о важности отчета. Талию слушали только четверо вместо обычных шести-семи, а то и десяти. Ясно, «Доспехи» желают поскорее разобраться с Домом Перигалов, но считают блокаду этого анклава рядовой проблемой.

– Давайте покороче, – предложил Клирмаунтин. – У нас есть сводка. Она подтверждает, что Перигалы замешаны в махинациях. Блокада останется. Нужно лишь избежать утечки информации, а то дурной пример заразителен.

– Я согласна, сэр, – отозвалась Талия.

– Какой ущерб нанесла подтасовка результатов голосования? – спросила Бодри.

– При нынешнем раскладе практически никакого, – ответила Талия. – В каждом из восьми случаев голосование касалось вопросов небольшой важности. Кейтлин Перигал, вероятно, хотелось бы влиять и на решение проблем посущественнее, но тогда вмешательство стало бы заметнее. Тем более, если результат голосования принципиально важен, мы контролируем процесс так тщательно, что серьезную подтасовку не представляю возможной.

– А вам по долгу службы следует представлять, – заметил Майкл Криссел.

– Она в курсе, – шепотом напомнил Гаффни.

– Вы правы, сэр, – сказала Талия Крисселу. – Я лишь имела в виду, что с учетом известных фактов это маловероятно. Незыблемой нашу систему не назовешь. Согласно теореме Гёделя о неполноте…

– Лекция по теореме Гёделя мне не нужна, – осадил ее Криссел.

– Сэр, я лишь имела в виду, что такие нарушения проверяют жизнеспособность системы. По большому счету, Дом Перигалов оказал нам услугу – мы увидели лазейку, позволяющую подтасовывать результаты голосований. Мы устраним ее и двинемся дальше. Впоследствии кто-то изловчится, найдет новую лазейку, мы устраним и ее, и так далее.

– Так вы уверены, что существующую лазейку мы устраним? – спросила Бодри.

– Конечно, мэм, дело-то пустяк.

– Раз «пустяк», как же мы ее просмотрели?

– Потому что сами же ее открыли, – пояснила Талия, стараясь говорить не слишком самоуверенно. – Мы устранили одну лазейку, решив, что проявляем находчивость, но случайно открыли другую. Проблема спрятана в нашей программе устранения недочетов. Она разработана для победы на ключевых голосованиях, но позволяет обманным путем регистрировать дополнительные голоса.

– Небось в истории такое уже бывало, – сухо проговорил Криссел.

Талия сложила пальцы замком. Хотелось взять верный тон, что-то среднее между ершистостью и профессиональной отрешенностью.

– Прискорбно, что так получилось. Однако до сегодняшнего дня той лазейкой воспользовались лишь считаные анклавы.

– Прискорбно? – переспросил Клирмаунтин. – На мой взгляд, это предосудительно.

– Сэр, в существующей программе устранения недочетов двадцать два миллиона строк кода, включая подпрограммы, написанные при Первой Системе, то есть более двухсот двадцати лет назад. Те программисты современным каназианом не владели. Читать их программы – это как с санскрита переводить.

– Нг права, – вмешался Гаффни. – Они очень старались, да и вторичная лазейка столь мала, что из десяти тысяч анклавов лишь пять пытались ею воспользоваться. Думаю, случай с Перигалами нужно запомнить и идти дальше.

– Разумеется, при условии, что проблема полностью устранена, – заметила Бодри, холодно кивнув Талии. – Вы сказали, что тут все просто.

– В этот раз да. Исправить недочет проще, чем вносить поправку, его вызвавшую. Нужно откорректировать лишь несколько тысяч строк. Тем не менее первые установки я хотела бы провести вручную, чтобы при необходимости устранить непредвиденные проблемы, связанные с различиями конфигураций центров голосования. Когда закончу проверку, исправленную программу можно будет разослать по всему кольцу.

Гаффни пристально посмотрел на Талию.

– Бардак с программой нужно ликвидировать поскорее. К вступлению блокады в полную юридическую силу – а она непременно вступит – апгрейд нужно подготовить. Спецкомиссия по доказательственным материалам получила сводку?

– Еще утром, сэр.

Гаффни вытащил платок и промокнул вспотевший лоб.

– При обычном их темпе решения можно ждать дней через десять. Управишься за это время?

– Велите – подготовлюсь и за два дня. Уверена, серьезных отклонений я не выявлю.

– Мы и в прошлый раз были уверены, – напомнил Гаффни. – Не стоит делать одну и ту же ошибку дважды.

«Между тем разом и этим есть существенное отличие», – подумала Талия.

При прошлом апгрейде она не была членом команды. За своих предшественников Талия ручаться не могла, но сама такого недочета не упустила бы.

– Мы и не сделаем, – проговорила она.

* * *

Дрейфус рассматривал место преступления из катера «Доспехов». «Атака была быстрая, – думал Том, – но, увы, не настолько, чтобы получиться безболезненной или милосердной».

Анклав погубили, превратили в безвоздушный остов. Когда преступники пронзили оболочку и коснулись атмосферы, она раздулась в раскаленный шар перегретого воздуха и пара. Добраться до шаттлов, спасательных капсул или хотя бы до бронированных бункеров местные жители не успели. Зато успели понять, что происходит. На Блистающем Поясе не ждут смерти, особенно страшной и мучительной.

– Видок тот еще, – проговорил Спарвер. – Вы по-прежнему хотите высадиться, не дожидаясь криминалистов?

– У инфоцентров усиленная защита. Вдруг из них можно что-то выжать? – отозвался Дрейфус с мрачной безнадежностью.

Насчет инфоцентров он очень сомневался.

– Что за оружие так приложилось?

– По-моему, это не оружие. Ударных повреждений нет. Обгорание указывает на источник прямого энергетического воздействия. Могли сочленители раскопать такую мерзость? Все говорят, где-то припрятаны жуткие пушки… – Дрейфус покачал головой. – Пожелай пауки напасть на удаленный анклав, они сработали бы чище.

– Тем не менее…

– Джейн вроде знает, кто это сделал, но опасается последствий.

Через скафандростену Дрейфус со Спарвером попали в вакуум, затем прошли несколько древних, но исправных шлюзов. Шлюзы привели к камерам-приемникам попросторнее, теперь большей частью темным и безвоздушным. В камерах медленно кружились обломки, кое-что Дрейфус опознал. Карты, встроенные в визор его шлема, основывались на данных, которые жители Раскин-Сартория подали во время последней переписи. Центр голосования предположительно находился на внутренней поверхности сферы, у экватора, заблокированный вместе с симулякрами бета-уровня. Оставалось надеяться, что смертоносный луч его не разрушил.

«Пузырь» двухкилометровой ширины внутри разделялся на жилые зоны, которые сейчас превратились в обугленные пещеры, заваленные обломками, изуродованными высокой температурой и давлением. У разреза до сих пор светились жилы конструкционного металла, показывая траекторию смертоносного луча. «Пузырь» оказался свободнопадающим, мало подходящим для искусственной гравитации. На Блистающем Поясе таких много, их жители стройны, изящны и почти не путешествуют.

Спарвер с Дрейфусом попали в центр сферы, маневровые двигатели скафандров помогали огибать крупные обломки. Скафандры уже зарегистрировали высокий уровень радиации, убедив Дрейфуса, что Омонье права в своих подозрениях. Только данные скафандра еще не аргумент.

– Я что-то вижу, – неожиданно объявил Спарвер, после того как они с Дрейфусом разошлись на несколько десятков метров.

– Докладывай.

– Здесь болтается что-то большое, похожее на обломок корабля.

– Внутри анклава? – недоверчиво спросил Дрейфус.

– Шеф, да вы сами взгляните!

Дрейфус направил скафандр поближе к Спарверу и посветил фонарем на парящий в невесомости объект. Спарвер не ошибся: на первый взгляд находка напоминала обломок корабля или какого-то незнакомого механизма. При ближайшем рассмотрении оказалось, что почерневший предмет вовсе не механизм, а статуя, хоть и незавершенная.

Кто-то начал работать с металлосодержащим камнем, гладким и продолговатым, шириной десять-двенадцать метров. Он казался темно-синим, а когда свет падал под определенным углом – оливковым. Одна сторона осталась неотесанной, зато другую обработали – местами начерно, местами очень тонко, покрыв сантиметровыми выемками. Плавность переходов доказывала, что мастер применял плазменный резак, а не только молоток и дрель. Участки расплавленной породы так гармонично сочетались с другими, что вряд ли могли появиться случайно.

Замысел скульптора Дрейфус так и не понял. Из камня проступало мужское лицо, относительно Дрейфуса повернутое вверх тормашками. Том приказал скафандру перевернуться. Буквально на миг лицо показалось знакомым: это же исторический деятель, нет, известная личность, нет, приятель… Секунду спустя Дрейфус почувствовал, что ошибся, и ничуть об этом не пожалел. Лицо мужчины выражало не то исступленный восторг, не то животный страх – точно не разберешь.

– Что вы об этом думаете? – поинтересовался Спарвер.

– Не знаю, – отозвался Дрейфус. – Может, регенерируемые бета-симулякры подскажут, если там есть что регенерировать.

Дрейфус велел скафандру приблизиться и приклеил к валуну стикер, чтобы криминалисты не пропустили.

Том и Спарвер подошли к разрезу вплотную, оказавшись у самого края. У них на глазах герметичная оболочка почернела и отслоилась, обнажив кору «пузыря». От потока энергии камень оплавился, потом снова застыл рельефами, поразительно напоминающими статую, мерцающими черным в свете нашлемных фонарей. В десятиметровой бреши виднелись звезды. «Где-то в открытый космос уносятся остатки биома анклава», – подумал Дрейфус.

Том направил скафандр к бреши, пролетел половину толщи коры и остановился у чего-то блестящего, вкрапленного в расплавившийся и вновь застывший камень. Металлическая пластина, должно быть, отошла от оболочки и пристала к твердеющей коре. Дрейфус снял резак с пояса и отсек от пластины кусок размером с ладонь. Неподалеку блестела другая пластина, рядом еще одна. За минуту Том собрал три разных образца и спрятал в карман.

– Что-то нашли? – поинтересовался Спарвер.

– Да, похоже. Если анклав уничтожен квантовым лучом, пластины захватили множество элементарных частиц. В них обнаружатся следы расщепления, тяжелые изотопы, продукты распада. Криминалисты определят, соответствуют ли характеристики кораблю сочленителей.

Так Дрейфус озвучил подозрения Джейн.

– Не знаю, что скажут криминалисты, но зачем это ультранавтам? – спросил гиперсвинья. – Понимали ведь, что безнаказанными не останутся.

– Может, они и рассчитывали смыться. Ультра же десятилетиями в этой системе не показываются, а то и веками. Думаешь, через пару веков кто-то вспомнит про уничтожение Раскин-Сартория?

– Вы вспомните, – ответил Спарвер, немного подумав.

– Я столько не проживу. И ты тоже.

– Вижу, настроение у вас на редкость радужное.

– Спарвер, здесь погибло девятьсот шестьдесят человек. По такому поводу плясать не хочется.

Дрейфус огляделся по сторонам, но ничего ценного для криминалистов не обнаружил. Экспертная группа прибудет с минуты на минуту, однако по-настоящему начнет работать, лишь когда страшная новость рассекретится и «Доспехи» смогут действовать открыто. Хотя все равно к прилету криминалистов разверзнется ад.

– Пошли к центру голосования, – сказал Том, велев скафандру покинуть разрез. – Чем скорее отсюда уберемся, тем лучше. Уже чувствую, как злятся призраки.