Размышления о гильотине
Описание книги
Уже при жизни Альбера Камю называли «Совестью Запада», Нобелевскую премию ему вручили за «важную литературную работу, которая с ясной серьезностью освещает проблемы человеческой совести в наше время». О неприятии Камю жестокости и насилия свидетельствует как его жизнь, так и его работы. В эссе «Размышления о гильотине», вышедшем, когда во Франции еще применяли смертную казнь, он говорит о ее неэффективности, рассматривает ее как пережиток прошлого. В «шведских речах», произнесенных на вручении Нобелевской премии и в универститете Упсалы, Камю рассуждает о роли писателя в мире, целях искусства и призвании творца служить обществу, не поддаваясь лжи и грубой силе. «Письма к немецкому другу», написанные во время Второй мировой войны, когда Камю работал редактором подпольной газеты, сам автор назвал «документальным рассказом о борьбе против насилия».
Оглавление
Альбер Камю. Размышления о гильотине
Письма к немецкому другу[1]
Предисловие к итальянскому изданию
Письмо первое
Письмо второе
Письмо третье
Письмо четвертое
Размышления о гильотине[7]
Речь от 10 декабря 1957 года[36]
Доклад, сделанный 14 декабря 1957 года[38]
I
II
III
Отрывок из книги
«Письма к немецкому другу» вышли во Франции после Освобождения очень малым тиражом и с тех пор не переиздавались ни разу. Я всегда был против их появления за границей по причинам, которые изложу ниже.
И вот теперь письма впервые изданы за рубежом; меня подвигло на это решение единственно желание всеми своими слабыми силами содействовать тому, чтобы нелепая стена, разделяющая наши страны, когда-нибудь рухнула.
.....
До сих пор я говорил, с вами о моей родине, и вначале вы, вероятно, подумали о том, как изменился за эти годы мой язык. На самом деле это не так. Просто мы с вами вкладываем разный смысл в одно и то же слово, мы говорим на разных языках.
Слова всегда принимают оттенок тех действий или жертвоприношений, к которым они побуждают. И если у вас слово «родина» окрашено в кровавые глухие цвета, которые мне отвратительны, то для нас оно озарено сиянием разума, при котором труднее проявляется мужество, но где человек зато полностью выражает самого себя. Короче сказать, мой язык – и вы, вероятно, это уже поняли – не менялся никогда. Им я говорил с вами до 1939 года, им же говорю и сейчас.
.....