Читать книгу Ожидание - Альберт Завенович Восканян - Страница 2

Посвящается всем пострадавшим во время войн детям, вне зависимости от национальности и вероисповедания…

1

Руслан пытался заснуть, но его воспалённый мозг не подчинялся ему. Перед глазами проходили все события за последние две недели окопной жизни: артиллерийские обстрелы со стороны противника, налёты вражеских самолётов и постоянное переживание за семью, за двух непоседливых малышек, которых трудно было удержать в подвале пятиэтажного дома, за своих старых родителей…

Бывали моменты, когда вражеские СУ–25, перелетев линию фронта, сбрасывали бомбы на город, где находилась семья Руслана, да и многих тех, кто вместе с ним сражались на передовой. В такое время лица ребят чернели от злобы и бессилия; был слышен пятиэтажный мат, ведь в городе не было военных: только старики, инвалиды, дети и женщины. Там же находился и военный госпиталь…

Пришло время пересменки, и взвод Руслана отпустили на три дня домой, чтобы ребята побыли с семьёй, отдохнули, а потом снова на фронт…

Домов, как таковых, у ребят уже не было. То есть сами дома были, но люди, из–за постоянных бомбёжек и артобстрелов, вынужденно спустились в подвалы своих зданий, частных домов, чтобы как–то обезопасить себя и своих родных. Если взрослые понимали реальную ситуацию и угрожающую опасность, то дети – не всегда. Только во время воздушной сирены, а потом авианалётов и артобстрелов эти маленькие существа прижимались в подвалах к своим матерям, дедушкам и бабушкам, начинали реветь, ручонками размазывая слёзы по лицу…

Когда подъезжали к городу, Гарик, друг Руслана, шепнул ему на ухо, что знает место, где можно достать немного муки. Покинув дом старика, который продал им по три килограмма муки третьего сорта, Руслан невольно пощупал большим пальцем левой руки фалангу на безымянном пальце той же руки, на котором ещё минут 20 назад у него было кольцо, которое он обменял на муку… Вначале, увидев суровое лицо Руслана, у которого за плечем был автомат, старик испугался, но Гарик его успокоил, объяснив, что это надёжный человек, и только после этого дед спустился в подвал, откуда принёс уже готовые взвешенные мешочки с мукой…

Оставив автомат в подвале подальше от детей, Руслан поднялся на второй этаж, к себе домой, где не было стёкол и оконных рам: они были выбиты взрывной волной авиабомбы. На балконе он разрубил топором венский стул из приданого супруги. «Осталось два стула из комплекта…» – равнодушно, ничуть не огорчившись, подумал он…

Там же разжёг костёр между двумя железными болванками, которые он нашёл на улице, положив сверху какую–то жестянку. Согрев, таким образом, воду в ведре, он всего за три минуты искупался в бане, надел свежее бельё и взялся за дело. Жестянка на огне пока не остыла, поверхность её была горячей. Руслан нашёл на кухне кастрюльку, налил в неё воду, насыпал немного муки и размешал. Получилась густая клейкая масса. Руслан начал лепить пародии на лепёшки и выпекать, ставя на горячую поверхность жести. Пошёл приятный запах свежеиспеченного хлеба, хотя назвать это хлебом было трудно…

Спустившись в подвал и передав лепёшки супруге, он заметил, какими голодными глазами смотрели детишки. Отказавшись от пищи, Руслан лёг на самодельный топчан и повернулся лицом к стенке…

Сквозь дремоту он услышал голос своей старшей дочки Ики: «Сусаник, давай поделимся хлебом с Маринкой, она в прослый раз нас угостила». Ика, малышка лет пяти, не могла произносить буквы «ш» и «ж», они у неё выходили как «с» и «з», и поэтому «Шушаник» у неё выходило как «Сусаник». Руслан улыбнулся и забылся сном… Изредка до него доходил голос его супруги Анны, которая постоянно покрикивала на детей, следя за тем, чтобы те не выбегали из подвала на улицу, где в любой момент мог взорваться вражеский снаряд. Бывали случаи, когда матери недосматривали за детьми, которые выбегали на улицу, чтобы поиграть на солнышке, а потом… в подвале не досчитывались кого–нибудь из детей… Смерть, как коршун, пикируя, схватывала одного из них, как цыплёнка…

Руслан проснулся, но лежал с закрытыми глазами, стараясь отогнать наступившее чувство голода. Он обдумывал, как ему на другой день пойти к своему командиру, попросить неделю краткосрочного отпуска. Руслан твёрдо решил, что, несмотря на возражение супруги, он отвезёт её и детишек к своему двоюродному брату Алексею в большой город, чтобы быть спокойным там, на фронте. В это время душераздирающе взвыла воздушная сирена, дети притихли, совсем маленькие начали плакать, матери стали успокаивать их…

Ика была старше других детей на год и пользовалась среди них непререкаемым авторитетом. Дети собрались в самодельном отсеке подвала, где приютилась семья Руслана, и начали считать количество разрывов снарядов и авиабомб. В это время заработали установки ПВО, отгоняя самолёты от города, и Руслан услышал солидный голосок своей старшенькой: «А это наса сылка стреляет!» Он удивился, что Ика безошибочно угадала выстрелы «Шилки»…

Окончательно проснувшись и усевшись на топчане, Руслан увидел, что на земляном полу сидят четверо девочек лет трёх–четырёх и играют вместе с его дочерьми в… войну. У каждой были гильзы, осколки от снарядов. Спичечные коробки использовали вместо танков и … ни одной куклы…

Руслан вышел к мужчинам, которые собирались в конце подвала, чтобы покурить, обсудить насущные проблемы. Фактически в подвале здания образовалась единая дружная семья, которая жила по своим законам, диктуемым войной. Люди в подвалах создали определённый «уют», если можно было это так назвать. Из домов перетащили кровати, матрасы. Притаскивали откуда–нибудь дрова, там же топили печки, делились нехитрой едой.

Командир встретил Руслана недобрым взглядом, заранее догадываясь, что тот пришёл с какой–то просьбой. Но, учитывая безупречную службу последнего, не мог ему отказать и подписал рапорт, определив жёсткую установку, что на восьмой день он ждёт Руслана в части…

Кое–как уговорив Анну и дав ей три часа времени на сборы, Руслан, осторожно пробираясь между зданиями, добрался до автобата, с командиром которого был в дружеских отношениях…

Спустившись в подвал здания, Руслан увидел, как его дети прощались со своими подружками, с детской завистью смотревшими на Ику и Шушаник…

Когда сели в грузовую машину, Анна уговорила Руслана заехать к своим родителям попрощаться…

2

Приехав в большой город к своему двоюродному брату, Руслан увидел, что у того уже живут три семьи беженцев: старики, женщины и дети. Переночевав, Руслан вышел в город, чтобы найти машину для отправки семьи к родственникам Анны в Ростов–на–Дону, несмотря на возражение двоюродного брата Алексея. Водитель, услышав из разговора с Русланом, что у того мало денег, согласился получить оплату за проезд по прибытии.

Автобус отходил вечером, и водитель попросил Руслана не опаздывать. Он также предупредил, что во время проезда по территории соседней Грузии он не отвечает за безопасность пассажиров: по дороге были выставлены разные КПП, где беспредельничали различные вооружённые группировки. Услышав это, Руслан решил сопровождать семью и начал упрашивать водителя взять и его. Тот долго смотрел на Руслана в «афганке» с капитанскими погонами, видимо, думая, что этот военный может по дороге быть полезен, и грузинские военные меньше будут придираться.

Довольный, Руслан вернулся в дом, где его ждала Анна с детьми. Наспех перекусив, он сообщил, что вечером они все вместе едут в Ростов–на–Дону. Затем он предложил Анне с детьми прогуляться по городу.

Здание, где находилась квартира брата, располагалось недалеко от аэропорта, и когда Руслан с супругой и детьми вышли из подъезда, послышался гул приземляющегося самолёта. Анна и Руслан не успели опомниться, как Ика и Шушаник, схватив друг друга за руки, с рёвом побежали в соседний подъезд и забились под лестничную площадку… Родителям понадобилось немало времени, чтобы успокоить детишек и вывести их из своего убежища…

Усевшись в автобус, они поехали в центр города. Руслан знакомил детей с достопримечательностями города. Купив в кафе мороженое супруге и детям, а себе пиво, Руслан наслаждался покоем; ему не верилось, что где–то там идёт война…

Тут неподалёку медленно проехал троллейбус. Ика и Шушаник начали во все глаза удивлённо рассматривать его: троллейбус был в диковинку для них. Руслан с улыбкой спросил: «Дети, что это такое, знаете?» Шушаник, как всегда, посмотрела на свою старшую сестру, ожидая, что она ответит. Ика, глядя вслед троллейбусу, подумав, серьёзно произнесла: «Папа, это тизолый танк (тяжёлый танк)». Спазмы сжали горло Руслану. Анна отвернулась, чтобы дети не видели её слёз…

Вечером Руслан с семьёй уже сидели в автобусе, который должен был отвезти пассажиров в Ростов–на–Дону. На территории Грузии начались злоключения. Вооружённые люди останавливали автобус для «проверки». На деле же шёл торг с водителем, сколько он должен им заплатить, чтобы проехать дальше. Иногда появление Руслана в военной форме помогало – у водителя брали меньше денег, но всё равно ни на одном посту без денег автобус не пропускали…

В Ростове–на–Дону у родных супруги Руслан успел отдохнуть один день, после чего собрался ехать обратно. Родственники супруги начали упрашивать Руслана остаться, обещая помочь с работой, жильём. Руслан знал, что дядя Ани, профессор медицины, слов на ветер не бросает и реально поможет всем, чем надо. Но перед глазами у него появились его старые родители, брат и сестра, соседи и их семьи, живущие в подвале здания, друзья, которых он оставил на фронте – и он отказался…

С большими трудностями Руслан добрался домой и сразу же пошёл в часть. Зашёл к командиру, который при виде его раскричался, обещая отдать под трибунал: Руслан на сутки опоздал. Немного отдышавшись, полковник умерил свой пыл и произнес: «Иди, получи оружие… И чтобы через три часа был в своём подразделении, на фронте». Руслан развернулся через левое плечо и вышел из кабинета…

Через несколько месяцев Анна, не выдержав переживаний за мужа и родных, поехала обратно вместе с детьми, хотя её родственники нашли ей прекрасную работу по специальности и долго уговаривали остаться…

Война шла к концу, вскоре было заключено перемирие, страна начала «зализывать» свои раны. Город и другие населённые пункты начали отстраиваться, открылись школы. Ика и Шушаник пошли в первый класс, хотя Ика была старше своей сестрёнки на год, и все десять лет они сидели за одной партой…

Прошли десятилетия. Шушаник смутно помнит жизнь в подвале во время войны, в отличие от Ики, которая до сих пор иногда вздрагивает от звука самолёта…

Отслужив, Руслан вышел в запас, и часто, когда собираются с друзьями, он произносит тост, чтобы никогда и нигде дети, вне зависимости от национальности и вероисповедания, не страдали бы. Чтобы с их глаз никогда и слезинки бы не упало, и чтобы всегда был слышен весёлый, заразительный смех детишек…

Июнь 2016 г.