Читать книгу Sex и ничего личного - Алайя Рейс /@Linuxikk - Страница 10

За годы своего существования «Маленькие звёздочки» обзавелись множеством традиций. Например, каждый третий четверг месяца профессора собирались в кабинете директора и за чаем обсуждали факультетские проблемы.

– Спокойствие, царящее на Медиуме, меня иногда пугает, – обратился Хитроу к декану факультета Эрику Патерсону. – Не мог бы ты поделиться с Кэтрин и Сайвером методами сплочения коллектива?

– Ник, ты же знаешь, что наше кредо – нейтралитет и сглаживание острых углов. Если студенты ещё в колледже не научатся внимательно слушать и анализировать, выходить сухими из воды, при этом ненавязчиво отстаивая свои интересы, то дипломатии и политике придёт конец.

– Итонский колледж для мальчиков – вот инкубатор политиков, девятнадцать премьер-министров Великобритании – его выпускники, – сказала преподаватель эстетики Лили Тейлор.

– У нас тоже хорошие показатели, – вставила Маффи.

Сайвер сидел в затемненном углу, занятый своими мыслями. Обычно он старался избегать этих сборищ, но сегодня Сайвера подловил Хитроу и настоял на его присутствии.

– Кэт, – ласково обратился директор к декану Грайверса, – ты заметила, что с вашей мисс Миховски всё время что-нибудь случается?

– Не замечала, – протянула Маффи, – после истории с Ильзе ничего примечательного.

– Прошу меня простить, – Патерсон поднялся из кресла, в кармане завибрировал сотовый. – Если от меня больше ничего не требуется, разрешите мне вас покинуть. У меня подготовка к факультетскому мероприятию, и я должен проконтролировать репетицию.

– Конечно, Эрик, иди. Выслушивать передряги Артиса и Грайверса – занятие не из приятных, – понимающе сказал Ник. – Итак, Кэтрин, – продолжил он, когда за Патерсоном закрылась дверь,

– чем закончилась история с мисс Шваре? Провела воспитательную работу с Миховски?

– Ник, та история произошла с её соседкой. Поэтому мисс Миховски замешана лишь косвенно, – Кэтрин была обижена на Сайвера за его холодность во время последней личной встречи и решила не выгораживать Миллиртона. – Убеждать её в чем-то и читать мораль я сочла неуместным, у неё хорошие баллы, в компаниях она больше не появлялась. Иногда она общается со старшекурсницами, но они сблизились после истории с отравлением. Кстати, Миховски немного старше своих однокурсниц, ей почти двадцать.

– Языковой барьер постепенно сглаживается, – неожиданно вставил Маерс.

– А с тобой я хотела серьёзно поговорить насчёт твоего ловеласа Миллиртона, – Кэтрин указала пальцем на Сайвера и закинула ногу на ногу.

– Его разнузданное поведение привело к трагедии – мисс Шваре наглоталась таблеток. И не подоспей Надин вовремя, сегодня, возможно, мы бы мёрзли на кладбище.

– В лучшем случае, – устало добавил Хитроу.

– Естественно, коллеги. Всегда и во всём виноват только мой факультет! Сводить счёты с жизнью из-за неразделённой любви в двадцать первом веке, согласитесь, совсем по-шекспировски.

– Сайвер, тебе никогда не понять эту девочку, ты в принципе не способен любить, – отчеканила Кэтрин.

Маерс встал так резко, что стул грохнулся спинкой на пол, бросил салфетку на стол и покинул кабинет, посылая про себя многочисленные проклятия всем и вся. Обычно профессор держал себя в руках, но сегодня Кэтрин вывела его из себя. «Не способен любить», – эхом билось в ушах. Он не хотел открыто унижать Маффи и ставить её в неловкое положение, но в следующий раз, если Кэтрин позволит себе при всех завести беседы о нём лично, он отплатит ей той же монетой, и пускай Маффи выпутывается, как знает.

Надев утеплённый плащ, Сайвер решил прогуляться, чтобы успокоить нервы и подумать, как вправить мозги Джону – выпускные экзамены не за горами. Он симпатизировал юноше. В нём жила свобода и лёгкость – те качества, которых самому Сайверу недоставало. Он не мог расстаться с прошлым, не мог построить отношения или хотя бы завести постоянную любовницу – его все начинали раздражать через месяц-другой, не говоря о женитьбе; ему казалось, что тем самым он предаст свою любовь.

Маерс понимал, что это всего лишь комплексы, и он давным-давно ничего не должен Ирен Райт, но в каждой женщине он подспудно искал её. В ней не было чего-то особенного, кому-то она вообще могла показаться заурядной, но для него её карие глаза и задумчивая улыбка стали единственными.

Они столкнулись на лестнице: Ирен врезалась в него, засмотревшись в учебник, и Сайвер выронил свои записи. С её головы слетел зелёный берет, она обернулась, рассыпавшись в извинениях, и он понял, что пропал…

Это была любовь с первого взгляда. Их роман вспыхнул, как сухая солома. В начале выпускного курса он сделал ей предложение, и она согласилась. Сайвер был на седьмом небе от счастья. Но в один из вечеров Ирен призналась, что ей понравился другой. Сайвер не стал выяснять отношения, собрал волю в кулак и ушёл. Навсегда.

За грустными размышлениями мужчина не заметил, как вышел за ворота колледжа и оказался в парке.

– Профессор! – даже тут его преследуют студенты.

– Мисс Миховски, что вы делаете вне стен колледжа? Покидать территорию могут студенты старших курсов.

– Завтра же нет занятий, не ругайте меня. Я люблю этот пруд и иногда прихожу сюда кормить лебедей. Составите мне компанию?

В голове возникли сотни вариантов отказа, но губы отчего-то сказали «да».

– Не далее, как полчаса назад, вас вспоминали на собрании…

Надин сделала заинтересованное лицо.

– Обычно я не делюсь с учениками, тем более не моего факультета, закрытой информацией, но вам скажу: ваша репутация оставляет желать…

– Открыли Америку… Я и так это знаю, профессор. И мне жаль, что всё так сложилось. Я не из этого круга и никак не могу освоиться.

– А в России богема и золотая молодежь ведёт себя как-то иначе?

Надя не знала, что ответить Сайверу. Красивую жизнь она, пожалуй, видела только по телевизору. В Москве она не успела окунуться в праздную жизнь, которую вели друзья настоящей Надин Миховски. К тому же они явно примыкали не к той элите, к которой относились здешние студенты. Почувствовав, что пауза затягивается, Надин решила ответить общими фразами:

– У нас дети богатых родителей не слишком любят учиться. Поэтому я очень удивилась, когда познакомилась поближе с Алисией и её подругами. У нас девица с её приданым и внешностью купила бы диплом и, не задумываясь о будущем, прожигала отцовские деньги, где-нибудь на Ибице.

– Поговорите с самой Алисией на эту тему, интересно, что она скажет…

Как давно Сайвер не гулял в обществе молодой девушки и не разговаривал на отвлеченные темы. Они шли по извилистым дорожкам, и он поймал себя на мысли, что ему нравится общество Надин. Она нестандартно мыслила, проявляла заинтересованность, в ней чувствовалась лёгкость, чего не хватало большинству барышень, которые окружали Сайвера.

– Надин, а где вы учили язык? Ваш родной – русский, а по-английски вы говорите практически без ошибок.

– Мистер Маерс, когда я училась в пятом классе общеобразовательной школы – по-вашему, Preparatory School, – моя учительница сказала, что без языка мне уготовано незавидное будущее. И я стала заниматься.

– Ваша учительница оказалась права. Я жалею, что выучил всего лишь три языка.

Надин залилась смехом.

– Что смешного?

– Всего! А какие?

Немецкий, испанский и немного французский.

– Я видела у вас томик Блока! Как же так?

– У меня двуязычное издание. Иногда я пытаюсь что-то перевести сам, перерисовываю из словаря необходимые слова, больше трёх-четырёх четверостиший не осиливаю, – лёгкость разговора удивляла, пожалуй, обоих.

– А хотите, я научу вас паре русских фраз?

– Валяйте…

– Вы… мне… нравитесь… – Надин озвучила свои чувства по-русски, надеясь, что Сайвер не поймет. Сердце её заколотилось, и к щекам прилил предательский румянец.

– Вьи мнье нравьетьесь, – коряво повторил Сайвер и неуклюже улыбнулся. В этот момент Надин впервые заметила в его глазах нежность.

– Отлично, профессор. У вас талант! – засияла Миховски.

– Кстати, а что вы сказали тогда… когда я запретил вам вызывать скорую? – Надин покраснела ещё сильнее. – Ну, бросьте, по интонации и без перевода было понятно, что я, по меньшей мере, козёл.

Надин поразилась, что чопорный Маерс знает и произносит такие резкие слова.

– Вы поняли почти правильно. Профессор, давайте забудем… Я погорячилась.

Лебеди кружили по пруду, перебирая розовыми лапками. Тоскливая английская осень окрасилась в душах двух людей романтическими штрихами. Полосатый шарф крупной вязки оживлял желтосерый пейзаж, и искренняя улыбка Надин согревала не хуже утеплённого плаща.

– С вами очень интересно, профессор. Жаль, я не знала этого раньше и тратила свободное время на Генри Гейла.

«Естественно, со мной интереснее, порадовался про себя Маерс. – Если было бы наоборот, то впору писать заявление об увольнении…» Эта едва промелькнувшая мысль ему не понравилась: чему он, собственно рад?.. Сайвер напрягся. Он почувствовал, что дружеская волна постепенно переходит дозволенные границы, но всё же задал неожиданно заинтересовавший его вопрос:

– Вы встречаетесь?

– Пытаемся.

– Судя по вашему тону, вы не очень-то довольны сложившимися отношениями.

– Здесь много «но». Он зажатый, увлекается информационными технологиями, в которых я ни бельмеса. И… он очень инфантильный.

– Молодость – это недостаток, который с годами неминуемо проходит.

– Не спорю. Но мне не интересно с Генри, и он меня, ко всему прочему, побаивается.

– Да уж, вы бойкая девушка, мисс Миховски.

– Зовите меня Надин, – предложила она, заглядывая Сайверу в глаза.

– Не стоит, мисс, переходить грань. Вы моя студентка, и у меня есть определённые принципы, которыми я не собираюсь поступаться, – отрезал Маерс.

Между ними мгновенно выросла стена, и Надин воздержался от дальнейших расспросов. Лицо профессора приняло каменное выражение. Он посмотрел на часы и официальным тоном сказал:

– Мне пора, благодарю за компанию.

На самом деле профессор испугался возникнувшей душевной теплоты. Он не особо умел дружить и разговаривать «просто так», а заводить дружбу со студенткой он считал неуместным.