Читать книгу Она под запретом - Алайна Салах - Страница 11

11

Оглавление

Гости один за другим подходят к Арсению, чтобы поздороваться. Сама Луиза тоже стоит рядом с ним, возмущаясь шутливо-раздражённо: «Блин, ну и чего ты припёрся? Если будешь с такой же кислой рожей ходить – лучше запрись у себя в комнате».

Я стою одна и понятия не имею, что мне делать. Подойти к нему полуголой, тогда как сам Арсений одет в рубашку и строгие брюки, выше моих сил. Да и вряд ли он этого от меня ждёт. От неожиданного прозрения спину продирает холодом, даже несмотря на жару. А что, если он давно там стоял? Вдруг Арсений видел, как я подмигнула Данилу?

– У Арса сломался кондиционер, – идущая навстречу Луиза кривит лицо в недовольной театральной гримасе. – Он мне, оказывается, звонил, но я не слышала.

– Мы ему помешаем?

– Да нет, с чего бы? – небрежно фыркает сестра, словно не она при появлении старшего брата впала в оцепенение. – Я предложила ему переодеться и посидеть с нами, – очевидно, паника написана у меня на лице, потому что она ободряюще мне подмигивает: – Да не парься ты. Арс же не пьёт. Через полчаса ему станет скучно, и он свалит.

Минут через пятнадцать Арсений спускается к бассейну. Теперь на нём шорты и тенниска, в руках – бутылка с безалкогольным пивом. Он действительно пьёт крайне редко и лишь по особому поводу: например, на день рождения Луизы или отчима. Поддерживает здоровый образ жизни, наверное.

Его моментально окружают люди: подруга Луизы – Вера, Макар, Глеб. Даже удивительно. По-моему, нужна определённая смелость, чтобы так запросто к нему подсесть. Арсений закрытый и резкий, и с ним непросто завести беседу. По крайней мере, тем, кто не является его близким другом, как Даня.

С его приходом музыку убавили, танцы прекратились, и заскучавшая Луиза вновь оккупировала надувного фламинго. Моё веселье стремительно остывает. Неужели это всё из-за его приезда? Сколько можно? Мы взрослые люди. Арс спокойно общается в другими, а я в это время себя накручиваю. Я не позволю испортить себе так хорошо начавшийся день. С этими мыслями я поднимаюсь с шезлонга и иду к бару за новой порцией мохито. На этот раз точно последней.

– Решила не останавливаться на достигнутом?

Ко мне приближается Миша. Я потеряла его из виду на какое-то время – судя по зажатому в руке мобильному, он отходил разговаривать.

– Последний коктейль, и на сегодня хватит. А ты? Будешь ещё пиво?

Он улыбается.

– Почему бы и нет.

Рядом с Мишей мне комфортно и легко. Я его не смущаюсь, не теряюсь с ответами, много говорю о себе, чего обычно не делаю. Он благодарный слушатель: смотрит в глаза, задаёт вопросы, словно ему и правда интересна моя болтовня.

Но минут через десять моя расслабленность улетучивается, замещаясь взволнованным трепыханием сердца и напряжением в спине. О чём-то переговариваясь, к бару идут Данил и Арсений. Хочется вжать голову в плечи и зажмуриться. А лучше сбежать. Жаль, что ускользнуть незамеченной уже не получится, и к тому же это будет невежливо по отношению к моему спутнику.

Я отсчитываю секунды до их приближения и мысленно тренирую невозмутимость. Поздороваться, вежливо улыбнуться и потом снова сосредоточиться на разговоре с Мишей.

– Выпиваете? – Данил обращается к моему собеседнику, но смотрит на меня. Я проглатываю мятную сухость во рту и слабо ему улыбаюсь. Ну какая же я дура, что ему подмигнула. Что он теперь обо мне думает? Что сводная сестра его девушки напилась и окончательно потеряла стыд?

А ещё нужно, наконец, набраться смелости и поздороваться с Арсением.

– Привет, – от волнения мне едва удаётся шевелить губами. После того случая возле «Малины» сводный брат перестал казаться мне непробиваемым куском льда, но паническое онемение, всякий раз появляющееся рядом с ним, так никуда и не делось. И мохито не помогает.

Его взгляд скребёт меня по шее, по тонким бретелям купальника, которые мне мгновенно хочется подтянуть. Лёгкий пренебрежительный кивок и взгляд на Мишу.

– Ты вроде раньше не пил.

Тот добродушно пожимает плечами.

– Лето, друг. Пора расслабления. Осенью снова вернусь в спорт.

В эту секунду во мне рождается уверенность, что Арсений видел, как я подмигнула Данилу, и потому пришёл сюда вместе с ним. Возможно, он даже ткнёт меня этим в лицо, мол, что ты устраиваешь за спиной Луизы, предательница? Если это случится – я не знаю, как переживу. Больше никогда не смогу смотреть в глаза ни одному из присутствующих и с большой вероятностью сбегу.

– А ты и здесь играешь в футбол, да? – я целиком разворачиваюсь к Мише и даже ближе придвигаюсь к нему. – Ты мне не говорил.

Знаю, что для пары часов знакомства переигрываю с интимностью тона, и Миша наверняка тоже это чувствует. Но сейчас мой приоритет – заставить Арсения поверить, что я увлечена флиртом с другим и не интересуюсь Данилом.

– Играем иногда в «Олимпе», – к счастью, Миша тоже смотрит на меня. – Ты любишь футбол?

– Я… иногда. А у вас бывают игры? Я бы могла прийти и посмотреть.

– Можно устроить в это воскресенье. Дашь свой номер?

В этом импровизированном спектакле я невольно загоняю саму себя в ловушку, но остановиться не могу. Если бы не пристальное внимание Арсения, я бы истекала кровью, думая о том, как выгляжу в глазах Данила, но страх быть уличённой в запретной симпатии оказывается сильнее.

– Ну что, пойдём к бассейну? – игриво осведомляюсь я, беря Мишу за руку. Не глядя на Данила, стойко выдерживаю тяжёлый синий взгляд по соседству и ухожу.

Всё-таки Луиза хорошо знает своего старшего брата. Проговорив с Даней чуть больше получаса, Арсений уходит в дом. Это очень в его духе: дать понять, что только избранные достойны его продолжительного внимания.

После его появления веселье действительно пошло на спад. Сначала уезжают Макар с Верой, потом – Глеб с Ралиной. Миша, как мы и договаривались, берёт мой номер и тоже следует за остальными – ему рано утром нужно лететь с отцом в Питер. Постепенно возле бассейна остаётся всего пять человек, включая Данила и Луизу. В ход идёт шампанское и сплетни. Пить я больше не хочу, поддерживать беседу о незнакомых мне людях тоже не имею возможности, поэтому собираюсь вернуться в дом. Останавливает лишь одно: в гостиной горит свет, а значит на первом этаже сидит Арсений и мне придётся находится с ним одной.

Я сообщаю Луизе, что ухожу, и прощаюсь с остальными. Умудряюсь даже посмотреть в глаза Дане и сказать «Спокойной ночи». Но в спальню решаю пока не подниматься и вместо этого спускаюсь в спа, чтобы смыть с себя запахи дня, брызги мохито и пять слоёв солнцезащитного крема. При этом слабовольно надеюсь, что к тому времени, как я выйду, свет и в гостиной погаснет и Арсений вернётся в свою комнату.

В спа царит гробовая тишина, отражающаяся от стен расслабляющим умиротворением. Я сажусь на край бассейна и опускаю ноги в воду. Помню, когда мы с мамой только переехали в дом отчима, я поверить не могла, что люди действительно так живут. Бассейн в доме, и не один, а целых два! И тренажёрный зал, и душевая с туалетом в каждой комнате. Мы с мамой жили в Химках в скромной однушке, где гостиная была одновременно спальней. Мне потребовался почти год, чтобы привыкнуть к этой роскоши.

Плавания на сегодня мне уже хватило, поэтому минут пять помедитировав на безмятежную гладь воды, я иду в хамам, а после – в душевую. В мыслях прокручивается эпизод с подмигиванием, неумолимо возвращая меня к Данилу. Нужно перестать корить себя за самовольность: в конце концов, он сам сказал Арсению, что мы друзья, а друзьям маленькие вольности позволительны, так ведь? В воскресенье я увижусь с Мишей и, возможно, в будущем у нас может что-то сложиться. Перееду в съёмную квартиру, стану реже видеться с Луизой и с Даней и вновь обрету душевное равновесие. В Лозанне у меня ведь получалось о нём не думать.

Сквозь звук льющейся воды я различаю какой-то шум и, замерев, затаиваю дыхание. Показалось? Кошусь на скомканный лиф купальника, лежащий на полке, и выключаю кран – хочу убедиться, что я всё ещё нахожусь одна. Слушаю тишину и с каждой секундой уверяюсь, что мне почудилось. Данил с Луизой вряд ли пойдут сюда после уличного бассейна, да и остальные тоже.

Пульс понемногу восстанавливает правильный ритм, и я снова поворачиваю смеситель, чтобы подставить лицо под тёплые массажные струи.

Я не сразу понимаю, что заставляет меня насторожиться: прохладный воздух, лижущий позвоночник, или ощущение приближающейся опасности. Резко оборачиваюсь и чувствую, как сердце падает мне под ноги, прямо к хромированному сливу. Прикрыв грудь ладонями, я в онемении смотрю на очертания знакомой фигуры. Коротко стриженные волосы, выраженный изгиб плеч, торс как у бойца, тёмная полоска волос на мускулистом животе, плавательные шорты.

Пытаюсь выдавить из себя «Выйди» или «Что тебе нужно?», но с онемевших губ не слетает ни звука. Мой кошмар шестилетней давности вернулся. Арсений зашёл ко мне в душевую, когда я стою в одних плавках.

Спина упирается во что-то мокрое и твёрдое, и объятая паникой, я не сразу понимаю, что это стена. Я машинально отступила назад.

– Уйди, – сиплю я, смаргивая капли воды с ресниц. Даже если это его дом, он не имеет права. Не имеет.

Арсений стоит молча и разглядывает мою съёжившуюся фигуру. Это какой-то очередной план унижения? Почему он не уходит? В животе что-то сильно и остро скручивается, и я крепче прижимаю ладони к груди.

– Я попросила тебя выйти.

Арсений делает шаг, но звука закрывающей перегородки в душевой не раздаётся. Это потому, что он шагнул ко мне. Сердце колотится бешеной морзянкой, но отступать дальше некуда. Что я ещё могу сделать? Наша близость и раньше вызывала во мне страх, а сейчас я просто им парализована.

Он совсем близко, возвышается надо мной, перекрывая собой лучи потолочных светильников. На плечах и груди блестят капли воды. Конечно, мне не показалось – Арсений плавал в бассейне. Катастрофически душно, катастрофически мало воздуха. Его энергия слишком сильная и подавляющая, она запросто способна размазать меня по стене.

Из горла вырывается беззвучный шокированный вздох, когда его пальцы смыкаются на моём запястье и тянут его в сторону. Мои мышцы – промёрзшее дерево, но я пытаюсь сопротивляться. Отчаянно сражаюсь за свою наготу, но всё равно проигрываю. Ладонь, прикрывающая грудь, повисает вдоль тела, за ней следует вторая.

Я глохну от собственных истеричных вздохов и от гула сердца, пульсирующего в ушах. Лицо горит, пылает кожа, ноги едва меня держат. Широко распахнув глаза, разглядываю шрам на его межбровье. Соски ноют, словно их касаются чем-то горячим, грудь нестерпимо тянет, а внизу живота расцветают языки пламени. Арсений меня по-настоящему разглядывает.

«Не трогай меня, – хрипит подсознание. – Пожалуйста, только не прикасайся ко мне».

Наши глаза встречаются. Я быстро облизываю пересохшие губы и передаю свою немую мольбу. Влажный воздух усиливает его пряный запах, а приглушённый свет сгущает цвет глаз. Сейчас они кажутся чернильно-фиолетовыми. Губы Арсения шевелятся, словно выговаривая какое-то слово, но я ничего не слышу.

– Уйди, – повторяю я. Хочется толкнуть его в грудь, но кажется, если я к нему прикоснусь, случится непоправимое.

Секунда молчания длится целую вечность, а потом Арсений отступает назад. Слышится стук захлопнувшейся перегородки, звук удаляющихся шагов. Ещё несколько секунд я разглядываю влажное матовое стекло, а затем вновь накрываю ладонями грудь. Я знаю, что он не вернётся, но пошевелиться не в силах.

Она под запретом

Подняться наверх