Читать книгу Кто мы и зачем на этом свете? - Альберт Савин - Страница 3

Автор опускает подробности о том, что в таком государстве д о л ж н о иметь место разделение властей, права и свободы д о л ж н ы быть незыблемыми, а само право д о л ж н о верховодить – национальной властью и законами, общественными организациями и самим государством.

Всё верно, если не ставить вопрос: так что же на самом деле верховодит – право или вот это волшебное д о л ж н о, которое и является самой решающей гранью между идеальной и реальной конструкциями права?

Но судебная ветвь на то и добавлена, чтобы верховодить истиным положением права, а её решениям обязаны подчиняться все, от рядового гражданина до Президента.

И в демократическом, выходит, обществе необходимо в первую очередь избирать не депутатов, не губернаторов, мэров и префектов, а С у д е й. Тогда – почему не так?

Да потому, что эта ветвь власти не владеет главным – полномочиями превентивного свойства, способными активно упреждать возможные расхождения между тем, как д о л ж н о и тем, как есть.

К солидному статусу Судов настолько привыкли, что никого уже не удивляет – как они ровно столько, сколько существует цивилизация – всгда плетутся в самом хвосте уже свершившихся событий с попранием прав и свобод человека, сопровождаемым ничем не обратимыми жертвами, ущербами и потерянным временем, причём таких масштабов – что и десяти высших мер ответственности категорически не хватает, на что стали и рассчитывать самые масштабные по выгоде преступления.

Ну а если по тысяче разных объективных и субъективных причин – от глухомани до потери единственного кормильца – заявлений в правоохраниельные органы не поступает – такое государство тоже может считаться правовым?

Выходит, до того самого момента, как схватили за руку – фактически можно творить всё: и что разрешено и что запрещено законом – при прочном верховенстве права.

И именно поэтому вопрос об идеологии нравственности является единственным всеобщим, в ранге государственой и обязательной для всех – под эгидой Конституции с Кодексом персональной ответственности за все возможные проявления безнравственности между людьми.

И может тогда общество в какой-то мере станет правовым не по статусу и количеству судов – а по тому, что творится до судов.