Читать книгу Дезинформация прошла - Альберт Байкалов - Страница 3

В себя Крайнов пришел почти сразу, и опять же от боли. Сверху на него свалился Оливер Вольф.

– Ты что дэлаешь?! – послышался откуда-то издалека возмущенный крик. – Спэциально бросаешь, чтобы умер?!

Крайнов узнал голос вошедшего в кошару главаря банды. На душе стало еще тоскливей. Совсем недавно он лично руководил операцией по ликвидации отряда, которым командовал старший брат Халида. Сам допрашивал его перед тем, как передать дела в прокуратуру. Наверняка Байханов-младший уже знает, что за птичка оказалась у него в руках. Виктор Александрович даже допускал мысль, что бандит спланировал и провел эту операцию только с целью свести с ним счеты.

– Они нам живой нужен! – раздался крик уже над самой головой. – Можно немного инвалид сделать, но живой, ты меня понял!

Ронни Фогля, Биргит Герг и российских журналистов уже спускали по специально установленной лестнице.

Когда все оказались на дне ямы, сверху опустили решетку. Загремела цепь. Послышались звуки запираемого на ключ замка.

Превозмогая боль, Крайнов перевернулся на живот, потом встал на четвереньки и наконец сел, прислонившись спиной к земляной стене.

Неожиданно Ронни Фогль быстро заговорил на немецком:

– Господин полковник, – дождавшись, когда глава рабочей группы умолкнет, шмыгая носом, приступила к переводу Биргит Герг. – Ронни Фогль хочет знать, когда нас найдут. И вообще, он требует объяснений…

Крайнова охватила злость:

– Мы можем провести здесь несколько дней, а можем жить до глубокой старости, – он дождался, когда немка бойко переведет сказанное, и продолжил: – А объяснение простое: боевики обратили внимание, что вы суете нос в каждую щель, вот и воспользовались чрезмерным любопытством делегации.

– Вы сказали – до старости, – растерянно проговорила она. – Разве такое может быть?

– Может, – раздался откуда-то из темноты хриплый мужской голос.

Все испуганно посмотрели в том направлении.

Едва передвигая конечностями, словно из преисподней, к ним подползло некое подобие человека. Обросший, со спутавшимися, висевшими клочьями волосами, покрытый струпьями, с немного диковатым взглядом мужчина с интересом посмотрел сначала на Крайнова, потом на немцев.

– Ты кто? – морщась от запаха нечистот, спросил Крайнов.

– Лаптев Иннокентий Петрович, – представился мужчина и сел.

– Военнопленный? – нахмурился контрразведчик.

– Нет, строитель.

– А здесь как оказался?

– Двенадцать лет назад, в Майкопе, строил одному адыгейцу дом, – гулко кашлянув, вздохнул он. – Когда пришло время рассчитываться, он меня в курятник закрыл. А ночью приехали чеченцы, которые за триста долларов меня купили. Вот и все.

– Значит, раб?

– А кто же еще, – усмехнулся новый знакомый. – Если не хуже.

– Ужас, – впервые за все время подала голос Тихонова.

– И что, все это время вот так вот и живешь? – с испугом спросил Павлус.

– Это уже четвертые хозяева, – покачал головой мужчина. – Они то перепродают, то просто к родственникам отправляют.

– А чем здесь занимаешься? – спросил Крайнов.

– Котлован рою под новый дом.

– Бежать не пробовал?

– Дважды, – пленник оттянул ворот замызганной военной куртки, показывая грудь. Даже в сумерках было видно множество шрамов и ожогов. – Били и просто издевались, – прокомментировал он. – У меня все тело такое. Правый глаз почти ничего не видит, зубов осталось только четыре. А в Майкопе у меня семья. Жена, два сына и дочь. Наверное, уже отчаялись искать…

– Все время в яме живешь?

– Нет, – он замотал головой. – Иногда в сараях, просто в кошарах. Особенно зимой. С баранами теплее. Только цепью за ногу приковывают, и все.

– А здесь что?

– Наказали, – он с опаской посмотрел наверх и перешел на шепот. – Я на летней кухне, во дворе, печь чистил, а хозяйка тесто в тазу оставила, только тряпкой накрыла и отошла. Украл немного…

– Боже мой, – почти простонала Тихонова и, обхватив колени руками, уткнулась в них лицом.

В яме было сыро и прохладно. В сочетании со стрессом это повлияло на то, что всем, как по команде, захотелось в туалет. Однако некоторое время никто не подавал виду. Первой не выдержала Тихонова:

– Позовите кого-нибудь, – ее голос, слегка надломленный, Крайнов едва расслышал. – Пусть выведут.

– Э-э, красавица, – прохрипел абориген, догадавшись, чего хочет журналистка, – даже и не мечтай. Вон там у стены ведро с веревкой. Иди, мы отвернемся.

После Тихоновой ее примеру последовали все немцы. Стыдливо пряча взгляд, вернулась на свое место Биргит.

– Шайзе[2]! – сжав кулачок, она потрясла им над головой, словно сверху кто-то мог ее видеть.

На улице темнело. Здесь, в яме, уже невозможно было разглядеть даже поднесенную к лицу руку. Страшно хотелось есть, но особенно мучила жажда.

* * *

– Эй, хавчик лови, да! – гнусавый голос боевика, который на протяжении трех суток утром и вечером приносил еду, заставил Крайнова поморщиться и посмотреть вверх.

Сегодня, погруженный в свои мысли, он задремал и даже не услышал, как чеченец подошел к решетке.

Сверху упал сверток. Как всегда, в нем был хлеб, небольшой кусок сыра, пучок зелени и несколько яблок. В пластиковой бутылке из-под минеральной воды – чай. Можно сказать, что пленников кормили по-божески.

За все время яму покидал лишь Лаптев. Сначала он выбирался сам, затем, подняв при помощи веревки ведро с испражнениями наверх, уносил его под присмотром одного из боевиков и спустя некоторое время возвращался. С его слов, прямо за садом, который начинался сразу за хозяйственными постройками, был лес. Как называется село, он не знал.

Немцы за это время заметно приуныли. Все, кроме Крайнова, простыли и сильно кашляли. Ночью было холодно. У Вольфа воспалилась на руке рана.

– У меня подружка похудеть мечтает, – разворачивая ужин, заговорила Тихонова. – Вот бы ее сюда. – Она взяла бутылку с водой и протянула Крайнову. – Плесните, я ополосну руки.

Поделив сыр и хлеб на равные части, она сделала себе нечто вроде бутерброда, украсив его пучком кинзы, и уселась к стене.

– Интересно, – Павлус посмотрел на полковника, – нас уже ищут?

– Конечно, – кивнул Крайнов и, отломив кусок лепешки, закинул его в рот.

Наступила тишина. Покончив с ужином, пленники сидели, погруженные каждый в свои мысли.

Вскоре послышались шаги сразу нескольких человек.

Повозившись с замком, откинули решетку. В лаз опустили лестницу. Осторожно, словно перекладины были раскалены, первым поднялся Ронни Фогль. Крайнов успел заметить, как, едва он оказался наверху, ему надели на голову мешок.

«Значит, повезут дальше, – догадался он. – Интересно, куда?»

Следом направились журналисты. Через пару минут все, кроме строителя, были в кошаре. Руки вновь связали.

– Вперед! – Крайнова несильно подтолкнули в спину.

Поднимая выше обычного ноги, чтобы случайно обо что-нибудь не споткнуться, он направился к выходу, где налетел на косяк, больно ударившись лбом. Сбоку раздался смех. Кто-то схватил его за шиворот и вытолкнул в дверь. Их снова рассадили по машинам. Еще минут десять, собравшись во дворе, боевики о чем-то рассуждали. Затем дверцы открылись, и они расселись на сиденьях. Завелись моторы. Выехав со двора, резко повернули вправо.

«Наверняка дальше, в горы», – с тоской подумал Крайнов.

Он всерьез опасался, что бандиты попытаются переправить пленников на территорию Грузии. В этом случае не придется рассчитывать на скорое освобождение. По крайней мере, немцам и журналистам. Себя он уже похоронил. Офицера ФСБ такого уровня боевики не оставят в живых. До сих пор не убили, потому что еще не допросили.

В этот раз он переносил переезд намного лучше. Не было уже воняющих бензином канистр, а из-за того, что ехали медленней, чем в первый день, меньше трясло машину.

Постепенно убаюкивающий гул двигателя стал удаляться и становиться все тише. Перед глазами Крайнова поплыли заснеженные вершины уральских гор, покрытые густым ельником. Он бежит по лыжне, пытаясь догнать жену. Неожиданно она скрывается за небольшой скалой. Завернув следом, он вдруг видит вооруженных людей с зелеными повязками на головах и от неожиданности падает…

– Э-э, оглох, что ли! – послышалось над самым ухом.

Виктор Александрович открыл глаза, но ничего не увидел. Лицо было мокрым от пота. Мешковина неприятно натерла шею.

Крайнова схватили за шиворот и поволокли из машины. Согнувшись в три погибели и быстро перебирая ногами, он добрался до края багажника и спрыгнул на землю. Кто-то взял его за предплечье и, отведя в сторону, вынудил лечь на асфальт.

Следом вытащили Павлуса и Вольфа. Он отчетливо слышал вскрик фоторепортера, по-видимому, неудачно покинувшего машину, и приглушенные мешком причитания немца. Они тоже оказались рядом.

Крайнов лежал, вслушиваясь в реплики бандитов, которые доносились сквозь топот и бряцанье оружия. Чеченский он знал слабо, но вскоре понял, что в этом доме они остановились надолго.

Павлуса и Вольфа вскоре увели. Это его озадачило. Прошло еще много времени, когда подошедший боевик толкнул его ногой в бок.

– Вставай!

Виктор Александрович подчинился.

Направляемый чьей-то сильной рукой, крепко ухватившейся за отворот куртки, через пару десятков метров он споткнулся о ступеньки, едва удержавшись на ногах. Поднявшись по ступенькам, миновал, судя по эхообразному отзвуку, некое подобие веранды и, снова споткнувшись уже о порог, полетел на пол, почувствовав, как человек, который его вел, на этот раз придал ускорение, подтолкнув в шею.

Больно ударившись плечом и подбородком, Крайнов услышал взрыв смеха. Кто-то что-то сказал на чеченском, и с него проворно сняли мешок. С трудом поднявшись, он огляделся. В залитой электрическим светом просторной комнате за длинным столом сидело с десяток боевиков. Часть из них он уже видел еще у Центора-Юрта. На столе фрукты, вареное мясо, обильно посыпанное зеленью, и чай.

Непроизвольно задержав на еде взгляд, он сглотнул слюну.

– Что, командир, – хитро прищурился сидевший с торца Халид, – проголодался?

– Почему так решил? – Крайнов через силу улыбнулся.

– Глаза у тебя совсем круглые стали, когда мясо увидел.

Толкнув в бок сидящего рядом бородача, при этом не сводя взгляда с полковника, Халид перешел на незнакомый Крайнову язык. Расплывшись в ехидной улыбке, тот кивнул, вынул из ножен нож, наколол им кусок баранины и, выйдя из-за стола, подошел к контрразведчику:

– Кушай!

Поморщившись, Крайнов отпрянул, словно ему предлагали дохлую крысу.

– Разве я похож на животное?

– По-твоему, мы все здесь звери? – Брови Халида поползли на середину лба.

– Так не один я считаю, – контрразведчик перевел взгляд на завешанное плотным материалом окно. – Люди не прячутся от себе подобных. Вы же, как крысы, скитаетесь по горам, селам, отсиживаясь днем и выползая из своих нор только ночью.

– Тебя мы поймали, когда день был, – напомнил сидящий с краю боевик.

– А ты, однако, смелый, – хмыкнул Халид. – Но ничего, это скоро пройдет. Просто мы сейчас за столом, и не будет хорошо, если испортим свой ужин твоей кровью.

* * *

Первый день работы Антон решил посвятить осмотру места нападения на делегацию и сопровождавший ее взвод. Копии составленных юристами протоколов, подкрепленные фотографиями, он изучил, но одно дело – прочитать выводы совершенно незнакомых людей, другое – увидеть все самому. Он хотел подробнее разобрать ряд моментов, которые прокуратура и следователи ФСБ описали коротко, со слов уцелевших солдат. А именно, нужно было смоделировать развитие событий с той самой минуты, как банда прибыла на место. Его интересовал уровень подготовки боевиков, умение управлять их командира, транспорт, на котором они прибыли в район, а потом увезли захваченных в плен людей.

Который год подряд, набравшись опыта и обзаведясь агентурой, силовики всех мастей с завидным постоянством отстреливали полевых командиров, арабских наблюдателей, финансистов и лидеров экстремистских организаций. На этом фоне у оставшихся в живых царьков пропало желание афишировать свои подвиги подобно тому, как в свое время это делали Радуев, Абу аль Валид, Хаттаб и многие другие террористы. Пришедшие на смену погибшим предпочитали не маячить перед объективами видеокамер иностранных журналистов, перестали брать на себя ответственность за проведенные акции. Это являлось одной из причин, почему и на Халида Байханова в ГРУ не было практически никакой информации.

Антону же нужно было знать все, вплоть до цветов, которые он предпочитает, сколько спит, в каком районе Чечни родился. Только в этом случае он сможет думать примерно так, как этот новоявленный отморозок, и пробовать работать на опережение.

– Джин, – позвал он чеченца, только что вернувшегося с улицы, где тот умывался.

– Слушаю, командир, – Вахид, вытирая концом переброшенного через плечо полотенца лоб, подошел к столу, за которым сидел Филиппов.

– До особого распоряжения забираешь Батаевых, «Ниву», переодеваетесь соответственно под боевиков и устраиваетесь в зоне работы станций малой мощности. Есть где? – он вопросительно посмотрел на майора.

– Конечно, – кивнул Джин. – У всех здесь родственники. А зачем?

– У меня появилось подозрение, что в селении, рядом с местом захвата рабочей группы, еще остались раненые боевики, которых спрятали местные. Нам никто их не выдаст. А вы под видом бандитов ночью этот вопрос проверите. После всего ждите моих указаний. С собой возьмете прапорщика Шаяхметова. Он немного язык подучил да к тому же татарин. Легенду для него отработаешь сам. Выполняй.

С собой на Кавказ группа постоянно брала сверх штатного оружия несколько стволов такого, которое в основном распространено у боевиков. Чеченцы, кроме того, всегда имели при себе одежду, делающую их максимально похожими на бандитов.

Спустя полчаса форма и снаряжение небольшого отряда Джабраилова перекочевала в шкаф. Сами чеченцы преобразились. Джин поверх камуфлированной майки надел кожаную безрукавку. Голову украсила из такого же материала похожая на тюбетейку шапочка. Вместо «винтореза» – с удлиненным глушителем «АК-47», которых уже почти не осталось на вооружении группировки. Иса поверх черного комбинезона накинул самодельный разгрузочный жилет, а голову закрыл зеленой повязкой с арабской вязью. На поясе закрепил инкрустированный серебром кинжал. Его брат Шамиль в солнцезащитных очках, комбинезоне для парашютистов и защитного цвета кепке с длинным козырьком также выглядел воинственно. По давно сложившейся традиции, чеченцы, получив известие о скорой командировке на Кавказ, прекращали бриться. Им зачастую приходилось вступать в контакт с настоящими бандитами и местным населением, в некоторых районах поголовно сочувствующим боевикам. Практически не было ни одной операции, где бы действия офицеров чеченцев не повлияли на результаты работы всей группы. Со знанием языка, местности, традиций, менталитета кавказцев эти трое разведчиков-диверсантов были незаменимы. Наверняка больше трети спецопераций окончились бы неудачей, не будь этих людей у Антона.

Оглядев выстроившихся в одну шеренгу между двумя рядами кроватей группу Джабраилова, Антон задержал взгляд на Шаяхметове. Марат по прозвищу Татарин не имел, подобно чеченцам, снаряжения для «маскарадов». За то время, пока они переодевались, он обежал приспособленное под казарму здание и нашел у омоновцев серого цвета камуфлированные брюки. На зеленый свитер надел сшитый по спецзаказу разгрузочный жилет. В кармане, на левой половине груди, штатный «АПС» заменил выданным Джабраиловым «ТТ». Из вшитых рядом с ним ножен торчала осветительная ракета.

– Как объяснишь, если что, откуда у тебя такая разгрузка?

– Скажу, с пленного офицера снял, – спокойно ответил Татарин.

– Когда будете уезжать, меньше маячьте на глазах ОМОНа, – Антон перевел взгляд на Джабраилова. – Они ребята надежные, но мало ли…

– Командир, – Джин покосился на свое войско, – оно, конечно, все ничего, но уж очень приметная у нас машина. Не похоже, что мы на ней по горам разъезжаем.

Антон нахмурился. Действительно, «Нива» с густо тонированными стеклами была почти новой и сияла белоснежными боками, без единой царапины и вмятины. Резина была совсем не изношенной, а в салоне еще пахло свежим пластиком.

– Что предлагаешь?

– Выйти отсюда пешком, – чеченец потер подбородок. – А транспорт позаимствовать у кого-нибудь из местных.

– Шума не боишься?

– А он как раз на руку, – усмехнулся Джин. – Постараюсь найти такого человека, который не побежит в милицию, а обратится к боевикам.

– Опа! – Антон, заинтригованный предложением, не сводя взгляда с офицера, опустился на кровать. – А ведь это идея. Только как ты собираешься претворить ее в жизнь?

– Не проблема, – довольный произведенным на командира впечатлением, заговорил Шамиль. – Я знаю людей, родственники которых воюют на стороне боевиков.

– С тех пор, когда ты работал в этом районе, многое изменилось, – осторожно напомнил Антон. – Большинство бандитов уже давно сидят либо убиты.

– Вчера мы просматривали привезенные тобой из штаба группировки фотографии. На одной из них я узнал сыновей жителя Бачи-Юрта Мурода Цицаева. Одного точно помню, зовут Сулим, – сказал Джин.

– А они тебя знают? – Антон немигающим взглядом уставился на чеченца.

– Возможно, – кивнул тот. – Хотя ни я, ни Шамиль с ними не общались. Просто была оперативная информация.

– Да какое это имеет значение? – Шамиль изобразил на лице удивление. – Мы для местных обыкновенные бандиты, пропавшие два года назад вместе с украденными деньгами. А для страховки будем работать в масках.

– Хорошо, – согласился Антон, – только получите у Лаврененко радиомаяки. Я должен быть в курсе всех ваших перемещений.

* * *

Закончив трапезу, боевики вышли из-за стола, оставив Крайнова наедине с Халидом Байхановым и Али Ацаевым. Воцарилась гнетущая тишина. Воздух словно загустел от витавшей в комнате неприязни. Халид вытер губы и руки о лежащее на коленях полотенце и несколько минут бесцеремонно разглядывал офицера.

– Ты бил моего брата? – неожиданно спросил он.

– А кто твой брат? – Крайнов прикинулся, что не узнал родственника главаря разгромленной полгода назад банды по кличке Кабул.

– Не прикидывайся. – Халид встал и, обойдя стол, подошел к полковнику вплотную. – Его звали Муса.

– Почему звали? – усмехнулся Крайнов. – В Лефортово не меняют имен. Так же его зовут и там.

– Ты не ответил на мой вопрос, – лицо чеченца сделалось строгим.

– А зачем мне его бить? – Крайнов решил унизить чеченца в глазах Ацаева, внимательно наблюдающего за разговором. – Он не оказал при задержании сопротивления. Более того, приказал своим людям сложить оружие. С первых минут сотрудничал со следствием.

– Это неправда! – чеченец побагровел. – Они дрались…

– Только те, кто не послушал его, – ехидно улыбнулся Крайнов.

Халид опешил. Вытаращив глаза, он не мигая уставился на полковника.

За время переезда узлы на веревке, стягивающей запястья, ослабли, и Крайнову в голову пришла сумасшедшая идея. Ему даже показалось, будто кто-то на самое ухо прошептал: «Давай!» Он не понаслышке знал это состояние. Мозг на уровне неподвластного пониманию подсознания уже просчитал, подобно сверхмощному компьютеру, варианты выхода из положения.

– Ты мне не веришь? – нарушив воцарившуюся в комнате тишину, насмешливо произнес он и резко двинул в лицо бандита лбом.

От неожиданности чеченец отпрянул. Следующий удар, уже ногой, заставил Халида схватиться за детородные органы и согнуться. Еще мгновение, и ступня опустилась на левую ключицу. Бандит полетел на спину. Подпрыгнув, Крайнов приземлился ему коленями на грудную клетку, вскрикнув от резкой боли в связанных за спиной руках. Тут же вскочил и, в два прыжка оказавшись рядом с ничего не успевшим понять Али, врезал ему в основание черепа носком тяжелого армейского ботинка. Едва приподнявшись над скамейкой, тот полетел грудью на стол. Упав лицом на тарелки с объедками, медленно сполз на пол и, завалившись на бок, закрыл глаза. Крайнов развернулся к Халиду. Тот, хватая воздух посиневшими губами, пытался закричать. Не раздумывая, полковник двинул ему ногой по темени, словно по футбольному мячу. Несмотря на толстую подошву, хрустнули пальцы.

Морщась от боли, он подошел к столу, развернулся к нему спиной и взял нож. Тяжело дыша, огляделся и метнулся к двери. С трудом задвинул массивную задвижку, после чего, успокоившись, вернулся к скамейке. Немного придя в себя, вставил острие в узкую, едва заметную щель и с силой надавил на рукоять. Все приходилось делать на ощупь. От напряжения пот застилал глаза. Плечи и вывернутые в суставах руки ныли. Убедившись, что нож на одну треть вошел в дерево, он стал осторожно водить по нему веревкой. Лезвие было острым как бритва, и прежде чем Крайнов освободился от пут, он в нескольких местах сильно порезал запястья.

Почти одновременно кто-то дернул за ручку дверей. Затем в нее осторожно постучали. Растирая затекшие пальцы, Крайнов бросился к Халиду. Вытащив у него из-за пояса пистолет, он обессиленно опустился на пол.

– Я не бил твоего брата, Халид, – контрразведчик перевел дыхание. – Сейчас он в Лефортово. Сколько ему дадут, я не знаю, но ходят слухи, что в скором времени для таких, как он, будет амнистия…

Крайнов специально говорил громко, чтобы за дверями подумали, будто он отвечает на вопросы Халида.

Стучать перестали, наверняка посчитав, что командир поглощен допросом. Послышались удаляющиеся шаги.

Крайнов облегченно вздохнул и прошел в соседнюю комнату. Новый диван, ковры на стенах и на полу. В простенке между окнами, по всей видимости, выходящими на улицу, телевизор. В углу прислоненный к стенке автомат. Взяв его, он вернулся обратно в гостиную и, бросившись к столу, принялся за еду. Чтобы воевать, надо хорошо питаться. Эту заповедь он знал не понаслышке. Четыре года в спецназе КГБ, еще во времена Советского Союза, не прошли даром.

Прохрипел что-то нечленораздельное под столом Али. Отвлекшись от трапезы, Крайнов продлил ему анестезию ударом рукояти пистолета по темени, после чего как ни в чем не бывало вернулся к своему занятию. Сейчас он был абсолютно спокоен. С улицы его не видно. Боевики позаботились о светомаскировке, и все окна, помимо штор, были закрыты плотным материалом. Кроме того, у него в руках главарь банды и его заместитель. Сейчас, неторопливо поедая куски уже остывшей баранины, обильно политой чесночным соусом, он размышлял, как поступить дальше.

Наконец, насытившись, напился прямо из носика чайника и взялся осматривать содержимое лежащего в углу рюкзака. Найдя среди комплекта белья, «Сникерсов», банок с говяжьей тушенкой и перловой кашей радиостанцию, пощелкал тумблером. Батарея разряжена. Ни топографических карт, ни гранат. Зато обнаружил веревку. Отрезав от нее два приличной длины куска, связал руки так и не пришедшим в себя Али и Халиду. Из лежащего на столе полотенца сделал два кляпа и заткнул ими бандитам рты.

Пока он в доме, ему ничто не грозит. Боевики больше не сунутся, решив, что Халид и Али решили говорить с ним без свидетелей. Однако так не может продолжаться долго. Еще немного, и они могут заподозрить неладное. Но Крайнов не мог решить, как поступить дальше. В руках боевиков люди, за безопасность которых он отвечал. Как им помочь? Он не знает, куда их отвели. Понятия не имеет, что это за населенный пункт.

Потребовать освободить немцев и журналистов, затем вместе с Павлусом, предварительно вооружив его, перевести пленных террористов в одну из машин, остальные вывести из строя и уехать? Утопия. Несмотря на заложников, бандиты не позволят этого сделать. Воспользовавшись окном, попытаться уйти и добраться до своих? Но на это уйдет много времени. Бандиты не дураки. Перепрячут заложников так, что их потом сам черт не найдет. Оставалось одно: каким-то образом покинув злополучный дом, попытаться отследить перемещения банды. Когда-то они должны устроить хотя бы небольшой перерыв между переездами. Однозначно это будет место, которое бандиты считают самым безопасным. Тогда он попытается освободить пленников, а может, каким-то образом свяжется со своими. Нужен только спутниковый телефон.

Руки так и чесались придушить обоих боевиков, но тогда наверняка убьют пленных.

Еще немного поразмыслив, он вытряхнул из рюкзака тряпки, оставив только продукты, закинул в него со стола несколько лепешек и бутылку минеральной воды. Оглядев результаты своего труда, сунул пистолет за брючной ремень, взял автомат и направился в соседнюю комнату.

* * *

На месте разыгравшейся три дня назад трагедии Антон увидел обгоревший остов бронетранспортера. Сделавшийся после пожара красным, он практически лежал на брюхе между садом и руслом ручья. Вооружение с него было снято. Пахло жженой резиной. Остальные два военные уже вывезли. Повсюду в траве блестели стреляные гильзы. Оставив машины под присмотром Банкета, Филиппов, Дрон, Полынцев и Гулидов, растянувшись цепью, осторожно двинулись через поле, то и дело натыкаясь на бурые пятна крови, обрывки индивидуальных перевязочных пакетов, оплавившиеся осколки гранат «РПГ».

Туманов укрылся за остатками древнего, сложенного из камня забора и наблюдал за подступами к месту недавнего боя. Боевики знают, что в районе побоища будут работать различные следственные бригады, и вполне могут устроить какой-нибудь сюрприз.

Между тем не спеша Филиппов с офицерами дошли до рубежа открытия огня боевиками. Каменистое русло было также усыпано гильзами. Но если в поле преобладали патроны от «АК-74», то здесь в основном «АКМовские». То и дело можно было наткнуться на пустые пеналы вышибных зарядов для «РПГ».

Двинулись вдоль ручья вверх по течению. Без подсказки Дрон ушел вперед, а Полынь выбрался на берег и направился вдоль него, внимательно осматривая заросли кустарника.

Примерно через полкилометра оказались на проселочной дороге. Почти сразу Антон увидел надломанные ветви небольших кустов, примятую траву. Вскоре на небольшом островке грунта нашел и отчетливый отпечаток протектора, оставленный «Нивой».

– Антон, – позвал Полынцев и, дождавшись, когда тот посмотрит в его сторону, указал за спину рукой: – Две растяжки «Ф-1». Совсем недавно поставили.

– Отсечные рубежи готовили, а уходя в спешке не сняли, – пришел к выводу Антон.

Находка Полынцева развеивала последние сомнения. Именно здесь бандиты оставляли транспорт.

– Филин, – послышалось в наушнике «ПУ», – это Дрон. Обнаружил следы «УАЗа».

– Кроме него, здесь «Нива» была. Подъехала со стороны гор, потом вернулась в том же направлении, – ответил Антон.

– Этот тоже разворачивался, – подтвердил Дрон.

В материалах предварительного расследования говорилось о том, что боевики могли уехать на машинах, однако ни слова не было сказано о марках и в каком направлении. Следователи попросту не дошли до этого места.

Антон поправил микрофон:

– Лавр, что с эфиром?

– Чисто, – лаконично ответил прапорщик. – Только наши работают и кадыровцы.

Он практически не покидал аппаратной, устроенной в грузовом отсеке «Газели».

Антон достал карту. Дорога шла на юг, в сторону начинавшегося в километре от них леса. Он покрывал небольшие возвышенности, постепенно переходящие в горы.

Но боевики могли и не поехать в том направлении. Как один из вариантов – это сделать крюк и вернуться обратно, на равнинную часть в тот же Бачи-Юрт или Майртуп, расположенные близ Центора-Юрта, где была устроена засада. По логике вещей, военные основные усилия по розыску банды сосредоточат в предгорье и на юге Чечни, тогда как они вернутся практически туда, где произвели нападение.

До сих пор было непонятно, почему никто не заявил о себе и не выдвинул никаких требований.

– Вызывай сюда Банкета с Туманом, – Антон посмотрел на Полынцева.

– А Лавра? – насторожился тот.

– Само собой, – рассеянно кивнул Антон.

Вскоре на дороге появились две «Нивы» и «Газель». Подняв клубы пыли, скрипнули тормозами рядом с закончившими осмотр офицерами.

– Ну что, – дождавшись, когда Филиппов усядется на переднее сиденье, спросил Банкет, – нашли что-нибудь?

– С этого места они уехали на двух машинах, – устало вздохнул Антон.

– Куда сейчас?

– В двадцати километрах отсюда Гордали-Юрт, – Антон показал взглядом в сторону видневшихся на горизонте гор. – Выедем за него и встанем лагерем. Лаврененко будет сканировать эфир, а мы ждать, когда освободится со своими моджахедами Джин. После этого он проедет по селам и пообщается с местными. Другого варианта выхода на след заложников я не вижу. Одновременно будем ждать информацию из штаба группировки. Возможно, в ближайшее время боевики свяжутся с командованием.

– Ты не думал о том, что они могут потащить их в Грузию? – неожиданно спросил Банкет.

– А смысл?

– Торговаться легче.

– В Чечне достаточно мест, где можно дивизию спрятать. Зачем рисковать и волочь через горы ни к чему не приспособленных бюргеров и двух баб?

– Логично, – согласился с ним Банкет.

Между тем въехали в лес. Дорога пошла вверх. То и дело приходилось делать глотательные движения, чтобы избавиться от дискомфорта в ушах. Десять минут подъем, затем спуск. За ним – очередная возвышенность. На ее преодоление ушло уже больше времени. Вправо и влево уходили давно не езженные проселочные дороги.

– А ну стой, – скомандовал Антон.

Едва «Нива» остановилась, он выскочил наружу. Его примеру последовали все разведчики. Без лишних слов они заняли круговую оборону, отбежав на несколько десятков метров от машин, и только после этого эфир ожил:

– Что случилось, командир? – Голос Дрона был встревожен.

– Пока ничего, – успокоил Антон. – Здесь мягкий грунт и дорога заброшена, хочу следы посмотреть.

Пройдя немного вперед, он с удивлением обнаружил уже знакомый след «Нивы». Местами под ним просматривалась колея, проделанная «УАЗом».

Антон примерно прикинул пройденное расстояние и количество проселков, по которым можно было вернуться. По всему выходило, если бы бандиты решили отсидеться на равнинной части, то давно бы уже съехали с этой дороги. Значит, все-таки они потащили заложников в сторону гор.

* * *

До Центора-Юрта, в окрестностях которого произошла трагедия, послужившая причиной командировки, и где проживал отец узнанных Джабраиловым боевиков, было около двадцати километров. Выдвигаясь к селению по кромке леса, Джин преследовал две цели. Первая – это придать своему небольшому войску более правдоподобный для бандитов вид. Отсутствие запаха пота, усталости на лицах, чистая обувь и одежда – нонсенс во внешности вышедшего из леса боевика. Кроме того, была вероятность наткнуться на кого-то из местных и пообщаться.

Обычно жители ближайших сел осведомлены, кто и чем занимается в их районе. Бандиты никогда не действуют вслепую. Задолго до акции они начинают изучать обстановку, выходят на связь с родственниками и знакомыми. Как следствие, попадаются на глаза соседям. Некоторые и вовсе между различного рода мероприятиями живут дома.

На горизонте среди деревьев можно было уже отчетливо различить крыши Бачи-Юрта, когда Джин заметил сухощавого старика в папахе. В сопровождении подростка он двигался по берегу ручья Гансол в сторону леса. Два здоровенных серых кобеля метались вокруг довольно большого стада баранов. Справа и слева от каменистого русла рос мелкий и редкий кустарник, в котором нельзя было укрыться. Это плато, вклинившееся между двумя возвышенностями почти на полтора километра в глубь леса, Вахид собирался обойти.