Читать книгу Марадентро - Альберто Васкес-Фигероа - Страница 6

Как тут было заснуть, наслушавшись рассказов про «Мать алмазов» и «Мать всех рек» или о летчике, любителе приключений, который в компании с каким-то безумцем случайно обнаружил самый высокий водопад планеты – «Последнее чудо света», – тогда как всего лишь хотел разбогатеть.

Не спалось и Аурелии: ей не давала покоя мысль о том, что рассказ венгра мог произвести впечатление на детей, – и тем более детям, перед которыми словно открылись новые горизонты и вновь ожили детские мечты, столько времени казавшиеся им далекими и несбыточными. А участник этих увлекательных приключений растянулся себе в гамаке, подвешенном между двумя деревьями, и спал так безмятежно, будто расположился не на берегу дикой Ориноко, а в самом что ни на есть уютном и комфортабельном будапештском доме.

Неужели все так и было, как он рассказывал? Неужели существовали шотландец, ведрами таскавший алмазы, и боевой летчик, погнавшийся за призрачной мечтой – тоже наполнить ведра алмазами?

Они будто вновь услышали полузабытые рассказы дона Хулиана ель-Гуанче, только на этот раз фантазии звучали правдоподобно, потому что кое-кто из участников еще был жив, а место действия – вот оно, на другом берегу реки, которая несла свои воды все так же величественно и невозмутимо, словно широкая и глубокая Ориноко довольствовалась ролью немой свидетельницы множества чудесных событий, которые произошли – и продолжают происходить – на всем протяжении ее правого берега.

Как тут заснешь, пытаясь представить, сколько камней размером больше ста карат скрывает в своем лоне месторождение, из которого реки мало-помалу вымывают алмазы, и смельчака, отважившегося взобраться один за другим на все тепуи, там, в глубине сельвы, чтобы погрузить руки в сокровище – такое, что ни в сказке сказать ни пером описать и к которому за всю историю имели доступ только два человека?

Как выглядит «Мать алмазов»? Это просто углубление в земле, из которого вытекает ручей, глубокая пещера или же склон горы, который день за днем подмывает вода? Какое объяснение дал Джимми Эйнджелу старик шотландец, не пожелавший доверить секрет бумаге, предпочитая хранить его в памяти? Был ли это старческий бред, когда он поведал летчику, что тот найдет сокровище на плато южнее Ориноко, или он обманул его сознательно, чтобы никто не смог воспользоваться открытием, стоившим ему самому многолетних усилий?

Столько вопросов витало в воздухе под арагуанеем и натянутым пологом, над потухшим костром и навесом на берегу, что становилось понятно, почему сон нейдет, а глаза устремляются к высоким звездам; и на рассвете, когда Золтан Каррас проснулся, он встретился взглядом с Себастьяном, терпеливо дожидавшимся его пробуждения.

– Возьмите меня с собой! – попросил молодой человек.

– Куда?

– Туда, где я мог бы найти алмазы.

Венгр кивнул в сторону голета, внутри которого спали Айза и Аурелия:

– А как же они?

– Мой брат позаботится о них до моего возвращения. Они могут остановиться в Сьюдад-Боливаре и оснастить судно. Я им для этого не нужен, а тем временем, возможно, мне удастся раздобыть немного денег. – Он сделал короткую паузу, и в его голосе звучала мольба, когда он добавил: – Вы научите меня искать алмазы?

«Мусью» Золтан Каррас сел в гамаке, вынул свою почерневшую и замусоленную трубку и неторопливо ее раскурил.

– Проблема не в том, чтобы научиться искать алмазы, сынок, – отозвался он. – Этим может заниматься даже самый бестолковый, хотя это тяжелая работа, приносящая немало разочарований. Проблема в том, чтобы добраться туда, где они находятся. – Он показал трубкой на противоположный берег. – Сельва – место суровое: влажное, жаркое и нездоровое. Здесь полным-полно змей, пауков, зверей, индейцев, москитов, ядовитых муравьев и даже летучих мышей-вампиров. Это долгое путешествие: сначала вверх по Кауре, а затем пешком – через скалы и ущелья, потому что в это время года все тропинки размыты, а по реке Парагуа никому не подняться: там сам черт ногу сломит – сплошные стремнины и быстрины. – Он уверенно покачал головой. – Я никогда не посоветовал бы этого новичку, для меня это огромная ответственность: не дай бог что-нибудь случится. Твоей матери, судя по всему, пришлось немало пережить, и мне не хотелось бы причинять ей лишние огорчения. – Он покачал головой. – Нет, честно говоря, совершенно не хотелось бы.

– Огорчения доставлю ей я. Не вы.

– Однако она решит, что часть вины лежит на мне. Иногда я слишком много болтаю и забываю, что своими историями могу навредить. – Он протянул руку и дружески похлопал собеседника по колену. – При свете костра все представляется чудесным, и приключения МакКрэкена или Джимми Эйнджела могут показаться замечательными, но уверяю тебя, что действительность совсем другая. Страшно суровая и совсем другая.

– Зарабатывать на жизнь рыбной ловлей – тоже тяжкий труд. Или разнорабочим на стройке. Или пастухом в льянос. – Себастьян окинул собеседника долгим взглядом и убежденно добавил: – Меня пугают не трудности, а безнадега.

– Понимаю, но должен тебе сказать, что большинству старателей Гвианы тоже ничего не светит. На каждого МакКрэкена, которому удается умереть богатым, приходится тысяча, у которых нет даже гроба, чтобы отправиться в мир иной. Человека хоронят голым в той самой яме, которую он месяц копал, надеясь найти «камень», который так и не появился.

– Вам же удалось выжить.

– Я всякого хлебнул, парень, – со смехом ответил венгр. – Иногда я думаю, что меня закинули в этот мир с одной лишь целью – расстроить планы смерти. Перед тобой единственный знакомый мне человек, которого расстреляли турки, а он еще может об этом рассказать. – Он распахнул рубашку и продемонстрировал живот, испещренный шрамами: – Вот, погляди! Турецкие пули.

Себастьян посмотрел на его плоский и загорелый на гвианском солнце живот, а затем поднял глаза и взглянул на венгра в упор.

– Пообещайте, что во время путешествия расскажете мне о своей жизни, – попросил он.

– Вот настырный! – воскликнул венгр. – Да перед тобой ни одна девчонка не устоит. – Он махнул рукой в сторону Аурелии, которая появилась на палубе «Марадентро»: – А вот и твоя мать! Если ты ее убедишь и она не набросится на меня с кулаками, я возьму тебя с собой на прииск.

Ответ Аурелии был категоричным:

– Если ты туда отправишься, отправимся мы все.

– Ты с ума сошла?

– Я бы сошла с ума, если бы осталась ждать. – Она помолчала, однако, когда она вновь заговорила, в ее голосе чувствовалась уверенность. – Если ты задумал отделиться от семьи, я не стану чинить препятствий, потому что ты уже достиг возраста, когда человек выбирает свою дорогу. Но если мы и впредь намерены оставаться Пердомо Марадентро, мы не будем сидеть сложа руки в Сьюдад-Боливаре в ожидании, когда ты разбогатеешь или тебя убьет лихорадка.

– Но прииск – это место не для тебя! И не для Айзы!

– Ну тогда и не для тебя.

– Так нечестно. И несправедливо.

– А мне плевать! Как говорят у меня на родине: «Либо все в монахи, либо все в священники».

– На прииске женщинам не место, – изрек Золтан Каррас, когда спустя минуту ему изложили суть дела.

– Вот и я ей об этом говорю! – поспешно сказал Себастьян. – Но она настаивает. – Он повернулся к матери, показывая рукой на венгра. – Выслушай его! – взмолился молодой человек. – Он хорошо знает обстановку и скажет, что вам туда никак нельзя.

– Почему?

– Потому что всегда так было.

– Значит, пора это изменить. Разве в лагере старателей никогда не было женщин? Вы как-то упомянули, что они появляются вместе с «чумой».

– Да, конечно, – слегка смутившись, согласился «мусью» Золтан Каррас. – Но это женщины совсем другого рода: проститутки и авантюристки.

– Вы хотите заставить меня поверить в то, что никогда не видели на прииске ни одной приличной женщины? Жену, мать, сестру или дочь старателя? Никогда? Которая готовит пищу, стирает белье или заботится, когда кто-то заболевает?

– Были такие, – неохотно сказал тот. – Только почти всегда это негритянки, индианки или метиски: те, которые родились в этих местах и привыкли к здешнему климату и здешнему укладу. – Он отрицательно покачал головой. – Я не представляю вас в поселке старателей. Нет! Не представляю.

– Вы бы отказались взять нас с собой?

– Я этого не говорил.

– Знаю, что не говорили. – Аурелия была настроена агрессивно. – Но вы же согласны, чтобы Себастьян поехал с вами. Ответьте мне честно и откровенно: если остальные тоже решат отправиться на прииск, вы откажетесь нас взять?

– Надо будет подумать.

– Почему? Считаете, что он лучше, чем Айза или я, приспособлен к преодолению трудностей похода через сельву?

Золтан Каррас перевел взгляд с одной на другую и наконец ударил ногой по ветке, отправив ее в реку.

– Проклятие! – пробормотал он. – А все потому, что я болтун! Ведь сидел себе спокойно, ел обезьяну, никого не трогал, и вот теперь на меня нападают, потому что я считаю, что женщинам на прииске не место. Я уезжаю! – сказал он в завершение. – И если кто-то попадется мне по дороге, прикинусь недоумком и буду разговаривать с ним по-венгерски. – Он резко взмахнул рукой в знак прощания: – Чао!

Золтан Каррас начал отвязывать цепь куриары, собираясь столкнуть лодку на воду, но внезапно замер на месте, словно по его телу пробежал разряд электрического тока, потому что Айза мягко положила ему руку на плечо и попросила:

– Пожалуйста! Не уезжайте!

Он намеревался что-то ответить, но не нашел слов, и девушка настойчиво повторила:

– Не уезжайте! Нам хотелось бы, чтобы вы рассказали нам что-нибудь еще.

Золтан Каррас посмотрел ей в глаза. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и ответить:

– Думаю, я уже слишком много всего наговорил. Будет лучше, если вы поплывете дальше, к морю – это вам знакомо. Прощайте!

– Прощайте!

Он запрыгнул внутрь куриары, а Асдрубаль с Себастьяном столкнули лодку в воду, ее подхватило течение и потащило вниз по реке…

Венгр последний раз взмахнул рукой и стал быстро удаляться, проник в русло Кауры и исчез. Все разочарованно и растерянно переглянулись, но Асдрубаль, похоже, что-то прочитал во взгляде сестры и неожиданно спросил:

– Он вернется?

Она молча кивнула.

– Когда?

– Как только осознает, что одинок.

– Он возьмет нас на прииск? – поинтересовалась Аурелия.

– Только если ты и правда желаешь, чтобы он нас взял, – прозвучало в ответ. – Ты этого желаешь?

– Нет. Но вы-то желаете, а я не собираюсь всю оставшуюся жизнь винить себя в том, что навязала вам свою волю.

– Мы никогда тебя в этом не упрекнем.

– Знаю, это-то и плохо. Мы никогда друг друга ни в чем не упрекаем, а может, не мешало бы иногда устраивать хорошую встряску. – Аурелия обвела взглядом вокруг. – Ладно! – сказала она. – Давайте начнем собираться. Вернется он или нет, а нам пора ехать дальше.

– Он тебе нравится, – произнес Асдрубаль.

– Естественно, – согласилась мать. – Человек он симпатичный и рассказывает интересные истории, однако в своем возрасте мог бы иметь немного больше основательности. По-моему, очень хорошо, что молодым нравятся приключения, однако наступает момент, когда человеку следует остепениться, а у него все еще ветер в голове.

– Он возвращается!